Жизнь и творчество Эдварда Грига

3.2. Лирические пьесы.

 “Лирические пьесы”  составляют большую часть фортепианного  творчества Грига. “Лирические пьесы”  Грига продолжают тот тип камерной  фортепианной музыки, который представлен  “Музыкальными моментами” и  “Экспромтами” Шуберта, “Песнями  без слов” Мендельсона. Непосредственность  высказывания, лиризм, выражение в  пьесе преимущественно одного  настроения, склонность к небольшим  масштабам, простота и доступность  художественного замысла и тех­нических средств — вот черты романтической фортепианной миниатюры, которые свойственны и “Лирическим пьесам” Грига.

   “Лирические пьесы”  можно назвать “музыкальным дневником”  композитора. Сюда Григ “вписал”  самые разнообразные свои впечатления, чувства, мысли. По “Лирическим пьесам”  видно, как много дум и чувства  Григ отдавал родине. Тема Родины  звучит в торжественной “Родной  песне”, в спокойной и величественной  пьесе “На родине”, в жанрово-лирической  сценке “На родину”, в много­численных народно-танцевальных пьесах, задуманных как жанрово-бытовые зарисовки. Тема Родины продолжается в великолепных “музыкальных пейзажах” Грига, в своеобразных мотивах народно-фантастических пьес (“Шествие гномов”, “Кобольд”).

   Живые,  непосредственные  зарисовки “с натуры” (“Птичка”, “Бабочка”), отзвуки художественных  впечатлений (“Песня сторожа”, написанная  под впечатлением шекспировского  “Макбета”), музыкальный “портрет” (“Гаде”), страницы лирических высказываний (“Ариетта”, “Вальс-экспромт”, “Воспоминания”) —таков круг образов этого цикла. Жизненные впечатления, овеянные лиризмом, живым чувством автора, — вот содержание и эмоциональный тон цикла, объясняющий его название: “Лирические пьесы”.

   Особенности стиля  “лирических пьес” так же  разнообразны, как и их содержание. Очень многим пьесам свойственны  предельный лаконизм, скупые и  точные штрихи миниатюры; но в  некоторых пьесах обнаруживается  стремление к картинности, широкой, контрастной композиции (“Шествие  гномов”, “Гангар”, “Ноктюрн”). В одних пьесах слышна тонкость камерного стиля (“Танец эльфов”), другие сверкают яркими красками, впечатляют виртуозным блеском концертности (“Свадебный день в Трольхаугене”).

“Лирические пьесы” отличаются большой жанровой разнохарактерностью. Мы встречаем здесь элегию и ноктюрн, колыбельную и вальс, песню и ариетту. Очень часто Григ обращается к жанрам норвежской народной музыки (спрингданс, халлинг, гангар).

 Художественную цельность  циклу “Лирических пьес” придает  принцип программности. Каждая пьеса открывается заголовком, определяющим ее поэтический образ, и в каждой пьесе поражает простота и тонкость, с какими воплощается в музыке “поэтическое задание”. Уже в первой тетради “Лирических пьес” определились художественные принципы цикла: разнообра­зие содержания и лирический тон музыки, внимание к темам Родины и связь музыки с народными истоками, лаконичность и простота, четкость и изящество музыкально-поэтических образов.

   Цикл открывается  светлой лирической “Ариеттой”. Предельно простая, по-детски чистая  и наивная мелодия, лишь чуть  “взволнованная” чувствительными  романсными интонациями, создает  образ юношеской непосредственности, душевного покоя. Выразительное “многоточие” в конце пьесы (песня обрывается, “замирает” на начальной интонации, кажется, что мысль унеслась в иные сферы), как яркая психологическая деталь, создает живое ощущение, видение образа. Мелодические интонации, фактура “Ариетты” воспроизводят характер вокальной пьесы.

 Ярким своеобразием  отличается “Вальс”. На фоне  типично вальсовой фигуры сопровождения  выступает изящная и хрупкая  мелодия с острыми ритмическими  очертаниями. “Капризные” переменные  акценты, триоли на сильной доле  такта, воспроизводящие ритмическую  фигуру спрингданса, вносят в вальс своеобразный колорит норвежской музыки. Он усиливается характерной для норвежской народной музыки ладовой окраской (мелодический минор):

  “Норвежский танец”, живой и задорный, воспроизводит  целую танцевальную сцену. В сменах  мелодико-ритмических фигур, регистровых  и динамических контрастах, словно  видны разные фигуры танца, разные  группы танцующих. Стремительно  “бегущая” мелодия, с четкими  метрическими повторами и резкими  переменными акцентами, с триольным “кружением” воспроизводит характер спрингданса. Особое своеобразие придает пьесе колоритная “инструментовка” — выдержанная квинта в басу и неуклюже “шагающий” за мелодией по квартам и квинтам голос вверху:

    “Листок из  альбома” соединяет непосредственность  лирического чувства с изяществом, “галантностью” альбомного стихотворения. В безыскусной мелодии этой  пьесы слышны интонации народной  песни. Но легкая, воздушная орнаментика  сообщает изысканность этой простой  мелодии. Последующие циклы “Лирических  пьес” привносят новые образы  и новые художественные средства. “Колыбельная” из второй тетради  “Лирических пьес”  звучит как  драматическая сценка. Ровная, спокойная мелодия складывается из вариантов простой попевки, словно выросшей из мерного движения, покачивания. С каждым новым проведением ее усиливается ощущение покоя, света:

   Контрастная тема  средней части, напряженная, динамичная, соединяющая активные, энергичные  интонации с элементами речитации, вносит нотки драматизма.  После нее, в репризе, основная тема звучит тревожными возгласами. Структура ее сохранена, но она приняла характер живого высказывания, в ней слышно напряжение человеческой речи. Нежные “баюкающие” интонации на вершине этого монолога превратились в скорбные патетические восклицания. В “Колыбельной” Григ сумел передать целую гамму чувств посредством развития предельно простой, лаконичной мелодии.

 В третьей тетради  “Лирических пьес” доминируют  светлые, поэтические образы природы: “Бабочка”, “Птичка”, “Весной”.

 “Птичка”—пример редкостного дара Грига немногими штрихами создать точный и тонкий рисунок. Мелодия пьесы  соткана из коротких “поющих” трелей и “скачущего” ритма. Фактура предельно скупа, прозрачна; преобладают яркие звенящие звучания верхнего регистра. Сумрачные тона средней части лишь ярче оттеняют ясность начального образа. “Порхающие” фигурки коды создают ощущение легкости, простора.

   В пятой тетради  “Лирических пьес” появляются  новые стилистические черты. Григ  отходит от миниатюры, от камерных  звучаний. Масштабы развития, контрастность  образов, сочные тембровые краски  позволяют говорить об оркестральности. Композитор словно переносит на фортепиано характерные особенности оркестрового письма: тембровое разнообразие, регистровые контрасты, рельефность фактуры.

 “Гангар” (“Крестьянский марш”)—распространенный в Норвегии тип танца-шествия (gang—шаг). Это старинный парный танец спокойного и величавого, торжественного характера, размеренного движения. Картина его воспроизведена Григом так, что слушатель, кажется, видит приближение и удаление танцующих, своеобразную пластику движения.

 “Гангар” строится на развитии и вариантных повторах одной темы. Тем интереснее отметить образную многогранность этой пьесы. Непрерывное, неторопливое развертывание мелодии отвечает характеру величавого плавного танца. Интонаций свирельных наигрышей, вплетающиеся в мелодию, долгий вы­держанный бас (деталь народного инструментального стиля), жесткие гармонии (цепь больших септаккордов), порою звучащие грубовато, “нескладно” (как будто нестройный ансамбль деревенских музыкантов!),—все это сообщает пьесе пасторальность, сельский колорит. Но вот возникают новые образы: короткие властные сигналы и ответные фразы лирического характера. Интересно, что при образном изменении темы ее метроритмическая структура остается неизменной. С новым вариантом мелодии в репризе появляются новые образные грани. Светлое звучание в высоком регистре, ясная тоничность сообщают теме спокойно-созерцательный, торжественный характер. Плавно и постепенно, опевая каждый звук тональности, сохраняя “чистоту” до мажора, спускается мелодия. Сгущение регистровой окраски и усиление звука приводят светлую, прозрачную тему к суровому, сумрачному звучанию. Кажется, что этому шествию мелодии не будет конца. Но вот резким тональным сдвигом (C-dur—As-dur) вводится новый вариант: тема звучит величаво, торжественно, чеканно.

   “Шествие гномов”  — один из великолепных образцов  музыкальной фантастики Грига. В  контрастной композиции пьесы  противопоставлены друг другу  причудливость сказочного мира, подземного царства троллей и  чарующая красота, ясность природы. Пьеса написана в трехчастной  форме. Крайние части отличаются  яркой динамичностью: в стремительном  движении мелькают фантастические  очертания “шествия”. Музыкальные  средства крайне скупы: моторная  ритмика и на ее фоне прихотливый  и резкий узор метрических  акцентов, синкоп; сжатые в тонической  гармонии хроматизмы и разбросанные, жестко звучащие большие септаккорды; “стучащая” мелодия и резкие  “свистящие” мелодические фигурки; динамические контрасты (рр—ff) между двумя предло­жениями периода и широкие лиги нарастания и спада звучности. Образ средней части открывается слушателю лишь после того, как исчезли фантастические видения (долгое ля, из которого словно выливается новая мелодия). Светлое звучание темы, простой по структуре, ассоциируется со звучанием народной мелодии. Чистый, ясный строй ее отразился в простоте и строгости гармонического склада (чередование мажорной тоники и ее параллели).

 “Ноктюрн”—изумительный по тонкости лирический пейзаж. Блики природы выписаны здесь, кажется, с живописной ясностью, но ни одна “живописная” деталь не выпадает из общего, глубоко лиричного тона “картины”. “Ноктюрн” написан в динамической трехчастной форме. Основу первой части   составляет лирическая мелодия. Устремленные вверх “разомкнутые” мелодические фразы, напряженность хроматизмов в гармонии, уводящей от ясных тяготений и устойчивости тоники, неожиданные мягкие и  красочные тональные повороты — все это сообщает образу романтическую зыбкость, тонкость нюансов. Но вспомним начало мелодии: она вырастает из короткого наигрыша народного склада, словно доносящегося издали. Простой и понятный, вызывающий образные (пейзажные) ассоциации, он не включается в дальнейшее развитие мелодии, как бы оставаясь живым, “объективным” впечатлением. Так же естест­венно, продолжая лирический образ, возникают живописные образы: трели птиц, легкое дуновение ветерка. С мастерством колориста Григ сумел придать красочность, тембровую определенность каждой теме. Начальный наигрыш вызывает в представлении тембр рожка, лирический разлив мелодии—теплое звучание смычковых инструментов, светлые переливчатые трели—звонкий и чистый звук флейты. Так в фортепианную звучность привносятся черты оркестральности. В “Ноктюрне” можно проследить лаконичность григовского стиля. Здесь велико выразительное значение мельчайшей музыкальной детали: регистровые контрасты, смена размера от плавного, текучего  к более легкому и подвижному,  контрасты напряженного развития гармонии в начале, статики в “трельной” теме и красочных гармонических сопоставлений в середине (Piu mosso, нонаккорды в терцовом и тритоновом соотношении), образные контрасты и их  музыкальная связь. Важны в “Ноктюрне” и пропорции в соотношении частей: средняя часть, легкая, воздушная, значительно сжата по сравнению с крайними частями. В репризе разлив лирики сильнее, ярче. Краткая и сильная кульминация темы звучит как выражение полного, восторженного чувства. Интересен конец “Ноктюрна”: интенсивное развитие мелодии переводится в сферу красочных созвучий (секвенция на длинной цепи хроматически нисходя­щих септаккордов). “Трельный” мотив неожиданно набегает тогда, когда слух ждет появления начального наигрыша. Уже лишенный гармонической красочности, с грустным повтором - “эхо” (на полтона ниже), он звучит, как далекий отзвук:

 Среди “Лирических  пьес” последних опусов выделяется  “Свадебный день в Трольхаугене. Это одно из самых радостных, ликующих произведений Грига. По яркости, “броскости” музыкальных образов, масштабам и виртуозному блеску оно приближается к типу концертной пьесы. Характер его больше всего определяется жанровым прообразом: движение марша, торжественного шествия лежит в основе пьесы. Как уверенно, горделиво звучат призывные взлеты, чеканные ритмические концовки мелодических образов! Но мелодию марша сопровождает характерный квинтовый бас, что к торжественности его прибавляет простоту и очарование сельского колорита:

    Пьеса полна  энергии, движения, яркой динамики—от  приглушенных тонов, скупой прозрачной  фактуры начала до звонкого  ff, бравурных пассажей, широкого диапазона звучания. Пьеса написана в сложной трехчастной форме. Торжественным праздничным образам крайних частей противопоставлена нежная лирика средней. Ее мелодия, как бы спетая дуэтом (мелодия имитируется в октаву), строится на чувствительных романсных интонациях.

 Свои контрасты есть  и в крайних разделах формы, также трехчастных. Середина вызывает  в представлении танцевальную  сценку с противопоставлением  энергичного мужественного движения  и легких грациозных “па”. Огромное  нарастание мощи звучания, активности  движения приводит к яркой, звонкой  репризе, к кульминационному проведению  темы, словно приподнятой предшествовавшими  ей сильными, мощными аккордами.

 Для Грига, композитора-лирика, композитора-пианиста, “Лирические  пьесы” оказались естественной  формой высказывания. Именно поэтому  так полно, разнообразно раскрылась  в этих циклах тематика творчества  Грига; поэтому “Ли­рические пьесы” сконцентрировали в себе стилевые особенности музыки Грига.

   3.3.Фотепианный концерт 

   Фортепианный концерт  Грига — одно из выдающихся  произведений этого жанра в  европейской музыке второй половины XIX века. Лирическая трактовка концерта  приближает произведение Грига  к той ветви жанра, которая  представлена фортепианными концертами  Шопена и особенно Шумана. Близость  к концерту Шумана обнаруживается  в романтической свободе, яркости  выявления чувства, в тонких лирико-психологических  нюансах музыки, в ряде композиционных  приемов. Однако национальный норвежский  колорит и характерный для  композитора образный строй произведения  обусловили яркое своеобразие  григовского концерта.

 Три части концерта  соответствуют традиционной драматургии  цикла: драматический “узел” в  первой части, лирическая сосредоточенность  во второй, народно-жанровая картина  в третьей.

 Романтический порыв  чувств, светлая лирика, утверждение  волевого начала — вот образный  строй и линия развития образов  в первой части.

Вторая часть концерта — небольшое, но психологически многогранное Adagio. Динамическая трехчастная форма его вытекает из развития основного образа—от сосредоточенной, с нотками драматизма лирики к открытому и полному выявлению яркого, сильного чувства.

В финале, написанном в форме рондо-сонаты, господствуют два образа. В первой теме — веселый энергичный халлинг—нашли свое завершение народно-жанровые эпизоды, как “жизненный фон”, оттенявшие драматическую линию первой части.