Основные причины распада СССР

Возникла проблема новых границ, способная вызывать обострения в  отношениях между государствами, создавшимися на территории бывшего Советского Союза, где такой проблемы не существовало. Новые государства столкнулись с рядом сложных приграничных вопросов.

В международном плане  распад СССР сопровождался и некоторыми позитивными переменами. Внешний  мир стал меньше опасаться России по сравнению с СССР. Потенциальная  возможность создания враждебного  по отношению к ней окружения  относительно уменьшилась⁷.

Глава 2. Геополитические теории распада Советского Союза

2.1. Геополитическая  теория и судьба СССР по  Коллинзу

В сочинениях социолога  Р. Коллинза представлена, вероятно, наиболее интересная и хорошо разработанная теория геополитики. Развивая идеи Вебера, исследователь формулирует свою точку зрения об истоках национальной интеграции и дезинтеграции, обнаруживая их по преимуществу в сфере материальных факторов, таких как военная мощь и географическое положение. При создании своих геополитических концепций ученый вдохновлялся прежде всего веберовским "Хозяйством и обществом", в особенности главой 9, посвященной политическим сообществам. Согласно Коллинзу, Вебер пытался показать, "что ключевые внешние факторы развития государств не экономические, а военные – геополитические в самом широком смысле". Отстаиваемая и реализуемая Коллинзом исследовательская программа заключается в том, чтобы "собрать воедино и усовершенствовать знания, почерпнутые из геополитической теории, – о причинах и следствиях взаимодействия государств в военном аспекте, – делая особый упор на такое их расширение, которое бы позволило связать их с внутренней политикой"⁸.

В 1978 г. Коллинз выдвинул несколько общих положений, касающихся территориальной экспансии и  сжатия государств. На этом этапе он еще мало что мог сказать по поводу Советского Союза. Вместо этого, иллюстрируя применимость своих обобщений к "непосредственной ситуации в мире", ученый указывал на положение Соединенных Штатов после войны во Вьетнаме как на образец реализации принципа связи между "чрезмерным расширением и дезинтеграцией". Коллинзовская оценка Соединенных Штатов отвечала "упадочным" настроениям того времени и не казалась неожиданной (Среди работ, отразивших подобные настроения, наибольшей популярностью пользовался бестселлер П. Кеннеди).

Но когда два года спустя, в 1980 г., Коллинз, формализовав свои принципы и придав им количественную форму, приложил их – на этот раз к Советскому Союзу, полученные им выводы полностью шли вразрез с общепринятой точкой зрения. В конце 1970-х – начале 1980-х годов многие американские политические деятели и группы интересов выражали тревогу в связи с якобы неостановимым наращиванием советской военной мощи, таящим в себе угрозу для Соединенных Штатов и их союзников. Рональд Рейган, обещавший покончить с тем, что он называл "относительным упадком военного могущества страны по сравнению с Советским Союзом", был избран в 1980 г. президентом США. Коллинз пришел к совершенно иным заключениям. Он предвидел наступление в СССР периода нестабильности, частично обусловленного чрезмерным военно-имперским расширением этой державы. В долгосрочной перспективе такая нестабильность могла привести к дезинтеграции "Российской империи", в том числе к утрате Советским Союзом контроля над Восточной Европой и к его собственному распаду.

Коллинз предсказывал серию восстаний против советского режима, способных вызвать к жизни феномен "спускового крючка", когда атмосфера кризиса "стимулирует появление движений за независимость в нескольких местах одновременно, а успех любой из стран-сателлитов, сумевшей вырваться на свободу, резко повышает вероятность того, что ряд соседних стран тоже добьются самостоятельности"⁹. Коллинз вовсе не ожидал, что "начальный толчок к изменениям" даст этнический протест внутри самого Советского Союза. Он предвидел другое – что "разложение центральной власти российского государства" окажется "предварительным условием возникновения мощных этносепаратистских движений". Ученый отмечал, что "формальный механизм расчленения Советского Союза уже имеется" – в виде 15 союзных республик, обладающих номинальной автономией и собственными государственными институтами. Эта федеративная структура, будучи лишена всякого значения при сильном центральном правительстве, "поддерживает этнические идентичности и в то же время обеспечивает организационные рамки, которые позволят образоваться действительно независимым государствам, как только власть центра всерьез ослабнет". Коллинз полагал, что прогнозируемая им "дезинтеграция Советского Союза, вероятнее всего, произойдет под водительством инакомыслящих коммунистических политиков" и что "благоприятные структурные возможности побудят некоторых коммунистических руководителей объединиться с региональными этническими группами"¹⁰.

Многое из анализа  Коллинза кажется сегодня удивительно точным и прозорливым. Конечно, распад СССР предсказывали и другие наблюдатели. Но в отличие от А. Амальрика, ожидавшего, что он станет результатом войны с Китаем или Э. Каррер д'Анкосс, которая усматривала его истоки в восстании исламских республик СССР, Коллинз по большей части указывал на истинные причины произошедшего коллапса. Основной недостаток коллинзовского прогноза заключался в его временных параметрах. По предположению ученого, для дезинтеграции Советского Союза должно было потребоваться много десятилетий.

Коллинз перечисляет  пять геополитических принципов  в которых фиксируются факторы, влияющие на "расширение, сжатие или стабильность государственных границ в течение длительных периодов времени"¹¹. Эти принципы касаются главным образом способности государства к ведению войн и контролю над своим населением.

1. Преимущество в размерах  и ресурсах. "При прочих равных  условиях в войнах побеждают  крупные и богатые ресурсами  государства; поэтому они расширяются,  тогда как более мелкие и бедные – сжимаются".

2. Преимущество в расположении. "Государства, граничащие с  мощными в военном плане странами  на меньшем количестве направлений, т.е. окраинные (marchland), находятся в выигрышном положении по сравнению с государствами, имеющими могущественных соседей на большем количестве направлений, т.е. с сердцевинными (interior)".

3. Фрагментация сердцевинных  государств. "Сердцевинные территории, сталкивающиеся с противниками  на нескольких фронтах, в долгосрочной  перспективе имеют тенденцию дробиться на все возрастающее число мелких государств".

4. Решающие войны (showdown wars) и переломные моменты. По  мере того как окраинные государства  (с немногими мощными в военном  отношении соседями) захватывают  и инкорпорируют в себя распадающиеся  сердцевинные страны, они уничтожают буферные зоны и в конечном счете вступают в конфликт с другими окраинными государствами. В такой переломный момент либо одно из окраинных государств добивается преимущества в решающей войне и устанавливает "мировую" империю, либо возникает патовая ситуация. В последнем случае взаимное истощение таких государств обычно ведет к ослаблению их влияния на зависимые от них страны и "геополитическая система начинается снова дробиться".

5. Чрезмерное расширение  и дезинтеграция. Даже "мировые" империи могут подвергнуться "ослаблению и длительному упадку", если достигнут чрезмерного, с военной точки зрения, расширения. Чрезмерность расширения иногда обуславливается экономическими причинами, т.е., согласно Коллинзу, высокими "транспортными расходами на ведение военных действий в слишком сильном отдалении от надежных источников обеспечения". Но она может иметь и политические причины, описываемые ученым как "напряжения, связанные с поддержанием лояльности населения, проживающего более чем через одну этническую границу от этнического ядра метрополии, и боевого духа расположенных там войск".

Следует отметить, что  в основе предлагаемой Коллинзом  геополитической системы координат  лежал проведенный им (и Вебером) разбор тысячелетней истории "международных отношений" между странами, которые по преимуществу являлись мультиэтническими империями и были заняты в первую очередь ведением войн. Поэтому он делает упор на военно-экономические факторы и политический контроль в его этническом преломлении.

Свой анализ, приведший  к заключению о грядущем упадке "Российской империи", исследователь начинает с подъема Московии, датируемого  концом XIV в. Этот подъем, по мнению Коллинза, объяснялся превосходством Московского  княжества в размерах и ресурсах, а также его положением окраинного государства, противостоявшего более слабым соседям. Используя грубые количественные индикаторы, Коллинз обнаружил, что в XX столетии, когда противники Советского Союза значительно усилились в военном и экономическом отношении, эти преимущества исчезли. Более того, с возрождением после второй мировой войны сильной Европы и неуклонным нарастанием мощи Китая страна утратила положение окраинного государства. В соответствии с коллинзовской системой рассуждений, в долгосрочной перспективе Россию как сердцевинное государство ожидает фрагментация, которая, будучи запущена военным поражением или политическим кризисом, продолжится в течение XXI и XXII вв.

Коллинз рассматривал холодную войну между США и СССР в  качестве переломного момента с двумя возможными исходами: "Одной из альтернатив является победа какой-либо стороны над другой и установление мировой империи; второй – возникновение патовой ситуации, которая в конечном счете приведет к истощению двух великих держав и возобновлению роста независимых государств за пределами структуры принудительных коалиций". В начале 1980-х годов ученый полагал, что на его глазах начинает осуществляться вторая альтернатива. Десятилетие спустя многим наблюдателям стало казаться, что реализовалась первая – холодная война завершилась победой Соединенных Штатов.

Как бы то ни было, Коллинз предрекал либо поражение  России, либо ее упадок. Критический  момент для центральной власти должен был наступить вместе с чрезмерным расширением страны – возможно, более чем в одном направлении. К 1980 г. российские войска уже увязли в Афганистане, а подъем профсоюзного движения "Солидарность" предвещал нестабильность и Восточной Европе. Впрочем, в этом пункте своего рассуждения Коллинз зашел несколько дальше разумного, предсказав, что внутренние неурядицы склонят СССР к "военной интервенции в Иран, Ирак или на Аравийский полуостров" – в то время подобная "страшилка" была популярна среди правых кругов США. Значение такого рода интервенции для теории Коллинза, в принципе сфокусированной на феномене военной экспансии мультиэтнических империй, заключалось в том, что она должна была привести к "чрезмерному расширению значительного масштаба с перескоком через две или более внутренние этнические территории за пределами русского этнического ядра". Однако все это уже имело место и после вторжения в Афганистан. Первоначально проникновение советских войск в эту страну осуществлялось с территории среднеазиатских республик, причем в состав военного контингента входили и резервисты нерусского происхождения. Власти СССР были обеспокоены ставшими им известными планами коммунистического руководства Афганистана преобразовать эту страну в федерацию советского типа, где этнические республики таджиков и узбеков граничили бы с соответствующими частями Советского Союза. Советские лидеры, очевидно, опасались, что трансграничная идентификация этнически родственного населения двух стран подорвет позиции центральной власти в Москве (и в Кабуле).

Таким образом, более чем за 10 лет до распада  Советского Союза Коллинз составил правдоподобный сценарий будущего краха, базирующийся на принципах геополитики и этнополитики. По своим внешним характеристикам этот сценарий, по-видимому, соответствует тому, что произошло на самом деле. Но прежде чем говорить о том, может ли модель Коллинза поведать нам о будущем РФ, следует подвергнуть ее более тщательному рассмотрению.

Самое уязвимое место  в концепции Коллинза – чрезмерное акцентирование в ней военно-территориальных аспектов государственной политики. Несомненно, то обстоятельство, что Советский Союз окружали враждебные соседи (и даже враждебные союзники), способствовало напряжению его хозяйственных ресурсов и – в конечном счете – упадку центральных властных институтов, представляющему, согласно Коллинзу, предпосылку имперской дезинтеграции. Однако безопасность страны не требовала столь дорогой цены. В эпоху ядерного оружия ориентация Советского Союза на дорогостоящие танковые армии в духе второй мировой войны обуславливалась сознательным выбором его руководства, а не необходимостью. Во время каждого из двух важнейших периодов реформ в послевоенной истории страны советские лидеры – Никита Хрущев и Михаил Горбачев – осуществляли масштабные сокращения вооруженных сил, причем безо всякого ущерба для государственной безопасности.

Ключевой недостаток характерной для Коллинза концентрации внимания на этнических делениях и  слишком растянутых линиях коммуникаций заключается в том, что при  подобном подходе затемняется роль России и русских в крушении СССР. На деле сама Россия (в виде РСФСР – одной из 15 образовывавших СССР республик) под руководством Бориса Ельцина фактически отделилась в 1991 г. от Советского Союза. В качестве участников народных фронтов этнические русские играли важную роль даже в наиболее решительных и правомерных, с точки зрения закона, кампаниях за отделение – в Эстонии, Литве и Латвии. Очевидно, что множество русских по всему Советскому Союзу выступали против гиперцентрализованной, находившейся под властью коммунистов системы по причинам, не имеющим отношения к этнополитике и чрезмерному расширению.

В этом смысле предложенная Дерлугьяном трактовка  крушения Советского Союза убедительнее коллинзовской. Признавая важность геополитического соперничества с  Соединенными Штатами, Дерлугьян не считает этот фактор определяющим и не акцентирует его территориальный аспект. Он далек и от того, чтобы анализировать распад государства лишь с этнической точки зрения. Согласно его позиции, для Советского Союза были характерны "корпоративные органы двух типов", которые контролировались номенклатурой – государственными чиновниками, утвержденными руководством Коммунистической партии. К первому относились всевозможные территориальные образования, в т.ч. 15 союзных республик (анализ Коллинза учитывает исключительно их). Ко второму – "внетерриториальные производственные агломерации (государственные концерны и синдикаты) и разнообразные министерства, осуществлявшие руководство совокупностью экономических отраслей и государственных институтов, начиная с обороны и кончая образованием"¹².