Перспективы развития интеграционных процессов в рамках европейского союза

Ниццский договор (2000) стал логическим продолжением Римского, Маастрихтского и Амстердамского договоров. Он сосредоточился на трех основных проблемах:

– внутренних реформах ЕС (изменения в основных принципах и процедурах принятия решений квалифицированным большинством с возможностью блокирования их меньшинством, ограничение применение права вето в 35 законодательных областях);

– принятии в ЕС стран Центральной и Восточной Европы с предоставлением им мест и голосов в институтах ЕС, а значит – автоматического перераспределения мест между «старыми» членами ЕС;

– формировании общей внешней и оборонной политики Союза.

Будущее Европейского Союза, включая проект Европейской конституции, обсуждается в работе Конвента, открывшего свою работу в конце 2001.

2. Стратегия ЕС на  современном этапе

За теми или иными политическими и внешнеэкономическими решениями, за тактическими ходами и выбором стратегии всегда стоят определенные политические силы. ЕС их микширует. Он претендует на безымянность и анонимность. Он выдает свою позицию за отражающую общий интерес. На деле всегда есть те, причем чаще всего негосударственные игроки, которым позиция, отстаиваемая Брюсселем, или предпринимаемые им действия более выгодны. Иногда их легче угадать. Иногда сложнее. Однако они всегда есть.

Вместе с тем, определенный набор внешнеэкономических и внешнеполитических приоритетов ЕС имеют статутный характер. Они прямо записаны в его учредительных договорах. К их числу относятся, конечно же, защита и продвижение интересов ЕС как единого целого, распространение общих ценностей ЕС по всему миру и достижение некоторого стандартного перечня целей, начиная от утверждения мирных отношений в соответствии с уставными принципами ООН и вплоть до всеобщего процветания и справедливого международного порядка.

ЕС неизменно проводит достаточно нюансированную и прагматическую политику. Он активно субсидирует своих товаропроизводителей, особенно в сфере сельского хозяйства. Пытается привязать к себе развивающиеся страны внеэкономическими методами. Когда считал это целесообразным, не гнушался закрывать свой внутренний рынок. Последнее время поддержал систему мер, ставящих внешние инвестиции в стратегические отрасли под жесткий национальный контроль. В Лиссабонском договоре, по инициативе Президента Франции Николя Саркози, вообще убрал свободу конкуренции из перечня преследуемых им целей. Тем самым акцент им делается в основном на том, чтобы иметь свободный доступ на рынки третьих стран, сохраняя за собой свободу рук в деле защиты своего собственного рынка от нежелательных конкурентов.

Ещё одно направление, на котором ЕС позиционирует себя в качестве мирового лидера, является помощь развитию. ЕС относится к числу крупнейших мировых доноров. Он выделяет на эти цели до 20% от совокупного вклада своих государств-членов в программы помощи развитию. Но на практике играемая им роль ещё больше, поскольку он в большинстве случаев выступает не индивидуально, а в качестве координатора. Предоставляемая им помощь и оказываемое техническое содействие носят обусловленный характер. В последние годы условия, выставляемые получателям помощи, начали меняться. Брюссель исходит из того, что внешнее содействие в состоянии помочь только тогда, когда ее получатели сами стремятся себе помочь. Но насколько эффективно расходуются получаемые средства, судить трудно. Разброс мнений на этот счёт очень большой. Единственно, в чём можно быть уверенным, так это в том, что Брюссель с растущей ревностью и негодованием следит за тем, насколько мощно продвигает свои интересы в развивающихся странах с опорой на помощь развитию Китай.

В том, что касается политической повестки, повышенное внимание ЕС уделяет, в первую очередь, нераспространению оружия массового поражения и урегулированию локальных и региональных конфликтов. Индию и Пакистан ЕС упустил точно также как и Соединённые Штаты Америки. Правда, в отличие от последних, европейцы были просто не в состоянии пресечь ядерные амбиции азиатских гигантов. Сейчас Брюссель наращивает усилия с тем, чтобы не допустить дальнейшего расползания ОМП и ракетных технологий. Он входит во все основные переговорные форматы. Он активно работает с Ираном. Внимательно следит за происходящим в Северной Корее. Подготовил эшелонированные предложения по совершенствованию режима ДНЯО. Однако в области ядерного оружия игроком первой величины ЕС не является. Да и входящие в его состав члены ядерного клуба не чураются действовать в обход ЕС.

Достаточно кратко можно остановиться на географическом срезе внешнеэкономической и внешнеполитической иерархии приоритетов в деятельности ЕС, с учётом того, что о значении Средиземноморского измерения, восточном партнёрстве и политике соседства уже упоминалось ранее.

Основным партнером Европейского Союза являются, конечно же, Соединенные Штаты. Для ЕС это приоритет номер один. Для него США не только стратегический партнер, но и единственный по-настоящему надежный реальный союзник. Формально союзнические отношения скреплены Североатлантическим договором. Из двусторонних документов можно упомянуть Трансатлантическую хартию. Но по большому счету в договорном закреплении своих особых отношений, ни ЕС, ни США не нуждаются. Его заменяют массированные взаимные инвестиции, сращивание хозяйственных комплексов, гигантские объемы взаимной торговли, общие интересы, военное присутствие США в Европе, гомологический характер правовых порядков.

Тем не менее, когда последний раз Германия была на капитанском мостике, ЕС выдвинул инициативу создания общего североатлантического рынка. Были модернизированы структуры, обслуживающие процедуры взаимных консультаций, запущены секторальные диалоги. После прихода в Белый дом в 2009 году Барака Обамы в ЕС заговорили о целесообразности разработки и заключения с США широкоформатного договора и создании разветвленного институализированного механизма управления взаимодействием.

В то, что подобные идеи будут реализованы, верится с трудом. США считают для себя невыгодным выстраивать отношения со странами ЕС как с единым блоком. Их вполне устраивает то, как они всё организовали в НАТО. Там все страны ЕС представлены в индивидуальном качестве. ЕС как группа государств не конституирована. США имеют возможность работать с каждым из государств-членов по отдельности. И это у него, принимая во внимание разные весовые категории, к которым они принадлежат, получается вполне эффективно.

Отношения между ЕС и США, конечно же, далеки от безоблачных. О регулярных торговых войнах можно даже не упоминать. По большому счёту Европейский Союз не устраивает финансовая политика, проводившаяся США все последние десятилетия. Брюссель крайне недоволен склонностью Вашингтона к неоправданному применению военной силы в международных делах. Ему претит односторонний подход, регулярно демонстрируемый США, к решению самых разнообразных вопросов и нежелание с ним советоваться. У него к Вашингтону длинный список весомых претензий. Он хотел бы, чтобы США присоединились к Киотскому протоколу, ратифицировали Римский статут Международного уголовного суда, отменили смертную казнь и т.д. и т.п. Двусторонний договор нужен ЕС для того, чтобы ввести отношения в нормативное поле, в котором он гораздо лучше ориентируется, наложить на самоволие США многочисленные ограничения и придать двусторонним экономическим связям большую эффективность. Но и у США к ЕС масса претензий. Главное - американцы считают европейцев неженками и белоручками, чурающимися грязной работы по наведению в мире должного порядка и стремящимися отсидеться за их спиной. Однако каким бы ни был психологический фон, у самого тесного союза между ЕС и США нет альтернативы. Этим, в том числе, объясняется экзальтированная «обамания», охватившая граждан ЕС после смены в США президентской администрации.

На втором месте в системе отношений между Европейским Союзом и внешним миром с недавних пор уверенно обосновался Китай. Товарооборот между ЕС и Китаем в докризисный период вырос до 400 млрд. евро. Правда он складывается очень неравномерно. Дефицит платежного баланса ЕС в торговле с Китаем удерживается на уровне в 150 млрд. евро. Но в ЕС уверены: Китай - это необыкновенные возможности, Китай - чрезвычайно перспективный рынок, с ними надо выстраивать прочное и долговременное сотрудничество.

Но Китай для ЕС - очень непростой партнер. Какую в его отношении проводить политику, в ЕС не знают. Единства между государствами-членами на этот счёт нет. Более того, часть из них фактически отстранена от участия в её формировании. Политическую повестку дня определяют тяжеловесы ЕС. Под эту повестку вынуждены подстраиваться остальные. Экономическая заинтересованность в расширении связей с Китаем у них уж очень разная. Но различия в позициях этим не исчерпываются. Китай по существу бросает вызов европейской модели социально-экономического развития. Он вынуждает государства-члены быстрее адаптироваться к меняющимся условиям конкуренции на международной арене. Однако получается это у них далеко не одинаково. При этом одна группа государств-членов (во главе с Великобританией) предлагает закрывать устаревшие производства, ориентироваться исключительно на высокие технологии и не бояться китайского экспорта. Мол, надо бежать по технологической лестнице всё дальше вверх, чтобы Китай не догнал и не перегнал и, не останавливаясь на достигнутом, всемерно форсировать технологическое развитие. А об отказе от либерализации международной торговли не может быть и речи. Других (например, Италию и Германию) страшит массовая безработица в традиционных секторах экономики. Они объясняют остальным, что структура хозяйственного комплекса будет достаточно рациональной и устойчивой, только если сохранять и поддерживать все отрасли - не только высокие технологии, но и трудоемкие производства и производства с относительно низкой и средней добавленной стоимостью. Нельзя превращать Китай в единственную мировую фабрику. Такой фабрикой должен оставаться и ЕС.

Довольно странное впечатление складывается, если посмотреть, насколько рьяно ЕС обхаживает Китай, и как тот реагирует в ответ. По поводу политики на китайском направлении Европейская комиссия за последние двадцать лет выпустила чуть ли не десяток сообщений. Она без устали предлагала государствам-членам и институтам ЕС вносить в свой курс на китайском направлении новые и новые уточнения, диверсифицировать и углублять связи, разнообразить используемый инструментарий взаимоотношений. Китай снизошел до официального формулирования своей политики в отношении ЕС с большим опозданием. Да и на предложение Брюсселя подвести под стремительно расширяющиеся связи большой базовый договор Пекин откликнулся далеко не сразу. Выходит, что именно ЕС добивался от Китая установления тесных политических связей и институционализации двусторонних отношений, особенно после того, как Соединенные Штаты нормализовали отношения с Пекином и договорились о регулярных политических консультациях.

Общая канва межгосударственного взаимодействия сейчас следующая. Есть иерархия контактов, политический диалог на всех уровнях, порядка 20 секторальных групп, которыми охватываются все основные области экономического и политического сотрудничества, начиная от защиты индустриальной собственности и заканчивая вопросами прав человека. ЕС и Китай работают над базовым соглашением о стратегическом партнерстве. Согласование идёт уже несколько лет. Этот документ должен прийти на смену традиционному соглашению о сотрудничестве и товарообороте. Но тональность общения между ЕС и Китаем стремительно меняется. В экономических вопросах, особенно связанных с защитой интеллектуальной собственности и доступом на рынки, Брюссель пытается занимать всё более жесткие позиции. Ощутимых результатов это ему не приносит. Чтобы хоть как-то обосновать сохранение эмбарго на поставки военной техники, введенное уже очень давно и в совершенно других условиях, он упорно продвигает в повестку вопросы автономии Тибета и проблематику прав человека.

Таким образом, получается, что ЕС больше всего дорожит отношениями именно с этими двумя державами - США и Китаем. В официальных документах Брюссель причисляет к своим стратегическим партнерам также и Японию, Индию и Россию. Но объем отношений с ними у него намного меньше.

Очень широкая повестка взаимодействия у ЕС со странами Азии, Африки и Карибского бассейна. ЕС стремится привязать их к себе политически и экономически и внедрить в них свою модель социально-экономического развития и государственно-правового строительства. ЕС на регулярной основе обновляет с ними соглашения об ассоциации, делая их все более насыщенными и всеобъемлющими. Соглашения ассиметричны. Они дают развивающимся странам преференциальный режим, доступ на общий рынок интеграционного объединения, статус получателя технического содействия, возможности подключения к осуществляемым ЕС политикам, программам и проектам.

Но не в меньшей степени они выгодны самому ЕС и его государствам-членам. В них закрепляется ситуация, при которой Брюссель как бы помогает всему остальному миру. Он берёт на себя «тяжёлую миссию» по включению развивающихся стран в мировую экономику и обучению их азам демократии и правого государства. Он работает вместе с ними над преодолением бедности, совершенствованием государственного управления, модернизацией законодательства и правоприменительной практики, искоренением коррупции и т.д. и т.п.

Данное направление внешней политики и внешнеэкономической деятельности и приведённые установки появились не на пустом месте. Они являются трансформированным ЕС колониальным наследием создавших его или вошедших в него бывших метрополий - Бельгии, Великобритании, Испании, Италии, Нидерландов, Португалии, Франции - большого числа ведущих стран ЕС. Для них было крайне важно, вливаясь в ЕС, не растерять своё влияние в бывших колониях и одновременно переложить на ЕС ответственность за их развитие. Удивительно, насколько удачно у ЕС это получилось. Все в мире убеждены, что вина за политику колониализма и неоколониализма лежит исключительно на бывших метрополиях. ЕС к ней никакого отношения не имеет. А поскольку в большинстве случаев бывшие метрополии сейчас действуют не самостоятельно, а через ЕС, тяжелый груз прошлого в их взаимоотношениях с бывшими колониями, включая противоречия, связанные с экономическими претензиями за разграбление богатств и уничтожение туземного населения, снимается. Легитимность же их присутствия в них и влияния сохраняется.