Право, сила, принуждение: современный взгляд на их соотношение

Теперь рассмотрим вопрос, как обнаруживается связь между правом и принуждением через такое свойство права, как его волевой характер. Для этого обратимся к определению понятия «воля» и его соотношению с принуждением. Философские определения гласят, что воля - это «одна из существенных сил человека», это способность человека осуществлять саморегуляцию психической и умственной систем и своего поведения. Характеристика воли увязывается во многом с претензиями на власть, со стремлением к самоутверждению за счет других.

Во многих солидных российских учебниках (изданиях) по теории государства и права аксиоматичным является проведение связи принуждения и воли, определение принуждения как преодоления воли подвластного властвующим. Так, по формуле В.В. Лазарева и СВ. Липеня: «Государственное принуждение - это возможность государства обязать субъекта помимо его воли и желания совершить определенные действия». Аналогично и В.К. Бабаев заявляет: «Сущность принуждения сводится к такому воздействию, в результате которого человек ведет себя вопреки своей воле, но в интересах принуждающего». Он пишет: «Принуждение можно понимать как отрицание воли подвластного и внешнее воздействие на его поведение. Поскольку команда не исполнена, нарушена воля властвующего, последний воздействует на моральную, имущественную, организационную, физическую сферу подвластного, чтобы преобразовать его волю, добиться подчинения»¹⁵.

Таким образом, с одной стороны, воля связана со стремлением к власти, к осуществлению принуждения, с другой -, как справедливо замечал О.С. Иоффе, воля - категория психологическая. Из этих двух посылок можно вывести умозаключение: что воля связана с психологическим принуждением. А поскольку право связано с волевым процессом, следовательно, право также идентично психологическому принуждению. Соответственно, определение права как возведенной в закон (государственно выраженной) воли властвующих можно представить и в иной формуле: право как волевой феномен - это «материализация» психологического принуждения, которое обеспечивается, помимо прочего, силой внешнего воздействия (внешнего принуждения) - через аппарат публичной власти. Право является носителем «психического принуждения», между тем как государство осуществляет физическое принуждение, ограниченное правом и реализуемое в правовых формах.

В отличие от прошлых столетий, в XX - начале XXI столетий подавляющее большинство авторов и в Российской Федерации, и за рубежом признают, что всякая норма права обеспечивается мерами государственного принуждения. Для иллюстрации приведем обзор некоторых позиций из работ обозначенного периода, где сформировано распространенное представление о том, что «нормативность включает в себя возможность государственного принуждения», что принуждение «материализуется» (воплощается) в санкции правовой нормы, которая есть не что иное, как «угроза принуждения».

Так, в первом издании (60-е годы) монографии С.Н. Братуся «Юридическая ответственность и законность» (переиздана в 2001г.) выделена специальная глава с названием, отражающим позицию этого автора: «Глава 2. Нормативность права и государственное принуждение». В ней автор подчеркивает, что «нормативность права неразрывно связана с возможностью государственного принуждения к исполнению его предписаний в случае их нарушения», что без принуждения «нормативность размывается, рамки, границы поведения стираются, от масштаба поведения ничего не остается»¹⁶. По определению С.Н. Братуся, «нормативность права уже включает в себя возможность государственного принуждения... то, что именуют санкцией в праве, есть прямое или подразумеваемое указание на определенную меру принуждения к исполнению лицом обязанности, будь то совершение действия (положительная обязанность) или воздержание от действия (пассивная обязанность)»¹⁷. Он писал также, что связь нормативности с возможностью государственного принуждения не опровергается тем фактом, что непосредственно «принуждение обеспечивает исполнение индивидуального акта власти, индивидуального веления, поскольку, «если это веление не опирается на общее правило, не вытекает из него, не является актом его применения, оно (веление) превращается в произвол»¹⁸.

Исследованиям связи правовой нормы с государственным принуждением особое внимание уделено в монографиях, изданных в 60-е-80-е годы XX в. и посвященных анализу санкций правовых норм. Так, в книге О.Э. Лейста «Санкции и ответственность по советскому праву» (1981 г.) выделены специальные параграфы и главы, по теории принуждения: гл. 2 «Правовое принуждение»; гл. 4 «Основные виды (нормативные конструкции) юридической ответственности за правонарушения» (которая, несмотря на использование этим автором термина «ответственность», посвящена исследованию не только мер юридической ответственности, но и иных мер государственно-правового принуждения). Связь принуждения с нормативностью права «прослеживается» О.Э. Лейстом в его характеристиках санкций правовых норм. Он дает следующее определение: «Под санкцией правовой нормы понимается чаще всего указание закона на те меры государственного принуждения, воздействия, которые подлежат применению к нарушителям правовой нормы». Далее он пишет: «Санкции правовых норм представляют прежде всего указания на меры государственного принуждения к соблюдению норм права. Этим признаком нормы права отличаются от других социальных норм. Именно охрана со стороны специального аппарата государственного принуждения делает ту или иную норму правовой». О.Э. Лейст утверждает: «Санкция является необходимым атрибутом каждой правовой нормы. Без санкции в виде указания на меры государственного принуждения, подлежащие применению к нарушителю нормы, норма не будет правовой, не будет иметь юридического характера»¹⁹.

Со второй половины XX в. и в начале XXI в. связь принуждения с нормативностью выводится не только из корреляции права в целом (системы права) с государственным принуждением, но и из той логики, что принуждение воплощается в каждой правовой норме.

Однако, согласно классическим представлениям, норма права определяется как единство (сумма) трех элементов - гипотезы, диспозиции и санкции, которые сформированы в одной статье закона, где санкция воплощает меру принуждения. Отсутствие санкций в «усеченных» правовых нормах рождает сомнение относительно того, является ли принуждение существенным признаком нормативности права и права в целом как системы и механизма регулирования общественных отношений. Отсутствие санкций вызывает также сомнения относительно нормативности положений статей закона, содержащих диспозицию и гипотезу или только диспозицию либо не формулирующих и диспозицию в традиционном ее понимании (как изложения содержания прав и обязанностей участников правоотношений). Наличие такого рода положений весьма характерно для конституционного права, где много формулировок принципов, целей, программ и др.

В связи с этим в юридической литературе была разработана теория так называемой «логической структуры» правовой нормы. Суть ее в следующем: нельзя отождествлять статью закона (конституции, иного нормативного акта) и норму права. В одной статье закона может содержаться, допустим, не одна, а несколько норм; напротив, одна норма может быть «разбросана» по нескольким статьям закона либо формулироваться разрозненно в статьях не одного, а нескольких законов (нормативных актов), относящихся к источникам одной и той же либо нескольких отраслей права. Согласно теории логической (а не формально-юридической) структуры нормы права, «норма права» - 2 это собирательное понятие; компоненты, составляющие ее структуру, следует искать не в одной статье закона (Конституции), а в нескольких статьях либо даже в разных нормативных актах²⁰.

Представители этого направления полагали: «Всякая норма права обеспечивается мерами охраны», однако «меры принудительного характера, применяемые государством в целях обеспечения соблюдения требований юридической нормы» не во всех случаях «должны быть воплощены в санкции самой нормы. Они утверждали: нельзя согласиться с выводом, что меры принудительного характера, применяемые в целях обеспечения юридических норм, определяются только в санкции, являющейся «обязательным элементом всякой нормы», поскольку подобный вывод «построен на слишком упрощенном рассмотрении в действительности весьма разнообразных способов, при помощи которых государство обеспечивает принудительную охрану правовых норм».

Сторонники анализируемого направления аргументации связи нормативности с принуждением предлагали отказаться от классических определений формально-юридической структуры нормы права как трехэлементной; отказаться от представлений об обязательности включения в состав каждой нормы правовой санкции и от идентификации принуждения только с санкцией конкретной правовой нормы. По их мнению, к числу обязательных элементов структуры правовой нормы «относятся только гипотеза и диспозиция. Санкция же не обязательно должна входить в состав элементов данной нормы»²¹.

В связи с этим О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский допускали три варианта, три модели обеспечения нормы права мерами государственного принуждения. В частности, они писали: «Иногда бывает так, что норма права обладает своей собственной санкцией, но, кроме того, она охраняется при помощи какой-либо другой нормы в целом, в том числе и при помощи ее санкций». «Возможны и такие случаи, - указывали они,- когда норма не имеет своей собственной санкции, но охраняется при помощи каких-либо других юридических норм, в том числе и при помощи санкций». И далее: «В особую группу следует выделить нормы, которые не имеют своей собственной санкции, но охраняются не какими-либо иными отдельными юридическими нормами, а всей системой действующего права, всей совокупностью его норм», т.е. всей совокупностью санкций.

Таким образом, в современных работах, посвященных соотношению права, силы и принуждения, эта проблема рассматривается, исходя из волевой составляющей этих явлений, что подтверждает идеи русского философа И.А. Ильина. В соответствии с ними право является носителем «психического принуждения», между тем как государство осуществляет физическое принуждение, ограниченное правом и реализуемое в правовых формах. Государственное принуждение выражено в санкции правовой нормы. Но не всякая норма права содержит ее, т.е. имеет классическую трехчленную структуру. В связи с этим выработано понятие «логической структуры нормы права»

4. Классификация мер государственно-правового принуждения в современном российском праве

Начать классификацию мер государственно-правого принуждения в современном российском праве следует начать с рассмотрения источников права, в которых они содержаться. Источники права определяют набор мер принуждения, применяемых в определенных отраслях права. В своей работе я хочу рассмотреть три отрасли права, которые имеют первостепенное значение для регуляции жизни общества, это конституционное, уголовное, административное право. Основными источниками права данном случае являются Конституция Российской Федерации, уголовный, административный кодексы.

Рассмотрим конституционное право, источник которого является базовым для остальных отраслей. Этой отрасли права нужно уделить больше внимания чем остальным, и не только потому, что она определяет основные устои нашей жизни, но потому, что ее особенностью является отсутствие мер государственного принуждения в непосредственном источнике права.

Конституция РФ является основным законом нашей страны. Она определяет основные (ключевые) позиции по устройству государства, но при этом не содержит мер государственного принуждения, которые бы обязывали исполнять этот закон. По моему мнению, это связано прежде всего с тем, что Конституция принимается не каким-либо законодательным органом, а всем населением страны, которое в принятии данного документа выражает свое мнение о государстве, в котором оно желает жить. А так как Конституция исходит непосредственно от народа, то в самом документе меры государственного принуждения излагать нет смысла. Однако это не означает того, что конституционное право, являющееся основным гарантом прав и свобод граждан, не обладает ими, лишаясь средств обеспечения свих норм. В соответствии с Конституцией государства строится вся система законодательства, закрепляются органы осуществляющие контроль и исполнение предписанных норм. Строящаяся на основе Конституции система законодательства делится на отрасли, с целью наиболее полного соблюдения прав и свобод человека, а также выполнения им предписаний определенных законом, для этого они имеют специфическую систему мер государственного принуждения. Таким образом, можно сделать вывод о том, что конституционное право не обладает собственными мерами государственного принуждения, однако для исполнения тех положений, которые закреплены Конституцией, создаются правовые акты, содержащие меры принуждения, которые относятся к остальным отраслям права.

Рассмотрим уголовное право. В ст. 43 УК РФ записано определение наказания. «Наказание - мера государственного принуждения, назначаемое по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершение преступления, и заключается в предусмотренных уголовным законом лишении или ограничении прав и свобод этого лица.»²²

По своей сущности наказание является наиболее строгой формой государственного принуждения, его содержание выражается в предусмотренных законом лишении или ограничении прав и свобод осужденного.

Уголовное наказание обладает рядом специфических свойств: - предусмотрено только в уголовном законе и только за совершение преступления;  - уголовное наказание носит публичный характер - применяется судом от имени государства; - отличается специфическим содержанием - связано с лишением или ограничением наиболее существенных прав и свобод человека; - по характеру является только личным, то есть применяется непосредственно к лицу за совершенное им преступление; - влечет судимость²³.