Социология капитализма М.Вебера

Социология капитализма  М.Вебера  
Несмотря на колоссальную широту охвата как конкретного материала, так и обилие теоретических концепций и разработок по различным сферам общественной жизни, все-таки основным предметом веберовских исследований является капитализм. Причем капитализм, взятый не в одном измерении, а в его культурно-исторической целостности, воплощающей в себе все многообразие его измерений. И в этом плане понятие "капитализм" у Вебера предстает не просто как политэкономическое понятие, как оно в основном представлялось ранее, а как культурно-социологическое понятие.  
Хотя в "целостной" форме идеи Вебера о капитализме были представлены в "Протестантской этике" (1904-1905), все-таки к социологической версии капитализма он пришел через немецкую историческую политэкономию.  
С чего начинает свое исследование капитализма М. Вебер? Да, прежде всего с отрицания расхожего представления о капитализме как явлении прежде всего связанного с наживой. По Веберу: "Стремление к предпринимательству", "стремление к наживе; и денежной выгоде ... само по себе ничего общего не имеет с капитализмом". И "это стремление, - как отмечает он, - наблюдалось и наблюдается у многих людей, и более того, оно свойственно людям всех типов и сословий" [1]. От этих наивных представлений следовало бы, по Веберу, отказаться еще на заре изучения истории культуры..  
Безудержная алчность в делах наживы, как пишет Вебер, не в коей мере не тождественная капитализму и еще меньше тождественна его "духу". Продолжая свою мысль, он отмечает, что капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе, но в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, поскольку не ориентация на рентабельность неизбежно обрекает его на гибель. Капитализм у Вебера связан прежде всего с обузданием иррационального стремления к наживе, путем его рациональной регламентации.  
Если говорить о традиционном понимании капитализма, как хозяйственной деятельности, ориентированной на сопоставлении дохода и издержек в денежном выражении, то в этом смысле капитализм существовал, по Веберу, во всех культурных странах земного шара: Китае, Индии Вавилоне, Египте, в средиземноморских государствах древности, средних веков и нового времени. И в Этом плане Вебера интересует капитализм не чисто в экономическом аспекте, который действовал в различных формах (капитализм авантюристический, торговый, капитализм ориентированный на войну, политику и т.д.) и всегда, а "возникновение буржуазного промышленного капитализма с его рациональной организацией свободного труда" в культурно историческом аспекте.  
Главная идея Вебера в подходе к пониманию западного капитализма состоит в том, Что как бы не были высоки сами по себе экономические условия, связанные с рационализацией техники и рационального права, "все же экономический рационализм зависит и от способности и предрасположенности людей к определенным видам практики - рационального жизненного поведения". Там, где, по Веберу, экономической рациональности препятствуют определенные психологические факторы, развитие хозяйственно-рационального поведения затрудняется этим внутренним противодействием. Таким внутренним противодействием в прошлой истории у Вебера выступили магические и религиозные идеи, в которых коренились определенные этнические представления. Т.е. у немецкого мыслителя речь идет в данном случае об "обусловленности" хозяйственного мышления и формы хозяйства "определенной религиозной направленности". Именно иллюстрацией этой обусловленности и служит у Вебера показания или связь современного хозяйственного "этоса" [2] с рациональной этикой аскетического протестантизма.  
Утверждение, обусловленности современного Западного капитализма идеологией протестантизма Вебер подтверждает различного рода статистическими данными и, в частности, фактами преобладания протестантов, среди владельцев капитала и предпринимателей, а также среди высших квалифицированных слоев рабочих, а также среднего и высшего технического персонала современных предприятий.  
Здесь, по Веберу, налицо причинное соотношение связанное со своеобразным складом психики, привитой воспитанием направленным на профессиональную деятельность, имевшим место в протестантизме.  
Сравнивая по этому параметру деятельность католиков и протестантов Вебер считает, что католики "в отличии от протестантов ни чем особенным в области экономики себя не проявили, а главное "не проявили специфическую склонность к экономическому рационализму" [3]. И причину различного поведения представителей этих вероисповеданий, по Веберу, следует искать прежде всего в устойчивом внутреннем своеобразии каждого вероисповедания, в их чисто религиозных чертах.  
И по ходу изложения своей "Протестантской этики" Вебер раскрывает это внутреннее своеобразие вероисповедания. Так касаясь людей, воспитывавшихся в лоне протестантизма, он отмечает у них "приверженность к идее долга по отношению к труду", что создает наиболее благоприятную почву понимания труда как призвания. Именно это делало своеобразной "мотивационную" структуру поведения городского европейского сословия - буржуазии. Эта структура мотивации сформировалась, согласно Веберу, в ходе Реформации - в процессе возникновения новой "версии" христианства, а именно: протестантизма с его этикой продуктивного труда, профессионального долга и частной инициативы. Именно благодаря этому этическому ядру протестантская религиозность оказалась наиболее адекватной формой промышленному высокоразвитому капитализму.  
Этические качества людей "нового типа" автор "Протестантской этики" связывает с идеями М. Лютера (1483 - 1546), его реформаторской деятельностью, в частности, переосмысления им мирской деятельности и "освещение" профессионального призвания  
и "равенства всех профессией перед богом". Конечно, обосновывая мирскую деятельность как богоугодную, как проявление христианской любви к ближнему Лютер далек, по Веберу, от мирских понятий (типа "время - деньги") идеологов и сторонников капитализма. И у Лютера, по свидетельству Вебера, мы находим многочисленные высказывания против ростовщиков и против любого взимания процентов, т. е. с капиталистической точки зрения его взгляды носили "отсталый" характер [4].  
Важным результатом Реформации с социо-культурной точки зрения является прежде всего то, что в противовес капиталистической точки зрения моральное значение мирского профессионального труда и религиозное воздаяние за него чрезвычайно возросли.  
Будучи тонким мыслителем Вебер пытается отмежеваться в решении вопроса о происхождении "духа капитализма" от односторонних оценок и подходов.  
Во-первых, он отмежевывается от той точки зрения, сторонники которой выводят Реформацию из экономических сдвигов как их "историческую необходимость". И это явно направлено против марксистского понимания капитализма.  
С другой стороны, Вебер ни в коей степени не склонен защищать, как он пишет, "доктринерский тезис", будто капиталистический дух мог возникнуть только в результате влияния определенных сторон Реформации, будто капитализм как хозяйственная система является продуктом Реформации [5].  
Учитывая огромную сложность взаимосвязей между материальным базисом, формами социальной и политической организации и духовным содержанием эпохи Реформации Вебер пытается прежде всего установить наличие связи по определенным пунктам между известными формами религиозного верования и профессиональной этикой. Это, по его мнению, поможет выявить общую направленность того явления , которое религиозное движение оказало на развитие материальной культуры. И лишь после того, как будет достоверно установлено, можно, как считает Вебер, попытаться выяснить в какой мере содержание современной культуры следует сводить к религиозным мотивам и в какой мере к мотивам другого рода [6].  
Таким образом мы получаем ключ к пониманию своеобразия современного капитализма, поскольку пытаемся понять его "изнутри", с точки зрения духовной мотивации его провозвестников и творцов мотивации - мотивации, имеющей нравственно-религиозные истоки и импульсы. Отталкиваясь от религиозных устремлений протестантов, принадлежащих к аскетическому крылу протестантизма мы выходим к пониманию, следуя логике Вебера, сугубо внешних "материальных" результатов современного капитализма. А именного того каким образом религиозный протестантский аскетизм вылился в определенную систему самообуздания будущих функционеров современного капиталистического производства, позволившей, образно говоря, укротить "к злату проклятую страсть" и укратить настолько, что она (страсть) вылилась в рационально организованную и математически выверенную каждом звене систему непрерывного добывания прибыли.  
Как уже отмечалось, профессиональную этику современного капитализма Вебер связывает с аскетическим протестантизмом. Историческими носителями аскетического протестантизма он считает в первую очередь следующие четыре направления: 1) кальвинизм, 2) пиетизм, 3) методизм, 4) секты вышедшие из анабаптистского движения.  
Именно в лоне этих религиозных сообществ, по Веберу, были созданы посредством религиозной веры и практикой религиозной жизни психологические стимулы, которые давали определенное направление всему жизненному строю и заставляли индивида строго придерживаться его. Эти стимулы были в значительной степени обусловлены спецификой религиозных представлений. Одним из которых являлась установка на то, Богу угодна социальная деятельность христианина, ибо он (Бог) хочет, чтобы социальное устройство жизни соответствовало его заповедям и поставленной им цели. С такой точки зрения относились (и, в частности в кальвинизме) и к профессиональной деятельности, которая осуществляется в рамках посюсторонней жизни во имя общего блага и направленной на рациональное преобразование социального мира. Согласно канонам кальвинизма человек ощущал себя "орудием" Бога и не сомневался в своей избранности.  
Отсюда на смену смиренным грешникам, которым сулилась Божья милость в ... качестве наилучшего средства обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность в рамках своей профессии" [7]. Таким образом, уже по воззрению Кальвина, чувства и настроения верующего по отношению к богу, как бы они не были возвышены, сами по себе обманчивы, "вера должна найти себе подтверждение в объективных действиях". Т. е. речь идет о том, чтобы приумножить славу Господню подлинными, а не мнимыми делами. Практически это вылилось в утилитарную установку, имевшую значительные последствия для формирования буржуазного этоса, гласившей, что "Бог помогает тому, кто сам себе помогает", "сам создает себе спасение".  
Анализируя практическую этику кальвинизма, которая создавала последовательный и рациональный метод всего жизненного поведения верующего, Вебер показывает, что его реформаторские преобразования, носившие специфически религиозную окраску не были чужды и католицизму. Как отмечает Вебер, христианская аскеза складывается из самых разных элементов уже в средние века, а подчас и в античности, и она носила рациональный характер. В этой связи Вебер приводит пример христианской аскезы в уставе св. Бенедикта, которая в принципе уже была свободна от безотчетного неприятия мирской жизни и изощренного самоистязания, и что проявилось у иезуитов. Эта аскеза здесь превратилась в разработанный метод рационального жизненного поведения и освобождение человека от иррациональных институтов, и подчинение его жизни некому планомерному стремлению, а его действий - постоянному самоконтролю и проверки их этической значимости [8]. В результате чего монах объективно превращался в работника на ниве Господней.  
Подобное активное стремление к самоконтролю и рациональной добродетели в делах и стали одним из мотивов и идеалов практической жизни в ряде протестантских сообществ. Протестантская аскеза, как и любая другая "рациональная аскеза" стремились научить человека руководствоваться постоянными принципами (мотивами), а не "аффектами", другими словами стремилась воспитать в нем личность. Методическое регламентирование всего жизненного уклада человека особенно отличает кальвинистскую аскезу, которая к тому же вынуждена была осуществлять свои аскетические идеалы в рамках мирской профессии, в мирской профессиональной деятельности. "... Кальвинисты, как считает Вебер, значительно ближе по своему характеру, жесткому, формальному и активному, буржуазно-капиталистическому предпринимателю" [9].  
Касаясь профессионального призвания, Вебер считает, что наиболее последовательное обоснование эта идея находит в английском пуританизме, выросшем на почве кальвинизма. Именно идеологию английского пуританизма пронизывает настойчивая и строгая проповедь упорного, постоянного физического и умственного труда.  
В пуританском толковании мы, согласно Веберу, имеем дело не только с апофеозом труда, а с апофеозом разделения труда, его специализации. Ибо только специализация (определенная профессия), по мнению идеологов английского пуританизма способствует выучке рабочего и ведет к повышению производительного труда для всеобщего блага  
В английском протестантизме происходит освещение "не только профессионального труда, но и богатства. Как следует из наставлений, богатство порицается лишь постольку, поскольку оно таит в себе искушение предаться лени, бездеятельности и грешным мирским наслаждениям. Богатство же в качестве следствия выполнения профессионального долга не только оправдано морально, но даже предписано. И в этом смысле вопреки католической ортодоксии желание быть бедным расценивалось как желание быть больным и оно достойно осуждения, поскольку наносит ущерб славе Божьей" [11].  
Все это в духовно-нравственном плане способствовало том, что пуританизм стал носителем этоса рационального буржуазного предпринимательства и рациональной организации труда. А мирская аскеза протестантизма, отвергая непосредственное наслаждение богатством, вместе с тем способствовала освобождению приобретательства от психологического гнета традиционалистской этики и разорвала оковы ограничивавшие стремление к наживе, превратив его не только в законное, но и в угодное Богу занятие [12].  
Не менее важным для понимания духа капитализма является вывод Вебера о том, что пуритане с их специфическим мироощущением способствовали установлению буржуазного рациональной с экономической точки зрения образа жизни, что, по Веберу, имеет неизмеримо большее значение, чем простое стимулирование капиталовложений. Именно пуританское отношение к жизни было главной опорой этой тенденции, а пуритане, как отмечает Вебер, - ее единственно последовательными сторонниками.  
Таким образом, следуя логике Вебера, можно сказать, что пуританизм стоял у колыбели современного "экономического человека". Правда, здесь же, образно говоря, заложен "троянский конь". Дело в том, что, как свидетельствует история, и это, безусловно, отмечает и Вебер, "пуританские жизненные идеалы не редко не выдерживали натиском слишком сильных мирских "искушений", которые таило в себе богатство. Как свидетельствовали главы аскетических движений там, где растет богатство - уменьшается и религиозное рвение, растут гордыня, страсти, любовь к плотским мирским утехам и высокомерие. В результате сохраняется лишь форма религии, но дух ее постепенно исчезает и отмирает, уступая место утилитарной посюсторонности [13].  
В этой связи неудивительно часто цитируемое изречение, которое принадлежит еще Кальвину, что "народ (т. е. рабочие и ремесленники) послушен воле Божьей лишь до поры, пока он беден". Т. е. люди в своем большинстве работают лишь тогда, когда их заставляет нужда. Следует отметить, что этой идее был по мере отмирания ее религиозных корней был придан утилитарный оттенок, а именно постулировалась необходимость низкой заработной платы в качестве одной из основ производительности труда.  
Не менее важным обстоятельством, с точки зрения развития капиталистического хозяйства, являлось религиозное стимулирование индивидуального рационального легального предпринимательства, основанного на личных качествах и личной инициативе. Более того, как констатирует Вебер, "если пользовавшаяся государственными привилегиями монополистическая промышленность Англии скоро пришла в упадок, то рациональное предпринимательство пуритан сыграло решающую роль в развитии тех промышленных отраслей, которые возникли без какой-либо поддержки со стороны государства, а подчас ... и вопреки ему" [14].  
Отмечая огромную роль и значение аскетического протестантизма на становление капитализма западного типа и формирование его культуры, Вебер вместе с тем предостерегает от прямых выводов и считает необходимым исследовать в какой степени оказало влияние на этот процесс вся совокупность общественных и культурных факторов и прежде всего экономических.  
В своих примечаниях к "Протестантской этике" Вебер прямо пишет: "Было бы очень легко расширить эти границы (т. е. воздействие религиозных идей на материальную сторону культурной жизни - Г. И.), создав "конструкцию", в которой все "характерные" черты современной культуры логически дедуцировались бы из протестантского рационализма. Однако мы, отмечает он, предоставляем это тем дилетантам, которые верят в "единство" "социальной психологии" и возможность свести ее к одной формуле" [15]. Как он в этой связи замечает: " ... мы не намерены заменить одностороннюю "материалистическую интерпретацию каузальных связей в области культуры и истории столь же односторонней спиритуалистической каузальной интерпретацией".  
Еще одним немаловажным фактором формирования современного "духа" капитализма, заключенного в пуританизме, и образованных на его основе аскетических общин и сект, является их радикальный разрыв с различного рода патриархальными путами и стремление, исходя из заповедей, "повиноваться более Богу, чем людям". Это, по Веберу, явилось одной из важнейших предпосылок современного "индивидуализма" [16].  
Таково в общих чертах, по Веберу, основные направления религиозного влияния и этических норм поведения, формировавшихся на базе протестантизма и определивших "дух" западного капитализма. Этот "дух" с его тенденцией к универсальной рационализации отличает современный капитализм от его патриархальных форм с "иррационально-спекулятивным характером". Аскетически настроенный протестант сформировал этос будущего функционера и промышленного капиталистического производства с его тягой к техническому применению научного знания и рационализации структуры права и легального государственного устройства, которое в своей формальной определенности, по Веберу, существует лишь на Западе.