Психология пожилого возраста

Другие ищут и выделяют более облигаторный период, называя  его, например, периодом умирания. Оба  подхода, вообще говоря, имеют основания. Есть и чисто формальный подход, например введение «первой старости», «второй старости» и т. п. (по аналогии с первой и второй зрелостью). (Обзор  точек зрения на периодизацию старения и старости дает Б.Г.Ананьев [1972].) Во всяком случае, возрастные психологи каждый раз должны уточнять, идет ли разговор о старости как одном из периодов психологического онтогенеза или о старости как эпохе, как известном объединении психологических периодов.

Удивительно, но сколько-нибудь расчлененного языка для психологического разговора об эпохах жизни человека нет. Для эпох по крайней мере неприменим столь любимый возрастными психологами  язык с использованием терминов «ведущая деятельность», «социальная ситуация развития», «возрастно-психологи-ческие личностные новообразования».

Попробуем высказать гипотезу, которая на материале особого  формального анализа эпохи зрелости и переноса по аналогии результатов  этого анализа на другие эпохи  даст нам некоторое основание, метафору для психологического разговора  о возрастно-пси-хологических эпохах жизни человека.

Как известно, эпоха зрелости начинается с подросткового возраста. Каковы же главные психологические  задачи подросткового возраста? Их лучше всех сформулировал Штерн. Это формирование идентичности подростка  в трех основных сферах: «Я» как представитель определенного пола — половая идентичность; «Я» как представитель определенной профессии — профессиональная идентичность; «Я» как представитель определенной религии (или идеологии) — мировоззренческая идентичность. В этом смысле ведущей деятельностью подросткового возраста является «половозрастная идентификация» [Хасан Б. И., Дорохова А. В., 1999].

Основной же кризис эпохи  зрелости находится не на границах эпохи, а внутри. Это кризис середины жизни. Очевидно, что психологическим  содержанием этого кризиса является переидентификация\ Часто в этот период человек меняет работу, специальность, место жительства, расстается с семьей, изменяет свои взгляды на семейную жизнь, меняет религиозные (или атеистические) взгляды И пр. и пр. Исчерпанность одних жизненных смыслов и поиск других — вот второй (глубинный, содержательный) слой этого же Кризиса... [Массен 77. и др., 1997].

Идентификация, переидентификация... А чем же заканчивается эта эпоха? Разидентификацией! Мораторием на идентификацию, идентификацией со знаком минус.

Конечно, надо понимать, что  переидентификация и разиден-тификация — это различные модусы идентификации. Идентификация как процесс построения и поддержания личностной идентичности идет всю человеческую жизнь. Что же тогда оттеняет этот термин-метафору — идентификацию со знаком минус, раз-идентификацию, мораторий на идентификацию?

Дело в том, что особая работа по конституированию, сохранению, поддержанию идентичности личности в зрелом возрасте практически всегда происходит в условиях экспансии личности. Личность расширяет свой личностный мир, завоевывает новые «плацдармы» (термин В. М.Розина), усложняется. Личностный рост всегда понимался как особая работа личности («оправдание» себя личностью) в условиях выхода последней за свои пределы, границы, как принятие личности себя новой, усложненной, более богатой...

Это относится и к периоду  кризиса середины жизни: исчерпание (развенчание, отказ, отбрасывание, невозможность  реализации и пр.) одних жизненных  смыслов и упрочение, нарастание, принятие других, не менее значимых и не менее мощных. Преодоление  кризисов середины жизни это, несомненно, продолжение жизненной экспансии. Старое же — жизненные цели, смыслы, задачи, ориентиры — отброшено  или исчерпало себя: «Я забочусь о принятии нового, но не о сохранении старого...»

Другое дело — кризис перехода от зрелости к старости. Обсуждая проблему ведущей деятельности в пожилом  возрасте, мы писали [Лидере А.Г., 1998], что  «в отечественной возрастной психологии, к сожалению, отсутствует общепризнанное определение и понимание ведущей  деятельности позднего (пожилого) возраста и определение основных личностных новообразований этого возраста». Есть основания согласиться со следующим  мнением. Несмотря на вариативность  так называемых «здоровых типов  старости», в каждом из которых основным содержанием жизнедеятельности  пожилого человека становится разная, на первый взгляд, деятельность (общественная работа, деятельность внутри семьи, художественная самодеятельность, путешествия и  пр.), ведущей для пожилого возраста является особая внутренняя деятельность, направленная на принятие своего жизненного пути. Пожилой человек не только работает над смыслами своей текущей  жизни («жизнь не бессмысленна, я не могу продолжать трудиться, но У меня есть возможности реализовать себя в других сферах жизнедеятельности»), но и неизбежно осмысливает свою жизнь как целое. Плодотворная, здоровая старость связана с принятием своего жизненного пути. Болезненная (в релевантном смысле слова) старость — с непринятием. Кризис пожилого возраста есть кризис отказа от жизненной экспансии.

Это вообще, видимо, переход  на другой тип психологической жизнедеятельности, где главным становится не принятие в себе нового, а сохранение, удержание  в себе старого. Принять свой жизненный  путь таким, каким он был, — вот  задача пожилого возраста. Это значит принять и себя в своем жизненном  пути таким, «каким был и есть», и  свое психологическое окружение, и многое другое.

Болезненная старость — это  продолжение экспансии! Конечно, быстрый  отказ от жизненной экспансии  также болезнен, как в перспективе  и ее безудержное продолжение. Здоровая старость — это постепенное завершение, исчерпание задач экспансии.

Видимо, и сама периодизация эпохи старости, т.е. выделение в  ней отдельных возрастных периодов, психологически строится именно с учетом того, какие задачи жизненной экспансии  исчерпывают себя. Укажем, не расставляя по возрастным периодам, эти исчерпывающие себя смысложизненные задачи:

- люди перестают работать — уходят на пенсию;

- они перестают быть начальниками;

- они перестают быть  детьми - хоронят своих родителей;

- они перестают быть  родителями — их дети встают  на ноги и заводят собственные  семьи;

- они теряют свои физические  кондиции — это тоже трудно принять в себе;

- они меняют свою сексуальную жизнь;

- они перестают путешествовать — нет сил и желания;

- они смиряются с неизбежностью и близостью смерти.

В сущности, нужна еще специальная  метафора для периодизации старости как эпохи. Нам пока ясно только основное ее содержание (мы называли это ведущей  деятельностью пожилого возраста, что  неточно) — принятие своего жизненного пути и себя в нем. Поиски такой  метафоры и построение гипотетической периодизации поздних возрастов  — задача следующих наших публикаций.

Источник: Лидерc А. Г. Кризис пожилого возраста: гипотеза о его психологическом содержании

// Психология зрелости  и старения. — 2000