История развития СПЭ

Психологическая экспертиза в то время переживала свое второе рождение, но на качественно ином уровне, подготовленном предшествующим развитием общей психологии, накопленным теоретическим и практическим опытом. Пожалуй, первым среди юристов  признал  необходимость  использования  судебно-психологической экспертизы Г.М. Миньковский в 1959 г. в связи с делами о преступлениях несовершеннолетних. Освоение данного вида экспертизы в уголовном процессе идет по нарастающей; заключение эксперта-психолога становится полноправным доказательным средством. Были сформированы основы теории судебно-психологической экспертизы, создан ее понятийный аппарат, большое значение придавалось разработке частных предметов экспертизы, конкретных психологических методик.

Судебно-психологическая экспертиза получает и официальное признание. Верховный Суд СССР в 1968 г. подтвердил целесообразность привлечения к участию в судебном процессе (по делам о преступлениях несовершеннолетних) специалиста в области психологии в качестве эксперта для определения способности несовершеннолетних, имеющих признаки умственной отсталости, полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. В 1978 г. на совместном заседании методического совета Прокуратуры СССР, научно-консультативного совета при Верховном Суде СССР и ученого совета Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности обсуждался доклад известного ученого А. Р. Ратинова «О состоянии и перспективах судебно-психологической экспертизы». Наконец, в 1980 г. в Прокуратуре СССР было разработано и принято методическое письмо под названием: «Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы». Оно сыграло (в известной степени) роль нормативной базы для более активного внедрения этого вида экспертного исследования в сферу уголовного процесса. Проблемам судебно-психологической экспертизы по уголовным делам посвящены многочисленные статьи психологов и юристов. Имеется ряд монографий, среди которых можно выделить работы А.Р. Ратинова, М.М. Ко-ченова, И.А. Кудрявцева, Н.Н. Станишевской.

Вместе с тем в гражданском процессе психологическая экспертиза недооценивается и используется недостаточно. Единичные публикации на эту тему появились в 80-е годы (авторы В.Л. Чертков, М.В. Костицкий, Т.В. Сахнова). Что касается практики, то некоторый опыт проведения данной экспертизы только накапливается (к примеру, по брачно-семейным делам). Т.В. Сахнова рассматривает типичный бракоразводный процесс следующим образом. Материально вполне благополучные люди, решившие расстаться, — не такая уж редкая, к сожалению, ситуация, но для ребенка, которому предстоит выбрать, с кем из родителей ему жить дальше, она часто приобретает драматический характер. И здесь даже опытные судьи порой испытывают затруднения, которые не всегда преодолимы традиционными средствами доказывания, объяснениями сторон, показаниями свидетелей.

Проживание с кем из родителей будет в большей степени соответствовать интересам ребенка? Каковы мотивы, приведшие супругов к распаду семьи? Кто из супругов наилучшим образом сможет воспитать ребенка? Решение этих и других вопросов, ответы на которые должны быть даны в ходе судебного разбирательства, требует не только всесторонней профессиональной подготовки, жизненного опыта, но и использования психологических знаний.

Суд далеко не всегда располагает сведениями о важных для дела фактах, сообщаемыми теми или иными лицами и адекватно отражающими реальную действительность. Это объясняется различными причинами и нередко объективными (например, особенностями условий восприятия и личностными свойствами субъекта, психологической спецификой поведенческой ситуации в целом). Выявление таких причин необычайно важно для достижения объективной истины. Более того, существует ряд психологических факторов, знание которых необходимо для верной правовой оценки предмета судебного разбирательства. И для установления подобных обстоятельств зачастую требуются специальные познания в области психологии. Ими владеют лица, производящие психологическую экспертизу.

Допустим, как быть в случае, если психически здоровый человек заключил сделку, а впоследствии настаивает в суде на том, что не понимал содержания своих действий, не мог в полной мере руководить ими, поскольку после сильного потрясения (смерти жены) был не в состоянии все здраво обдумать...

Можно ли такое заявление оставить без внимания или суд обязан проверить его, и если да, то какие доказательства будут наиболее эффективными? Здесь как раз специальные психологические знания должны присутствовать в процессуальной форме судебной экспертизы.

К общим методам психологического исследования можно отнести: эксперимент, психологическую диагностику, прогнозирование, проектирование, методы воздействия. В свою очередь, каждый из общих методов содержит комплекс специальных методов (методик).

Современное состояние развития психологической науки позволяет говорить о больших возможностях судебно-психологической экспертизы как одной из сфер прикладного использования психологических знаний. Конечно, это не означает, что такие возможности безграничны. Нерешенных проблем еще много. Например, нельзя пока констатировать возможность установления конкретного психологического мотива, но уже реально выявление содержания и иерархии основных мотивационных линий личности.

Надо отметить, что в период становления экспериментальной психологии попытки использовать ее для нужд юридической практики сводились в основном к разработке методик определения достоверности показаний участников уголовного процесса. Как пишет Т.В. Сахнова, с одной стороны, это знаменовало усиление внимания к изучению личности правонарушителя (ранее оно фокусировалось на самом правонарушении), что позволяло более точно и правильно квалифицировать совершенное правонарушение, учесть все объективные и субъективные моменты. С другой стороны, претендуя на установление достоверности показаний участников процесса, эксперт брал на себя задачу определить, насколько правдивы (или ложны) сведения лица, даваемые в ходе следствия или на суде.

Т.В. Сахнова приводит типичные примеры подходов, которые применялись при анализе личности в рамках экспертизы достоверности. На основе свободного рассказа испытуемого и ответов на вопросы эксперта делался вывод о наличии (или отсутствии) так называемых симптомов лжи, объективно обусловленных тем или иным типом личности. Так, предполагалось, что субъект, характеризующийся холодностью, угрюмостью, циничностью, готов на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность его показаний неустойчива. Не вполне достоверными могли быть признаны показания лица с комплексом неисполненных желаний, но по другим мотивам: субъект, стремясь к признанию в глазах других, выдумкой как бы реализует такие желания. Считалось, что такого рода экспертизы наиболее эффективны в отношении несовершеннолетних свидетелей. Здесь нелишне заметить, что надежных, научно обоснованных методик всестороннего исследования личности тогда еще не было разработано, в силу чего экспертная задача объективно не могла быть надлежащим образом решена.

Но не в этом заключался главный порок экспертиз достоверности. Отвечая на вопрос о недостоверности показаний, эксперт-психолог переступал границы своих специальных знаний непроцессуальных полномочий и вторгался в пределы компетенции суда. Такая неправомерная переоценка возможностей психологической экспертизы на первом этапе ее развития, вероятно, в чем-то закономерна, поскольку уровень практической психологии явно отставал от запросов юридической практики. Это вело к несоразмерной, ошибочной постановке задач и неадекватному выбору средств решения.

На откуп психологической экспертизе отдавалось установление правовых обстоятельств — не только выявление достоверности показаний, но и проверка их надежности как средств доказывания, определение вины в действиях лица, совершившего правонарушение.

Некоторая недоверчивость не преодолена до конца и поныне, хотя, думается, оснований для этого уже нет. Скорее наоборот, имеет место недооценка возможностей современной психологической науки в условиях возросших потребностей совершенствующейся практики осуществления правосудия.

Серьезные исследования отечественных ученых (в частности, А.Р. Лурии, М.М. Коченова, А.Р. Ратинова, В.Л. Васильева, В.Ф. Пирожкова, А.В. Дулова, В.Ф. Енгалычева, С.С. Шипшина и др.) позволяют на качественно ином уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям уголовного и гражданского судебных процессов.

В настоящее время теория судебно-психологической экспертизы, несмотря на имеющиеся нерешенные проблемы, обладает достаточным арсеналом научных средств, позволяющих использовать достижения психологической науки для решения практических задач в различных сферах юридической деятельности.

           Цели и задачи судебно-психологической экспертизы

Судебно-психологическая экспертиза широко применяется в практике правоохранительных органов. Как любой другой вид судебной экспертизы, она имеет конкретные цели и задачи. При этом необходимо отметить, что цели и задачи — понятия не идентичные.

Основная цель судебной экспертизы сводится к тому, чтобы на базе определенных данных, выработанных юридической психологией или накопленных практикой, провести исследование и ответить на вопросы следователя, органа дознания или суда . Эксперт своим заключением помогает следователю и суду выяснить обстоятельства дела, не вдаваясь при этом в их юридическую оценку.

Основная цель судебно-психологической экспертизы сводится к оказанию помощи суду, органам предварительного следствия в более глубоком исследовании специальных вопросов психологического содержания, входящих в предмет доказывания по уголовным делам, являющимся составным элементом, входящим в предмет доказывания гражданских споров, а также в исследовании психологического содержания целого ряда юридических, правовых понятий, содержащихся в законе.

М.В. Костицкий полагает, что целью судебно-психологической экспертизы является необходимость получения объективной, незаинтересованной оценки принятого решения, совершенного действия, выраженного направления, их настоящего или перспективного качества, эффективности; способность дать объективную, беспристрастную и принципиальную оценку конфликту, спору, его предмету, решить насущные задачи с помощью психологических знаний.

Основные задачи психологической экспертизы конкретизируются в зависимости от вида экспертизы и объекта исследования. А.О. Экменчи [61] относил к задачам судебно-психологической экспертизы вопросы: психологической мотивации действий подсудимых, потерпевших или свидетелей; установления физиологического аффекта, возможности оговора и самооговора по психологическим мотивам; психологической оценки личности подсудимого и его социальных установок; психологии несовершеннолетних участников процесса.

Ю. Б. Петелин в ряде публикаций, посвященных психологической экспертизе, указывал, что к задачам судебно-психологической экспертизы следует отнести: установление физиологического аффекта; определение степени умственного развития несовершеннолетнего, связанного не с душевным заболеванием, а с особенностями формирования его психики; установление индивидуальных особенностей познавательной деятельности участников процесса, присущих лицу форм эмоциональных реакций; оценку всей совокупности психологических особенностей личности для понимания ее поведения в экстремальной обстановке; дачу общей психологической характеристики индивидуально-психологических особенностей, имеющих значение для правильного рассмотрения дела; определение способности несовершеннолетних потерпевших и свидетелей правильно воспринимать событие и отдельные его обстоятельства; установление склонности несовершеннолетнего к фантазированию, повышенной внушаемости, индивидуальных особенностей познавательных процессов такого несовершеннолетнего; определение психических свойств личности подсудимого (психически здорового) и их влияния на психологический механизм совершенного им правонарушения. Приведенный перечень задач не является исчерпывающим. Очевидно, что с развитием психологии круг задач, предназначенных для разрешения психологической экспертизой, будет расширяться до пределов, установленных юридическим критерием.

С учетом позиций вышеуказанных авторов попытаемся более полно представить основные задачи экспертизы.

1. Установление  способности психически здоровых  обвиняемых, свидетелей и потерпевших  воспринимать имеющие значение  для дела обстоятельства и  давать о них правильные показания.

Поводами для назначения судебно-психологической экспертизы в целях решения такой задачи могут служить: данные о малолетнем возрасте, низком уровне интеллектуального развития, недостаточном овладении активной речью, характерологических особенностях соответствующего лица; сомнения в способности правильно воспринимать важные для дела обстоятельства и давать о них показания, основанные на оценке условий восприятия (быстротечность событий, множественность раздражителей, одновременно воздействующих на субъекта, состояние повышенной психической напряженности в момент восприятия и др.); данные о характере воспринимаемого раздражителя (сила — слабость); несоответствие показаний определенного лица другим материалам дела.

2. Установление  способности психически здоровых  потерпевших по делам об изнасиловании  правильно понимать характер  и значение совершаемых с ними действий и оказывать сопротивление виновному.

Наиболее распространенными поводами для назначения судебно-психологической экспертизы для решения этой задачи являются: данные о пассивном поведении субъекта в определенной ситуации, отсутствии глубоких эмоциональных реакций на случившееся; предположение относительно не связанного с психическими заболеваниями отставания потерпевшей в психическом развитии; сведения о некоторых характерологических особенностях (вялость, пониженная активность, неуверенность в себе, застенчивость, замкнутость и пр.) или о неблагоприятных условиях общего воспитания (систематическое подавление родителями самостоятельности ребенка, излишнее ограждение от трудностей) и недостатках полового воспитания в семье и школе.

3. Установление  способности отстающих в психическом  развитии несовершеннолетних обвиняемых полностью сознавать значение своих действий и определение степени способности их руководить своими действиями.

На возможность отставания в развитии психически здорового подростка могут указывать: данные о его педагогической запущенности, «детскости» поведения, легкомысленном отношении к своим противоправным действиям, несоразмерность объективного содержания поведения с субъективно преследуемыми подростком целями; свидетельские показания, говорящие о заметном отличии подростка от основной массы его сверстников.