Психология творческого мышления

      Однако, одновременно с выигрышем для  социального общения развитие доминирующего  вербального мышления (каковым оно  стало в условиях нашей цивилизации) неизбежно сопровождается определенным проигрышем в связи с его ограниченностью. Эта ограниченность вытекает из самой природы вербального мышления:  оно должно обеспечить дискретное, упорядоченное отражение реальной действительности. Между тем объективная действительность не может быть  исчерпывающе описана в рамках вербального мышления.

      Это положение требует специального пояснения. Взятый изолированно от других (насколько это возможно), сам  образ предмета в отличие от слова  представляется определенным, конкретным и однозначным, "равным самому себе". Но в то же время любой образ, как  элемент реального мира, многогранен и неисчерпаем. Никакое сколь угодно подробное расчленение образа на его составные элементы не в состоянии дать всеобъемлющего и адекватного представления об образе.

      Основной  отличительной особенностью пространственно-образного, правополушарного мышления является одномоментное установление многочисленных связей между предметами и явлениями. Отдельные свойства образов, их "грани", могут вступать во взаимодействие друг с другом сразу в нескольких "смысловых плоскостях", что и определяет многозначность образа в соответствующем контексте. Эта многозначность затрудняет не только выражение таких отношений в логически упорядоченной форме, но может даже препятствовать их осознанию. Вместо этого образное мышление обеспечивает непосредственность восприятия реальности, принятие ее такой, какой она является сама по себе.

      Оба типа мышления отличаются друг от друга не качеством материала, которым они оперируют, они противоположны друг другу по принципу организации связей между элементами этого материала. Задачей логико-вербального мышления является вычленение из всех реально существующих (или потенциально возможных) взаимодействий какого-то одного, наиболее существенного. Таким образом, формируется внутренне непротиворечивая модель мира, которую можно анализировать и достаточно точно и однозначно выразить в словах или других условных знаках, что создает удобство для общения. За рамками этой модели остается все, что в нее не вписывается, что не может быть логически организовано. А задачей пространственно-образного мышления является отражение всех существующих взаимосвязей,  всего богатства реального мира, но это богатство плохо поддается жесткому структурированию, так что его трудно без существенных потерь передать с помощью обычного языка. Здесь оказывается незаменим язык искусства.

      Можно сказать, что в основе любого творчества (и художественного, и научного) лежат взаимодополняющие отношения между двумя типами мышления. Для творческого акта необходимо видеть действительность во всей ее сложности и многогранности, воспринимать ее такой, какая она есть, что и достигается благодаря возможностям пространственно-образного мышления. Однако это только первый этап творческого процесса, этап инсайда. Для того чтобы результаты деятельности пространственно-образного мышления превратить из "вещи в себе" в вещь для нас, их необходимо проанализировать, критически оценить и организовать в некоторую систему. Этот этап уже невозможен без участия логико-вербального мышления. Оно обеспечивает направление творческой активности и ограничивает ее потенциальную хаотичность.

      В этой связи необходимо подчеркнуть  отличие выше перечисленных представлений  от концепции "воронки". Согласно концепции «воронки» искусство  помогает преодолеть диссоциацию между  практически неограниченным количеством поступающих в мозг сигналов и ограниченной возможностью их словесного выражения. Дело не в том, что человек способен воспринять неизмеримо большее количество сигналов внешнего мира, чем найти для них  формы словесного выражения. Даже если бы человек располагал запасом слов, сопоставимым с числом воспринимаемых сигналов, он был бы так же далек от полного соответствия между картиной мира и ее словесным выражением. Каким бы обширным ни был словарный запас, речь, подчиненная законам логического мышления, будет отражать только отдельные связи между воспринимаемыми предметами и явлениями.

      Описанная ограниченность речевых возможностей в действительности является главным  достоинством логического мышления и вербального общения, обеспечивающим однозначное взаимопонимание. Это не случайность, требующая преодоления. Так, создание художественных образов  представляет собой по существу новую организацию вербального материала с помощью принципиально иных, не логико-дискретных, контекстуальных связей. В поэтике существует тот же эффект при восприятии, что и двойные изображения, когда в одном и том же рисунке можно, в зависимости от исходной установки, увидеть и пейзаж, и изображение человеческого лица. В психологии известен рисунок-загадка Кьюби, получивший название "Жена или теща?" На этом рисунке половина зрителей видит изображение молодой женщины, выполненное в профиль,  остальные - лицо старой ведьмы в анфас. Только в рисунках такого типа эти различные восприятия всегда последовательны (мы видим сначала одно, а потом другое изображение), тогда как в художественных сравнениях определяющим является симультанность. Читая у А. Вознесенского: "По лицу проносятся очи, как буксующий мотоцикл",  представляются  одновременно и взгляд, и мотоцикл. Такое восприятие оказывается решающим потому, что число связей между отдельными гранями образов ничем не ограничено. Если бы между ними была возможна только какая-то одна связь, как это имеет место между словами в обычном сообщении, то симультанность восприятия практически ничего не прибавила бы к каждому из образов и художественный эффект сравнения был бы равен нулю. Именно так и происходит, когда используются банальные стандартные сравнения ("уста как розы", "глаза как звезды" и т.д.). От частого взаимодействия в одном и том же контексте между образами устанавливается как бы однозначная линейная связь. При неоднократном употреблении таких банальных сравнений в одном и том же смысловом контексте в каждом образе вычленяется какое-то одно решающее качество. Например, подразумевается, что губы свежи как розы или благоуханны как розы, а глаза ярки как звезды. Остальное потенциальное богатство образа оказывается заслоненным привычным (и однозначным) восприятием. Экспериментально доказано, что слишком частое употребление слов, особенно в простых текстах, облегчает нахождение стандартных связей между словами, но лишает их образности. "Ожидаемость" для читателя такого клише приводит к тому, что обозначения утрачивают свойство образов и воспринимаются только как условные понятия, создается логико-вербальный контекст. Поэзия дает большое количество доказательств, что дело не в особенностях самих используемых слов, не в их "затертости" - достаточно немного изменить общий контекст, и то же самое сравнение, воспринимавшееся ранее как шаблон, вновь оживает, образ становится полнокровным, возвращается способность к установлению многочисленных связей по законам образного мышления. Умение поэтов вернуть привычным, "затертым" словам их первоначальное богатство определяется способностью ввести их в новый, непривычный контекст.

      С другой стороны, чересчур неожиданные, нарочито оригинальные сравнения, сопоставления  далеких друг от друга предметов  или явлений могут оказаться  неэффективными для создания художественного  образа. В этом случае каждый из сопоставляемых предметов все равно воспринимается независимо друг от друга, отсутствует эффект их взаимного обогащения и как бы слияния в человеческом представлении, нет чувственного переживания их единства. Читатель может быть поражен воображением автора, рискующего соединять несоединимое, но это удивление - скорее логическая, чем непосредственно эстетическая оценка.

      В настоящее время имеются прямые доказательства решающего значения для творчества правополушарного мышления, создающего специфический пространственно-образный контекст. Показано, что при органическом поражении левого полушария мозга у художников и музыкантов практически не страдают их артистические способности, а иногда даже повышается уровень эстетической выразительности творчества. После тотального удаления менингеомы правого полушария поэт потерял способность к поэтическому творчеству, несмотря на полное выздоровление без каких-либо дефектов в сфере обыденного мышления и речи. Математик с опухолью в правой теменно-затылочной области утратил способность к оригинальным решениям задач при полной сохранности логического мышления.

      Наиболее  распространенные тесты на выявление  способностей к творческому мышлению также подтверждают значение для  творчества контекстуальных связей. Испытуемых просят предложить как можно больше способов использования каких-нибудь обычных предметов обихода. За каждым из таких предметов традиционно укрепилось только одно назначение (например, утюг используется для того, чтобы гладить белье, и в обычных условиях никто не станет забивать им гвозди, хотя в принципе он для этого вполне подходит). Предложение использовать привычный предмет любыми, самыми фантастическими способами в действительности направлено на проверку того, насколько прочны в сознании субъекта однозначные линейные связи между предметами и в какой степени они могут уступить место связям многозначным, основанным на учете максимального количества свойств каждого из предметов. Для выполнения этих заданий необходимо не просто учитывать разнообразие свойств данного предмета (его многогранность), но и уметь приводить их во взаимосвязь со свойствами других предметов, т.е. создать образный контекст. Можно сказать, что контекст, характерный для логической организации информации, обусловливает уменьшение энтропии, а контекст, в рамках которого осуществляется образное постижение, способствует значительному увеличению энтропии, т.е. гораздо меньшей упорядоченности связей. Это соображение играет важную роль при дальнейшем рассмотрении особенностей физиологической активности мозга в процессе решения творческих задач.

      Пока  известно немного таких исследований, но их результаты заслуживают внимания. Так, у испытуемых с высоким и  низким творческим потенциалом (оцениваемым  по результатам выполнения  тестов) в состоянии покоя и в процессе решения творческих задач и задач, требующих формально-логических операций, было обнаружено, что в состоянии относительного покоя мозг творческих людей более активирован. По-видимому, это можно объяснить тем, что творческие люди характеризуются большей сенсорной открытостью, большей чувствительностью ко всем, даже минимальным раздражителям, поступающим извне (без такой повышенной чувствительности было бы невозможно творчество, основанное на способности к восприятию тех сигналов, которые не воспринимаются другими людьми). В связи с этой повышенной чувствительностью творческие люди живут более интенсивной духовной жизнью,  и у них легче возникают внутренние конфликты.

      Экспериментальные исследования показали, что лицам  с высокими творческими задатками не только не нужна дополнительная активация мозговых структур при решении творческих задач, но более того - целесообразно некоторое снижение этой активности по сравнению с состоянием спокойного расслабленного бодрствования. Есть несколько подходов к объяснению этих результатов. Можно предположить, что поскольку для творческих личностей решение творческих задач является наиболее оптимальной формой деятельности, эта деятельность не вызывает сколько-нибудь выраженного эмоционального напряжения. Но творчество - достаточно активная форма деятельности, а не просто состояние удовольствия. К тому же известно, что творческие люди при выполнении этой работы, как правило, испытывают состояние максимального эмоционального подъема, иногда вплоть до экстаза, что не согласуется с гипотезой о снижении эмоционального напряжения.

      Теоретические рассуждения, базирующиеся на результатах  психофизиологических экспериментов, получают несколько неожиданное  подтверждение в повседневной практике. Многие могут вспомнить по личному  опыту или по опыту общения с творческими людьми, что творческая работа, даже очень длительная, часто не сопровождается чувством утомления и даже  сопровождается чувством эмоционального подъема и прилива физических сил. Для творческих личностей длительная рутинная механическая работа без увлеченности и поиска или просто длительное прекращение творческой деятельности нередко становится непереносимым и влечет за собой ухудшение самочувствия. В то же время для людей с низкой творческой потенцией предпочтительнее выполнение любой самой скучной работы, чем необходимость решения интересных творческих задач.

      Интересные  параллели могут быть проведены  также при анализе результатов  психофизиологических исследований особых состояний сознания (например, медитации). Американский физиолог Орнштейн  показал, что эти состояния, судя по психологическим особенностям, обусловлены относительным преобладанием функции правого полушария. В то же время после выхода из этих состояний субъективно отмечается чувство отдыха, снятие физического и психического утомления, повышенный интерес к жизни. Первичное, образное мышление является «менее дорогостоящим» для индивида, и это объясняет, почему в ситуации стресса переход к такому мышлению обеспечивает одну из основных форм психологической защиты. Творческая деятельность, следовательно, является защитной для здоровья субъекта не только потому, что это оптимальный способ реализации поисковой активности, но и потому, что при этой деятельности создаются условия для наиболее полного использования особенностей правополушарного мышления. Можно предполагать, однако, что только у людей с хорошими творческими способностями организация образного контекста возможна при малых энергетических затратах. Людям с низкой творческой потенцией нужны большие усилия, чтобы преодолеть сформированные в процессе онтогенеза установки на жесткую упорядоченность и однозначность связей между предметами и явлениями. В детстве исходные преимущества - на стороне невербального мышления. Но чем больше усилий приложено в процессе воспитания для того, чтобы добиться доминирования логико-знакового мышления, тем больше усилий необходимо в дальнейшем для преодоления его ограниченности, для "раскрепощения" образного мышления. Такое "раскрепощение" дается  с большим трудом. В ряде случаев у субъекта возникают попытки решать творческие задачи  формально-логическим путем. Задачи, не поддающиеся логическому решению, вызывают эмоциональное напряжение с негативным знаком. А для людей наиболее творческих именно такие задачи являются наиболее притягательными, поскольку им не столь сложна организация образного контекста. Их основные усилия, напротив, направлены не на раскрепощение образного мышления, а на ограничение его потенциальных возможностей, ибо без такого ограничения творчество превращается в хаос.

      Из  всего вышесказанного вытекает, как  существенно с ранних лет правильно  строить воспитание и обучение, ориентируя их на развитие образного мышления, чтобы впоследствии оно не оказалось  скованным рассудочными рамками.

      Важно отметить, что способности правополушарного мышления к созданию образного контекста бывают нарушены при невротических и психосоматических заболеваниях, и симптоматично, что при этих формах патологии творческие возможности значительно снижены.