Диалектика добра и зла

Министерство образования  и науки 

российской федерации

Филиал НОУ ВПО  «САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ

ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ, ЭКОНОМИКИ И ПРАВА»

                                                                      в г. КраснодарЕ

 

 

Факультет юридический

Кафедра гуманитарных и общеправовых дисциплин

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 

 

По теме: Диалектика добра  и зла.

 

По дисциплине: Профессиональная этика.

 

направление  030900.62 «Юриспруденция»

 

 

Исполнитель:

Студент _1_ курса

заочной формы обучения

гр. № 132-ЮЗ/СПО

Бикмашева Дарья Хасяновна

 

Научный руководитель:

Галимова Е.Я., к.пед.н., доцент

 

 

 

 

Краснодар

2014

 

  Тема: Диалектика добра и зла.

Добро только тогда добро, когда  оно имеет в виду благо человеческого  рода как такового, т. е. добрый поступок и помысел далеки от прямой личной выгоды и раздвигают границы всякого партикулярного интереса. Добро есть то, что ориентировано в принципе на всех, это — радикальное доброжелательство, отношение к другим как к себе самому. Однако подобная формулировка добра есть выражение высокой морали, к которой не сводится мораль конкретных культур, стран и народов. Высокая мораль — лучшая из тенденций в любой морали, это стрелка компаса, указывающая направление движения к совершенству, но она не исчерпывает собой реальных установок нравственного сознания. К тому же она часто слишком высока и абстрактна, чтобы однозначно применяться в любой конкретной ситуации и с абсолютной надежностью отграничивать добро от зла. Именно поэтому мы должны обратиться к рассмотрению реальных различий и противоречий, возникающих в понимании добра и зла, к ситуациям, где они смешиваются и меняются местами, что часто воспринимается как нечто совершенно естественное либо не замечается вовсе.

Перечислю ряд содержательных позиций, которые ярко демонстрируют, сколь  сложными и неоднозначными являются людские представления о добре  и зле.

1. Добро и зло различно понимаются  в разных культурах. Если принять  условное разделение культурных  регионов на Запад и Восток, мы тотчас обнаружим кардинальные расхождения в нравственных оценках одних и тех же явлений, проистекающие из разных исторических традиций и ментальных установок. На Западе высоко морально оценивается стремление человека к индивидуальности, уникальности и своеобразию. Быть неповторимой личностью и заявить о себе во всеуслышание — благо, это достойно похвалы и подражания. На Востоке, напротив, не принято выпячивать себя, здесь нравственно-одобряемо быть хорошо «прилаженным» к коллективу, вписанным в общность, одним из «колесиков» ее внутреннего механизма. Крикливая манифестация своей оригинальности рассматривается здесь как зло и попадает в разряд «неприличного поведения».

На Западе вторжение человека в  природу, его завоевательские амбиции по отношению к внешнему миру, стремление к экспансии оценивается как добро, ибо приравнивается к самоутверждению. Человек — владыка земли. Что может быть лучше для классического западного ума? В то же время на Востоке образ завоевателя природы никогда не поощрялся. Здесь нравственно одобрялось и ценилось бережное и осторожное обращение с ней. Добро есть то, что не нарушает наличного баланса. Недаром ведущим принципом даосских мудрецов был принцип недеяния — «у-вэй»: действовать можно только в русле наличного хода вещей, не пытаясь господствовать над ним. Субъективное вмешательство в природу — зло, оно вредно и безнравственно.

2. Представление о добром и злом разнится и по эпохам. Современная рыночная экономика с ее демократией, определяющая облик XX в., в корне изменила многие нравственные оценки, которые в течение веков и тысячелетий были характерны для основанного на традиции общества прошлого. Если прежде при патриархальном укладе величайшей нравственной ценностью было следование традициям ушедших поколений, воспроизведение образа жизни и ориентиров, принадлежавших отцам и дедам, то теперь такой ценностью стало творческое переосмысление традиций, отказ от немалой их части, созидание нового образа жизни и новых идеалов.

В традиционном обществе серьезной добродетелью считалось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они предлагали. Нынешние поколения выбирают свободу от диктата и опеки, для них истинное добро — самостоятельность, возможность поступать по своему усмотрению и собственной воле.

В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт для оценки поведения разных полов. Женщинам вменялась в основном добродетель послушания и терпения, им отводились чисто семейные роли, и попытка женщины быть социально активной получала резкое моральное осуждение. Нравственно адекватной и приемлемой для общества была только такая женщина, которая соглашалась на роль безропотной жены при муже, матери детей, не претендуя на развитие иных своих способностей. В современном мире, хотя и не без споров и противоречий, одобряется женская активность, стремление женщины быть личностью, профессионалом, социальным деятелем. Полноценное развитие женской индивидуальности — такое же добро, как и развитие индивидуальности мужчины.

Если в обществах прошлого господствовали ориентиры на нетерпимость ко всему  «инакому» и непривычные способы мышления и поведения проходили по ведомству зла, то современные демократии полагают добром высокую терпимость к самым разным человеческим проявлениям, если они никому не наносят прямого вреда. Уважение к личности, индивидуальным свойствам людей и их выбору ведет к пониманию добра как соглашения между людьми, а злом оказывается жесткий канон, «прокрустово ложе», заданное извне и обязательное для всех без разбора.

3. То, что является бесспорным  добром для человека или группы, с которой он себя идентифицирует (семья, социальный слой, этнос  и т. д.), может быть столь  же недвусмысленным злом для  других людей или другой группы. Яркий тому пример — победа  в войне. Победители считают  ее добром, радуются ей, прославляют  своих лидеров, несмотря на  понесенные утраты. А побежденные  видят в своем проигрыше зло,  потери, экономический, физический  и моральный ущерб. Разумеется, бывают «пирровы победы», способные  обернуться негативными последствиями  для победившей стороны, но  чаще всего военная победа, особенно если она увенчала освободительную, «справедливую» войну — это благо для населения, и ее встречают радуясь и ликуя.

С точки зрения высокой морали, любая война, по каким бы причинам она ни разразилась — это зло, ибо она выпускает на свет демонов  насилия, расковывает агрессивные  инстинкты, сопровождается кровопролитием, мародерством, издевательством над  плененным противником. Бескровных и безущербных войн практически не бывает. И все-таки в истории не редки ситуации, когда тот или иной затянувшийся конфликт решается силой, и буквально каждый, кто вовлечен в него, вынужден выступить на той или иной стороне и признать конкретный факт победы добром или злом.

Оппозиция «благо для меня — зло  для другого» встречается не только на полях сражений. Она типична для любого вида конкуренции, а ведь именно на конкуренции зиждется вся современная рыночная экономика. Предприниматель, чей конкурент разорился, радуется: он находится в выигрыше. Чужое страдание и крах оборачиваются его выгодой, обогащением и самоутверждением. Пусть неудачник плачет! Можно сколько угодно порицать рыночное общество за его жестокость, но даже рабочий, ориентированный на солидарность с другими рабочими, почитает за благо оставаться у станка и получать зарплату, в то время как другие уволены. Он может бастовать, но он не откажется от места. В условиях непрестанных экономических «бегов», диктуемых типом современной экономики, люди часто вынуждены говорить о добре для меня, о добре для нас, скромно умалчивая о добре как таковом, поскольку благо, доступное всем, оказывается просто недосягаемой мечтой.

4. То, что, казалось бы, является  несомненным злом, при некоторых  обстоятельствах оценивается людьми как добро. Это относится прежде всего к убийству. В священных книгах разных народов присутствует заповедь «не убий». Эта заповедь запрещает лишать другого жизни, подчеркивая, что жизнь — величайшее благо. Однако люди убивают, и часто их поведение расценивается как добро.

Убивает палач, который исполняет  смертный приговор, вынесенный жестокому  преступнику. Считается, что он совершает благое дело, реализуя справедливость: тот, кто злодейски губил невинных, должен быть лишен собственной жизни во избежание новых жертв и чтобы другим неповадно было.

Убивает солдат на войне и генерал, отдающий приказы. При этом можно  сказать, что в боях убито много людей, а можно сказать, что геройски разгромлены полчища врагов. И то и другое будет правдой. Разящий врага солдат рискует собой, ибо тоже может быть повержен и отдать во благо Родины самое дорогое — свою жизнь. Поэтому защитников отчизны, воинов-патриотов прославляют как героев, награждают орденами и медалями, ставят им памятники. Память о великих воинах увековечивают. А ведь солдаты делают не что иное, как нарушают фундаментальную заповедь «не убий».

Убивает человек, на которого совершено  нападение, он защищает себя от смерти, и такое убийство при самообороне не характеризуется как зло. Таким образом, запрет на убийство начинает расплываться, приобретая форму «не убий, если в этом нет необходимости» или даже принимает облик весьма странного с нравственной точки зрения императива: «там, где есть прямая угроза твоей или иной жизни — убивай агрессора».

Мы видим, как фундаментальное  повеление высокой морали, соприкасаясь с конкретикой жизни, трансформируется до неузнаваемости. Теряет ли оно при  этом свое значение? Нет, не теряет. Потому что убивать все равно плохо, и если можно не убить, то следует  без этого обойтись. Даже вынужденное  лишение другого человека жизни  — это моральное зло. Люди должны неустанно искать возможности избежать взаимного истребления, и они это делают, опираясь на моральный ориентир «не убий».

В связи с моральным запретом на убийство важной и всегда актуальной остается тема о непротивлении злу насилием. Как бороться со злом, если не его же собственными методами? Можно ли просто сохранить себя, не позволить себя уничтожить, когда зло активно и вооружено? Не случится ли так, что все добрые праведники просто падут жертвой чужих разнузданных страстей, чужой неудержимой разрушительности? Быть может, добро все же «должно быть с кулаками», как сказал поэт?

В истории известен только один случай, когда целый народ одержал  справедливую победу над противником с помощью безнасильственных методов. Это была история освобождения Индии от английских колонизаторов. Безнасильственную борьбу возглавил Мохандас Карамчанд Ганди — искренний приверженец мирных и бескровных методов. Он организовал пассивное сопротивление колонизаторам в таком масштабе, что они вынуждены были уйти из страны, где всякая их деятельность парализовывалась отказом населения сотрудничать. Но это, пожалуй, и единственный пример. Впоследствии сам Ганди, его дочь и его внук пали жертвами террористических актов — зло показало свою непримиримость. Думается, в современном мире пока нельзя совсем обойтись без насилия при противостоянии злу, но, по возможности, его надо сводить к минимуму. Иначе благое дело, обильно политое кровью, само обратится в зло.

5. Одно и то же явление может  в одном случае выступать как  добро, а в другом как зло. 

Не надо далеко ходить за примерами. Так, наука нередко получает противоположные  нравственные оценки. С одной стороны, наука рассматривается как великое  благо для человечества. Она позволяет  создать удобства, увеличить материальное благосостояние, избавляет людей  от страшных болезней, продлевает жизнь, позволяет рационально использовать пространство и время. С другой стороны, наука выступает как исчадие ада. Она создает технику, отчуждающую людей от природы и от самих себя, оружие массового уничтожения, бесцеремонно вмешивается в человеческий организм, перекраивая его на новый лад. В этом своем облике она — зло, а ученые — это демонические гении, чья деятельность должна быть осуждена и запрещена. Наука — добро и зло одновременно, на какую ее сторону мы обратим внимание в следующий момент?

Точно так же и в качестве добра, и в качестве зла может выступать, к примеру, женская эмансипация. Несомненно, является благом освобождение женщины из-под патриархального гнета, получение ею возможности для полноценного развития личности. Но в то же время массовый выход женщин в общественное производство, приобретение ими материальной самостоятельности и независимости нарушил установившийся баланс во внутрисемейных отношениях, изменил характер половых ролей. Это негативно сказалось на воспитании детей, на взаимоотношениях супругов, на внешнем облике женщин и манере их общения. Происходит стремительная маскулинизация женщин, они начинают походить на мужчин, нередко перенимая самые грубые и резкие их манеры. Мужчины же в свою очередь феминизируются, их характер меняется в сторону женственности, для которой характерна зависимость и несамостоятельность.

Наличный дисбаланс оборачивается конфликтами, непониманием, несовпадением ожидаемого и получаемого — межличностным злом.

Многие явления социокультурной действительности противоречивы и обнаруживают то светлый, то темный лик, а то и оба одновременно.

6. Взаимопереход добра и зла происходит при нарушении меры. Безудержная интенсификация конкретного состояния, переживания или отношения переводит его в собственную противоположность, делает добродетель пороком. Грань между добродетелью и пороком, позитивным и негативным личностным качеством бывает при этом весьма зыбкой, ее не всегда можно сразу определить. Так, прекрасное качество щедрость может легко перейти в расточительность, скромность — в самоуничижение, достоинство — в гордыню. Доброта при ее некритическом наращивании становится бесхребетностью и беспринципностью, спокойствие делается равнодушием, а верность — раболепием.