Анализ возможностей развития культуры предпринимательской деятельности у школьников на уроках технологии

Организованность культуры выражается в степени институционализации основных «кодексов поведения», в мере и характере подконтрольности процессов первичной и вторичной социализации, в эффективности действия механизмов формирования культуры.

Возникновение исторически конкретного типа хозяйственной культуры с присущим ему свойствами аккумулятивности, изменчивости, мобилизационной мощи вызывается огромным и всегда уникальным множеством факторов. Ландшафт, климат и местоположение, вовлеченность в войны, этническое своеобразие и наделенность гениями, случайный заход заморского корабля и расцвет науки и искусства, религиозность и политическая борьба, словом, все это и многое другое в различных дозах воздействует на формирование национальных культур хозяйствования. Однако одним из решающих факторов является логика технологического развития.

В настоящее время  в развитом капиталистическом мире, как известно, происходит переход  от индустриального к инновационному типу экономического роста и в качестве доминирующего вида трудовой деятельности утверждается сложный, творческий труд. Соответственно изменяется сама основа, на которой строится взаимодействие в современной экономической жизни. По существу речь идет также и об изменении типа хозяйственной культуры.

Тип хозяйственной культуры, адекватный технологическим условиям индустриального экономического роста и коренящийся в доминировании взаимодействий по поводу производства вещей, а также взаимодействия иерархически функционального характера по поводу организации и управления этим производством, может быть назван технократическим. Его особенности связаны с преобладанием дисциплинированного, исполнительного, регламентированного трудового поведения и рационально-экономических мотиваций, на выработку которых ориентировалась практически вся сеть институтов социализации. Другая черта – концентрация организаторских и творческих функций, хозяйственной инициативы в руках строго специализированных на них групп. Кроме того, доминирующим типом отношений в производстве были жесткая субординация, иерархия. Эти черты проявлялись в хозяйственно-политической системе как на макро-, так и на микро уровне. В первом случае они выражались в наращивании государственного вмешательства в экономическую жизнь, усилении ее централизации и регламентации. Во втором - они нашли отражение в организационных структурах и экономических механизмах практически всех крупных корпораций.

Формирование инновационного типа экономического роста совпадает  с упрочением и новой – инновационной  хозяйственной культуры, новых типов хозяйственных взаимодействий и образцов трудового поведения. Ключевыми ценностями инновационной культуры предстают не тривиальность мысли, а творческий поиск, гибкость организации, ориентация на постоянные нововведения, разнообразие и интенсивность контактов, уважение к самобытности индивидов, групп и наций, самостоятельность и т.д. Сама технологическая база нынешних «локомотивных отраслей» экономического роста предопределяет высокую «склонность к новаторству», присущую «кодексам поведения» занятых здесь лиц. В этом же направлении действуют и преобладание сферы услуг в структуре производства ВНП, высокая степень насыщенности рынков традиционных товаров и услуг, острота внутренней и внешней конкуренции.

К середине 70-х годов  в развитых капиталистических странах под давлением кризисных потрясений и с использованием новых научно-технических возможностей начинает оформляться новая модель экономического роста. Ее можно обозначить как инновационную или информационно-индустриальную. Тем самым принимаются во внимание факторы, во-первых, доминирующего вклада и прироста численности рабочей силы (нынешние оценки «вменяют» НТП 50% вклада в темпы роста промышленного развития стран и, судя по прогнозам, эта величина не будет падать); во-вторых, возрастающей роли информации, генерированием, анализом, обработкой, хранением, распространением которой уже занято больше трети всех работников, а в 2000г. их доля приблизилась к половине всей рабочей силы США и других развитых стран; в-третьих, неуклонного нарастания творческого элемента в совокупной трудовой деятельности. [2:99].

Инновационная модель роста, однако, является переходной. С одной  стороны, ей присущи многие черты  сугубо индустриального типа роста (преимущественная ориентация на увеличение вещного богатства, подчиненное этой цели развитие науки и техники, «эксплуататорское», основанное на минимизации издержек производителя, отношение к ресурсам), с другой – в ее рамках набирают силы элементы принципиально иного типа экономического роста, сменяющего господствующий вот уже два столетия индустриализм. Н.А. Климов называет этот тип роста гуманизированным, считая, что «ускоренное развитие (накопление) всех сущностных, духовных, физических, гражданских сил человека объективно становится основной целеполагающей общественной установкой», что «на смену критериям роста, внешним для человека, приходят критерии внутренние, исходящие из его действительных потребностей».[2:101].

Необходимо, однако, отметить, что гуманизированный тип роста  предполагает фундаментальные перемены в системе и факторов роста, и его двигающих сил. В обозримой исторической перспективе можно ожидать все же сохранения переходной, инновационной модели роста. Многочисленные же заявления по поводу наступления «постиндустриальной эпохи», «третьей волны» и т.п. представляют собой преувеличение действительно быстро растущих начал гуманизированного роста и недооценку инерции индустриальных структур, модифицирующихся под влиянием НТП.

Развитие инновационного типа роста сопровождается резким увеличением масштабов активности бесспорно предпринимательского порядка, т.е. связанной с организационно-хозяйственным новаторством и расширением административно-экономической свободы хозяйствующих субъектов. В качестве основных индикаторов развернувшегося предпринимательского бума можно привести следующие факты.

Во-первых, беспрецедентное  по масштабу стремление к созданию своего дела. В США и Италии, задающих тон в «превращении предпринимателя в нового героя общества» (Дж. Нейсбит), в середине 80-х годов ежегодно создавалось в среднем 600 тыс. и 300 тыс. новых предприятий соответственно. Общее число предприятий за последнее двадцатилетие в США увеличилось почти в 2,5 раза, в Японии – почти в 2 раза.

Во-вторых, в рамках повсеместно  развернувшейся реформы хозяйственного механизма под флагом «неоконсервативной революции» в развитом капиталистическом мире резко возросла степень хозяйственной свободы бизнеса в целом. Снятие накопившихся за многие десятилетия административно-законодательных ограничений (дерегулирование), активизация политики содействия мелкому бизнесу, новая правительственная линия в отношении межфирменных связей (поощрение научно-производственной кооперации, «открытие» национальных хозяйств для проникновения зарубежного бизнеса и др.), налоговые и административные реформы – все это открыло бизнесу новые области и возможности предпринимательской инициативы. Не только для мелких компаний сегодня существуют несравненно более благоприятные возможности развития на всех этапах их жизненного цикла, но и в мире крупного бизнеса бурно развивается «интрапренерство» и имеющие предпринимательский характер стратегическое управление.

В-третьих, сложились  качественно иные условия для  занятий предпринимательством. Не рассматривая подробно весь спектр элементов нового экономического климата, можно отметить: а) быстрый рост рынка венчурного капитала и растущую диверсификацию финансовых институтов, что расширяет возможности финансирования нового дела; б) развитие информационной инфраструктуры предпринимательства путем расширения доступа граждан и организаций к информации в государственных органах, укрепления патентно-лицензионной системы, развитие сети банков данных и т.д.; в) возникновение и быстрое разветвление сети организаций, специализирующихся на выращивании нового бизнеса (инкубаторы, грюндерские центры, инновационные парки).

1.2 Предпринимательская культура: истоки, сущность, классификация

Переход к инновационному росту неизбежно влечет за собой  повышение удельного веса, значения и места сугубо предпринимательских мотиваций и типов поведения и личностей. Ведь предпринимательская культура – плоть от плоти разновидность культуры инновационной. Специфику ей придает лишь сфера, объект и основные орудия творчества; соответственно – организация новых предприятий и развитие уже существующих; принятие решений; особый класс умений и личных качеств.

Кроме того, повсеместная практика инноваций, их многообразие и нуждаемость в «антрепренере» означают наличие мощной общественной потребности (спроса) в достаточно массовом корпусе предпринимателей, не только в мире бизнеса (большого и малого), но и в сферах политики, искусства, благотворительности. Предпринимательская функция как бы пронизывает все сферы общества, рассеивается среди множества лиц, становится пластичнее (по времени занятия собственно предпринимательством, по полноте распространения правомочий и т.д.).

Заслуживает особого  внимания, однако, вопрос об исторической судьбе предпринимательской культуры, ее типах.

Наиболее популярной и у нас в стране, и в западном мире является «протестантская» версия происхождения «предпринимательского духа», принадлежащая Максу Веберу.[1:74]. Выводы его исследований по проблеме зарождения этого особого вида хозяйственного менталитета можно свести к следующим тезисам.

Во-первых, истоком становления  индустриального капитализма как фазы эволюции европейского общества послужило появление иначе ориентированных, чем это было принято в средневековье, и живущих сейчас людей, заложивших новую, протестантскую, аскетическую духовную традицию.

Во-вторых, предпринимателю, взращенному этой традицией, «чужда показная роскошь и расточительство упоение властью. Его образу жизни свойственна аскетическая направленность. Предпринимателю такого типа богатство «ничего не дает», разве что ощущение хорошо «исполненного долга в рамках своего признания»». Тем самым европейский капитализм противопоставляется многочисленным иным «капитализмам» - авантюристическому, ростовщическому, опирающимися на «абсолютную беззастенчивость и своекорыстие в деле добывания денег».[1:74].

В-третьих, если в начале мировоззрение, поощряющее служение делу вообще и делу честного и творческого добывания денег в частности, санкционировалось религиозно (путь к спасению), то с утверждением его господства религиозные санкции потеряли свой смысл, поскольку сам хозяйственный капиталистический строй, «в котором каждый отдельный человек ввергнут с момента своего рождения… воспитывает и создает необходимых ему хозяйственных субъектов – предпринимателей и рабочих – по средствам экономического отбора».

В-четвертых, помимо идеи христианской аскезы, в утверждении «предпринимательского духа» (как стремление к постоянной, т.е. реинвестируемой, прибыли, добываемой через рациональное основание и ведение предприятия) свою роль сыграл комплекс институциональных сдвигов. Это в первую очередь – образование значительной массы юридически свободных лиц; утверждение рационалистической парадигмы мышления, ориентирующей на непрерывный прогресс знаний и инструментария производства; развитие иерархически организованных и постоянно действующих предприятий (деперсонализация экономической деятельности (прогрессирующее отделение рабочего места от дома)); развитие законодательства; урбанизация.

Таким образом, по мысли  М. Вебера, современный «дух предпринимательства», давший энергию исключительному и опережающему иные культуры расцвету европейского капитализма, порожден протестантского типа культурой на фоне специфического стечения институциональных событий.

«Протестантская версия»  предпринимательства сыграла большую  роль в эволюции социально-экономической  теории. Но с учетом современных представлений, обогащенных сравнительным изучением хозяйственной истории различных регионов, потребность в более широком видении проблемы очевидна. Основные узы уязвимости «протестантского подхода» к проблеме генезиса предпринимательства в следующем.

1. Взаимосвязь капитализма и предпринимательства. В науке и общественном мнении существует традиция отождествления «капиталиста» и «предпринимателя». Вебер, между прочим, обратив внимание на иные виды «капитализмов», нежели рациональный (ростовщический, империалистический и др.), сделал попытку уточнения этих понятий в том смысле, что возможны различные мотивационные пружины «в деле добывания денег», но собственно «идеальный тип предпринимателя» появляется в эпоху реформации и промышленной революции.

Уже отмечалось, что воззрение  на сущность предпринимательства изменилась со времени и Смита, и Маркса, и  Вебера. Понимание предпринимательства как творческого типа организаторского поведения дает и иные оценки его «жизненного цикла». Главное состоит в том, что историческая судьба предпринимательства, равно как рынка и конкуренции, по временному интервалу превосходит эпоху индустриального капитализма. По сути, предпринимательская функция «впечатана» в механизмы протекания истории. Эпохи античности, возрождения или НТР порождали свои уникальные образцы предприимчивости, как ее масштабы и объекты, так и этику.

Возникновение предпринимательства  капиталистического типа было органически  связано с экспроприацией крестьянства, давшей массовое предложение свободной рабочей силы, с беспощадной «ломкой старины» – традиционного жизненного уклада широких масс общества. Протекал этот социальный переворот в обстановке глубочайшего людского ожесточения и религиозно-нравственного противостояния. Порожденный этой эпохой тип капиталистического предпринимателя, добившегося своего успеха ценой обнищания масс и подрыва традиционных институтов социальной интеграции, вполне закономерно дал мощнейший импульс антикапиталистическому движению. Логика развития того и другого, их противостояния сделала прицелом атаки вообще фигуру предпринимателя.

2. Духовный источник предпринимательства. Трактовка Вебером аскетического, протестантского мироощущения как духовной предпосылки формирования предпринимательства имеет и свои основания, и свои ограничения. Основания связанны с тем, что, действительно, в достаточно локализованном пространстве исторически возник специфический сплав духовных и поведенческих качеств, названный Вебером «духом предпринимательства» (капитализма). Он был связан с аскетическими мотивациями и дал сравнительно более сильный, чем в иных регионах, импульс к занятию рациональной предпринимательской деятельностью.