Курс лекций по "Конституционному праву зарубежных стран"

Никто, кроме  судебной системы в лице образующих ее судов, не может вершить правосудие от имени государства. Никто, в том  числе и государство в лице любых его органов, не вправе вмешиваться  в деятельность судебной системы  по осуществлению правосудия. Граждане, их организации и объединения, все государственные и муниципальные органы, само государство, представленное высшими органами власти и управления, обязаны неукоснительно выполнять решения судов.

Судебная власть вправе именоваться властью потому, что от решений осуществляющих ее судов зависят судьбы людей, имущества, управленческих актов и т.д. В документе ООН «Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов» подчеркнуто, что судьи принимают «окончательное решение по вопросам жизни и смерти, свободы, прав, обязанностей и собственности граждан»⁴⁹. «Только судья может решить вопрос допустимости и продолжительности лишения свободы» (Основной Закон ФРГ, ст. 104). Конституция Франции называет судебную власть «хранительницей личной свободы» (ст. 68). Решение суда - властный акт, который не может отменить ни законодательный, ни какой-либо исполнительный орган, ни даже глава государства.

Самостоятельность и независимость судебной власти не следует понимать так, будто они  никак не зависят от двух других ветвей власти.

Законодательная власть определяет структуру судебной системы, компетенцию составляющих ее судебных органов, статус судей, размеры  финансирования судебной системы из государственного бюджета. Она участвует  в формировании судейского корпуса.

В некоторых  странах от исполнительной власти по преимуществу в лице министерств  юстиции зависит создание надлежащих условий для работы судов, подготовка кадров для замещения судейских  должностей и ряд других организационных  вопросов. В ФРГ судей федеральных общих судов назначает федеральный министр юстиции (совместно с Комитетом по выборам судей, который состоит из представителей исполнительной власти земель и паритетного числа представителей бундестага), а судей нижестоящих судов - министры юстиции земель также совместно с Комитетом по выборам (ст. 95 и 98 Основного Закона). В соответствии со ст. 110 Конституции Италии «организация и деятельность учреждений, связанных с отправлением правосудия, подведомственны министру юстиции, с учетом компетенции Высшего совета магистратуры». В Японии судей назначает Правительство.

Во многих странах  назначение на судебные должности производит глава государства - президент (во Франции, Греции, Румынии, Польше и др.) или  монарх (Испания, Бельгия, Нидерланды и  др.). Президент США назначает федеральных судей (с согласия Сената).

Очевидно, что  правомочия (они же и конституционные  обязанности) двух других ветвей власти в отношении судебной власти имеют  своим предметом лишь организационные  аспекты судебной системы (ее структура, формирование судейского корпуса) и на этом они заканчиваются. Произведя назначение судьи, ни один из уполномоченных на то названных выше государственных органов не может сместить его с должности, не может вмешиваться в деятельность судьи, равно как и в правоприменительную деятельность отдельного суда и судебной системы в целом.

В связи с  этим ст. 64 Конституции Франции «Президент Республики является гарантом независимости судебной власти» следует понимать только в том смысле, что Президент призван охранять правосудие от каких бы то ни было посягательств на его независимость; сам же он, так же как и все другие государственные органы, не вправе вмешиваться в деятельность органов правосудия⁵⁰.

Свидетельством  значения самостоятельности и независимости судебной власти как важного компонента правовой государственности стало в последние десятилетия расширение полномочий и усиление фактической роли выступающих в качестве представительства судебной власти и имеющих конституционный статус высших советов судебной власти, или, как их иначе называют, высших советов магистратуры. Этот орган не наделен юрисдикционными полномочиями и не является высшей судебной инстанцией. Он может быть назван представительным органом судейского сообщества и одновременно его распорядительным органом⁵¹.

Высшие советы судебной власти обладают конституционным  статусом. Правда, конституции, имеющие  солидный возраст, об этих советах не упоминают, зато почти во всех конституциях второй половины XX в. они присутствуют. К их ведению относится все, что связано с назначением судей, продвижением их по службе, дисциплинарной ответственностью судей вплоть до освобождения их от должности, а также вопросы организации работы судов.

Насколько значим этот орган, можно судить по его составу. В Италии, например (ст. 104 Конституции), в Высшем совете магистратуры председательствует Президент Республики, в состав Совета по должности входят Председатель и Генеральный прокурор Кассационного суда, остальные его члены избираются на четыре года: 2/3 - судейским корпусом из своего состава, 1/3 - Парламентом на совместном заседании палат из числа профессоров права и адвокатов, имеющих не менее 15 лет стажа.

Во Франции  Высший совет магистратуры возглавляет  Президент Республики, Вице-председатель Совета - министр юстиции. Совет включает Присутствие, компетентное в отношении судей, и Присутствие, компетентное в отношении должностных лиц прокуратуры. В состав первого из них, помимо Президента страны и министра юстиции, входят пять судей, один прокурор и четыре лица, назначаемые соответственно Президентом Республики, председателями палат Парламента и Государственным советом. Это Присутствие вносит предложения Президенту о назначении судей Кассационного суда, первых председателей апелляционных судов и судов большой инстанции, дает заключения о назначении других судей, выносит дисциплинарные решения в отношении судей (в этом случае председательствует первый председатель Кассационного суда).

Если во Франции  и ряде других государств компетенция  Высших советов судебной власти в  отношении назначения судей ограничена внесением, представлением и дачей заключений (что само по себе очень важно, поскольку позволяет судебной власти участвовать в процессе принятия касающихся ее решений другими ветвями власти), то некоторые конституции, принятые в последней четверти XX в., расширяют компетенцию этих советов, передав им полномочия по назначению судей. Так, по Конституции Португалии, принятой в 1976 г., назначение, перевод, продвижение по службе и применение дисциплинарных мер к судьям судов общей юрисдикции входят в компетенцию Высшего совета магистратуры (ст. 219). Аналогичным полномочием наделяет Высший совет судебной власти Конституция Болгарии 1991 г.⁵².

Таким образом, в соотношении трех ветвей власти обнаруживается важная тенденция, подчеркивающая самостоятельность и независимость судебной власти. Конституция Польши выразила это в формуле: «Всепольский судебный совет стоит на страже независимости судов и судей» (ст. 186).

Как ни жестка линия, отделяющая судебную власть от двух других ветвей государственной власти, особенности исторического развития некоторых стран породили государственные органы, выпадающие из общей системы. В Англии таковым является Палата лордов - верхняя палата законодательного органа - Парламента, которая одновременно есть и высшая судебная инстанция страны. Во Франции (и некоторых других странах) это Государственный совет (так же как и Палата лордов, один из старейших государственных институтов страны, созданный еще Наполеоном); сегодня он - высшая инстанция в системе административных судов и одновременно орган, дающий предварительные заключения о законности правовых актов государственной власти.

2. Суды  и правосудие в структуре конституций

Каждая из действующих  сегодня конституций содержит раздел о судебной власти. Как правило, он следует за разделами о законодательной и исполнительной властях и чаще всего так и именуется – «Судебная власть». Однако в некоторых конституциях предпочтение отдано другим наименованиям: «Правосудие» (Основной Закон ФРГ), «Суды» (Конституция Португалии), «Судебная система» (Конституция Венгрии) и т.п. Основной Закон ФРГ вообще отказался от термина «судебная власть», заменив его близким, но не однозначным понятием «юрисдикционная власть». Разделы, содержащие детальную регламентацию всех институтов судебной власти, встречаются редко (Конституция Португалии), они, как правило, кратки, но при этом (за отдельными исключениями) содержат, хотя и в разных вариантах, основополагающие нормы и принципы. В разряд исключений попадают некоторые конституции, имеющие значительный возраст, а из числа конституций, принятых во второй половине XX в., - Конституция Франции 1958 г.

Конституционная регламентация повсеместно в  той или иной мере охватывает три  проблемы:

организацию судебной системы;

конституционный статус судей;

основные принципы осуществления правосудия.

Что касается первой проблемы, то детальную регламентацию  структуры судебной системы, компетенции  судебных инстанций и другие достаточно важные вопросы конституции возлагают на законы о судоустройстве⁵³. Сами же они ограничиваются кратким перечислением судов и судебных подсистем, действующих в стране⁵⁴, определяют статус Верховного суда (или судов, если в стране действует несколько юрисдикций).

При этом, однако, следует особо оговорить, что  конституции государств, где созданы и действуют конституционные суды, детально регламентируют компетенцию, порядок формирования и даже численность конституционных судов, а соответствующие нормы зачастую выделены в отдельный раздел конституционного текста (Болгария, Италия, Испания, Польша, Франция и др.). Эта особенность обусловлена как особой ролью конституционных судов, так и тем, что это сравнительно новый институт и поэтому он требовал более детальной регламентации, чем давно сложившиеся модели судов общей юрисдикции⁵⁵. К конституционному правосудию мы еще вернемся в последующем изложении.

Значительно полнее регламентированы в конституциях две  другие названные проблемы - конституционный  статус судей и основные принципы осуществления правосудия, которые  будут рассмотрены далее, а пока подчеркнем лишь, что различия в конституционных текстах, больший или меньший перечень в них принципов правосудия существенного значения не имеют. Деятельность судебных органов во всех странах, идущих по пути правовой государственности, характеризуется использованием полного набора этих принципов, что предопределено тем, что все они закреплены основополагающими международно-правовыми актами и имплементированы в правовую систему этих государств.

Почти повсеместно  конституции демократических государств содержат норму, запрещающую создание чрезвычайных судов, т.е. всякого рода «особых совещаний», «специальных трибуналов» и т.п. Такого рода суды хорошо известны диктаторским режимам, репрессивная политика которых осуществлялась в порядке так называемого упрощенного производства. Правовое демократическое государство отвергает подобный судебный произвол: «Чрезвычайные суды не допускаются» (Основной Закон ФРГ, ст. 101); «Не могут быть учреждены должности чрезвычайных судей по особым делам» (Конституция Италии, ст. 102).

Общепризнанный принцип участия населения в отправлении правосудия лишь в немногих конституциях выражен прямым текстом, как, например, в Конституции Австрии («Народ должен участвовать в отправлении правосудия», ст. 91) или Конституции Польши («Участие граждан в отправлении правосудия определяет закон», ст. 182). Значительно чаще он выражен другим путем - указанием на ту форму, в какой это участие осуществляется. Более двухсот лет назад Конституция США установила, что «все дела о преступлениях, за исключением рассматриваемых в порядке импичмента, подсудны суду присяжных» (разд. 2 ст. III). Это не означает, что все дела такого рода рассматриваются судом присяжных (в общем числе рассматриваемых дел они не преобладают), но его широкое использование - одна из характерных черт американского правосудия. И в США, и в Англии возможно рассмотрение судом присяжных и некоторых категорий гражданских дел. При этой форме в ее классическом варианте двенадцать граждан, заслушав прения сторон, проходящие под председательством профессионального судьи, выносят единогласный вердикт, главное содержание которого - ответ на вопрос: виновен или нет обвиняемый в деянии, которое имело место. Меру наказания в случае признания лица виновным назначает судья.

На европейском  континенте предпочли другую форму участия населения в отправлении правосудия - институт судебных заседателей, когда граждане входят в состав суда, рассматривающего дело, наряду с профессиональным судьей и на равных с ним правах. Во Франции действующий в каждом департаменте для рассмотрения тяжких уголовных преступлений суд в составе трех профессиональных судей и девяти заседателей - ассизов действует как единая коллегия. В Италии аналогичный суд состоит из двух профессиональных судей и шести заседателей.

От участия  народа в осуществлении правосудия следует отличать другие встречающиеся в конституционных текстах формулы преимущественно декларативного звучания, как-то: «Правосудие отправляется именем народа» (Конституция Италии, ст. 101); «Судебная власть исходит от народа и осуществляется от имени короля» (Конституция Испании, ст. 117). Основной Закон ФРГ говорит о том, что «судебная власть вверяется судьям» (ст. 92), но при этом остается открытым вопрос, кем вверяется: народом или государственной властью?

Вопрос о  том, относятся ли органы прокуратуры к судебной власти, не знает однозначного решения. Ответ зависит от полномочий, которыми наделена прокуратура: ограничены ли они сферами предварительного следствия и судопроизводства или выходят достаточно далеко за эти пределы. В первом случае структура прокуратуры обычно соответствует структуре судебной системы, а судьи и прокуроры образуют единый профессиональный корпус, именуемый магистратурой с общим корпоративным органом (высшие советы магистратуры, высшие советы судебной власти, о которых говорилось ранее). При такой системе (она действует во многих странах - Франция, Италия, Испания и др.) прокуратура относится к судебной власти.

Во втором случае (по преимуществу конституции стран  Центральной и Восточной Европы) прокуратура представляет собой самостоятельный централизованный орган, который, хотя и осуществляет важные функции в сфере следствия и судопроизводства, организационно с судебной системой не связан, по общему объему своих полномочий ближе к исполнительной власти и, во всяком случае, не может быть отнесен к власти судебной.

Отсюда и  различное место прокуратуры  в конституционных текстах. Конституции  государств, где действует первая система, лишь упоминают о прокуратуре. Конституции государств с обособленной централизованной системой прокуратуры чаще всего посвящают ей особый раздел, наряду с разделом о судебной власти, что, очевидно, призвано подчеркнуть ее особое место в механизме государственной власти.

3. Конституционный  статус судей