Концепция публичных арен

Введение

В данной статье 1 предлагается концепция процесса социальных проблем, представляющая собой  результат дальнейшего развития того интеракционистского взгляда, согласно которому социальные проблемы являются продуктами процесса коллективного  определения. Такой подход, разработанный Г. Блумером [Blumer. 1971], М. Спектором и Дж. Китсьюзом [Spector, Kitsuse. 1973; Spector, Kitsuse. 1977], отвергает теорию, в соответствии с которой социальные проблемы суть объективные и выявляемые социетальные условия, в сущности своей имеющие вредные последствия. Вместо этого утверждается, что «социальная проблема существует прежде всего с той точки зрения, как она определяется и воспринимается в обществе» [Blumer. 1971. P. 300].

Мы согласны с Г. Блумером в том, что социальные проблемы суть скорее проекции коллективных чувств, настроений, мнений, нежели простые отражения объективных условий в обществе. В конечном счете, в обществе существует множество ситуаций, которые могли бы восприниматься как социальные проблемы, но не определяются в качестве таковых. Теория, считающая социальные проблемы простыми отражениями объективных условий, не может объяснить, почему одни условия определяются как проблемы, приковывая к себе самое серьезное общественное внимание, тогда как другие, одинаково пагубные или опасные, остаются без подобного определения. Почему, например, положение коренного населения Латинской Америки (страдающего от быстрого разрушения его культуры и в некоторых случаях фактически истребляемого в большом количестве) пользуется меньшим общественным вниманием по сравнению с участью лабораторных животных, используемых в ходе научных исследований? Почему условия и события в «третьем мире», влияющие на жизненные шансы миллионов людей как за рубежом, так и в Соединенных Штатах, являются предметом лишь самого поверхностного общественного внимания, исключая периоды «кризисов»? Почему так мало людей обеспокоены гибелью дождевых лесов?

Степень наносимого вреда в данных случаях сама по себе не может объяснить эти различия. Недостаточным представляется и указание на то, что некоторые из этих ситуаций становятся проблемами потому, что являются более «важными». Все эти вопросы важны или, по крайней мере, могут считаться таковыми. На самом деле к идее важности, так же, как и к идее проблемы, необходимо относиться как к «по существу своему спорному» понятию [Gallie. 1962. P. 169; Connolly. 1983] — понятию, которое всегда подлежит проверке относительно уместности его применения в каждом конкретном случае. Бесполезно, наконец, и простое заявление о том, что одни проблемы являются более выигрышными по сравнению с другими в маркетинговом отношении, поскольку такое утверждение обходит основной вопрос: почему?

Интеракционистский  подход стимулировал осуществление  значительного объема исследовательской работы, в ходе которой целым рядом авторов, например Г. Блумером, М. Спектором и Дж. Китсьюзом, А. Моссом, Э. Даунсом [Blumer. 1973; Spector, Kitsuse. 1973; Spector, Kitsuse. 1977; Mauss. 1975; Downs. 1972], были предложены различные концепции исторических стадий в «карьере» социальной проблемы. На этих концепциях было основано множество практических исследований, прослеживавших прохождение какой-либо социальной проблемы через ряд последовательных этапов (зарождения, объединения, институционализации, фрагментации и исчезновения 2). Однако в настоящее время очевидна необходимость выхода за пределы концепций исторических стадий. Во-первых, даже допуская, что эти концепции с самого начала разрабатывались как крайне идеализированные описания, сама идея правильной последовательности стадий представляется все же весьма грубой. Многие проблемы существуют одновременно на нескольких «стадиях» развития, при этом образцы движения от одной стадии к другим достаточно изменчивы для того, чтобы подвергнуть сомнению утверждение о существовании типичной «карьеры» социальной проблемы [Wiener. 1981; Clignet 1981]. Во-вторых, сосредоточенность на типичной «карьере» проблемы препятствует анализу, поскольку решающее влияние на процесс коллективного определения оказывают взаимодействия между проблемами. Например, несмотря на широко распространенное понимание того, что социальные проблемы конкурируют за общественное внимание 3, динамика этого процесса конкуренции фактически не исследовалась. Анализ сосредоточивался на отдельных проблемах и их борьбе за внимание. Подобным образом расставленные акценты привели к недооценке двух важнейших черт процесса социальных проблем. Во-первых, социальные проблемы существуют в рамках отношений с другими социальными проблемами, а во-вторых, они включены в сложную институционализированную систему формулирования и распространения проблемы.

В этой статье кратко очерчивается рабочая модель, которая, на наш взгляд, может быть теоретическим  основанием для объединения, а затем  выхода за пределы концепций исторических стадий. Мы стремимся к тому, чтобы предложить варианты систематического исследования факторов и сил, направляющих общественное внимание на одни объективные или предполагаемые условия и отвлекающих его от других. Наша концепция сосредоточивается на «аренах», на которых развиваются социальные проблемы,  
 
предполагая изучение воздействия этих «арен» как на эволюцию социальных проблем, так и на действующих лиц, выдвигающих утверждения о них. Мы определяем социальную проблему как предполагаемое условие или предполагаемую ситуацию, на которое или которую «наклеивается ярлык» проблемы на аренах публичного дискурса и действия. Однако вместо того, чтобы подчеркивать стадии развития социальной проблемы, мы сосредоточиваемся на конкуренции: предполагается, что общественное внимание является дефицитным ресурсом, распределяемым посредством конкуренции в системе публичных арен. Эта концепция является лишь первым шагом в данном направлении; мы представляем ее с надеждой, что предлагаемые гипотезы стимулируют обсуждение и исследование.

В своей работе мы используем широкий круг теоретической  литературы. В дополнение к работам  теоретиков, предложивших концепции  исторических стадий, таких, как Г. Блумер, М. Спектор и Дж. Китсьюз, наша концепция  основана на разработках, подчеркивающих роль драмы в процессе социальных проблем [Edelman. 1964; Edelman. 1977; Moyer, Clignet. 1980; Gusfield. 1981]. Мы используем также литературу об интерпретативных процессах в средствах массовой информации [Gans. 1979; Gitlin. 1980; Molotch, Lester. 1974; Schudson. 1978; Tuchman. 1978], отмечая значение отбора, осуществляемого занимающими выигрышные позиции культурными «контролерами» (gate-keepers) потока сообщений для аудиторий. Мы обращаемся также к теории организационных сетей [Knoke, Laumann. 1982; Laumann, Knoke, Yong-Hak. 1985], подчеркивая взаимовлияние институтов и социальных сетей, в которых формулируются и публично представляются определения проблем. Подчас мы пользуемся литературой о социальных движениях, прежде всего работами теоретиков «мобилизации ресурсов» 4, хотя признаем, что направленность этой литературы — на коллективное действие, а не коллективное определение — отличает ее предмет от нашего 5. Используется также литература из области политической науки, касающаяся установления повестки дня (agenda setting 6), хотя мы понимаем, что ее изначальный предмет (процессы, структурирующие повестку дня для принятия правительственных решений в ходе официальных форумов) уже нашего (процессы, структурирующие коллективное внимание на публичных аренах). Наконец, мы помещаем нашу концепцию в экологические рамки — не для того, чтобы установить отношения детерминизма, а для того, чтобы высветить ресурсные ограничения, с которыми сталкиваются действующие лица в ходе конструирования определений проблем.

Это долгое перечисление тех, кому мы признательны, не является свидетельством нашей склонности к  эклектизму, а говорит о глубокой сложности процессов коллективного  определения. Поскольку коллективное определение, во-первых, предполагает взаимосвязь социально-психологических, организационных, политических и культурных процессов, во-вторых, пересекает организационные и институциональные границы, существующие внутри общества, и, в-третьих, оказывает глубокое влияние на социальное действие на множестве уровней, для его понимания необходимо привлечение нескольких интеллектуальных традиций. Сложность и, временами, нестройность нашей концепции являются отражением предмета, и вследствие этого они предпочтительнее ясных и простых построений, серьезно искажающих ту социальную реальность, которую пытаются описывать.

Схематически  наша концепция состоит из шести  идей:

Динамичного процесса конкуренции между представителями  крайне многочисленной «популяции»  утверждений, проблематизирующих ситуацию 7.

Институциональных арен, служащих той средой, в которой социальные проблемы конкурируют между собой за внимание и растут.

«Пропускной способности» этих арен, ограничивающей число проблем, которые могут пользоваться широким  общественным вниманием в один и  тот же период времени.

«Принципов  отбора», или институциональных, политических и культурных факторов, влияющих на вероятность выживания конкурирующих  между собой формулировок проблемы.

Образцов взаимодействия между различными аренами, таких, как  обратная связь и синергия, служащих средством распространения активности от одной арены к другим.

Сетей, выдвигающих  и стремящихся контролировать определенные проблемы функционеров (operatives), каналы коммуникации которых пересекают границы  различных арен.

Конкурирующие определения

В качестве первого  шага к пониманию характера процесса коллективного определения необходимо отметить, что существует огромная «популяция» потенциальных проблем  — предполагаемых ситуаций и условий, которые могли бы считаться проблемами. Эту популяцию, вместе с тем, отличает высокая степень стратифицированности. Очень небольшая часть проблем приобретает статус крайне важных и общеизвестных, превращаясь в господствующие темы политического и социального дискурса. Несколько большее число вырастает в менее значимые социальные проблемы, при этом небольшие сообщества профессионалов, активистов и заинтересованных групп поддерживают эти проблемы на краю публичного дискурса. Огромное большинство предполагаемых условий остается вне или на периферии общественного сознания.

Кроме того, значительно  варьирует и продолжительность  времени, в течение которого представители  этой популяции остаются на каком-либо определенном статусном уровне. Одни социальные проблемы, такие, как «энергетический  кризис» середины 1970-х годов, удерживают свои позиции в центре публичного обсуждения в течение нескольких лет, а затем постепенно исчезают. Вторые развиваются и приходят в упадок гораздо быстрее. Наконец, третьи проблемы то угасают, то возникают вновь, никогда не исчезая полностью и пользуясь, таким образом, переменным количеством общественного внимания. Такие изменения легко просматриваются в истории социальных проблем бедности и угрозы ядерной войны.

Судьба потенциальных  проблем определяется не только их объективным характером, но и процессом крайне жесткого отбора, в ходе которого они конкурируют друг с другом за общественное внимание и социетальные ресурсы. Часть потенциальных проблем публично представляется группами или индивидами, определяющими их в качестве социальных проблем. Эти группы и индивиды относятся к различным секторам общества и могут иметь самые разные цели. Некоторые, как, например, заинтересованные группы, политики и «организации социальных движений» [Zald, Ash. 1966; McCarthy., Zald. 1977], могут активно стремиться к социальному изменению или реформе. Эти активисты могут быть членами правящих или оппозиционных групп, движений или контрдвижений [Mottl. 1980]. С другой стороны, основной целью некоторых действующих лиц, формулирующих социальные проблемы, — таких, как телевизионные продюсеры, адвокаты и специалисты по управлению коммуникацией (public relations), — могут быть деньги, а не содействие или сопротивление социальному изменению. Таким образом, не все деятели, занимающиеся маркетингом социальных проблем, могут считаться «активистами». Для некоторых из них социальные проблемы — это всего лишь обычная повседневная работа в их офисе. Соответственно, для обозначения групп и индивидов, публично представляющих социальные проблемы, мы используем более содержательный термин «функционеры» (operatives).

Поскольку обычно существует множество вариантов  определения какой-либо ситуации как  проблемы, утверждения о социальных проблемах не только привлекают внимание к условиям; они также определяют, каким образом та или иная проблема будет сформулирована. Например, как указывает Дж. Гасфилд [Gusfield. 1981], смертность на автомагистралях, связанная с потреблением алкоголя, может рассматриваться как проблема безответственности пьяных водителей, недостаточной ударопрочности автомобилей, транспортной системы, слишком зависимой от автомобилей, плохого проектирования автомагистралей, чрезмерного акцента на потреблении алкоголя в социальной жизни взрослых; возможна также любая комбинация указанных определений. Утверждения о социальных проблемах, таким образом, выбирают какую-либо интерпретацию реальности из множества возможных. Вопрос о том, какая «реальность» доминирует в рамках публичного дискурса, имеет серьезное значение для будущего социальной проблемы, заинтересованных групп и политики 8.

Таким образом, социальные проблемы конкурируют одновременно на двух уровнях. Во-первых, в рамках каждой самостоятельной арены могут  конкурировать различные варианты определения ситуации, стремящиеся  к тому, чтобы быть принятыми в  качестве авторитетной версии реальности. Например, в области безопасности дорожного движения утверждения о неосторожных водителях могут конкурировать с утверждениями о ненадежных транспортных средствах [Irwin. 1985]. Во-вторых, значительное число проблем — от беременности в юном возрасте и профессиональных заболеваний до нехватки донорских органов — конкурируют друг с другом за общественное внимание, при этом в ходе сложного процесса отбора устанавливаются приоритеты — что следует считать важным. Социальным проблемам (и функционерам, которые их выдвигают и поддерживают) приходится конкурировать в ходе этих взаимодействующих процессов как за то, чтобы быть включенными в публичную повестку дня, так и за то, чтобы остаться в ней. Успех или неудача в этой борьбе необязательно связаны непосредственным образом с числом людей, которых затрагивает проблема, степенью вреда (измеряемой посредством определенного набора критериев) или какими-либо другими независимыми переменными, которые, как предполагается, являются показателями важности проблемы. Если ситуация начинает определяться как социальная проблема, это не означает непреложно, что объективные условия ухудшились. Подобным образом, если проблема исчезает из публичного дискурса, это необязательно означает, что ситуация улучшилась. Результат этого процесса определяется сложной организационной и культурной конкуренцией. Для того чтобы понять ее природу, необходимо обратиться к тем социальным «аренам», на которых она протекает.