Шпаргалка по "Истории политических и правовых учений"

72. СУДЬБЫ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА В КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ

Помимо  социально-классовых  и собственно внутри-научных  причин, побуждавших  Маркса и Энгельса заниматься вопросом о будущем государства  и права, имелся еще  один момент – идеологический, требовавший пристального внимания к данному  вопросу. В «Манифесте Коммунистической партии»  выразительно и однозначно изложена мысль: «Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в  руках ассоциации индивидов, тогда  публичная власть потеряет свой политический характер». Маркс  и Энгельс предсказывают  неизбежность изменения  характера публичной  власти в будущем  обществе (утраты ею черт политической власти). Маркс высказывает  предположение, что  с полной победой  рабочего класса (ликвидацией  частнособственнических отношений и устранением  из жизни общества социальных антагонизмов) классовое господство пролетариата закончится. Но вовсе не закончится после этого бытие  государственности. Таковая сохранится и будет функционировать. Ее характер, правда, существенным образом  изменится: она утратит  свой прежний «политической  смысл». Хотя бытие  государственности  не прекращается после  полной победы пролетариата, тем не менее и  у него есть конечный рубеж. Так же как  государство «появляется  только на определенной ступени развития общества, оно опять  исчезнет, как только общество достигнет  до сих пор еще  не достигнутой ступени», отмечает Маркс. Продолжая  такой ход Марксовых мыслей, Энгельс формулирует принципиальную позицию Маркса и свою по вопросу о происхождении и отмирании государства: «Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо была связана с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором». Коммунизм, полагали Маркс и Энгельс, явит собой высокоорганизованный, гармоничный и планомерно развивающийся «союз свободных людей». Как никакой другой строй до него, он будет нуждаться в едином и научно обоснованном руководстве важнейшими аспектами общественной жизни. Орудием такого руководства, средством упорядочения и оптимизации данной социальной структуры выступит публичная власть, которая получит должное предметно-материальное и организационно-техническое воплощение в системе соответствующих учреждений, связей и процедур. Они осуждают такой коммунистический порядок, провозглашающий добродетелью жертвенность и аскетизм, подменяющий рациональную организацию общественной жизни установлением контроля за каждым шагом членов общества, прячущий от глаз общественности, от трудящихся центральные учреждения власти. Правда, не ясно, как конкретно удастся, по Марксу и Энгельсу, избежать пришествия «казарменного коммунизма», если пролетарии уничтожат мир частной собственности, если в ходе коммунистической революции те, кому нечего терять, кроме своих цепей, насильственно ниспровергнут весь существующий общественный строй.

73. ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ МЫСЛЬ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В

Вторая  половина XIX в. в Европе (прежде всего в Западной Европе) отличается рядом характерных черт. Во многих странах континента достаточно прочно утверждаются буржуазные порядки. Дальнейшее развитие получает капиталистическая рыночная экономика со своей сложной инфраструктурой. Внедряются в жизнь институты, обеспечивающие включение в политический процесс все более широких слоев населения. Происходит постепенная демократизация этого процесса. Крепнет движение за расширение политических и социальных прав личности, за установление всеобщего избирательного права, и оно добивается определенных успехов. На общественную арену в качестве самостоятельной организованной силы выходит пролетариат, создающий свои профсоюзы, партии, прессу и активно отстаивающий собственные классовые интересы. Все отчетливее главная линия идеологического противостояния начинает проходить не между адептами старого, феодально-монархического, режима и сторонниками буржуазного строя. Теперь она разделяет лагерь приверженцев данного строя и сторонников социалистических преобразований. Это, однако, не значит, что в политико-правовых взглядах тех, кто так или иначе выступал за сохранение status quo, имело место полное единство. Напротив, разброс политико-правовых представлений в их среде был весьма велик: от либерально-демократических до элитистских, авторитарных и т. п. Столь же неоднородной являлась мировоззренческая основа таких представлений. XIX в. унаследовал от века XVIII понятие поступательного движения человечества. Идея прогресса, т. е. мысль о закономерном переходе от низших форм цивилизации к более высоким и совершенным присутствовала в общетеоретических позициях многих тогдашних исследователей государства и права. Век Просвещения передал также своему преемнику идею рационального устройства мира, убеждение в могуществе человеческого разума, способного постичь тайны природного и социального бытия. Конечно, не каждый теоретик государства и права выступал под знаменем рационализма, но несомненно, что в XIX в. рационалистические установки в целом прочно вошли в обществоведение. Влиятельным интеллектуальным движением в XIX в. был позитивизм. Он стал своеобразной реакцией на неспособность господствовавших прежде спекулятивных философских систем решить проблемы, выдвинутые бурным развитием производительных сил, технических знаний, наук о природе и обществе. Его родоначальники и их последователи старались отбросить «метафизические» конструкции (традиционную философию, идеологию и т. п.) и заняться изучением лишь сугубо эмпирического материала, полагая, что только посредством «беспредпосылочно-го» оперирования одними лишь «чистыми» фактами можно построить подлинную общественную науку, в том числе юриспруденцию. Во второй половине XIX в. усилился ток, шедший от естественных наук к социальным. Прежние лидеры – дисциплины физико-математического цикла – уступали свое место биологии. Вот почему большое влияние на общественную мысль оказала эволюционная теория, ставшая господствующей фактически во всем естествознании. Привлекательными для обществоведов стали идеи органицизма, дающего возможность анализировать различные социальные объекты не по модели машины, стабильного механического агрегата, но как целостные изменяющиеся и развивающиеся образования. Панорама интеллектуальной жизни второй половины XIX в. будет неполной без упоминания таких явлений, как попытки возвысить авторитет иррационализма, распространение религиозно-философских и религиозно-политических доктрин, обоснование исторического пессимизма, проповедь расизма, культа силы и борьбы и т. д., эти явления заметно усилились в последние десятилетия XIX в.

74. НЕОКАНТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О ПРАВЕ. Р. ШТАММЛЕР

Традиционные  для немецкой политико-юридической  мысли усилия построить  научное знание о  праве, опираясь на философию, предпринял Рудольф Штаммлер (1856–1938). Перу Штаммлера принадлежит ряд произведений теоретико-правового профиля: «Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории», «Учение о правильном праве», «Теория юриспруденции». Философская почва представлений Штамм-лера о праве – неокантианство в том его варианте, который был развит так называемой Марбургской школой (Г. Коген, П. Наторп и др.). Приверженцы этого направления в философии полагали, что предмет познания тождествен понятию о предмете, а собственно бытие есть совокупность чисто понятийных отношений. Цель философствования – творческая работа по созиданию интеллектуальных объектов всякого рода и вместе с тем рефлексия, анализ такой работы. Штаммлер, который в целом разделял философские и политические установки Мар-бургской школы неокантианства, подверг критике материалистическую концепцию истории, социальный материализм (т. е. марксизм). Он отвергает краеугольный марксистский тезис о первичности экономики, хозяйственной жизни и вторичности права, политических учреждений, тезис о подчиненности права экономике. Марксистская доктрина кажется Штаммлеру незаконченной и непродуманной по двум причинам. Во-первых, потому, что в марксизме отсутствует критическое рассмотрение и доказательное, развернутое объяснение используемых ключевых понятий: общество, экономические феномены, общественный способ производства и др. Во-вторых, потому, что марксизм не раскрывает, какую степень необходимости он признает за грядущими преобразованиями права; простое же прозрение в ожидаемый ход развития не может, по Штаммлеру, заменить систему научных аргументов. Несколько усложненным и расплывчатым выглядит общее понятие права, предлагаемое Штаммлером: «Ненарушимое самовластное регулирование социальной жизни людей». Из ряда штаммле-ровских пояснений можно заключить, что практически тут имеется в виду. Во-первых, имеется в виду отграничить «правовое» как «самовластное воление» (притязание на господство над подчиненными праву индивидами независимо от их согласия либо несогласия) от норм нравственности. Во-вторых, размежевать «право» и «произвол» (действия законодателя, противоречащие общим принципам права). В-третьих, выделить в качестве решающей особенности права его «ненарушимость», под коей надо разуметь стремление предписывающего норму самому быть связанным ею; пока такая зависимость существует в равной мере для подчиненного и для того, кто норму установил, пока она одинаково обязательна для них обоих, право наличествует. Штаммлер проводит дифференциацию права в целом на справедливое и несправедливое. Идея такого разграничения состоит в конечном итоге в том, чтобы доказать: «Нет никаких особых правовых положений, которые бы включали в свое условное содержание безусловный состав». Иными словами, нет правовых положений, являющихся раз и навсегда только справедливыми или исключительно несправедливыми в любых ситуациях. Самому праву по его сути внутренне свойственно воление достигать объективно справедливого упорядочения социальной жизни, ему внутренне свойственно движение к социальному идеалу. Но оно (воление) никогда не останавливается окончательно в каком-то одном историческом пункте. Постоянно происходит изменение содержания, прежде считавшегося материально справедливым, «и человечеству суждено всегда вынашивать все лучшее и лучшее понимание того, что является справедливым по определенным вопросам». Тем самым Штаммлер вводит в систему своих правовых воззрений принцип развития, воплощением которого выступает категория «естественного права с меняющимся содержанием». Ее дух оказался созвучным наступившему в XX в. (особенно в Европе) процессу возрождения концепций естественного права.

75. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ Г. СПЕНСЕРА

Герберт Спенсер (1820–1903) принадлежит к числу талантливых самоучек, которые не получили в свое время систематического образования и тем не менее сумели приобрести обширные познания в самых различных областях. Спенсер основательно интересовался биологией, психологией, этнографией, историей. Исходным положением для оценки общественных структур и остальных частей политических агрегатов у Спенсера стало положение о том, что общество существует для блага всех членов, а не члены его существуют для блага общества. Обращаясь к истории возникновения государства и политических институтов, Спенсер утверждал, что первоначальная политическая дифференциация возникает из семейной дифференциации – когда мужчины становятся властвующим классом по отношению к женщинам. Одновременно происходит дифференциация и в классе мужчин (домашнее рабство), которая приводит к политической дифференциации по мере возрастания числа обращенных в рабство и зависимых лиц в результате военных захватов и увода в плен. С образованием класса рабов-военнопленных и начинается «политическое разделение (дифференциация) между правящими структурами и структурами подвластными, которое продолжает идти через все более высокие формы социальной эволюции». Вместе с расширением практики завоеваний усложняется классовая структура – возникают различные сословия, выделяется особый правящий слой и тем самым усложняется политическая структура. В ходе объединения усилий во имя военных целей возрастает роль «принудительной кооперации», что ведет к утрате индивидуальности у ее участников (так, в военном типе социальной организации индивид оказывается собственностью государства). В это время сохранение общественных устоев становится самой главной целью, тогда как сохранение каждого члена общества – целью второстепенной. Статус иерархизированной подчиненности – самая примечательная черта военного правления: начиная от деспота и кончая рабом, все являются господами стоящих ниже и подчиненными тех, кто стоит выше в данной иерархии. При этом регламентация поведения в таком обществе и при таком правлении носит не только запрещающий характер, но также и поощряющий. Она не только сдерживает, но и поощряет, не только запрещает, но и предписывает определенное поведение. Другим, противоположным строем организации и управления Спенсер считает промышленный (индустриальный) тип организации общества. Для него характерны добровольная, а не принудительная кооперация, свобода ремесел и торговли, неприкосновенность частной собственности и личной свободы, представительный характер политических институтов, децентрализация власти и обеспечение способов согласований и удовлетворения различных социальных интересов. Всему задает тон промышленная конкуренция («мирная борьба за существование»), происходящая в обстановке упразднения сословных барьеров, отказа от принципа наследования при замещении государственных должностей. Для правосознания и нравов промышленного общества характерна распространенность чувства личной свободы и инициативы, уважение к праву собственности и личной свободе других, меньшая мера подчиненности авторитету властей, в том числе религиозным авторитетам, исчезновение раболепия, слепого патриотизма и шовинизма и т. д. В движении от военного к промышленному типу общества Спенсер видел закономерность общей социально-политической эволюции, что отчасти совпадало по времени с процессом исторического движения от сильно иерархизиро-ванного и военно-сплоченного феодального строя к обществу, основанному на товарном обмене, разделении труда и высоко ценимых личных правах и свободах индивидов. Впоследствии, уже в XX столетии, эти построения и характеристики Спенсера были позаимствованы и вмонтированы в социальные концепции «индустриального общества» (Р. Арон и др.).

76. ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЕ УЧЕНИЕ Ф. НИЦШЕ

Фридрих Вильгельм Ницше (1844–1900) – одна из значительных фигур в истории философской и политико-правовой мысли. Вопросы политики, государства и права освещаются в частности, в таких его работах, как «Греческое государство» «Воля к власти», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Происхождение морали» и др.

Государство, право, законодательство, политика представляют собой, по концепции  Ницше, служебные  орудия, средства инструментарий культуры, которая, в  свою очередь, есть проявление, обнаружение и  образование космической  по своим масштабам  борьбы сил и воль. Воля к накоплению силы и увеличению власти трактуется им как специфическое  свойство всех явлений, в том числе  социальных и политико-правовых. Представления о  прогрессивном характере  развития он считал ошибочными. Ценность, согласно Ницше, – это наивысшее количество власти, которое человек в состоянии себе усвоить. Человечество же лишь средство, но не цель. Именно немногочисленные великие личности (типа Цезаря, Наполеона), несмотря на кратковременность их существования и непереда-ваемость их качеств по наследству, и являются, по Ницше, единственным смыслом, целью и оправданием происходящего и всей борьбы различных воль за власть. Всю социально-политическую историю Ницше характеризует как борьбу двух воль к власти – воли сильных (высших видов, аристократических господ) и воли слабых (массы, рабов, толпы, стада). Аристократическая воля к власти, по Ницше, – это инстинкт подъема, воля к жизни; рабская воля к власти – инстинкт упадка, воля к смерти, к ничему. Высокая культура аристократична, господство же «толпы» ведет к вырождению культуры, к декадансу. Мораль – орудие рабов против господ, нравственные суждения и установления слабых против сильных, оправдание господства стада над высшими видами. История человечества нескольких последних тысячелетий(от господства древней аристократии до современности) расценивается Ницше как процесс постепенного вырождения здоровых жизненных начал, как в конечном счете победа многочисленной массы слабых и угнетенных над немногочисленной аристократией сильных. Придерживаясь глобальной перспективы аристократического эстетизма, он дает принципиальное предпочтение культуре и гению перед государством и политикой – там, где такое расхождение и столкновение имеет, по его мнению, место. Цель человечества, по Ницше, состоит в его совершеннейших экземплярах, возникновение которых возможно в обстановке высокой культуры, но никак не в совершенном государстве и поглощенности политикой – последние ослабляют человечество и препятствуют появлению гения. Гений, борясь за сохранение своего типа, должен препятствовать учреждению совершенного государства, которое могло бы обеспечить всеобщее благополучие лишь ценой потери насильственного характера жизни и продуцирования вялых личностей. «Государство, – писал Ницше, – есть мудрая организация для взаимной защиты личностей; если чрезмерно усовершенствовать его, то под конец личность будет им ослаблена и даже уничтожена, – т. е. будет в корне разрушена первоначальная цель государства».