Проблема терроризма в политике ЕС

Проблема терроризма в политике ЕС.

Прошло немногим более двух лет со дня трагических событий в Мадриде, когда жертвами террористических нападений стали двести человек. Мадридская трагедия, как и 11 сентября 2001 г., оказала серьезное влияние на политику безопасности Евросоюза. Но можно ли говорить о реальной антитеррористической политике ЕС?  

Террористические  нападения на США 11 сентября 2001 г. заставили  Евросоюз серьезно укрепить свои ограниченные до тех пор возможности в области  боя с терроризмом. Совет министров  принял комплексный план действий и  достиг политического соглашения по нескольким важным антитеррористическим инициативам, включая введение общеевропейского ордера на арест; расширение полномочий Европола и Евроюста; принятие единого для стран ЕС определения терроризма и мероприятий, необходимых для замораживания денег террористов. Однако, предназначавшиеся для внутреннего пользования аналитические доклады Еврокомиссии, подготовленные после террористических атак в Мадриде 11 марта 2004 г., как и несколько аналитических докладов, подготовленных внешними структурами, отмечают тот факт, что антитеррористическая политика ЕС страдает нехваткой внедренческой политики, что в значительной степени обусловлено недостатком интеграции в рамках третьего 'столпа' ЕС, т.е. 'юстиция и внутренние вопросы'.  

Является ли решением евроордер на арест? 

Предложение о введении единого европейского ордера на арест  появилось еще до событий 11 сентября 2001 г., однако, лишь террористические атаки  на США заставили политиков Европы признать, что открытые границы в  рамках ЕС позволяют террористам  и другим криминальным структурам избегать арестов и обвинений. Рамочные соглашения о введении евроордера на арест, подписанные в июне 2002 г., решают эту проблему резким упрощением и ускорением сложного на межгосударственном уровне процесса экстрадиции. Эти соглашения устанавливают краткий промежуток времени, в течение которого необходимо оформить формальную сторону процедуры, вводят единое судебное решение для ареста и выдачи подозреваемого, а также отменяют принцип двойной уголовной ответственности по 32 серьезным уголовным преступлениям, включая терроризм.  

Несмотря на то, что  рамочные соглашения определили 1 января 2004 г. как последнюю дату введения евроордера на арест, лишь 8 стран-членов ЕС провели необходимые изменения в своих законах и предписаниях до этой даты. Причины столь медленной имплементации требований у многих государств-членов ЕС коренятся в оппозиционном отношении консервативных политических партий, которые опасаются того, что их сограждане попадут под юрисдикцию судебных органов других стран, к которым они не испытывают особого доверия.  

Усиление Европола 

После 11 сентября 2001 г. были также расширены полномочия Европола, который сейчас, к примеру, может создавать так называемые 'террористические профили', направленные на идентификацию действующих в ЕС террористических организаций, просить структуры полиции членских государств ЕС о проведении расследования, а также обмениваться информацией с США либо иными третьими странами. Каждое государство-член ЕС, к тому же, в сфере боя с терроризмом обязано обеспечивать передачу основных сведений Европола, включая информацию, с помощью которой можно идентифицировать подозрительных персон и группы, а также данные о стадии расследования и его специфических особенностях, особенно в той части, которая касается возможной связи с иными террористическими нападениями.  

Некоторые осведомленные  наблюдатели, однако, отмечают, что  многие полномочия Европола существуют, скорее, на бумаге, а скептики предупреждают, что и после недавних бюджетных и персональных реформ Европол не полностью укомплектован и недофинансирован. Европейская пресса обращает внимание на то, что уже несколько раз роль Европола была, в лучшем случае, незначительной. Наиболее заметным было отсутствие Европола в расследовании случая серии писем со взрывчаткой, которые были разосланы нескольким ведущим чиновникам ЕС в конце 2003 г. Европол не участвовал в этом расследовании вопреки тому, что сам шеф Европола был одним из адресатов этих писем.  

Эти примеры указывают  на то, что даже после 11 сентября 2001 г. Европол все еще является, скорее, некой координационной структурой, но не эффективно действующим операционным центром. Однако, в области боя с терроризмом даже координация усилий оказалась почти непосильной задачей. Это можно объяснить , к примеру, тем, что политические, административные и судебные системы государств-членов ЕС настолько различны, что это препятствует эффективной передаче информации и координации работы. Более того, далеко не все членские государства ЕС всегда и при любых обстоятельствах готовы координировать свои действия с Брюсселем. Как отметил один неназванный европейский дипломат: 'несмотря на то, что каждая страна-член ЕС заявляет, что поддерживает координацию, никто не хочет быть координируемым. Наши министры внутренних дел на уровне рефлексов ревниво охраняют свои полномочия на уровне своего государства, хотя бой с терроризмом и является глобальной проблемой'.  

Принятые меры на практике хромают  

Проблемы с практическим внедрением заявленных мероприятий  можно обнаружить и у других столпов  антитеррористической политики ЕС, как  бы впечатляюще они не выглядели. Несмотря на то, что государства-члены  ЕС смогли договориться о единой дефиниции  терроризма, ее практическое использование  на протяжении длительного времени  прихрамывало из-за слишком длительного  внесения соответствующих изменений  в законы стран-членов ЕС. Многие государства-члены  ЕС откровенно минимизируют сотрудничество в рамках Евроюста. Это отражает отношение соответствующих национальных институтов и чиновников, которые предпочитают работать в рамках уже установленных и знакомых двусторонних соглашений, а не в рамках новой, еще не опробованной структуры ЕС. Опыт деятельности Европола и Евроюста показывает, что одно дело - публичные обещания представителей европейских политических элит по поводу сотрудничества судов, полиции и спецслужб на европейском уровне, и совсем другое - убеждение этих национальных структур, которые политики, как правило, не контролируют на 100%, в необходимости выполнять публично данные обещания. Структуры полиции и спецслужбы многих государств-членов ЕС постоянно подозревают Европол в желании влезть в сферу их компетенции и нарушить их автономию. Юрген Сторбек, бывший директор Европола, эту подозрительность объясняет следующим образом: 'Для полицейского информация о деле, которое он расследует - это что-то вроде его собственности, которой он зачастую не хочет делиться ни со своим шефом, ни с другими отделениями, а уж тем более - с областными либо даже наднациональными структурами'.  

После террористических актов в Мадриде и Лондоне  со стороны государств-членов ЕС наконец прозвучала столь необходимая самокритика, которая вылилась в принятие новой декларации о борьбе с терроризмом на наднациональном уровне и составлением нового плана действий антитеррористической структуры ЕС. Этот план учитывает многие из выше упомянутых недостатков, тем не менее, как и в случае предыдущего плана действий под большим вопросом остается его практическое внедрение. Весь предыдущий опыт показывает, что трансформация политических соглашений в рамках ЕС в эффективные антитеррористические инструменты не будет простой задачей. По-прежнему существует множество политических, юридических, административных и культурных препятствий на пути эффективного сотрудничества на наднациональном уровне. Они все взятые вместе подтверждают, что ЕС является объединением государств, без поддержки которых даже самые проработанные наднациональные антитеррористические структуры и механизмы являются всего лишь беззубыми тиграми.  

Олдржих Буреш - ассистент на кафедре политологии и европейских исследований на факультете философии Университета им. Палацкого в г.Оломоуц; работал в Институте международных исследований проблем мира; Университете Нотр-Дам, Саут-Бенд, США