Коммуникативного
Действия Теория
- одна из влиятельных
западных социальных теорий, разработанная
Ю. Хабермасом в русле "критической
теории общества" и направленная
на интегративное понимание социальной реальности.
К. д. т. обосновывает критическую теорию
общества, исходя из анализа коммуникации и, соответственно,
нового понимания рациональности. Она
связана с т. н. "лингвистическим поворотом"
в философии и социальных науках, обусловившим переход
гносеологизма в коммуникативную парадигму. Общество анализируется в форме
коммуникации. "Лингвистический
поворот"
влечет за собой отказ от субъективистской
феноменологии, основанной на анализе
внутреннего сознания времени, конституирующего
структуры повседневной практики. Язык снимает сознание
и, понятый
с коммуникативной т. зр., принимает форму
лингвистического анализа языковых форм
взаимопонимания. Рациональность сосредоточивается
не в сфере разума, а в языковых формах взаимопонимания. Согласно
Хабермасу, коммуникативная модель призвана обновить
путем пересмотра классическое понятие рациональности и указать
масштабы критического отношения к социальному устройству.
Коммуникативная парадигма направлена также против
производственной парадигмы классического марксизма. Исследование К. д.
т. осуществляется у Хабермаса по пяти
основным направлениям: 1) предлагается
новая критическая
теория общества,
отличная от проекта М. Хоркхаймера и Т.
Адорно; 2) разрабатывается концепция коммуникативной рациональности
средствами герменевтики, различных теорий
языка; 3) разрабатывается теория социального действия,
в частности коммуникативного; 4) Хабермас
предлагает два понятия: понятие жизненного
мира и системы; анализируется их взаимоотношение
в исторической перспективе; 5) анализируются
важнейшие тенденции и кризисы современности
с помощью понятий жизненного мира и системы.
Согласно Хабермасу, проект критической
теории общества, представленный в трудах
М. Хоркхаймера и Т Адорно приобрел пессимистическую
окраску и в целом оказался неплодотворным,
поскольку процессы рационализации и идеалы Просвещения прежде
всего связывались ими с претензиями классического
разума. Критикуя разум Нового времени, авторы "критической теории
общества" следовали точке зрения построения
объективной картины общественной жизни
и поиска средств его улучшения, разумного
преодоления существующих в обществе
противоречий. В столкновении с новой
исторической реальностью критическая теория
превращается в критику инструментального
разума, постулирующего свои притязания
в субъект-объектных отношениях.
Человеческий разум как инструмент покорения
внешнего мира оказывается инструментом
подавления, и в том числе самого человека. Поэтому в рамках инструментального
разума масштабы критической теории общества
ограничиваются процессами обобществления
и реификации, главным образом критики
этих процессов. Если Вебер представлял
историческое развитие человека как процесс
секуляризации мира через его рационализацию,
авторы "критической теории общества"
считали незыблемым факт органического единства
разума и мифа. Отсюда скептическое отношение к разуму и пессимистический пафос их проекта. Хабермас
считает, что основная причина неудачи "критической
теории общества" кроется в том, что
Хоркхаймер и Адорно пытались спасти инструментальный
разум с помощью самого инструментального
разума. Т. е. навязать инструментальному
разуму задачи, которые он не в состоянии
был разрешить. Необходимо выявлять новые
рационалистические потенциалы современных
структур сознания. Эти потенциалы он
надеется обнаружить в области коммуникативной
рациональности. Реконструкция понятия
рациональности исходит из интерсубъективного
по своей природе коммуникативного разума. Новое понимание критической
теории связано прежде всего с перспективой
участников социального взаимодействия.
Нормы и правила социального взаимодействия
обосновываются исходя из языкового взаимопонимания
и, основанном на формально-прагматическом дискурсе, соглашения, к которому
стремятся индивиды. Т. о., действие коммуникативной критической
теории распространяется не на трансцендентальные
сферы разума и условия возможности познания,
а на принятие практических решений на
основе достигнутого соглашения в процессе
коммуникативного дискурса. В этом отношении познание и коммуникация взаимообусловливают
друг друга и совпадают. Проблема рациональности
является основополагающей для соционаучного
дискурса. Перед всякой социальной теорией
с претензией на теорию общества проблема рациональности встает
одновременно в метатеоретической, методологической
и эмпирической областях. На метатеоретическом
это предполагает анализ импликаций рациональности
основных понятий действия, на методологическом
- анализ импликаций значимого социального
действия, на эмпирическом - оценку процессов
рационализации современных обществ.
Анализ проблемы рациональности преследует цель показать, что существует потребность в теории коммуникативного
действия. "Регулируемые нормами действия,
экспрессивные самопредставления и оценивающие
высказывания восполняют констатирующие
речевые действия до коммуникативной
практики, которая на фоне определенного
жизненного мира ориентирована на достижение,
сохранение и обновление согласия, причем
такого согласия, которое покоится на
интерсубъективном признании притязаний,
могущих быть подвергнутыми критике".
Согласие оценивается посредством претензий
на значимость. Такие претензии представляют
собой воплощенные в высказываниях знания.
Высказывания анализируются с т. зр. их
обоснованности и через их соотнесение
с окружающим миром. Рациональность повседневной
практики и коммуникативного согласия
основываются на способности индивидов обосновать
собственные высказывания следовательно,
предполагает инстанцию аргументации. Аргументация позволяет участникам
коммуникативного процесса тематизировать
спорные вопросы и разрешить или критиковать
их с помощью соответствующих аргументов.
Если рациональность отдельных индивидов
полагается их способностью аргументировать собственные
высказывания, то с всеобщей т. зр. универсальное основание рациональности высказывания
не только отдельных людей, но и коллективностей
полагается рациональностью жизненного
мира. Жизненный
мир предстает
как непроблематизируемое общее фоновое знание. Жизненный мир может
считаться рациональным в той мере, в какой
он делает возможным взаимодействия, направляемые
коммуникативно достигаемым согласием.
Потребность в согласии удовлетворяется
посредством рационально, т. е. аргументирование,
достигаемого взаимопонимания, которое
обеспечивается либо с помощью самих участников,
либо с помощью профессиональных экспертов.
Хабермас выделяет четыре основные понятия
социального действия. 1. Понятие телеологического
действия, связанное с именем Аристотеля;
основано на адеквации цели и средства
деятельности. Индивид достигает цели,
выбирая сулящие успех средства и адекватно
применяя их. Если при расчете успеха принимается
во внимание решение хотя бы еще одного
индивида, можно говорить о стратегическом
действии. 2. Понятие нормативного действия
предполагает определенную совокупность
индивидов, ориентирующих свои действия
в зависимости от принятых норм и ценностей
и на основании их строящих взаимопонимание.
Рациональность нормативного действия
определяется соответствием стандартизированным нормам. Последние предопределяют
выполняемые индивидами в социальном
взаимодействии роли, структурирующие
в их глазах социальное окружение. 3. Понятие
драматургического действия предполагает
публичное представление индивидами самих себя
в ситуации взаимодействия. Индивид вызывает
в публике определенный образ самого себя посредством
того, что "выставляет" себя перед
публикой, целенаправленно раскрывает
свой внутренний, субъективный мир. Рациональность
драматургического действия определяется
по тому, насколько искренне индивиду
удается выражение своих переживаний.
Понятие драматургического действия передает
намеренную стилизацию в самопредставлении
с целью аутентичности, индивидуальности
выражаемого. 4. Понятие коммуникативного
действия предполагает социальное
взаимодействие
по меньшей мере двух индивидов, владеющих речью, способных к действию,
которые вступают в межличностное отношение.
Индивиды стремятся достичь понимания
относительно ситуации действия с тем,
чтобы координировать планы действия и сами действия.
Основное понятие интерпретации связано
прежде всего с достижением согласия относительно
ситуации взаимодействия. В этой модели
особое значение приобретают лингвистические
формы, главное - язык. "Основные понятия
социального действия и методология понимания социальных
действий связаны между собой. Различные
модели действия предполагают каждый
раз различные отношения к миру. А эти
отношения к миру имеют конститутивное
значение не только для рациональности
действия, но и для рациональности истолкования
социальных действий интерпретатором".
В свете различения основных
понятий социального действия Хабермас
выделяет "жизненный мир" и "систему".
Если стратегическое действие и, соответственно,
инструментальная рациональность соответствуют
"системе", то коммуникативное действие
и, соответственно, коммуникативная рациональность
- "жизненному миру". Общество постигается
одновременно как система и жизненный мир, как
две различных интерпретации и перспективы
исследования. "Жизненный мир" - это
символически опосредованное производство и воспроизводство общества действующими
индивидами. "Система" - это прежде
всего система действий и взаимодействий.
Таким различением Хабермас пытается
избежать альтернативы микро- и макроаналитических
уровней, интерпретативной и структурно-функционалистской
ориентации в социальных науках. Общество,
рассматриваемое как жизненный мир, предполагает
необходимую связь социального анализа
с внутренней перспективой индивидов,
а также герменевтическое "сличение"
собственного понимания исследователя
с пониманием участников жизненного мира.
В этом контексте вся проблема производства
и воспроизводства общественной жизни
анализируется с т. зр. действующих индивидов.
Общество, рассматриваемое как система,
предполагает необходимую связь социального
анализа с внешней перспективой наблюдения.
Внешнему наблюдателю недоступны структурные
модели действия, следовательно, они должны
быть рассмотрены герменевтически. С другой стороны, автономность жизненного мира налагает
определенные ограничения на воспроизводство
общества, причем т. о., что изнутри общества
эти ограничения не воспринимаются, наблюдать
их можно только извне как систему с ограничениями.
Т. о., жизненный мир и система взаимодополняют
друг друга. В отличие от феноменологического
анализа жизненного мира, центрирующегося
на субъективном переживании индивидов,
Хабермас считает необходимым дополнить описание жизненного мира интерсубъективными
языковыми структурами. Язык и культура имеют для жизненного
мира конститутивное значение. Участники
коммуникации в такой мере пребывают в
языке, что для них невозможно занятие
трансцендентальной позиции по отношению к языку.
Это же касается культурных образцов толкования
мира, опосредованных языком. Эволюция жизненного мира приводит
к различению "культуры", "общества"
и "личности". "Культурой я называю
запас знаний, из которого участники взаимодействия
для целей взаимопонимания черпают интерпретации.
Обществом я называю легитимные порядки,
через которые участники коммуникации
устанавливают свою принадлежность к
социальным группам и тем самым обеспечивают солидарность. Под личностью я понимаю компетенции,
делающие субъекта способным к владению
речью и к действию..." Символические
структуры жизненного мира воспроизводятся
на путях сохранения и обновления знания,
стабилизации групповой солидарности
и формирования ответственных за свои
действия акторов. Этим процессам культурного
воспроизводства, социальной интеграции
и соответствуют культура, общество и
личность как структурные компоненты жизненного мира. Анализ
жизненного мира необходимо сочетается
с анализом системы. Система обозначает
прежде всего специфически управляемые
проявления саморегулирующегося социального
образования с целью адаптации к внешнему
миру. "Социальные системы рассматриваются
с точки зрения их способности поддерживать
собственные границы и продолжать свое существование, преодолевая сложность
постоянно меняющегося окружения".
В отличие от жизненного мира, ориентированного
на индивидуальную самореализацию в символически
опосредованных коммуникативных процессах,
система скорее ограничивает действия
людей. Согласно Хабермасу, социальная
эволюция
представляет процесс, в ходе которого
возрастают сложность системы и рациональность
жизненного мира. С другой стороны, происходит
все большее отчуждение системы и жизненного
мира. На современном этапе происходит перевертывание характера зависимости между
жизненным миром и системой. Если на первоначальных
этапах системы включались и определялись
структурами жизненного мира, то теперь
системы обрели автономию. На место первоначальной зависимости
приходит собственная динамика систем. Современные
общества достигают такой степени системной
дифференциации, при которой элементы системы вступают во взаимодействие без посредничества
жизненного мира. Формально организованные,
управляемые посредством власти и денег
системы представляются индивидам как
какая-то естественная данность. Отсюда
всякого рода патологии жизненного мира.
Тем не менее, жизненный мир остается подсистемой,
определяющей состояние общественной системы
в целом. Механизмы системного регулирования
нуждаются в укоренении в жизненном мире,
т.е. нуждаются в институализации. К. д.
т. представляет собой смену парадигм
в социально-философской теории. Т. X. Керчмов