Софисты — создатели античной риторики

В своем трактате «О софистических опровержениях» (384— 322 до. н. э.) Аристотель разбирает и опровергает софистические уловки, при помощи которых в споре можно получить обманчивую видимость победы. В этом сочинении раскрывается логическая неправильность софистических рассуждений, мнимых доказательств и умозаключений и показывается вытекающая из этого ложность их заключений.

Логические ошибки Аристотель делит на две группы: 1) ошибки, основанные на словесном выражении, и 2) ошибки мышления, независимые от способа выражения в речи. В первую группу он включает омонимию, амфиболию, неправильное соединение слов, неправильное разделение слов, неправильное произношение и двусмысленность флексий. Во вторую группу Аристотель относит следующие собственно логические ошибки:

1. ошибка на основании случайного;
2. от сказанного просто к сказанному с ограничением и наоборот — см. "От сказанного в относительном смысле к сказанному безотносительно. От смысла разделительного к смыслу собирательному», «От собирательного смысла к смыслу разделительному»;

3) ошибка, которая затем в логике стала известной под названием «ignoratio elenchi" («подмена тезиса»);

4) ложное доказательство — логическая

ошибка, которая затем в логике стала известной под названием «petitio principii» («предвосхищение основания»);

5) неправильное понимание связи основания и следствия — логическая ошибка, которая затем в логике стала известной под названием «post hoc, ergo propter hoc» («после этого, значит, по причине этого»);

6) то, что не есть причина, принимается за причину, или доказательство через невозможное;

7) ошибка смешения нескольких вопросов - Ошибка многих вопросов.

Но Аристотель не только классифицирует логические ошибки, а дает некоторые советы о том, как вести спор с софистами. Как бы ни были разнообразны темы споров, уловки софистов, как правило, повторяются. Они намеренно выставляют такие положения, которые легко сами опровергают, делая вид, что тем самым они опрокидывают тезис собеседника. Излюбленный прием софистов — использование слов, имеющих разный смысл, но внешне похожих друг на друга. Не менее излюбленными их уловками являются смешение многих вопросов в один, смешение абсолютного и относительного; разделение того, что на самом деле соединено, и соединение того, что в действительности разделено и т. д. В споре с софистом Аристотель советует вскрыть двусмысленность слов и выражений, употребляемых противником; разоблачать ложные посылки и неправильные соединения посылок в силлогизме; пресекать попытки подмены тезиса; следить за тем, чтобы в качестве истинных посылок не выставлялись такие положения, которые сами нуждаются в доказательстве их истинности; раздельно отвечать на вопросы, когда софист пытается смешать многие другие вопросы в один, и т.д.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

При оценке воззрений софистов мы наталкиваемся на значительные трудности. Из их сочинений практически ничего не сохранилось, а изучение при помощи прямых сведений сложно тем, что они не стремились создать определенную цельную систему знаний. При обучении они не придавали большого значения систематическому овладению учащимися знаниями, их целью было обучить учеников использовать приобретенные знания в дискуссиях и полемике. Поэтому они значительный упор делали на риторику.

Софисты возникли благодаря тому, что в духе греческого народа произошел перелом: греки почувствовали необходимость руководствоваться в действии и поступках своим умом.

Софисты были учителями-универсалами. Они брались обучить желающего любой мудрости. Тогда считалось, что для обучения нужны не знания, а умение рассуждать. В начальный период софистика носила просветительский характер. Однако лежащие в ее основе принципы должны были с неизбежностью породить пустословие. Так оно и произошло, и весьма быстро: софистика стала учением о том, как защищать или опровергать любое положение.

Софисты оказали невольную услугу греческой мысли, расшатав привычные каноны мышления, изощрив искусство анализа, но в итоге они пришли к самоотрицанию философии. И это было вполне закономерно. Раз действительность испарилась, зачем вообще нужны рассуждения о мире и последовательный взгляд на вещи? Главное — это подбирать наиболее убедительные и красивые аргументы в споре, чтобы суметь защитить любой тезис. Все сводится к методу изложения. Софисты недвусмысленно называли его «гражданской наукой» и очень часто в спорах стремились лишь запутать противника. Ведь если истины нет, то важнее всего одержать верх в словопрениях.

Отрицательное влияние софистов сказывалось быстро: люди, получившие образование у них, приучались к интеллектуальной безответственности. Сомнение во всем сулило им свободу и большие удобства. Люди с шаткими нравственными устоями любили прибегать к приемам софистики. Именно с этого времени слово «софист» приобрело нарицательный смысл. Софисты стали превращаться в целый класс лжемудрецов, которые щеголяли умением вести дискуссии, подменяли пустословием все ценности разума и веры. Они старались привлечь к себе внимание толпы, прибегали к разным трюкам, нападали друг на друга, одержимые духом конкуренции и стяжательства. Понятно, почему Платон считал, что софистом быть стыдно. Деятельность софистов подорвала и без того уже шаткие устои веры и гражданского порядка. Смуты военного времени и соперничество партий довершили дело.

С софистов начинается совершенно новая методологическая ситуация в философии. Софизмы, парадоксы, апории послужили своеобразными индикаторами того, что знания, представления и методы познания уже не в полной мере соответствуют целям философствования. По крайней мере, они не могут в достаточной степени удовлетворить размышление и рассуждение в форме диалога, спора, в сопоставлении альтернативных методов и начал, в форме выявления противоречия. Отсюда направленность софизмов на субъекта, на живую практику общения, диалога, практику пользования языком.

В оценке любой ипостаси истины софисты пришли к характеристике ее условности, релятивности. Абсолютная истина оказалась тождественной лжи; истина стала только относительной, конкретно и контекстуально определимой, а относительность превратилась в атрибут человеческой природы, ибо нет знания вне и помимо человека. Повернув философские проблемы от онтологии к языкознанию, логике, гносеологии и антропологии, софисты центром внимания сделали риторику и диалектику (искусство спора и рассуждения). Классические философы называли софистику ложным мудрствованием. Софистов не интересовала истина. Для них было важнее убедительно что-либо доказать, побудить кого-то к действиям. Они стали в Греции первыми платными учителями «мудрости», уча своих клиентов побеждать в спорах и тяжбах. С тех пор термин «софистика» стал иметь предосудительный смысл. Софист, с этой точки зрения, это ловкий, изощренный человек, который может сорок раз к ряду доказать, что белое – это черное (если, конечно, ему за это заплатят). А если еще доплатить, то софист докажет, что черное – это белое. Вот такое представление закрепилось за софистами.

В наше время слово «риторика» используется часто как осуждающее определение напыщенного, внешне красивого, но мало содержательного произведения, речи и т.д. Риторика в том виде, в котором ее создали софисты (не придавая значение цельной системе знаний) в настоящее время вряд ли обеспечит успех выступающему. Развитие науки, искусства, экономики непременно ведет к развитию публичной речи. В советское время публичная речь ограничивалась узкими рамками судебных процессов, административно-хозяйственных совещаний; широкое распространение получили: устная политическая пропаганда, правда, с жестким набором обязательных, разрешенных тем, ритуальных словесных формул, стереотипной композицией устных выступлений, и научная популяризация – в виде публичных лекций весьма ограниченного репертуара, однообразных по своему строению, со стандартизированным иллюстративным материалом.

С развитием радио, кинематографа и особенно распространение телевидения, подкрепленное прогрессом в области дальней космической связи, монополия печатного слова сменяется все более возрастающей конкуренцией устной речи. Усиление роли устной речи – именно устной публичной речи – повышению ее удельного веса в современной русской речи способствовали мощные исторические процессы, приведшие к коренным изменениям буквально во всех сферах жизни России 1980-1990-х гг. В дальнейшем публичная речь также будет развиваться, преимущественно речь политическая, в рамках различных митингов, выборных кампаний, собраний творческой интеллигенции, культурных акций и т.д.

Массовая коммуникация как новая сфера употребления речи стремительно развивается, неумолимо отодвигая на второй план и индустрию, и культуру печатного слова. Складываются новые функциональные разновидности языка: язык радио, кино (документального), телевизионная речь.

 

 

Библиография:

1. И.И. Богута (перевод с чеш.). История философии в кратком изложении. М.-Мысль, 1995 г., 590 с.
2. В. И. Курбатов. История философии. Конспект. Изд. «Феникс», 1997, 448 с.
3. Платон. Собрание сочинений в 4-х томах. М., 1990.
4. Антология мировой философии в 4-х т. М., 1969. Т.1, с.318.

5. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1932. Т Х, с.33

¹   Платон. Собрание сочинений в 4-х томах. М., 1990.

²   В.  И. Курбатов. История философии. Конспект. Изд. «Феникс», 1997, 448 с.

³   Антология мировой философии в 4-х т. М., 1969. Т.1, с.318.

⁴   Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1932. Т.X, с.33