Диагностика интеллекта ребенка методом рисуночного теста

Первая стадия доизобразительного этапа – стадия каракулей, которая начинается в возрасте двух лет. Первые каракули – обычно почти случайные метки. В это время ребенка интересует не изображение, а сам карандаш. Больше того, ребенок может вообще не смотреть на карандаш, когда чертит им по бумаге. На этой стадии он еще не умеет связывать зрительные образы с рисованием. Он получает удовольствие от самих движений рукой с карандашом. В этот период ребенок еще не способен нарисовать что-нибудь реальное, поэтому научить его в этом возрасте изобразить, например, яблоко, просто невозможно. Примерно через 6 месяцев после начала стадии каракулей у ребенка возникает возможность зрительного контроля за рисованием. Теперь он познает зрительно то, что делает. Большинство детей в этот период рисует с большим энтузиазмом. Любые замечания, отбивающие у ребенка охоту к рисованию на этой стадии, могут вызвать задержку его общего развития, поскольку этот тип контроля важен и для других сфер деятельности.

Стадия каракуль длится по-разному, иногда проходит достаточно быстро, но всегда в это время ребенок ищет и осваивает три линии: горизонталь, вертикаль, учится замыкать круг. Он учится ориентироваться на листе бумаги и особая проблема в это время - остановиться. Ребенку приходится специально осваивать это умение: не вести бесконечную горизонталь, от кухни до входной двери по стене, через весь коридор, а остановить руку вовремя. По рисункам видно, как это сложно дается. Самый известный тип каракулей - бесконечная спираль; взрослые пытаются ее по-своему интерпретировать, говорят: "Это он рисует звук, движение..." - на самом деле ребенок просто пытается вернуться в ту точку, с которой рука начала движение.

Часто стадию каракулей или стадию "мараний" (какой понятный, почти житейский термин!) сравнивают с младенческим гулением, возникающим задолго до появления речи, когда, порождая разнообразные новые повторяющиеся и беспорядочные звуки, ребенок стремительно овладевает "звуковой материей". Каракули заканчиваются в тот момент, когда появляется замкнутый контур - "круг".

Очень важно уметь замкнуть контур, потому что закрытый контур дает форму. У ребенка еще нет четкого ощущения формы, а оно необходимо для движения, для освоения предметного мира. До трех лет ребенок больше ориентирован на форму, чем, например, на цвет. Если ему дать игрушки разного цвета и разной формы и попросить выбрать из них "вот такие", показав зеленый квадрат, то ребенок будет искать и тащить квадраты любого цвета, но именно квадраты.

Вторая стадия доизобразительного периода – от 2-х до 3-х лет. Она мало отличается от предыдущей по качеству рисунка – каракули были и есть. Но на этой стадии ребенок начинает давать названия своим рисункам: «Это – папа» или «Это я бегу», хотя ни папы, ни самого ребенка обнаружить на рисунках невозможно. Но если ребенок раньше получал удовольствие от движений как таковых, то здесь он начинает связывать свои движения с окружающим внешним миром. В целом, рисование каракулей дает возможность ребенку создавать линии и формы, овладевать моторной координацией, строить образное отражение окружающей действительности. Стадия каракулей важна как раз тем, что ребенок овладевает движениями своей руки.

Примерно в возрасте 3-5 лет начинается изобразительный период, первая стадия которого – стадия предметного рисования (схематичного изображения). Первые предметные изображения, как правило, не создаются специально, они "узнаются" в том, что нарисовано. Например, изобразив множество довольно кривых кружков, трехлетний мальчик спрашивает себя: "Это снег?" Рука опережает образ. Но первым осознанным предметным рисунком у каждого ребенка, в какой бы точке мира он ни жил, становится изображение человека. Более того, человек надолго останется излюбленным персонажем детского рисования, а образ его будет меняться вместе с развитием и изменением автора рисунков.

Предметное рисование проходит множество периодов, угасает и переходит в почерк. Интересно, что, "зарождаясь" внутри спонтанного рисования, почерк первоначально строится по образцу прописей и меняется лишь к десяти-одиннадцати годам. Именно в этом возрасте дети стараются выразить в почерке что-то свое, перестают следовать за образцом. Правда, в основном это касается правшей. Если ребенок - левша и его не переучивают, то при письме он долго ищет такое положение своей левой руки, при котором может видеть написанное. Поэтому у левшей почерк индивидуален по происхождению и очень усточив, он практически не меняется в течение жизни. Почерк правшей постоянно меняется, совершенствуется и принимает окончательную форму к 25 годам. Кстати, и судебно-медицинскую экспертизу почерка проводят только у лиц старше 25 лет, потому что почерк сформирован и теперь может измениться только при органических поражениях мозга, при прогрессивном развитии психического заболевания и в ситуации жизненного слома.

Сначала дети рисуют не себя, не папу или маму - они изображают человека "вообще", просто человека. - Первое, что у них получается, - знаменитый "головоног", созданный буквально по инструкции детской песенки: "Точка, точка, запятая, минус - рожица кривая, ручки, ножки, огуречик - вот и вышел человечек". Нос в виде запятой вовсе не обязателен (в отличие от глаз и рта); "огуречик" же кривым замкнутым контуром охватывает вместе голову и туловище, из которых торчат в стороны палочки-ручки и палочки-ножки. Обратите внимание: ни о каком умении считать, разумеется, пока нет и речи, тем не менее на первых предметных рисунках маленьких детей всегда два глаза, две руки и две ноги, а рот всегда один - никто еще из трехлетних детей ни разу в этом не ошибался.  
У современных городских детей головоног может лишь промелькнуть, продержаться от нескольких дней до двух недель: усложненная среда, усилия родителей подстегивают развитие. Но в любом случае он становится первым, еще неясным, недифференцированным образом самого себя, отражением целостного переживания своей "самости". 
Все первые изображения основываются на собственном "телесном" опыте ребенка (другого у него пока нет), повторяют - всю недолгую историю его жизни.

Вспомним, что физически, двигательно, младенец развивается как бы "сверху вниз". Первое изменение ощущений своего тела: малыш поднимает голову. Она первой выделяется из сложного нерасчлененного сгустка ощущений. Как только малыш начинает держать головку, его восприятие мира меняется, обогащается - по-другому начинают работать зрительные и звуковые анализаторы. И он уже требует, чтобы его все время держали вертикально. Так и на детских рисунках первой из "головонога" вычленяется голова, затем подробнее прорисовываются глаза, нос, а все остальное достаточно долго не меняется: какое-то общее туловище, из которого торчат палочки-ручки и палочки-ножки. Волосы могут, например, вообще долго отсутствовать, а появившись, "не растут", а "надеваются" на голову, как шапка. Человек сначала изображается чрезвычайно упрощенно. Его фигура слагается из двух основных частей -головы и какой-нибудь подпорки. В качестве опоры выступают часто только ноги, которые в силу этого оказываются прикрепленными непосредственно к голове. Постепенно в человеческой фигуре выделяются новые части, прежде всего -туловище и руки. Туловище может иметь самую различную форму - квадратную, овальную, в виде удлиненной полоски и т.п.

Там, где из общей массы туловища выделяется шея, она получает непропорционально большую длину. Лицо, фигурирующее во всех рисунках, получает некоторое структурное оформление. В большинстве случаев появляются глаза, рот, намек на нос. Уши и брови появляются на детских рисунках не сразу. Однако неявные в обычных условиях части, например - зубы, выступают довольно часто. Эти несовершенные портреты ребенок как правило старается снабдить некоторыми "эмблемами", соответствующими статусу человека. Особенно часто такой эмблемой выступает шляпа или сигарета у мужчины, пышная прическа с крупным бантом у женщины. Наличие одежды отображается лишь рядом пуговиц. Подобные изображения представляют человека анфас. Лишь постепенно ребенок овладевает профильным изображением. При этом он продолжительное время задерживается на промежуточной ступени: лишь часть фигуры рисуется в профиль, остальное обращено к наблюдателю лицом. Иногда это даже приводит к удвоению отдельных органов - рта, носа и др.

Полные профили также имеют свою особенность. На них отмечаются и те части тела, которые реально не могут быть наблюдаемы в профиль. Особенно часто изображается скрываемая туловищем рука. Пропорции изображаемых таким образом фигур обычно не соответствуют действительности. Среди элементов тела туловище редко имеет наибольший объем, либо его длина непропорционально велика.

Следующая стадия развития рисунка - стадия правдоподобных изображений - характеризуется постепенным отказом от схемы и попытками воспроизвести действительный вид предметов. В человеческой фигуре ноги приобретают некоторый изгиб, часто даже тогда, когда изображается спокойно стоящий человек. Образ рук начинает наполняться функциональным содержанием: человек на рисунке держит какой-нибудь предмет. На голове появляются волосы, иногда оформленные в тщательно прорисованную прическу. Шея приобретает соизмеримость, плечи - округлость. Больше внимания уделяется изображению одежды. Все это достигается не сразу. Рисунок проходит и промежуточную стадию, на которой часть его оформляется еще почти совершенно схематически. 
Несмотря на все отмеченные изменения, в детских рисунках продолжают оставаться неизменными три основные черты. Во-первых, рисунки, как и прежде, представляют собой только контуры изображаемых предметов. Даже когда они имеют достаточно сложное содержание, оттенки и светотени отсутствуют. Во-вторых, все еще не соблюдается пропорциональность изображения: человек может превышать ростом дом, нарисованный по соседству. Наконец, сохраняется зарисовка тех частей предмета, которые в действительности при данном его положении не могут быть видны. С этим связана и наиболее характерная особенность детского рисунка - его прозрачность. Например, на рисунке человека может присутствовать кошелек, лежащий в кармане, и даже монеты, лежащие в этом кошельке.

Растет ребенок, развивается и усложняется его рисунок, в точности повторяя логику развития самого маленького художника.

Когда-то его собственные руки стали его первой игрушкой: он долго их рассматривал, крутил, лизал, трогал их, прежде чем использовал по назначению - стал хватать настоящие игрушки, которыми обычно увешаны кроватки и коляски. Так и на рисунках вслед за головой первыми "оживают" руки. Они обретают пять пальцев-палочек, торчащих в разные стороны из палочек-рук; и опять-таки заметьте: как правило, пальцев именно пять, а не три и не семь - у ребенка, который еще не имеет представления ни о разнице между этими числами, ни о самом понятии числа.

Тело постепенно приобретает приятную округлость, появляются и первые признаки одежды: пояс и пуговицы. Потом у пятилетних детей одежда будет тщательно вырисовываться как признак не биологического, а социокультурного существования, но это позже. Пока она - важнейшее средство индивидуализации портрета: малышам довольно долго приходится усваивать, что один и тот же человек может явиться перед ними в разных одеждах. Взрослые родственники иногда даже обижаются на "забывчивость" малыша, когда он вдруг не узнает их. А ребенок просто запомнил, что в последний раз в прихожей видел тетю в шубе и шапке, а эта - в платье и с бусами - это для ребенка совершенно разные люди.  
Интересно, что дети одевают своих героев так, как одевают их самих: на тело платье, на платье пальто - те же "слои" - три параллельные линии - на множестве рисунков. На платье карманы - их не видно под пальто, но они же там есть! Рисуют и то, что лежит в карманах. Такие "рентгеновские" рисунки могут продержаться лет до семи. Только скелет дети не рисуют никогда - они его не чувствуют, не ощущают - потому и не рисуют.  
Последними материализуются ноги - и снова через непропорционально большие стопы. Все, человечек собран, первый этап освоения тела на рисунке закончен так же, как в жизни, - первыми шагами. И действительно, человечек-огуречик готов двигаться - вот чуть-чуть согнул ногу в коленке и пошел! Теперь с ним будут происходить другие чрезвычайно важные изменения. Постепенно он будет становиться все более и более пропорциональным, его станет окружать не только реальный, бытовой предметный, но и вымышленный фантастический мир. Рисованный человечек окажется включенным во множество ситуаций и отношений с другими персонажами.

В возрасте 5-7 лет освоение образного мира в рисунке также происходит - от человека к его окружению. Пропорции первыми устанавливаются именно в человеческой фигуре. Характерный рисунок этого периода: высокий большой человек рядом с маленьким многоэтажным домом и маленькой легковой машиной. Пятилетний автор не понимает нашего недоумения: "Да, этот человек приехал на своей машине, он живет в этом доме, да, на третьем этаже, видишь, вот его окошко и балкон". А нам кажется несуразной несоотносимость размеров изображаемого человека и его мира: "Как же он в дом-то войдет и в машину сядет?" На самом деле это нормальный этап развития детского рисунка. Через него проходят все дети, и со временем в рисунке все "уравновесится", а правильные пропорции установятся и в окружающем мире. 

Часто в рисунках фигурируют члены семьи. Уже в 5-6 лет дети хорошо осознают внутрисемейные отношения и демонстрируют их в своих рисунках. Те, кого ребенок особенно любит, изображаются более тщательно: ребенок стремится добиться максимального сходства и всячески украшает портрет. В изображении семьи могут также присутствовать желаемые, но реально не существующие родственники. Рисунки подобного содержания могут служить ценным материалом для диагностики внутрисемейных отношений и условий семейного воспитания. В автопортретах ребенок обычно отражает положительное отношение к своей персоне: он опрятен, одет в желаемую одежду, находится в желаемом месте и в желаемых обстоятельствах. Это соответствует центральному личностному новообразованию развивающегося ребенка: у него отчетливо представлено чувство доверия к внешнему миру и чувство личной ценности. Когда ребенок начинает рисовать себя в неприятных ситуациях, это свидетельствует о его неблагополучном эмоциональном состоянии.

Несмотря на значительное несовершенство рисунков стадии правдоподобных изображений, ребенок, не обладающий художественной одаренностью, редко самостоятельно, без специального обучения поднимается на следующую ступень. Поэтому и взрослые, не обучавшиеся рисованию, обнаруживают в своем творчестве очень много черт, сходных с уже отмеченными. Но если ребенок получает систематические указания на несовершенство его произведений и наставления о способе их исправить, он достигает четвертой стадии - правильных изображений.

Здесь мы встречаемся с рисунками различной степени совершенства. Но это уже зависит от индивидуальных художественных способностей и не имеет в своей основе какую-либо общую закономерность. При этом изображение в значительной мере утрачивает свою "детскость" - те специфические особенности, которые присущи именно детскому рисунку.

К подростковому возрасту рисование, по-видимому, в основном исчерпывает свои психологические функции, его адаптивная роль снижается. Ребенок переходит к более высокому уровню абстракций, на первые позиции выдвигается слово, позволяющее с гораздо большей легкостью, чем рисование, передавать сложность событий и отношений.

На собрании, с которого не уйдешь, где сказать то, что думаешь на самом деле, нельзя, а слушать не хочется, скованные в движениях и эмоциях мы начинаем рисовать. Поразительно: мы рисуем точно так, как рисовали тогда, когда подростком в последний раз держали карандаш. Это чисто спонтанный рисунок - конечно, с некоторыми купюрами, вкраплениями стандартных частей, выполненный более зрелой рукой, но тем не менее в главном - все тот же рисунок, апеллирующий к архаике, к детству человечества и собственному детству. Что-то похожее возникает и в ситуации затянувшегося телефонного разговора, активного только с одной стороны: вынужденно слушающий хмыкает, поддакивает и черкает, чертит,...

Мы так рисуем не только в ситуациях, когда движения и свобода самовыражения ограниченны, в моменты, когда наше подсознательное вырывается наружу. Неожиданно для самих себя и окружающих мы начинаем рисовать в период жесточайших личностных кризисов, жизненных потрясений и драм. Прежняя жизнь с ее стереотипами и установками резко завершилась, надо вновь обретать и выстраивать себя, как это давным-давно уже происходило однажды.