Проблема социального равенства

Проблема социального  равенства

 

Среди важнейших теоретических  проблем социологии можно выделить и проблему социальной справедливости, социального равенства. Пока еще нет реальной модели общественного устройства, в которой бы можно было реализовать полное равенство. Люди от рождения не равны по своим способностям — это не их вина или заслуга. Талант, одаренность — в значительной мере не личное, а общественное достояние, но вместе с тем он имеет право на большее материальное вознаграждение. Весь вопрос в том, как должны вознаграждаться одни, с их «талантами, предприимчивостью, инициативой», и другие, кого природа, общество и, может быть, судьба обделили такими качествами. Понятие социальной справедливости всегда исторически конкретно. К. Маркс говорил, что интуитивно сознание людей в определении социальной справедливости исходит из реальных возможностей общества. Особенно болезненно оно обостряется, когда неэффективно используются возможности или какая-то группа присваивает больше, чем ей полагается. В данном случае можно вспомнить болезненную реакцию на всякого рода привилегии, которые стали системой в жизни российского, а также киргизского общества и прошлого, и настоящего.

 

С давних времен ученые задумывались над природой отношений между  людьми, над тяжелой участью большинства людей, над проблемой угнетенных и угнетателей, над справедливостью или несправедливостью неравенства. Еще древнегреческий философ Платон размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он говорил, что государство представляет собой как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни. Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», считает К. Поппер. В своем труде «Республика» Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).

 

Общество, по мнению Платона, имеет  классовый характер. Все граждане входят в один из трех классов —  правителей, воинов и чиновников, работников (земледельцев, ремесленников, врачей, актеров). Правители подразделялись им на правящие и не правящие группы. Всем этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции. Мудрые правители выступали как родителя по отношению к остальным двум классам. Платон исключал всякую возможность наследования классового статуса и предполагал полное равенство возможностей для всех детей, с тем, чтобы каждой имел равные шансы проявить свои природные способности, и был обучен для выполнения своей собственной роли в жизни. Если такая селекция и обучение могли бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае, было бы справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избежать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с тем, чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны сосредоточиться только на общественном благополучии.

 

Так, в идее справедливости выработанной греческой философией, преобладает элемент неравенства. В диалогах Платона справедливым признается «правило о том, чтобы индивидуумы не брали принадлежащего другому, и в свою очередь не лишались принадлежащего им самим». Справедливость состоит, поэтому, в том, «чтобы каждый человек имел и делал то, что ему принадлежит»; несправедливо браться за занятие другого человека.

 

Итак, Платон спроектировал высокостратифицированное общество, в котором характерными чертами правящего класса являются равенство возможностей (шансов), полное устранение частной собственности и концентрация на общем благосостоянии. Аристотель в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие мошенниками. Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.

 

Взгляды Аристотеля на собственность  развивались в прямом споре с  Платоном, которому он приписывал защиту общественной собственности. Однако Платой ничего подобного не писал — в  его «Республике» земледельцы и  ремесленники живут в системе  частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь. По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее дня правителей. Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:

«Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут одни на другого, а  заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется».

Обладание чем-то доставляет удовольствие, «ибо все, или почти все, любят  деньги и другие подобные вещи». Аристотель резко отдаляет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.

 

Щедрость. При общественной собственности  никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство «дают возможность проявлять щедрость и милосердие».

Видимо, идея частной собственности  глубоко укоренилась в душе человека»  если существует так долго — «нельзя  пренебрегать опытом веков». Что до строя с общественной собственностью, то «если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны».

 

Аристотель знает о бедах, сопутствующих  системе частной собственности, но считает, что они «вызваны совсем другой причиной порочностью человеческой натуры». Несовершенство общества исправляется не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить к этому неблагородные (то есть, мешая им, но, не применяя грубую силу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее используют.

 

Аристотель хвалит общество, где  средний класс сильнее всех. Там же, где у одних много, у других — ничего, можно прийти к двум крайностям — плутократическому режиму («олигархии») в интересах только богатых или к пролетарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.

 

И поныне суть всех обсуждений проблем  неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, которые  ставили и обсуждали великие  греки. Поэтому мы уделила их размышлениям столько внимания.

 

Решающее значение для складывания  современные представления о сущности, формах и функциях социального неравенства, наряду с К. Марксом, имел М. Вебер — классик мировой социологической теории. Идейная основа взглядов М. Вебера состоит в том, что индивид является субъектом действия, а типический индивид — субъектом социального действия. Он стремился развить альтернативный анализ исходя из множественности источников социальной иерархии.

 

В противовес К. Марксу, М. Вебер, кроме  экономического аспекта стратификации, учитывал также такие аспекты  как власть и престиж Вебер рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе. Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты. Отсюда он сформулировал свое представление о «трех автономных измерениях стратификации». Он подчеркивал, что классы, статусные трупы и партии — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества. Можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме:

Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.

Мелкая буржуазия — класс мелких бизнесменов и торговцев.

Лишенные собственности «белые воротнички», технические специалисты  и интеллигенция.

Администраторы и менеджеры.

Собственники, которые также стремятся  через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы.

Класс собственников, то есть те, кто  получает ренту от владения землей, шахтами и т.д.

«Коммерческий класс», то есть предприниматели.

 

М. Вебер утверждал, что собственники — это позитивно привилегированный  класс. На другом полюсе — негативно  привилегированный класс, сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-пролетариат, Между двумя полюсами находится целый спектр так называемых «средних классов», которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения (чиновники, ремесленники, крестьяне).

 

М. Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии классовых отношений. Для М. Вебера свобода контракта на рынке означала свободу собственника эксплуатировать рабочего. Однако в этом вопросе между ним и Марксом были существенные различия. Для М. Вебера конфликт классов по поводу распределения ресурсов был естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о мире гармонии и равенства. С его точки зрения, собственность это лишь одни из источников дифференциации людей, и его ликвидация лишь приведет к возникновению новых.

 

М. Вебер считал необходимым  признание того факта, что «закон господства» является объективным технологическим законом, и что общество в силу этого оказывается для неимущего рабочего класса, по собственным словам М. Вебера, «домом рабства». Он подчеркивал, что рационализация означает деление общества на правящий класс собственников, руководствующийся исключительно своей выгодой, и лишенный собственности рабочий класс, вынужденный смириться со своим жребием под угрозой голода. Однако он никогда не обсуждал вопроса о возможном революционном выступлении масс. М. Вебер, в отличие от К. Маркса, сомневался в вероятности того, что рабочие смогут подняться до настоящей классовой сознательности и объединяться в общей классовой борьбе против системы, эксплуатирующей их. Это может произойти, по М. Веберу, только в том случае, когда контраст жизненных шансов перестанет восприниматься рабочими как неизбежный, и когда они поймут, что причиной этого контраста является несправедливое распределение собственности и экономическая структура в целом.