Концепция зеркального Я

 

Кули подробно проанализировал развитие личности на основании концепции зеркального "Я".Уже в возрасте шести месяцев, отмечает Кули ребенок по-разному реагирует на разных людей и по-разному организует в их присутствии собственное поведение. "Юный актер скоро научается быть разным для разных людей, показывая, что он начинает понимать, что такое личность и как она организует свою деятельность". В этом наблюдении Кули уже содержатся основы современной теории социализации, ролевой теории личности и прочих "микросоциологических" концепций, детальная разработка которых - заслуга позднейших теоретиков символического интеракционизма.

Значение «я» и «мое» усваивается таким же образом, что и значения надежды, сожаления, досады, отвращения и тысячи Других слов, обозначающих эмоции и чувства: испытывая само чувство, приписывая его другим людям на основе тех или иных его проявлений и вслушиваясь в слово, которое произносится в связи с ним. Что касается ее развития и передачи в процессе общения, то идея я, на мой взгляд, ни в коей мере не уникальна, а во всем подобна другим идеям.

Итак, по мнению Кули, ребенок, как правило, вначале связывает «я» и «мне» только с тем, в отношении чего возникает и благодаря противодействию приобретает отчетливые формы его чувство присвоения. Он присваивает себе свой нос, глаз или ногу во многом так же, как присваивает игрушку, — противопоставляя их другим носам, глазам и ногам, которыми он не может распоряжаться. Часто маленьких детей дразнят, предлагая отнять у них одну из этих частей тела, и они реагируй именно так, будто «мое», которому угрожают, является чем-то отделимым, и они знают, что его можно отнять. Даже во взрослой жизни «я», «мне» и «мое» применяются в своем полном смысле только к тому, что обозначилось как собственно наше в силу некоторого противодействия или противопоставления. Эти местоимения всегда предполагают социальную жизнь и связь с другими людьми. То, что является сугубо моим, относится к очень личному, этоверно, но именно эту сокровенную часть своей личной жизни я противопоставляю остальному миру: она есть не нечто обособленное, а особое. По существу, агрессивное я является воинственной составляющей сознания, очевидное назначение которой — побуждать к характерной для каждого деятельности, и, хотя воинственность может не иметь явных, внешних проявлений, она всегда присутствует как установка сознания.

 В ряде известных  дискуссий о развитии ощущения  своего я у детей основной  упор делался на умозрительных, квазиметафизических представлениях по поводу «я», которые дети иногда высказывают, либо отвечая на вопросы взрослых, либо приходя к ним самостоятельно благодаря инстинктивному умозрению. К наиболее очевидным результатам этих исследований относят вывод о том, что, рассуждая о я в такой манере, ребенок обычно помещает его в теле. Какой бы интересной и важной ни была эта детская метафизика в качестве одного из этапов умственного развития, ее не следует, разумеется, считать адекватным выражением детского ощущения я.14 Такой анализ «я», когда у ребенка спрашивают, где расположено его я, входят ли в него его рука или нога, несколько уводит от обычного, безыскусного употребления этого слова как детьми, так и взрослыми. В случае собственных детей я лишь однажды столкнулся с чем-то подобным — это было, когда Р. изо всех сил старался усвоить правильное употребление местоимений первого лица. Мы предприняли тщетную и, как я сейчас думаю, ошибочную попытку помочь ему, указав на связь слова «я» с его телом. С другой стороны, каждый ребенок, научившись говорить, повторяет «я», «мне», «мое» и подобные слова сотни раз в день, повторяет с подчеркнутой выразительностью и в той простой, бесхитростной манере, в какой их тысячелетиями употребляли люди. При таком употреблении эти слова обозначают притязания на игрушки, выражают желания или намерения, как, например, "я не хочу делать это так", «я буду рисовать киску» и т. д., и редко — какую-либо часть тела. Когда же подразумевается часть тела, то обычно Речь идет о том, чтобы снискать ей одобрение, например, «не правда ли, я хорошо выгляжу?», так что главный интерес, в конце концов, представляет оценка другого человека. Хотя умозрительное «я» и есть исинное «я», оно не имеет отношения к повседневному применению «я» в обычной речи и мышлении, а почти столь же далеко от него как Эго метафизиков, незрелым подобием которого оно на деле является. Тот факт, что дети в философском расположении духа обычно относят «я» к своему физическому телу, легко объясним: их материализм, естественный для любых незрелых спекуляций, требует где-нибудь разместить я, и тело — единственная осязаемая вещь, над которой они имеют постоянную власть, — кажется им наиболее подходящим для этого местом.

В развитии социального я с самого начала заметно проявляется различие полов. Девочки, как правило, более восприимчивы к социальному окружению, их, несомненно, больше заботит мнение других людей, они больше думают о нем и поэтому даже на первом году жизни проявляют способность к хитрости, а зачастую и к аффектации, которых мальчики относительно лишены. Мальчиков больше увлекает физическая активность, как таковая, и конструирование; их воображение в большей мере занимают вещи, нежели люди.

Процесс развития у детей чувства я зеркального типа можно проследить без особых затруднений. Внимательно следя за поведением других, дети довольно скоро замечают связь между своими действиями и изменениями в этом поведении, т. е. они начинают осознавать свое собственное влияние или власть над людьми. Ребенок присваивает себе наблюдаемые им действия родителей или няни, над которыми, как выясняется, он имеет некоторую власть, присваивает совершенно так же, как свою руку, ногу или игрушку. Он будет пытаться обращаться с этим новым приобретением так же, как со своей рукой или погремушкой. Девочка шести месяцев будет стараться самым явным и нарочитым образом привлечь к себе внимание, пуская в ход некоторые из тех действий других людей, которые она себе присвоила. Она вкусила радость быть в центре внимания, применять власть над другими и желает ее все больше. Она будет тянуть мать за юбку, вертеться, гукать, протягивать к ней руки, неотступно следя за произведенным эффектом. Подобные выкрутасы ребенка, даже в этом возрасте, часто выглядят как так называемая аффектация, ибо его, похоже, заботит только то, что подумают о нем другие люди. Аффектация в любом возрасте встречается там, где страстное желание оказывать влияние на других, по-видимому, берет верх над сложившимся характером, внося в него явный разлад и искажение.

 

 

 

 

 

Заключение

Символический интеракционизм развил собственную исследовательскую стратегию, основывающуюся на описании, близком этнографическому, и включенном наблюдении. В идеале социолог должен включаться в социальную ситуацию самих субъектов, наблюдать их поведение, “понимать” интерпретации и практики их повседневной жизни, отражая это в своих социологических отчетах. Эти описания должны составлять как бы “портреты” отдельных социальных “миров”, такие как мир профессий, мир преступности, мир деятельности и тому подобное. В портретах, прежде всего, должны фиксироваться основные практики, организующие эти миры, и сопровождающие их символические структуры (идеологии, интерпретации, объяснения). Адекватность этих портретов должна проверяться не путем применения к ним стандартных методологических процедур, а путем консультаций с самими заинтересованными субъектами. Сторонники Символического интеракциониста полагают, что социология должна “делаться” путем исследования, а не путем сочинения теоретических трактатов. Это — последовательный вывод из их видения общества как социального процесса, состоящего из совокупности самоорганизующихся и замкнутых в себе контекстов. Социология сводится к анализу частных проблем в специфических контекстах. Попытка универсализировать определенные закономерности, вывести их за границы того опыта, в котором они обнаружились, незаконна, ибо оказывается отрицанием самого интеракционистского видения общества. В общем, интеракционисты вполне последовательно считают свою собственную дисциплину — социологию — частью общества, на которую распространяются те же принципы исследования, что и на общество вообще.

В основе социологической теории Кули лежат социальный органицизм и признание основополагающей роли сознания в формировании социальных процессов. Называя себя монистом, Кули рассматривал общество, социальные группы и индивида как единый живой организм. Но органицизм Кули далек от биологических аналогий; его холизм основан на ментальной природе социального организма - "сверх-Я", "большом сознании".

"Социальное" и "индивидуальное" - две стороны ментальной целостности, личность и общество едины  как части общего целого. В  этом единстве "социальное" лишь  кумулятивный аспект целостности, а "индивидуальное" - ее дискретный  аспект. Кули не дает однозначного  определения этой целостности, обозначая  ее метафизической категорией "человеческая  жизнь". Приобщение индивидуальных  ментальных процессов к "большому  сознанию" - это и есть социальный  процесс, который Кули понимает  как социализацию индивидуального  сознания, основываясь на социальной  психологии У. Джемса. Социализация  индивидуального сознания начинается  в первичной группе (семья, соседская  община), где есть непосредственный  психологический контакт. Оно развивается от инстинктивного "самоощущения" ("selffeeling"), в к-ром "Я" - это "эмоции", "возбуждения", до социальных чувств (любви, уважения, сочувствия и др.). При этом Кули не различает строго чувства и рассудок. Сознание сводится здесь к различным "умонастроениям" ("feeling states"), взаимосвязь к-рых осуществляется разумным началом - движущей силой социальных процессов.

Результатом социализации являются "образы", или "представления" ("imaginations"). В "представлениях" "самоощущения" индивида ассоциируются с общепринятыми символами и становятся в результате "социальными чувствами". "Социальные чувства", по Кули,- это основа социальной организации и социального контроля. Потенциальная разумная природа индивидуального "Я" приобретает социальное качество лишь в коммуникации, межличностном общении внутри первичной группы. Усваиваемые индивидом представления о своем "Я", которые возникают в сознании "других", Кули называет "представлениями представлений" ("imaginations of imaginations"). Они признаются в качестве социального факта и являются основным предметом исследования Кули.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы.

1. С.С. Фролов «Социология». История теоретической социологии.

2. В.И. Курбатов «Современная  Западная социология», Ростов –  на – Дону: «Феникс», 2001

3. История социологии  и история социальной мысли: Общее  и особенное.// Социс,1996,№10,11.

4. Гофман А. Б. Семь лекций  по истории социологии. М., 1995

5. Современная западная  социология. Словарь. М., 1990.

6. Кули Ч.Х. Человеческая  природа и социальный порядок. Пер. с англ.— М.: Идея-Пресс, Дом  интеллектуальной книги, 2000. — 320 с.

7. Волков Ю.Г., Добреньков В.И. Социология: Учебник, 2002.-512 с.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ИНСТИТУТ ПРАВОВЕДЕНИЯ и ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

Предмет Социология

Контрольная работа

На тему : «Ролевая концепция личности Ч. X. Кули»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила студентка 1 курса

Заочного отделения 411 гр

Мажаренко А.С

Номер з.к 14425

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург Пушкин 2015