«Политическая» мифология ХХ-ХХI века

Еще одним ярким примером политического  мифа  XX века является миф о демократии в США как о воплощении «вселенского добра». Идея исключительности возникла у американских колонистов еще в  XVII веке.  Из представлений о богоизбранности и исключительности (уникальный континент, уникальный народ, уникальный демократический политический строй) вытекало ощущение «особой миссии», возложенной на американцев. Первые переселенцы-пуритане истолковывали ее как спасение истинной христианской веры, спасение своей Церкви. Со временем, по мере обретения США мощи, особенно после Второй мировой войны, идея миссии приобрела светское  содержание и стала истолковываться как «спасение всего человечества». Поэтому  США в силу своей  миссии имеют моральное и фактическое право вмешиваться в дела «недемократических» государств.

В  России после падения коммунистической мифологии «вакуум» стал

заполняться либеральной политической мифологией, сакральным образом которой  стала фигура Б. Ельцина. Однако провал социально-политических реформ привел в массовом сознании к противоречию между мифическим образом власти и ее реальными делами. Это  привело к крушению либерального мифа и делегитимизации властных структур. Массы, дезориентированные экономической нестабильностью, запуганные террористическими актами, были готовы к принятию нового мифа.

Поэтому  новый президент в 2000 году  идентифицировался массовым сознанием как олицетворение  архетипа Чуда,  трансформировавшего  первоначальный Хаос в новый социальный порядок, в котором  новый лидер  – В. В. Путин – персонально  нес ответственность за всю нацию. Эта политическая реальность получила название «вертикаль власти».

Создание мифа подкреплялось новыми политическими ритуалами: ежегодными посланиями президента к Федеральному Собранию, регулярными телемостами с жителями страны, пресс-конференциями в Кремле. Была создана партия власти, своеобразным тотемом которой стала фигура «национального лидера». Проводимые «Единой Россией» мероприятия также стали скорее ритуальными, чем политическими, где эмоциональная компонента превалировала над рациональной.

Основой политической риторики стало  противопоставление  «стабильных нулевых» «лихим девяностым». При этом сам термин «лихие девяностые» было искусственно привнесен в обиход СМИ, придав противоречивому десятилетию реформ однозначно негативную окраску.

Миф о победе национального лидера над Хаосом  успешно просуществовал больше десяти лет. Однако после массовых недовольств результатами выборов  в Государственную Думу в декабре 2011 года стало очевидно, что мифологема, неплохо работавшая с начала 2000-х годов, стала утрачивать свою  действенность. В информационном пространстве сообщения о неудачах проводимой экономической и социальной политики, бессилия правоохранительной системы  стали входить в противоречие с постулатом о наведении порядка в стране.

В связи с угрозой разрушения существующей мифологемы,  перед  президентскими выборами  власти  оказалось необходимо объединить массы вокруг определенной центральной идеи. В качестве такой объединяющей идеи, очевидно, был выбран  концепт, построенный на  традиционном для России архетипическом образе внешнего врага, который стремится внести смуту в политическую жизнь страны и тем самым ослабить российскую государственность.

Важнейшая  функция  политического  мифа состоит в том, чтобы сплачивать «своих», противопоставляя их «чужим», иными словами, культивировать образ  внешней угрозы, гораздо более  значимой, нежели внутренние противоречия и проблемы.  В дореволюционной  России противопоставление России  и Запада происходило за счет противопоставления «истинной» православной веры католицизму, в СССР  – коммунистического  строя капиталистическому. В нынешней ситуации используются столетиями закрепленные в сознании  россиян мифы о  принципиальном противостоянии  России и Запада,  об особом пути России, обусловленном ее географическим положением между Западом и Востоком. При этом в настоящий момент  они актуализируются через прямые или косвенные сообщения о существующем заговоре «мировой закулисы», имеющий целью ослабить суверенитет России, отнять человеческие и природные ресурсы, посягнуть на территориальную целостность страны.

Оппозиционные митинги, начавшиеся в  конце 2011 года, посредством СМИ были представлены населению в аналогичном  ключе  – как попытка прозападных  активистов устроить очередную «оранжевую»  революцию.  Малопонятные большинству  населения России митинги, которые  организовывали и в которых принимали  участие в основном активные интернет-пользователи, были преподнесены как деструктивные начинания «пятой колонны» – соединились традиционный миф о враждебном Западе и относительно новый миф об угрозе возвращения к хаосу 90-х.

Ответом на протестные выступления  стала организация аналогичных митингов, но только в поддержку ключевого кандидата, и с привлечением большего количества участников.  Важной функцией  этих  митингов, широко освещенных центральными телеканалами, стало создание так называемого «воображаемого большинства», создание иллюзии коллективного единства, национальной солидарности, порождающей уверенность масс в отсутствии альтернативного выбора.

В современном российском обществе  горизонтальные коммуникации

ослаблены, информация подается централизованно, в основном посредством телевидения. Активное развитие горизонтальных коммуникаций можно наблюдать лишь в сети интернет. Поэтому развитие интернета и  социальных сетей в России может  стать основой для двустороннего  диалога общества и власти. Постепенное  ослабление одностороннего манипулятивного воздействия телевидения должно привести к преодолению существующей мифологии или существенному ее изменению. Однако интернет как медиасредство в России в настоящий момент еще во много раз уступает телевидению, и в ближайшей перспективе коренные изменения вряд ли произойдут.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Мифология настоящего

Поскольку общенациональной мифологии  прошлого и будущего в России сегодня  нет, то и мифология настоящего тоже как таковая отсутствует. Различные  политические силы ведут борьбу за свою интерпретацию действительности.

В настоящем правят СМИ. Они фиксируют  внимание только на том, что происходит в момент трансляции. Прошлое и  будущее также возможны только в  настоящем, транслируемом СМИ. Идет ковровая бомбардировка сознания. Человек  возможен только сейчас, в данный момент. Память не успевает обрабатывать потоки информации. Картинка сменяет картинку, информация информацию и т.д.

По мнению россиян, для того чтобы  страна считалась «великой», необходимо прежде всего обеспечить высокий  уровень благосостояния граждан  и обладать высокоразвитой промышленностью. Таким образом, по приведенным критериям  «величия» (благосостояние и промышленность) Россия не может считаться «великой державой». Такие традиционные показатели, как «ядерное оружие», «культура» и  «природные богатства», отошли на второй план. Но миф о том, что Россия -- «великая держава», остался.

Массовое сознание довольно точно  фиксирует реальное положение вещей. Но отказаться от мифа о «великой державе» россияне также не в состоянии. Признавать Россию слабой и второстепенной страной  общественное мнение отказывается. Оно  требует нового позитивного мифа, который позволил бы привести в соответствие существующие противоречия. Но такого мифа пока нет. Поэтому срабатывают  защитные механизмы коллективной психики -- старый миф пока уживается с новой «картиной мира».

Однако миф нуждается в постоянной энергетической подпитке. Политическое руководство страны периодически подбрасывает «дрова в топку», делая жесткие заявления по вопросам международной политики, пропагандируя укрепление государства и т.д.

Мифология страны складывается из мифологий  прошлого, будущего, настоящего и мифов  о народе. Рассмотрим мифы о России в привязке к различным ориентирам.

Наиболее распространенной является «привязка» к Западу. Здесь возникает  несколько конструкций: в России жизнь уже как на Западе, Россия нормальная страна; Россия еще далека от западного идеала; в России лучше, чем на Западе, и менять здесь  ничего не надо. Демократическая революция  завершена.

Слабость этой мифологической конструкции  заключается в том, что будущее  в ней слито с настоящим. Цель реформ достигнута. Мы добились того, к  чему стремились. Куда двигаться дальше? Ответа нет.

Вторая точка зрения распространена среди либералов. Их лозунг: «Нормальные  люди в ненормальной стране». В этой конструкции задается образ будущего -- западная демократия. Все происходящее в России рассматривается в сравнении с ней. Сравнение, естественно, не в пользу России. Вывод -- демократическая революция должна быть продолжена. Слабость этой конструкции в том, что западная демократия как цель уже малопривлекательна для широких слоев народа. По той простой причине, что понятие «демократия» сильно дискредитировано в стране и мало кто верит в достижимость «западного рая».

Наконец, третья точка зрения основана на убеждении, что в России ничего не меняется на протяжении веков. Все  трансформации носят поверхностный  характер, но не затрагивают глубины  народного сознания. Поэтому в  России ничего менять не надо, не нужны  стране революции. Здесь и так  лучше, чем на Западе: народ душевней, просторы шире, природа богаче и  т.д. В России, конечно, много недостатков, но ее надо любить такой, какая она  есть, и не пытаться ее изменить.

В данном мифе начисто отсутствует  идея прогресса. Время как бы останавливается. Настоящее, прошлое и будущее  не разделены, а пребывают в некоем единстве, сжаты в одну точку.

Другая распространенная «привязка» -- СССР. Здесь также три конструкции: В России лучше, чем в СССР; в России хуже, чем в СССР; в России ничего не изменилось после развала СССР.

Сравнение с СССР дает еще больше простора для мифотворчества, чем  сравнение с Западом. Мифотворцы могут использовать самые различные основания для того, чтобы обосновать, лучше или хуже в России, чем в СССР.

Если верить А. Чубайсу, то лучше, поскольку  благодаря реформам в России есть «нормальная работающая рыночная экономика».

Левые считают, что сейчас хуже, ссылаясь на социальные и экономические показатели. Вообще вся пропаганда левых держится на мифе о том, что в России все  хуже, чем в СССР.

Либеральная интеллигенция считает, что лучше, поскольку теперь есть свобода слова, самовыражения и  т.д.

Наконец, консерваторы считают, что  в стране ничего не изменилось, кроме  названия.

В России существует давняя традиция сравнивать Действующего главу государства  с предшественником. Поэтому следует  рассмотреть и привязку к Ельцину. Здесь также три конструкции: при Ельцине было лучше; было хуже; все осталось как было.

Первой точки зрения придерживаются либералы, у которых Путин отнял  демократический миф. Миф о наступлении  тоталитаризма является характерным  для этой группы.

Тех, кто считает, что при Ельцине  было хуже, -- большинство. Главный критерий -- стабильность.

Консерваторы не видят большой  разницы между Путиным-Медведевым и Ельциным. Режим не изменился, социальный уклад прежний, прорывов нет и  быть не может и т.д.

Тот факт, что разные слои населения, различные политические силы имеют  свою собственную мифологию страны, неудивителен. Однако в современной  России отсутствует официальная  мифология. Даже у Ельцина она  была. Первый президент России так  и не расстался с надеждами  демократа. Медведев же антимифологичен. Он разрушает старые мифы, но не предлагает новых.

В отсутствие новых созидательных  мифов старые делают свою разрушительную работу. В массовом сознании все еще присутствуют «остатки» советских мифов. Например, в некоторых слоях общества было популярно представление о Путине как о «Сталине сегодня»,и ему нужно время для того, чтобы разделаться с «врагами народа».

Старые мифы довлеют не только над  массовым сознанием. Ими охвачены и  элиты. Это ведет к очень серьезным  последствиям, поскольку именно элиты  распоряжаются ресурсами страны, принимают политические и экономические  решения, управляют обществом и  т.д. Мифологизированность элит, искаженное восприятие действительности ведет к серьезным политическим просчетам, принятию ошибочных решений. Зазор между мифом и реальностью иногда достигает просто чудовищных размеров, что приводит к глубоким провалам в экономической, социальной, информационной политике, ставит под вопрос саму возможность осуществления реформ в России.

 

Заключение

В современном состоянии социально-политический миф соответствует национальной идеологии, которая является политическим воплощением национальной мифологии  и выражается в концепции исторического  времени футуристического предвкушения грядущей национальной истории, идеальной  структуре пространства и сверхчеловека, осуществляющего национальной идеал. Политическая составляющая мифа нации - это охранительные, консервативные идеи: удержать территорию, восстановить демографический потенциал, сохранить  культуру, вернуть себе позиции в  мировой цивилизации.

Политические мифы проявляются  в ритуалах местного регионального  и общегосударственного уровня, государственных  праздниках, использовании мобилизующей символики политическими партиями, технологиях политической конкуренции. В деградированной форме политические мифы сводятся к безответственной политической рекламе и “черным” технологиям  в политике.