Статика и динамика права

          Немало сторонников динамического  подхода к толкованию права  можно встретить и среди современных  юристов. Причем особенно настойчиво  проводится мысль о необходимости  именно такого толкования действующей  Конституции РФ.

Статическая и  динамическая функция нормы права

Статическая функция нормы  права в механизме правового  воздействия теснейшим образом  связана с динамической и является платформой для ее действия. [5]

Динамическая функция  нормы права проявляется в  способности изменять, совершенствовать общественные отношения, содействовать  их развитию в соответствии с потребностями  общества, с тем чтобы обеспечить нормальное движение общественных отношений, определенным образом их организовать, закрепить, придать им устойчивость. В некоторых правовых нормах эти две функции совмещаются, так как иногда они направлены как на закрепление общественных отношений, так и на обеспечение их развития.

В определенных случаях нормы  права предусматривают развитие общественных отношений. Например, в ст. 8 ГК РФ говорится, что гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. [4]

Динамизм исключает возможность  превращения права в застывшую, оторванную от реальных жизненных отношений  систему регулирования. В то же время  свойственные праву нормативность  и формальная определенность препятствуют его неустойчивости, неопределенности, которые могли бы возникнуть при  изменениях в содержании права.

В юридической литературе в основном признано, что функция  права — это направление воздействия  на общественные отношения, поэтому  правовые нормы выполняют не только регулятивную (статическую и динамическую), но и охранительную функцию. Охранительная  функция проявляется в установлении запретов и в определении неблагоприятных правовых последствий их нарушения.

Например, ст. 254 КЗоТ РФ в качестве неблагоприятного правового последствия предусматривает, что в случае однократного грубого нарушения трудовых обязанностей работником, несущим дисциплинарную ответственность в порядке подчиненности, в соответствии с законодательством с ним может быть прекращен трудовой договор.

Правовые нормы образуют основу правового регулирования. Значительная часть ученых-юристов полагает, что  юридические нормы реализуются  при помощи правоотношений, другая же часть считает, что их реализация может происходить и вне конкретных правоотношений, причем этот вывод  связывается с существованием определенного  круга общих прав и общих обязанностей, непосредственно вытекающих из закона.

Каждый субъект права  в силу действия закона, независимо от участия в тех или иных правоотношениях, обладает определенным комплексом прав и обязанностей, которые составляют содержание правосубъектности или правовой статус данного лица или организации. В закреплении законом этих прав и обязанностей, образующих правовой статус граждан и организаций, находят свое юридическое выражение особые общественные отношения индивида или организации с государством, которые служат предпосылкой их участия в общественной жизни.

Обратив внимание на специфику  нормы права в механизме правового  воздействия, согласившись с трактовкой прав и обязанностей, выходящих за пределы конкретных правоотношений, дифференцированно подойдем к проблеме правоотношения как главного средства, при помощи которого требования правовых норм претворяются в жизнь, воплощаются  в поведении людей.

Правовые нормы, устанавливающие  права и обязанности граждан, определяющие компетенцию и структуру  органов власти и управления или  общественной организации, закрепляют «абсолютные» права граждан и  организаций, т. е. такие права, которыми пользуется субъект права по отношению  ко всем остальным лицам, воздействуют определенным образом на волю и сознание людей, стимулируют у субъектов  определенный характер деятельности. В этом случае правомерно говорить о воздействии нормы права на стадии доправоотношения (конкретного), которого вполне достаточно, чтобы субъекты строили свое поведение, направляли свою деятельность в соответствии с требованиями правовых норм. Наряду с этим такое воздействие необходимо для того, чтобы субъекты, вступая в конкретное правоотношение, знали тот комплекс прав, которыми они обладают. Правосубъектность является первым звеном конкретизации правовых норм, в которых определяется общее юридическое положение субъектов. Последние становятся в то или иное отношение друг к другу, но оно неопределенно, определен только один воздействующий элемент — государство, воля которого воплощена в правовой норме. [9]

На стадии конкретного  правоотношения общий масштаб (мера) поведения, заключенный в правовой норме, персонифицируется. Механизм правового  воздействия из статического воздействующего  состояния через механизм правового  регулирования приходит в движение.

Основную нагрузку в механизме  правового регулирования, с точки  зрения динамики, несет конкретное правоотношение. Под правоотношением  понимается возникающая на основе норм права индивидуализированная общественная связь между лицами, характеризуемая наличием субъективных юридических прав и обязанностей и поддерживаемая (гарантируемая) принудительной силой государства. Благодаря правоотношению между субъектами устанавливается устойчивая правовая связь, конкретизируется состав сторон, объем их субъективных прав и обязанностей.

Механизм правового регулирования  приходит в движение через правоотношение, посредством его происходит реализация правовых норм. Общие права и обязанности  субъектов, существующие на стадии доправоотношения, конкретизируются в субъективном праве и юридической обязанности участников правоотношения. Связь между лицами (участниками правоотношения) носит индивидуализированный, определенный характер, причем как только те или иные субъекты становятся участниками правоотношения, их связь с государством конкретизируется через права и обязанности.

Юридическое состояние, взаимосвязь  сторон (именно взаимосвязь, а не просто связь, потому что на одну сторону  возлагаются права, а на другую —  обязанности) в правоотношении определяются по-разному. Но суть их состоит в  единстве прав и обязанностей.

Субъективное право можно  рассматривать как единство трех возможностей.

Первая — это общая  возможность поведения самого управополномоченного;

 Вторая — это конкретная возможность, состоящая в требовании совершения известных действий или, напротив, воздержания от них (например, наймодатель может требовать от нанимателя своевременной платы за пользование нанятым имуществом);

Третья — специальная возможность, выражающаяся в том, что обладатель субъективных прав прибегает в необходимых случаях к содействию государственных органов для защиты нарушенных прав. Специальная возможность характеризует специфику субъективного права как юридического явления, которая заключается в охране его принудительной силой государства.

В юридической литературе не вызывает споров то, что сущностью  субъективного права является гарантированная  возможность совершать определенные действия. Предлагаются лишь отдельные  терминологические уточнения определения  субъективного права. Например, С. Ф. Кечекьян считал, что едва ли правильнЪ, определяя субъективное право, говорить о «мере возможного поведения данного лица». Мера — это понятие количественное, предполагающее соизмеримость различных величин. Между тем возможности действия, обеспечиваемые законом, весьма многообразны и несоизмеримы.

При определении субъективного  права как меры возможного поведения  основной упор делается на то, чтобы  «измерить» поведение обладателя субъективного  права. Мера прежде всего предполагает возможность самостоятельного выбора образа действий, гарантируемого нормой права. Превращение возможности в действительность зависит от решения личности, от того, в каком объеме используется предоставленное субъективное право. А это уже есть мера поведения. Один гражданин будет добиваться осуществления своих прав вплоть до использования специальной возможности, прибегая к содействию государственных органов, другой же потребует совершения известных действий и в случае отказа этим и ограничится. Следовательно, указание на меру поведения отражает перевод возможности (общей, конкретной, специальной) в действительность. Субъективное право состоит из единства всех трех возможностей, его нельзя, например, свести только к общей или специальной. Если нет одной из возможностей, то нет и субъективного права.

Во времени использование  возможностей может быть разным. Предположим, заключен договор подряда (отдан  костюм в химчистку). Есть ли возможность  собственного поведения? Да, она была (костюм отдан в химчистку) и есть, так как субъект может вообще не пойти за своим костюмом, может  не интересоваться им, он может стать  ему ненужным. Бесспорно, что основную нагрузку несет вторая возможность, состоящая в требовании выполнения определенных действий у другого лица, на котором лежат обязанности. Именно на использование этой возможности рассчитаны норма права и возникающее правоотношение.

В дореволюционной русской  литературе особенно красноречиво изображал  психическое состояние обязанного лица Л. И. Петражицкий, который писал, что обязанность переживается как своеобразное препятствие для свободного облюбования, выбора и следования наклонностям, влечениям, целям, что обязанный субъект представляется находящимся в особом состоянии несвободы, связанности. Отсюда выражение «об(в)язанность».

В последнее время при  исследовании механизма правового  регулирования наметилась тенденция  выводить за пределы правовых отношений  субъективные нрава и обязанности. Так, вряд ли можно согласиться с  точкой зрения Н. И. Матузова о необходимости признания субъективных прав и обязанностей, непосредственно определяющих конкретные виды и границы поведения субъектов в регулируемых отношениях, в качестве отдельного элемента механизма правового регулирования. Ссылка его на мнение С. С. Алексеева, что в процессе юридического воздействия на общественные отношения необходимо найти такие правовые категории, которые позволили бы в самой правовой «материи» увидеть особенности действия права, и что определяющая роль в решении этого вопроса принадлежит, несомненно, категориям субъективного права и юридической обязанности, не может считаться достаточно убедительной по той причине, что субъективные права и обязанности, их взаимосвязь могут существовать не только в конкретном правоотношении.

Независимо от того, существуют субъективные права только в составе  правоотношений или вне их, реализуются  они во всяком случае в правоотношениях, а субъект принадлежащее ему  право осуществляет в том правоотношении, в котором он участвует и без которого это право не получило бы реализации.

Можно согласиться с утверждением, что попытка вывести субъективное право за пределы правоотношения объясняется тем, что его значение оказалось невозможно охарактеризовать лишь в рамках понятия «элемент правоотношения». Но в механизме правового регулирования  общие субъективные права и обязанности  должны конкретизироваться именно в  том или ином правоотношении. Вопрос, существуют ли субъективные права и  обязанности на стадии доправоотношения, подлежит дальнейшему изучению. 

Думается, можно говорить об общих правах и обязанностях, которые в силу того, что они  принадлежат конкретному субъекту, будут общими субъективными правами  и обязанностями. Как только они  реализуются в правоотношения, то становятся субъективными правами  и обязанностями конкретного  правоотношения.

Например, у гражданина есть (его, конкретного субъекта) общее  субъективное право — право на образование. Он решает пойти учиться  в МГУ на юридический факультет, т. е. становится участником конкретного  правоотношения, вначале в качестве абитуриента, а после успешной сдачи  вступительных экзаменов и приказа  о зачислении — студента.

В силу этого происходит конкретизация и общего субъективного  права. Следовательно, отрывать субъективное право и юридическую обязанность  от правоотношения и рассматривать  их в качестве самостоятельного элемента в механизме правового регулирования  правомерно.

Принято считать, что взаимосвязь  сторон в конкретном правоотношении существует в простом виде: одна обладает субъективным правом, а на другую возложена юридическая обязанность. В действительности же связи сторон в правоотношении значительно сложнее: обычно на каждой из них лежат и правомочия, и обязанности, которые, взаимно переплетаясь, служат формами закрепления фактических действий, направленных на достижение блага, ради которого и были установлены между сторонами социальные связи. В этом смысле следует признать вполне справедливыми утверждения отдельных ученых, что правоотношение есть юридическая форма фактических общественных отношений, с помощью которой последние упорядочиваются и эффективнее достигаются результаты, ради которых они складывались.

Правоотношение является внешней формой воплощения требований правовой нормы и поведения людей. Внутренняя форма выражается в непосредственном осуществлении прав и обязанностей субъектами правоотношения. Кроме того, выделяется правоприменительная реализация, проходящая особую стадию — применение. Реализация права (или правовых норм) есть претворение, воплощение правовых норм в фактической деятельности организаций, органов, должностных  лиц, граждан.

Акты реализации как в непосредственных, так и в опосредованной формах занимают особое местов механизме правового регулирования, ибо представляют собой конечную цель правового воздействия. Под непосредственными формами понимают соблюдение, исполнение, использование правовых норм. Слова «реализовать», «применять», «соблюдать» и «исполнять» имеют почти одинаковое филологическое значение: осуществление, претворение чего-либо в жизнь. Однако каждое из них как юридический термин выражает своеобразную форму правовой деятельности, имеет свой особый смысл. [9]