Политология как наука и учебная дисциплина

   Пессимистический взгляд Й. Шумпетера (и многих ученых поколения 20-40-х гг. нашего столетия) на возможности политики как универсального процесса, вовлекающего всех в решение государственных вопросов, во многом определялся фиксацией одной принципиальной особенности, характерной для того исторического периода - и коммунистические, и фашистские режимы пришли к политическому господству на волне революционного популизма, когда власть была вручена откровенным демагогам и специалистам по манипуляции сознанием.

    Но и в последующие периоды нестабильность и “неуправляемость” демократических систем постоянно были предметом для тревожных аналитических выводов и социологических прогнозов. Так, в 1974 г. в докладе, озаглавленном “Кризис демократии", который был представлен трехсторонней комиссией по “управляемости демократий", состоявшей из ведущих ученых США, Франции и Японии, была нарисована довольно мрачная картина демократических режимов в развитых странах Запада, прошедших период послевоенной стабилизации и постепенно клонящихся к упадку.    Причиной упадка объявлялась неспособность демократических систем справляться с трудностями модернизации и постоянно возрастающими требованиями социального характера. Количество вызовов, заложенных внутри самой демократии, в соединении с враждебным окружением перенапрягают ее управленческие возможности. Следствием являются дипломатические просчеты и поражения, мировая инфляция и спад производства, увеличивающаяся зависимость от внешних ресурсов, изменения в распределении экономической военной и политической власти в мире. Возрастающая концентрация богатств в руках представителей немногочисленной элиты, поляризация между этническими группами и национальными меньшинствами, атаки интеллектуалов на коррупцию, материализм и неэффективность демократии, изменение культурных приоритетов от ориентации на труд к потребительским ценностям и стремлению к удовлетворению личных потребностей являются предпосылками глубокого кризиса демократической политики и связанного с ней общественного воодушевления.

   Итоговый вывод доклада по своему характеру был весьма близок к обозначенным выше прогнозам Й. Шумпетера: ограничение демократии путем энергичного вмешательства авторитарной управленческой элиты, обладающей необходимой компетентностью и стремящейся прежде всего к порядку и “структурной стабильности”, рассматриваемым выше стремления к увеличению личных свобод.

    В определении содержания политики специалисты нередко проводят различие между общественным (публичным) и частным. Это различие имеет непосредственное отношение и к определению политики как “авторитарному распределению ценностей", и к вопросу об ее субъектах. Иногда мы говорим об “общественных должностных лицах" - чиновниках, бюрократах, служащих в различных государственных учреждениях, или об “общественной жизни" индивида, в то время как закрытые клубы, товарищества рассматриваются в качестве частных даже в том случае, если они тем или иным образом участвуют в общественной жизни.

   Таким образом различия между “публичным” и “частным” оказываются иногда условными и зависят исключительно от субъективных предпочтений исследователя. Они основаны на том предположении, что социальные структуры, обозначенные как “частные", не соприкасаются с правительством, в то время как “общественные" структуры подлежат правительственному регулированию и контролю.

    На самом деле границы между публичным и частным оказываются, как правило, размытыми. Например, устанавливаемые профсоюзами правила приема новых членов, приводящие к дискриминации определенных социальных групп (неквалифицированных рабочих, национальных меньшинств и т.д.), имеют одновременно общественный и частный аспекты, поскольку затрагивают целый спектр отношений, в которые вовлечены парламент, правительственные службы, правозащитные организации и группы интересов.

   Другим важным моментом, определяющим статус политики как формы социальной деятельности, является та роль, которую играют в ней споры, полемика и конфликты. Широко распространенным является мнение - вне споров и конфликтов политики вообще не существует. Определяя общий характер политики в своей знаменитой работе “Понятие политического", философ К. Шмитт писал: “Специфическое политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, - это различение друга и врага. Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации: это различение может существовать теоретически и практически, независимо от того, используются ли одновременно все эти моральные, эстетические, экономические или иные различения. Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказаться хозяйственным конкурентом, а может быть даже окажется выгодным вести с ним дела. Он есть именно иной, чужой, и для существа его довольно и того, что он в особенно интенсивном смысле есть нечто иное и чуждое, так что в экстремальном случае возможны конфликты с ним, которые не могут быть разрешены ни предпринятым заранее установлением всеобщих норм, ни приговором “непричастного” и потому “беспристрастного" третьего”.

   Фундаментальная роль конфликтов в развитии политического процесса не подлежит сомнению. Однако невозможно логически утверждать, что конфликтами исчерпывается все содержание политики. Если признать последнее утверждение как истинное, то, например, рутинная деятельность правительственных чиновников военного министерства или министерства иностранных дел должна рассматриваться как неполитическая даже в том случае, если эта деятельность направлена на разжигание и усиление конфликтных ситуаций в том или ином регионе.

  На самом деле не меньшую роль играет в политике согласие, или консенсус. Конфликт и консенсус часто рассматриваются как своеобразные крайние точки политического континуума: то, что приближается к “конфликтной точке", приобретает все более политический характер и наоборот. Однако, специфика отдельных элементов политической жизни может быть адекватно представлена только сквозь призму взаимодействия этих, представляющихся диаметрально противоположными, пунктов. Крайняя точка конфликта может означать одновременно определенную форму согласия, например, - намеревающиеся вступить в военный конфликт страны имплицитно выражают согласие воевать друг с другом. Кроме того, общепризнанные (в традиции или закрепленные международными соглашениями) правила (законы) ведения войны также свидетельствуют о наличии элементов консенсуса даже в самом ожесточенном конфликте. Наконец, угроза полного разрушения государства или всего сообщества в результате конфликта устанавливает тот предел, за который он зайти уже не может.

    Столь же неоднозначными выглядят в современной политической науке попытки решения вопроса о сферах и границах политики. В западноевропейской и североамериканской политологии традиционным является ограничение ее сферой государства с концентрацией внимания на деятельности правительственных институтов. Вместе с тем в последнее время наметилась вполне отчетливая тенденция для преодоления формального подхода. Ведущую роль в этом процессе играет представление о том, что политика является лишь одним из многообразных аспектов общественной жизни. Существование особых институтов, выполняющих специфически политические функции, никогда не может отделить политику от общества. Действия многих институтов одновременно включают в себя, например, социальные, экономические и политические компоненты: в их рамках одновременно распределяются и перераспределяются структура социальных связей и взаимодействий, товары и услуги, власть и влияние. В науке эти распределительные действия, равно как и политическая сфера в целом, выделяются с целью их более скрупулезного исследования.

   Из приведенных выше суждений вовсе не следует, что политика как область человеческой деятельности не имеет собственных, свойственных только ей одной, целей. Но эти цели определяются теми функциями, которые она выполняет в структуре социума. Важнейшей из этих функций является достижение общих целей, способствующих интеграции сообщества. В современной политической философии эта функция отчетливо выражена в понятии политического как особой системы общественных связей, выражающей потребность людей в совместной жизни (Х. Арендт).

    Признания политики в качестве важнейшей подсистемы общества, равно как и внимание к специфике выполняемых ею функций, усиливает интерес ученых к более интенсивному их анализу на общетеоретическом уровне, безотносительно к тому - кто, когда и где эти функции выполняет. Так возникла основа как для дальнейшей интеграции политологии в систему общественных наук в результате роста междисциплинарных исследований, так и для появления новых теорий и парадигм. Но прежде чем рассмотреть основные направления формирования последних, необходимо исследовать проблему специфики политической науки как таковой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Предмет, метод  и функции политологии

    Прежде, чем рассматривать проблему содержания политологии, ее методов, с помощью которых изучается политика, вполне естественно ответить на вопрос - что представляет собой политическая наука?

   В теоретическом плане дать абсолютно исчерпывающее определение - что такое политическая наука - не представляется возможным. Возникающие между различными школами разногласия, основанные на категорических суждениях относительно того - чем должна политология быть - делают любое определение до известной степени ограниченным и неточным.

    В самом общем плане наиболее очевидными являются две “рабочих” гипотезы, принимаемые представителями любого направления: а) политология изучает политику как таковую; б) изучение политики является делом специалистов, использующих для этого соответствующую методологию.

    Характер первого определения представляется бесспорным после рассмотренных выше характеристик политики и политического процесса. Второе определение выглядит несколько тавтологичным, поскольку оно не может быть раскрыто без анализа специфики данной методологии.

   Недостаток согласия между учеными относительно объекта их занятий в течении долгого времени служило предметом для сардонических замечаний и насмешек типа - “политологи едут во многих направлениях, очевидно, руководствуясь тем мнением, что, если вы не знаете куда идти, любая дорога выведет вас в нужное место" (Г. Эйлау). Но для того, чтобы поиск не стал бесконечным, необходимо обозначить те реальные пределы, за которые политическое знание выходить не может.

   Политология с середины ХIX века формировалась в первую очередь как академическая дисциплина. Первая самостоятельная кафедра политической науки возникла в 1856 г. в США при Колумбийском университете. Ее возглавил немецкий эмигрант Ф. Либер. С 1969 число ученых, входящих в Американскую ассоциацию политической науки, превысило 15 тыс. человек и ее состав ежегодно увеличивается на 10 процентов. В России с 1990 по 1997 ученая степень доктора политических наук была присуждена 108 ученым. Число защищенных кандидатских диссертаций за этот же период превысило 3700. Существование в большинстве стран мира самостоятельных политологических факультетов и кафедр не является, однако, свидетельством того, что изучение политики строго ограничивается университетской сферой и не может даже гарантировать “чистоту дисциплины”. Политические проблемы исследуются на многих гуманитарных факультетах. Вне университетских стен политику изучают профессиональные политики, журналисты, партийные и профсоюзные функционеры, лидеры различных общественных движений и групп интересов и многие др. Представителей этих слоев можно именовать политологами с очень большой натяжкой.

   Так или иначе, является общепризнанным, что те, кто изучает политику, должны иметь профессиональную подготовку и, следовательно, владеть определенными методикой и приемами исследования, источниками которых являются университетские лекции и семинары, а также обширная научная и справочная литература. Например, в работе С. Розмена, Ч. Мэйо и Ф. Коллинджа “Измерения политического анализа: Введение в современное изучение политики” представлено следующее перечисление основных ингредиентов политологии как научной дисциплины и профессии:

  Профессиональное самосознание, выраженное в установке на критический анализ роста и развития соответствующей исследовательской сферы.

Совокупность классических трудов.

Специализация персонала  в различных научных подразделениях и сферах.

Сравнительно легкая дифференциация предметов исследования.

Совокупность обобщений  или абстракций, часть которых  может добавляться, уничтожаться или  видоизменяться постепенно, если это  представляется необходимым и своевременным.

Концепции, являющиеся специфичными именно для данной сферы.

Сравнительно стандартизированные  методы анализа.

Совокупность данных и  сообщений об этих данных.

    Важнейшей целью современной политической науки является формирование гипотез и теорий, способных объяснять окружающий нас мир политики. Научные объяснения должны отвечать определенным критериям. Это касается, прежде всего, строгого формулирования законов развития политического процесса и тех теоретических концепций, которые лежат в основе его научной интерпретации. Далее, знание фактов должно предшествовать их объяснению. Только тогда подлежащие объяснению факты могут выводиться в качестве логических следствий из тех законов или теорий, которые основаны на изучении предшествующих фактов. Критерии политического анализа должны в этом случае неминуемо стать объектом теоретической рефлексии.

    Исследование собственных теоретических оснований уже несколько десятилетий назад стало одной из наиболее приоритетных задач политической науки. Возникновение различных подходов и концепций является дополнительным свидетельством того, что эта задача еще весьма далека от своего завершения.

   В послевоенный период традиционные, эмпирические в своей основе, представления о том, что предметом политической науки является анализ функционирования политических институтов и политического управления (правительственной деятельности) с акцентом на процессы принятия решений, различные уровни контроля над основными элементами политической системы при помощи выборов, целенаправленной деятельности правительства, политических партий, корпораций и т.д., сменились новыми, теоретическими по своему характеру поисками. Так, Д. Истон в работе “Политическая система" (1959) утверждал, что предметом политологии является изучение “авторитарного распределения ценностей в обществе". Против такого подхода сразу выступили многие специалисты, полагавшие, что определение Истона ставит перед политологами слишком обширную задачу, поскольку авторитарное распределение ценностей является системным свойством многих социальных институтов, например, таких как семья, религиозные организации, воспитательные учреждения и многих других.