Религия и жрецы в системе государственной власти Древнего Египта

  

Основной итог проведенных М. Оссовской  исследований по истории нравов состоит, несомненно, в выделении двух личностных образцов - рыцарского и мещанского. Рыцарский аристократический этос держится на презрении к труду ради заработка, в особенности к физическому труду; для мещанского этоса, напротив, характерно трудолюбие, становящееся даже самоцельным. В первом случае мы видим риск, широкий жест, великолепие, во втором - осторожность, недоверие, приземленность. В первом случае - расточительную щедрость, во втором - бережливость, скупость. Для аристократии характерно стремление к славе, непомерное честолюбие, буржуазия же стремится к безопасности, надежности существования. Рыцарский образец имеет личностную форму, его носителем может быть только человек благородного происхождения; основой основ этого образца является убеждение, что честь и достоинство личности выше любых материальных благ, самой жизни. Мещанский личностный образец, если можно так выразиться, безличен. Он переносит акцент с личности на эффективность ее действий; богатство и польза рассматриваются как показатели нравственного достоинства человека или, как считает Б. Франклин, кредит -мерило добродетели.

  

Мещанский личностный образец получает преобладание в общественном сознании только в Новое время, с развитием  капитализма. Но это вовсе не означает, что он только в это время и  появляется. Он столь же древен, как  и те средние социальные слои, мелкие собственники, условия, жизни которых в нем идеализируются. "Мораль дидактической басни от Эзопа до Лафонтена носила мещанский характер", - пишет М. Оссовская.

  

   Нормы мещанской (мещанской  в социологическом, историческом, а не ценностном содержании  этого термина) морали, ориентированные  на бережливость, трудолюбие, самоограничение,  осмотрительность и т.п., существовали, таким образом, издавна; только  они находились на заднем плане,  периферии общественного сознания. В Новое время они просто  выходят на передний план, перемещаются  в центр, подвергаясь, разумеется, одновременно содержательной трансформации.  Соответственно, потесненный и низвергнутый аристократический идеал совершает движение в обратном направлении - с центра перемещается на периферию.

  

Смена господствующего личностного  образца в общественном сознании происходит не путем плавного перехода, а в форме решительного отрицания. Буржуазный образец личности находится  в резкой конфронтации с аристократическим  идеалом, он, собственно, и формируется  путем сознательного отрицания  последнего: там, где утверждалась нарочитая  праздность, провозглашается принципиальное трудолюбие; там, где господствовала щедрость вплоть до расточительного  пренебрежения к деньгам, возникает  мелочная расчетливость и бережливость; там, где властвовал баловень судьбы, появляется человек, который горд тем, что всем обязан самому себе, и т.п. И только по мере того, как она  укрепляется, становится господствующей в общественном сознании, меняется отношение к рыцарской морали прошлого: конфронтация сменяется компромиссом, отрицание - заимствованием.

 

   Отношение буржуазного личностного  образца к аристократическому, выглядит  как движение от отрицания  и конфронтации к заимствованию  и компромиссу, является, по-видимому, вообще характерной особенностью  борьбы нового со старым в  морали.

  

   История морали впрямую  сопряжена с историей этики.  Этика участвует в творчестве  норм; она не только отражает  свой предмет - нравственность, - но и в известном смысле создает его. Этот переход этики в мораль, а морали в этику наиболее полно осуществляется тогда, когда речь идет о систематизации многообразия моральных норм, их организации в качестве черт личности, являющей собой нормативный образец. Рыцарский и буржуазный личностные образцы являются коренными характеристиками соответствующих исторических типов морали, были сформулированы в рамках профессионализированной духовной деятельности, мыслителями и деятелями культуры, занимающими или призванными занять важное место в истории этики. Этика становится действительным нравственно-формирующим фактором благодаря тому, что она задает нормативные образцы личности, достойные подражания целостные модели поведения и образа жизни. Это - одно из несомненных проявлений ее нормативной функции, ее практического, прикладного характера.

  

   Особое место в истории занимает  рыцарский этос, воссозданный по  французским куртуазным романам,  то есть поэм о славных сражениях  рыцарей, по большей части из  круга Карла Великого. Куртуазный  роман получил распространение  в 12 веке.

   Рыцарь в этих романах должен  был исходить из благородного  рода. Правда, иногда в рыцари  посвящали за исключительные  военные подвиги. По мере развития  городов и усиления их значения - можно было купить звание  рыцаря. Но в куртуазной литературе  герой непременно блистал великолепным  генеалогическим древом. Рыцарь  должен был отличаться красотой  и привлекательностью. Его красоту  подчеркивала одежда. Мужская красота  перестает играть особую роль  лишь в буржуазном этосе, здесь  ей на смену приходит достойная  внешность, респектабельность, а  красота требуется уже только  от женщин, и лишь за ней  оставляется право на украшения,  которые еще в 18 веке не возбранялось  носить и мужчинам.

   От рыцаря требовалась сила. Иначе  он не смог бы носить доспехи,  которые весили 60-80 кг. Эту силу  он проявлял обычно, подобно Гераклу  в младенчестве. От рыцаря ожидалось,  что он будет постоянно заботиться  о своей славе. Слава требовала  неустанного подтверждения, все  новых и новых испытаний. Рыцарь  не мог спокойно слушать о  чужих успехах. Для него не  было смысла делать добрые  дела, если им суждено было  остаться неизвестными. Недостаток  мужества - самое тяжелое обвинение.  Супружество не отличалось тогда  особой прочностью - рыцарь пребывал постоянно вне дома в поисках славы. Сыновья воспитывались при чужих дворах, но род проявлял сплоченность, если речь заходила о мести. Короли в поэмах средневековья изображались обычно людьми не слишком героическими, даже если речь шла о таких фигурах, как Карл Великий или король Артур.

   Славу рыцарю приносила не  столько победа, сколько его поведение  в бою. Правила игры, обязательные  в сражении, диктовались уважением  к противнику, гордостью, игровой  жизненной установкой, гуманностью.  Использование слабостей противника  не приносило рыцарю славы,  убийство безоружного врага покрывало  рыцаря позором. Нельзя было  убивать противника сзади. Гибель  в бою была хорошим завершением  биографии, так как рыцарю было  трудно смириться с ролью беспомощного  старика. Он по-особому относился  к своему коню, к оружию, прежде  всего к мечу. "Сражаться и  любить" - вот лозунг рыцаря. Его  отношение к женщине зависело  от того, кем она была. Заботливость  и обожание могли относиться  только к даме из своего  сословия. Однако быть влюбленным  относилось к числу обязанностей  рыцаря. Любовь должна была быть  взаимной и верной, преодолевать  нешуточные трудности и длительную  разлуку. Обычная тема куртуазного  романа - испытание верности. Любовь  к даме сердца должна облагораживать  рыцаря. Но лишь с куртуазными  романами в 12 веке приходит  во Францию обожание женщин.

   В позднем средневековье, чтобы  стать рыцарем, надо было удовлетворять  следующим условиям - человек должен  начать новую жизнь, молиться, избегать греха, высокомерия и  низких поступков. Он должен  защищать церковь, вдов и сирот,  заботиться о поданных, быть храбрым и смелым. Он должен быть заядлым путешественником, сражающимся на турнирах, повсюду искать отличия и любить своего созюрена и оберегать его. Церковь, как известно, старалась использовать рыцарство в своих интересах. Но христианская оболочка рыцарства была очень тонка. Вместо смирения - гордость, вместо прощения - месть, полное неуважение к чужой жизни. Рыцарство критиковали и тогдашнее духовенство, и менестрели, и мещане, и крестьяне, и сами рыцари. Их обвиняли в жадности, в нападениях на путешественников, в ограблении церквей, в нарушении клятвы, в разврате, в битье жен, в несоблюдении правил, обязательных при поединках, в неуважении к жизни заложников. Сожалели о невежестве рыцарей, которые в большинстве своем были безграмотны.

   Этосу рыцарей средневековья  присуще далеко идущее сходство  с этосом гомеровских рыцарей.  Война и доходы, связанные с  землевладением, были основой существования  в обоих случаях. Также в  обоих случаях налицо неустанное  стремление к славе и превосходству,  первенствующее значение храбрости,  необходимой для защиты свое  чести, измеряемой количеством  побежденных врагов и преодоленных  опасностей, обязательная щедрость, постоянное обращение к категориям  стыда и чести. Данный этос  рассматривается как реакция  на угрозу. В первом случае - наплыва  "выскочек", а во втором - на  угрозу своему положению в  условиях постоянно враждебного  окружения. В явной форме рыцарский  кодекс был сформулирован в  позднем средневековье, когда  рост значения бюргерства вынудил  рыцарство разработать "оборонительную" кодификацию собственных норм.

   И у Гомера и среди средневековых  рыцарей было распространено  то, что все были знакомы и  все друг о друге знали. Рыцарские  группы обнаруживают сходство  с преступными группировками,  действующими вне закона. Тех  и других объединяет презрение  к закону, склонность поддерживать  справедливость, не выходя за  рамки собственной группы.

   "Рыцарский этос правомерно  определять как индивидуалистический".

 

 

 

 

 

 

 

АНОО ВПО

ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ И  УПРАВЛЕНИЯ

В МЕДИЦИНЕ И СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЕ

 

Контрольная работа: № 1                                       вариант: № 5

Наименование дисциплины:  Культурология

Специальность:  психология

Фамилия: Миронова

Имя:   Галина                                                               Отчество:  Владимировна

Дата поступления работы:

Оценка:

Рецензент:

Год поступления в институт:  2013 год                   Срок обучения:  4 года