Аномия в современном российском обществе

2. Аномия как процессе перехода общества от  целостного состояния к фрагментарному.

     Аномия  российского социума реально  проявляется в процессе перехода общества от некоего целостного состояния к фрагментарному, атомизированному.

     То  есть, аномия современного российского  общества происходит в условиях, противоположных  тем, которые исследовал Дюркгейм. Сказанное  нуждается в пояснении.

     На  мой взгляд, советское общество путем  весьма болезненных социальных травм  выросло до относительно целостного образования, что, конечно, не исключало  наличия в нем и разного  рода конфликтов и идейных разночтений, особенно в последний период его  существования. К примеру, фиксация появления новой исторической общности  советского народа была, конечно, во многом идеологизированным актом.

     Данная  идеологема, выступавшая в качестве предписания власти, в свою очередь,  породила понятийное клише, которое  применялось в оправдание нивелирования  этнических различий. И все же общие  духовные черты, характеристики правовой, политической, экономической, технической  культуры можно было отметить у представителей по сути всех слоев, групп, в том числе  и национальных, составлявших наше общество.

     Относительная закрытость общества, специфика его  социально-политической подсистемы порождали  неразвитость, своеобразную наивность  восприятия реальности у миллионов  и миллионов людей, их беспомощность  в ее оценке, самоотчуждение от политики. Надо к тому же иметь в виду, что  несколько поколений людей формировались  в духе коллективизма, едва ли не с  первых лет жизни воспитывалось  сознание некоего долга перед  другими, всем обществом.

     Одновременно  целые поколения принуждались к  весьма своеобразной адаптации к  обстановке, когда востребованными  оказались такие черты индивида, как социальная  пассивность при  разрешенной показной активности, доносительство при его официальном оправдании необходимостью укреплять безопасность страны и повышать бдительность в условиях враждебного окружения. Несколько поколений социализировались при непрекращающихся разоблачительных идеологических кампаниях, когда

     каждое  последующее политическое руководство  начинало свою деятельность "с развенчивания", как говорилось, недостатков, подлинных  и мнимых, предшественников.

     Можно, вероятно, выделить и иные ментальные черты, получившие закрепление в  массовом сознании в отмеченный период, но в данном случае важно подчеркнуть  лишь то обстоятельство, что такая, во многом идеологически удерживаемая целостность общества в период смены  ценностных предпочтений оказалась  в ситуации серьезного испытания. А  многие характеристики ментальных структур, казалось бы, столь устойчивые прежде при непрочности, ненадежности их внутренних оснований, стали достаточно быстро уступать место иным установкам: корыстолюбию, индивидуализму, циничному прагматизму. Индивиды, сцепленные друг с другом и удерживаемые в связанности,  помимо прочего, и элементарным страхом, внутренне были готовы к крайней индивидуализации социальной жизни.

     Ныне  общество все больше воспринимается людьми как поле битвы за сугубо личные интересы. При этом оказались  деформированными пусть порой и  непрочные механизмы сопряжения интересов разного уровня. Переход  к такому атомизированному обществу и определил своеобразие его  аномии. Вероятно, с некоторой долей  гипотетичности можно говорить о  том, что нечто подобное переживают и другие страны, входившие прежде в социалистическую систему, хотя они  и много позже вступили в свое время на путь масштабного утверждения  коллективистских начал социальной жизни⁷.

     Это делает возможным в определенной мере применение к анализу всего происходящего в нашем социуме мертоновской аналитической схемы. И все же сравнительно поздний переход к рынку, своеобразие  исторических, ментальных характеристик  российского социума, многие другие аспекты его реального функционирования предопределяют специфические черты проявления аномии. Надо к тому же иметь в виду, что несколько поколений людей формировались в духе коллективизма, едва ли не с первых лет жизни воспитывалось сознание некоего долга перед другими, всем обществом. Одновременно целые поколения принуждались к весьма своеобразной адаптации к обстановке, когда востребованными оказались такие черты индивида, как социальная пассивность при разрешенной показной активности, доносительство при его официальном оправдании необходимостью укреплять безопасность страны и повышать бдительность в условиях враждебного окружения. Несколько поколений социализировались при непрекращающихся разоблачительных идеологических кампаниях, когда каждое последующее политическое руководство начинало свою деятельность "с развенчивания", как говорилось, недостатков, подлинных и мнимых, предшественников. Можно, вероятно, выделить и иные ментальные черты, получившие закрепление в массовом сознании в отмеченный период, но в данном случае важно подчеркнуть лишь то обстоятельство, что такая, во многом идеологически удерживаемая целостность общества в период смены ценностных предпочтений оказалась в ситуации серьезного испытания. А многие характеристики ментальных структур, казалось бы, столь устойчивые прежде при непрочности, ненадежности их внутренних оснований, стали достаточно быстро уступать место иным корыстолюбию, индивидуализму, циничному прагматизму.

     Атмосфера разоблачительства, осмеяния политической элиты породила ситуацию, скажем так, изверия. Индивиды, сцепленные друг с другом и удерживаемые в связанности, помимо прочего, и элементарным страхом, внутренне были готовы к крайней индивидуализации социальной жизни.

     3. Криминализация общества  как  процесс аномии.

     Специфика аномии российского общества состоит  в его небывалой криминальной насыщенности. Конечно, и прежние этапы развития нашего социума нельзя считать стерильными в этом отношении. Вероятно, можно указать целые периоды в истории России, когда степень криминальности была исключительно высокой. Но общество всегда имело потенциал сдерживания избыточной криминальной активности, понижало ее уровень до социально приемлемого. Скажем, в начале 50-х годов минувшего века в сознании людей даже карманная кража воспринималась как чрезвычайное происшествие, чего, естественно, нельзя сказать применительно к нынешним условиям функционирования социума. Кроме того, надо иметь в виду, что преступный социальный мир долгое время воспринимался массовым сознанием как сугубо негативный, находился на периферии социальной жизни.

     Что касается современной ситуации, то аномия выступает в наших отечественных  условиях фактически в форме криминализации всего социума. Разумеется, любое нарушение моральной и правовой регуляции вызывает нарастание числа преступных поведенческих актов индивидов. Еще Дюркгейм тесно увязывал аномийное состояние общества с ростом в нем преступности. Под криминализацией мы понимаем не только и не столько увеличение числа зарегистрированных преступлений и лиц, которые их совершили, а более сложный социальный феномен. Сводить только к таким статистическим параметрам это социальное явление, на наш взгляд, нельзя. Как нельзя и излишне изолированно рассматривать все социальные феномены: невозможно, к примеру, отделять экономические

     неурядицы, социальные катастрофы целых регионов страны, растущую обездоленность многих подростков и молодежи от значительного  влияния криминалитета, то есть преступного  социального мира.

     Криминализация  общества - это такая форма аномии, когда стирается сама возможность различения социально позитивного и негативного поведения, действия⁸. Преступный социальный мир уже не находится на социальной обочине, он на авансцене общественной жизни, оказывает существенное воздействие на все ее грани.

     Кроме того, криминализация означает появление  таких поведенческих актов, которые  прежде лишь в единичных случаях  фиксировались в нашей стране либо не отмечались вовсе. Речь идет, к  примеру, о заказных убийствах, криминальных взрывах, захвате заложников, открытом терроре против тех представителей власти, которые не согласны жить по законам преступного социального  мира. Криминализация на поведенческом уровне выражается и в ускоренной подготовке резерва преступного мира, что связывается нами со все большим вовлечением в антисоциальные действия молодежи, подростков, разрушением позитивных социализирующих возможностей общества.

     Криминализация  проявляется и в духовной сфере. Здесь особенно угрожающим предстает  растущий нигилизм в отношении к  праву, механизмам его действия. Право как ценность, регулятор поведения все больше замещается своеволием, групповой целесообразностью, утрачивает свою привлекательность. Разумеется, и в советский период истории право не являлось атрибутивным свойством нашей социокультурной системы. Тем не менее сейчас даже непрочные барьеры на пути неправового сознания утрачиваются.

     Неустойчивость  положения средних слоев - основы стабильности и позитивной социальной активности любого общества, декомпозиция социальной структуры российского  социума в целом выражаются и  в том, что роль среднего класса в наших условиях фактически играют определенные группы преступного социального мира.

     На  наш взгляд, есть основания считать  криминализацию современного российского  общества весьма специфической формой такого социального феномена, как  аномия.

     Дисфункциональность основных социальных институтов, патология  социальных связей и взаимодействий в современном российском обществе, которые выражаются, в частности, в несокращающемся числе случаев  девиантного и делинквентного поведения, то есть все то, что со времен Э. Дюркгейма  определяется как аномия, постоянно анализируется представителями разных отраслей обществознания. При этом подходы к выявлению причин современной аномии, а также к рассмотрению условий

     протекания  негативных процессов, их содержания, перспектив социального оздоровления российского социума существенно  отличаются. Одна группа социологов, политологов, криминологов полагает, что современное  аномийное состояние общества не более чем издержки переходного  периода, свойственные всем трансформирующимся обществам, в частности, восточноевропейским, в которых уже более десяти лет кардинально изменяются социально-экономический  уклад, политический строй. Другие рассматривают  происходящее с позиций катастрофизма, выделяют определенные социальные параметры, свидетельствующие, по их мнению, именно о необратимости негативных процессов  в обществе, его неотвратимой деградации. На мой взгляд, подобные "разногласия" свидетельствуют об определенной теоретической  растерянности перед лицом крайне непростых и, безусловно, не встречавшихся  прежде проблем.

     Это своеобразная форма выражения протеста или обиды на учителей, родителей. Иногда подобные побеги обусловлены  страхом перед возможным физическим наказанием за совершенный неблаговидный  поступок или за плохую отметку. Значительно  реже уходы из дома и бродяжничество возникают без очевидных мотивов. В основе их может лежать внезапно изменившееся настроение, отрицательно влияющее на критическую оценку подростком ситуации. Как правило, такие дети не могут объяснить, почему сбежали⁹. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Рассмотрение вопроса на конференции "Аномия в России ".

     На  конференции обсуждались возможности  и перспективы "аномического" подхода к анализу ситуации в  современной России. Этот подход хорошо зарекомендовал себя и успешно используется в исследовании проблем западных обществ, в том числе в качестве теоретической базы эмпирических исследований. Применение теории аномии к российской действительности представляется тем  более оправданным, что российское общество претерпевало в последние  годы и продолжает претерпевать серьезные  структурные сдвиги и изменения  в системе ценностей, представляя  условия, в которых социальные деформации и проявления аномии приобретают  наиболее явную и контрастную  форму.

     На  поверхности общественной жизни  аномия проявляется в виде резкого  скачка ненормативного поведения - неуважения к закону, обвального распространения  преступности и жестокости, роста  числа самоубийств, господства группового эгоизма и равнодушия, разрушения преемственности между поколениями.

     В работе конференции приняли участие  социологи и представители других социальных и гуманитарных наук из различных научных учреждений и  ВУЗов Москвы. Кратко остановимся  на содержании научных докладов.  В докладе В. Г. Николаева "К  исследованию аномии в России: социально-экологический  аспект" было предложено, отталкиваясь от анализа аномии, представленного  в работах Э. Дюркгейма и Р. Мертона, концептуально расширить  изучение аномии за счет включения  в него экологического аспекта общества (его физически-пространственной организации). Это позволило бы выявить в  обществе, особенно в таком быстро развивающемся, как сегодняшнее российское, целый пласт структурных рассогласований, обычно ускользающих от внимания. При этом понятие аномии неизбежно расширяется: оно начинает означать любое рассогласование требований, предъявляемых к человеку в обществе, когда эти требования не могут быть выполнены одновременно. В дискуссии по докладу, в которой приняли участие В. В. Щербина, А. Ф. Филиппов, В. И. Герчиков, А. Г. Эфендиев, были высказаны сомнения относительно того, стоит ли таким образом расширять понятие аномии и следует ли исследования несоответствий между нормами и пространственными ограничениями для их выполнения включать в сферу изучения социологии. Было высказано мнение, что проблема аномии - это проблема социального порядка, и подходить к ней надо именно таким образом¹⁰. 
    В докладе А. Ф. Филиппова "Территориальная идентичность и аномия" проблема аномии анализировалась в контексте социальной пространственности, понимаемой в номиналистическом ключе. Для разъяснения сути аномии вообще и аномии в России в частности удобно использовать термин "гетеротопия", введенный М. Фуко. В этом смысле аномия в сущности есть нахождение сразу в нескольких пространствах, предполагающих разные модели действования. В России человек находится именно в такой ситуации, и аномия выражается для него в потере или размывании идентичности. Докладчику был задан вопрос, не является ли "социальное пространство" в этом смысле синонимом "культуры"; по мнению докладчика, эти понятия нельзя рассматривать как тождественные. По мнению А. Ф. Филиппова, понятие "аномия" имеет серьезные преимущества над другими понятиями как "свежее", "не затасканное" средство для анализа наших непростых социальных реалий.