Формирование правового государства в России

2.2 История развития правового государства в России

Развитие элементов правового государства в истории России прослеживалось на протяжении тысячи лет, но не привело к формированию законченной и оформленной системы.

Процесс формирования ранней государственности на Руси был долгим и противоречивым. Когда, по преданию, славяне в V веке спустились с Карпат и стали осваивать просторы Приильменья и Приднепровья, они уже находились на стадии разложения первобытной родовой общины. На новых местах расселения утверждается соседская община («вервь», «мир») — основа самобытности нарождавшейся государственности и соборной духовности русского народа.

Общинные отношения поддерживали вольнолюбивый дух русичей, отличавшихся смелостью, самостоятельностью, объяснимой воинственностью. Формировавшемуся правящему слою из родоплеменной знати и из разбогатевших на торговле сородичей и соседей противостояла мощная артельная солидарность воинов, землепашцев, охотников, скотоводов, ремесленников, которые численно и нравственно преобладали в общине. [14,с.25]

Начала государственности, воспринятые варварами, завоевавшими территорию Западной Римской империи, были органически чужды обитателям восточноевропейских просторов. Здесь наивысшего расцвета достигла «военная демократия» — предгосударственное общественное устройство ряда европейских и азиатских народов. Она обеспечивала участие всех взрослых мужчин — членов общины в решении важнейших вопросов ее жизни, контроль вольных общинников за деятельностью племенной верхушки, всеобщее вооружение соплеменников, гласное назначение военачальников и других лиц, выполнявших общественно значимые функции. Высшим органом власти, опиравшейся на силу обычая и нравственных норм, было народное собрание, созывавшееся как племенной верхушкой (старейшинами), так и рядовыми соплеменниками.

Народное собрание (вече) утверждало обязательные для всех членов племени правила, которые после их идеологической легитимации жрецами приобретали характер категорических предписаний, установленных божественным промыслом. Эти предписания подлежали безоговорочному исполнению. Другие решения (народного собрания, старейшин, племенного вождя) могли опротестовываться. Они, как правило, не имели принудительного характера. Византийский историк Прокопий Кесарийский, характеризуя общественное устройство восточных славян той эпохи, отмечал, что они «не управляются одним человеком, издревле живут в народоправстве».

С укреплением древнерусского государства стало возрастать значение княжеской власти. Князь правил, опираясь на родовую аристократию и состоятельных граждан, считаясь с вечевыми традициями.

Политическая мысль Руси неизменно становилась на сторону высших правителей в их конфликтах с поборниками народного анархизма или амбициозно-местнического сепаратизма. В канун татаро-монгольского завоевания Даниил Заточник обосновал идею абсолютной княжеской власти, которая была взята на вооружение правителями Руси после освобождения от владычества чужеземцев. С Ивана III начинается история российского самовластия.

В эпоху самодержавного произвола такие принятые в Западной Европе понятия, как закон и право, в российской правовой мысли отсутствовали.

К сожалению, в условиях самодержавного строя народ был лишен какого-либо намека на справедливое законотворчество. Иван IV был образованным в правовом отношении человеком. Он модернизировал систему государственного управления, используя лучшие европейские образцы. Созданная им разветвленная иерархия чиновничьей бюрократии сохранилась фактически до наших дней, при нем же была осуществлена кодификация правовых актов, облегчившая их использование в практике судебной и государственно-управленческой деятельности. И он же положил начало дорого обошедшейся России дурной традиции подмены общегосударственных законов административными предписаниями и распоряжениями верховной власти. При Иване IV окончательно утвердилась законодательная формула: «Царь указал и бояре приговорили». Разновидностями законов были уставы, жалованные грамоты, судебники и т. д. Принимались они царем по совету с Боярской думой, ставшей официальным, но не закрепленным законом государственным институтом. Царь мог утвердить закон и без совета с Боярской думой.

В период царствования Ивана IV стали созываться Земские соборы из выборных сословных представителей. Они передавали отношение подданных к действиям царской администрации. Земский собор 1613 года избрал нового царя — Михаила из рода Романовых. Приговоры Боярской думы, решения Земских соборов носили законодательный характер. Но в правовой сфере царил указ, принимавшийся царем. Среди царских указов был и знаменитый указ о заповедных летах, усиливавший закабаление крепостного крестьянства. [15,с.78]

Самым выдающимся правовым актом допетровской эпохи было Соборное уложение Алексея Михайловича (1649 г.). В нем были собраны воедино действующие царские указы и боярские приговоры (Боярская дума принимала решения, не утверждавшиеся царем, их правовая значимость была ниже значимости царских указов), а также соответствующие статьи судебников. К составлению Уложения была привлечена большая группа образованных людей, работавших в приказах. Окончательный текст обсуждался Боярской думой, после чего его утвердили выборные люди (Земский собор). Две главы Уложения посвящались защите престижа царской власти.

Петровские реформы были попыткой соединить самодержавно-крепостническое государственное устройство с некоторыми достижениями Западной Европы в области развития правовой системы. Они сохраняли признание богоданности царской власти, но соединяли его с рационалистическим представлением о передаче людьми верховной власти монарху в целях самосохранения (царь — отец народа). Суть этих реформ выразил Феофан Прокопович: «Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответ дать не должен». Особенность петровского законодательства — ориентация на активное усвоение западного опыта, прежде всего установление четко определенного законом правового порядка, ограничивающего волю и произвол субъектов управления. Ведущим стал принцип законности, потеснивший господствовавшие до этого обычаи и традиции.

Для повышения качества законотворческой деятельности Петром I создается Правительствующий Сенат. Но разделения правовых актов на законы и указы еще не произошло. Царь издавал указы, указами же утверждал акты, являвшиеся по своему значению законами. [16,с.214]

Екатерина II, имевшая обширную переписку с мыслителями эпохи Просвещения (Вольтером, Дидро и другими), первой задумалась о соотношении закона и воли государя. Осознание этого факта вызвало к жизни идею созыва представителей различных сословий для выработки проекта оптимального политического устройства страны. В 1767 г. была образована Уложенная комиссия — прообраз российского парламента.

В нее вошли представители (как правило, выборные) от дворянства, городов, правительственных учреждений, государственных крестьян, казачества, национальных групп, ведущих оседлый образ жизни, то есть от всего населения страны (за исключением духовенства, частновладельческих крестьян, кочевников и солдат, не занимавшихся пахотой). К сожалению, в условиях усиливающегося абсолютизма работа этой комиссии оказалась безрезультатной.

Лишь при внуке Екатерины II Александре I идея представительных учреждений парламентского типа нашла воплощение в проекте М. М. Сперанского о создании законодательного собрания — Государственной думы — из представителей, выбранных через посредство волостных, окружных и губернских дум, но проект не осуществился.

После расширения законодательных функций Сената (1802 г.) в области разработки царских указов был создан в 1810 г. Государственный совет, главной задачей которого стало рассмотрение законодательных актов. Четко определялись три вида таких актов: законы, уставы и учреждения. В статье III царского Манифеста, изданного по этому поводу, указывалось: «Никакой Закон, Устав и Учреждение не исходит из Совета и не может иметь своего совершения без утверждения Державной Власти». Таким образом, впервые закон был выделен из всех правовых актов как возглавлявший их иерархию юридический документ. [16,с.247]

Дальнейшим шагом в изменении взаимоотношений закона и указа стали реформы, проводимые Александром II. В пореформенную эпоху это новое соотношение выразилось в значительном возраста нии роли закона как основного источника права. Но законодательные органы европейского типа в России XIX в. так и не были созданы. Лишь в начале XX в. страна обрела свой парламент — Государственную думу.

Проверку на прочность не выдержала и дооктябрьская государственно-правовая структура: лишь только в обществе нарастала напряженность, самодержавная власть тут же покушалась на власть представительную в лице Думы. Вспомним обстоятельства разгона I и II Дум, в частности третьеиюньский переворот Столыпина (1907 г.), осуществленный с прямым нарушением даже самих основ самодержавного указного права, в частности октябрьского (1905 г.) Манифеста царя, согласно которому ни один закон не мог быть принят без согласия Думы. Ряд законов, в том числе об изменении избирательной системы, был принят именно помимо Думы. Аналогичные явления наблюдались и в период первой мировой войны, когда деятельность Думы была приостановлена. Фактическое прекращение царем думской деятельности осуществлялось всякий раз, как только Дума обнаруживала стремление перейти от позиции одобрения царских указов к их конструктивной критике. [17,с.114]

Создание законодательного учреждения, чем-то походившего на западные парламенты, заложило первые предпосылки для возвышения роли закона в иерархии правовых актов. Если для монарха, органов исполнительной и судебной власти законотворческий процесс — это одно из направлений (отнюдь не главное) их деятельности, то парламентские институты как раз и создаются для осуществления и совершенствования законодательной работы.

Все три общественно-политических направления, сложившихся в России в XIX в. (консервативно-охранительное, либеральное и революционно-демократическое), исходили из признания объективного характера закона в отличие от указа, отражавшего субъективную волю правителя (или правящего органа). Н. М. Карамзин (консерватор) считал, что законы вырастают из обычая, приобретая в правовой форме абсолютный характер. «Сила власти — царю, сила мнения — народу», — такой была позиция представителей либерального направления, ратовавших за создание влиятельных законодательных органов, которые хотя бы частично реализовывали идею разделения властей. При этом славянофилы оказывали предпочтение традиционным российским формам законодательства (Земские соборы, Боярские думы, вечевое и земское самоуправление), а западники (Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин и другие) отстаивали формы, присущие западному парламентаризму.

Естественно, что идеи представителей революционно-демократического направления искоренялись самым беспощадным образом. А. Н. Радищев разделял положение Ж.-Ж. Руссо о том, что издавать законы призван народ. Идеи Радищева получили развитие в программных документах декабристов. Конституция Н. М. Муравьева предусматривала ограничение царской власти созданием высшего законодательного органа — двухпалатного Народного вече. «Русская Правда» П. И. Пестеля утверждала идею республиканского устройства, при котором все правительственные акты принимаются с ведома народа и при совете с ним. С этого момента борьба за республику стала основным критерием принадлежности того или иного деятеля к революционно-демократическому направлению.

Царская власть жестоко расправлялась со сторонниками республики. Даже вынужденная пойти на уступки народу в условиях начавшейся революции 1905 г., она отстаивала идею самодержавной монархии.

В Манифесте от 17 октября 1905 г. устанавливалось «как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы». Это был огромный прорыв на пути превращения России в демократическое государство. Но сразу же последовали и оговорки. В феврале 1906 г. царь наделил не избираемый Государственный совет законодательными функциями, превратив его в высшую законодательную палату с правом наложения вето на решения Думы. [18,с.43]

Кроме того, согласно статье 87 «Основных законов Российской Империи» царь имел право единолично издавать законы в перерывах между сессиями Думы, внося их потом на утверждение законодательного органа. Дума не могла изменить «Основные законы», которые разрешали императору распускать Думу своим указом. Таким образом, указное право и в этом случае оказалось поставленным над законом.

В начале XX в. указы продолжали издаваться, но уже в сравнительно ограничительном виде, то есть их действие было направлено на проведение сугубо конкретных правовых акций или преобразований. Разработка же фундаментальных правовых актов осуществлялась в виде подготовки законов. Именно закон, а не указ становится основным регулятором поведения всех граждан, а не отдельных сословий. Закон и указ как бы меняются местами.

Закон, а не указ становится основным правовым регулятором и всей экономики страны. Соответственно, правовая регламентация хозяйственной жизни перемещается от одного лица — царя, как это было на протяжении XVII—XIX вв., к трем лицам — Госдуме, Госсовету, царю, то есть усложняется структура самого института законодателя, становится более гибкой, учитывающей значительно более широкие интересы и представительство общественных слоев.

Начавшаяся в августе 1914 г. первая мировая война фактически прервала благотворный процесс делегирования закону основных полномочий законотворчества. Чрезвычайные обстоятельства, продиктованные военным временем, и растущая строптивость депутатов Госдумы как реакция на неспособность самодержавия к адекватному ситуации правовому поведению привели к фактическому распаду триединой структуры института законодательства. Дума была отстранена царем от принятия важнейших правовых решении, а в феврале 1917 г. и вовсе распущена. Бездействовал и Госсовет. Последствия этого известны — февральская революция 1917 г. и уход с политической арены династии Романовых.

Однако с отстранением от власти творца указного права его традиции не прекратились. Они нашли свое отражение сначала в правовых актах Временного правительства, ставших с февраля по октябрь 1917 года главным источником так называемого революционного права, а затем в декретах Советской власти.