История развития института государственной тайны

Первый Уголовный кодекс РСФСР не содержал термина "измена Родине". Это объясняется отнюдь не тем, что Советское государство  недооценивало необходимости борьбы со столь тяжким и опасным преступлением, как государственная измена. Представляется, что на первых порах законодательные  органы молодой Советской Республики считали преждевременным устанавливать  ответственность за измену "государству", "Родине", так как шел процесс  становления и развития нового государства.⁷

Понятие "государственная  измена", как правило, включает в  себя посягательство на внешнюю безопасность страны. Между тем внешняя безопасность Советской России была неразрывно связана  с ее внутренним политическим положением. Интервенция и блокада в одинаковой мере служили и орудием иностранного вмешательства, и средствами внутренней контрреволюции. Поэтому советское  законодательство не выделяло "изменнических" действий из общей системы контрреволюционных преступлений.

В условиях того периода  понятие государственной измены неизбежно получало "иное и более  широкое значение, охватывая не только посягательства на внешнюю безопасность Союза, но и посягательства на его  внутреннее политическое устройство, поскольку эти посягательства осуществляются при помощи внешних сил".

С какой бы целью ни совершались  изменнические действия, они заведомо для их исполнителя содержали  в себе посягательство на завоевания пролетарской революции или на самое  существование пролетарского государства, а потому полностью охватывались общим определением контрреволюционного преступления.⁸

Не употребляя термина "измена Родине", Уголовный кодекс РСФСР  устанавливал ряд норм об ответственности  за изменническую деятельность

К воинской измене закон  относил военный шпионаж, совершенный  военнослужащим.

Анализ приведенных положений  позволяет сделать вывод о  том, что Уголовный кодекс давал  сравнительно четкие нормы об изменнических  преступлениях.

Большое внимание кодекс уделял борьбе со шпионажем. Ответственность  за шпионаж устанавливалась ст. 66. Шпионажем считалось участие  в передаче, сообщении, или похищении, или собирании сведении, имеющих  характер государственной тайны, в  особенности военных, иностранным  державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или  за вознаграждение. Часть вторая этой статьи предусматривала ответственность  за "оглашение тех же сведений, при отсутствии контрреволюционных или корыстных целей и неосведомленности  о возможных последствиях таковой  деятельности".

Согласно ст. 66 УК субъектом  шпионажа мог быть любой гражданин, за исключением военнослужащего  Советской Армии, ответственность  которого предусматривалась ст. 213.⁹

Объектом шпионажа являлась внешняя безопасность СССР, а непосредственным предметом посягательства-сведения, имеющие характер государственной, в особенности военной тайны. Что же касается военного шпионажа, то предметом его являлись не вообще военные сведения, а лишь такие, "осведомленность  в коих может способствовать неприятелю".

Следовательно, экономическая  тайна, а также иные сведения, оглашение  которых могло причинить ущерб  Советской Республике, не были включены в предмет шпионажа.

Но это не означало, что  шпионаж, направленный на получение  экономических и иных сведений, оставался  безнаказанным.

Отсутствие нормативного акта, определяющего перечень либо характер сведений, относящихся к  государственной и роенной тайне, а также формулировка диспозиций ст. 66 и 213 УК позволяли расширительно  толковать предмет данного преступления.

Экономические и иные сведения в зависимости от их характера  могли относиться к государственной  либо военной тайне. Объективной  стороной шпионажа являлись действия, выразившиеся в передаче, сообщении, похищении, собирании сведений; ч. 2 ст. 66 относила к объективному признаку шпионажа оглашение сведений.

Оставалась безнаказанной  организационная деятельность, направленная к совершению шпионажа. Закон не учитывал, что шпионажу, как правило, предшествует довольно продолжительная  организационная и подготовительная шпионская деятельность.

До того как шпион приступит  к передаче, сообщению, собиранию  или похищению сведений, он должен знать, что собирать, как собирать, кому и через кого передавать.

Объективная сторона военного шпионажа заключалась в агентурном обслуживании неприятельских армий  путем собирания и передачи сведений. Однако слово "неприятельская" закон  употребил неправильно. Оно предполагает военное состояние, а не мирное, тогда  как шпион в мирное время ведет  свою подготовительную работу на случай войны. Ответственность за эту опасную  преступную деятельность должна наступать  не только в военное, но и в мирное время.

Для того чтобы считать  преступление законченным, было достаточно собрать или похитить соответствующие  сведения. Следовательно, момент окончания  преступления не совпадал с моментом его материального завершения - передачей  государственной тайны иностранному государству или контрреволюционной организации.

Субъективная сторона  этого преступления выражалась в  форме как прямого, так и эвентуального  умысла. Цель могла быть как контрреволюционной, так и корыстной.

На допустимость прямого  контрреволюционного умысла в действиях  свидетельствовало указание в ст. 66 УК на контрреволюционную цель. О  возможности косвенного контрреволюционного  умысла говорило то, что ответственность  за собирание указанных в законе сведений наступала и в том  случае, если эта деятельность совершалась  за вознаграждение.

Что же касается ч. 2 ст. 66 УК, то в ней был сконструирован состав не контрреволюционного, а должностного преступления, субъективная сторона  которого могла выражаться даже в  неосторожности.

Обращает на себя внимание тот факт, что в ст. 66 и 213 УК РСФСР  была недостаточно четко сформулирована цель совершения шпионажа: "в контрреволюционных целях или за вознаграждение". Поэтому возникал вопрос, как быть с лицом, которое стало на путь шпионажа в результате шантажа, угроз  или иных форм домогательства? По буквальному  смыслу ст. 66 в таких случаях виновное лицо нельзя было привлекать к уголовной  ответственности.

К недостаткам ст. ст. 66 и 213 УК РСФСР 1922 года относится неполное перечисление ими ведомств и организаций, занимающихся сбором шпионских материалов: иностранные державы, контрреволюционные организации и неприятельские армии. В частности, закон не упоминал агентуры иностранных держав, контрреволюционных организаций и неприятельских армий. Такое уточнение внесено лишь в 1958 году.

Статьи 66 и 213 имели и другие недостатки. Однако, несмотря на отдельные  недочеты диспозиций приведенных выше статей, Уголовный кодекс РСФСР 1922 года сыграл большую роль в борьбе с  таким тяжким преступлением, каким  является шпионаж.

После объединения советских  республик в единое государство  и образования общесоюзной армии  возникла необходимость принять  общесоюзное положение о воинских преступлениях. Оно было утверждено постановлением ЦИК СССР от 31 октября  1924 г. В Положении устанавливалась единая ответственность на территории всей страны за военный шпионаж.

В ст. 16 Положения содержалось  определение военного шпионажа: собирание, сообщение, передача сведений иностранным  правительствам, контрреволюционным организациям и неприятельским армиям о Вооруженных  Силах и об обороноспособности Союза  ССР. Военный шпионаж карался высшей мерой наказания.¹⁰

Менее года после этого, 14 августа 1925 г., было принято постановление ЦИК и СНК СССР, касающееся шпионажа вообще, а не только военного, как это было ранее. Здесь же была установлена ответственность за собирание и передачу экономических сведений, не подлежащих оглашению.

В постановлении от 14 августа  1925 г. наиболее полно и четко определялось понятие шпионажа. Статья 1 постановления гласила: "Шпионаж т. е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, - влекут за собой в качестве меры социальной защиты лишение свободы на срок не менее трех лет, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжелые последствия для интересов государства, - расстрел".

В примечании к этой статье указывалось, что специально охраняемой государственной тайной считаются  сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом СНК СССР, и  что в отношении военного шпионажа сохраняет силу ст. 16 Положения о  воинских преступлениях.¹¹

В ст. 2 постановления от 14 августа 1925 г. устанавливалась ответственность за "экономический шпионаж" (собирание экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или по распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, и передача их за вознаграждение или безвозмездно организациям и лицам, указанным в законе), и влекли за собой лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой на срок до трех лет.

Таким образом, в определение  понятия шпионажа были внесены значительные изменения, которые выражались в  следующем:

1) из понятия "шпионаж"  были исключены мотивы его  совершения, ограничивавшие возможность  привлечения за шпионаж лиц,  совершивших шпионские действия  из мести, ненависти и т.  п. причин. Новая формулировка  устанавливала, что за шпионаж  следует привлекать независимо  от мотивов его совершения;

2) в законе подчеркивалось, что предметом шпионажа могут  быть лишь сведения, являющиеся  специально охраняемой государственной  тайной.

Поэтому возникла необходимость  в законодательной регламентации  такого перечня Сведений. Он и был  утвержден СНК СССР 27 апреля 1926 г.

Важной вехой в развитии советского уголовного законодательства стали новые уголовные кодексы  союзных республик, принятые в 1926-1928 гг.

Однако составы контрреволюционных преступлений, в том числе измена Родине и шпионаж, вошли в эти  кодексы в действовавшей ранее  редакции с отдельными технико-терминологическими изменениями впредь до утверждения  общесоюзного Положения о государственных преступлениях.¹²

Положение о преступлениях  государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных  преступлениях против порядка управления) было утверждено ЦИК Союза ССР 25 февраля 1927 г. и полностью включено в Особенную часть уголовных кодексов союзных республик.

Определение понятия шпионажа осталось прежним. Диспозиция же статей, устанавливающих ответственность  за изменнические действия, подверглась  существенным изменениям.

К изменническим преступлениям  Положение относило следующие деяния:

а) сношения в контрреволюционных целях с иностранными государствами  или отдельными его представителями;

б) способствование враждующему  государству;

в) склонение иностранного государства к враждебным действиям;

г) оказание помощи международной  буржуазии и содействие враждебным организациям;

д) захват власти в центре или на местах;

е) воинская измена;

ж) шпионаж.

Одной из основных форм изменнической  контрреволюции Положение о государственных  преступлениях считало сношения в контрреволюционных целях с  иностранным государством или отдельными его представителями.

Ответственность за это преступление предусматривалась ст. 3 Положения  о преступлениях государственных. Диспозиция закона охватывала все возможные  формы сношений с иностранным  государством или отдельными его  представителями, направленных к свержению, подрыву и ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов.

К этому преступлению могли  быть отнесены любые обращения к  иностранным государствам.

Статья 3 Положения предусматривала  ответственность за способствование, каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в  состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции  или блокады. Составом этого преступления охватывалось всякое прямое и косвенное  содействие иностранному государству  после начала войны, интервенции  или блокады.

Статья 5 Положения устанавливала  ответственность за склонение иностранного государства и каких - либо существующих в нем общественных групп к  враждебным действиям против СССР. Склонение включало в себя не только активный призыв к неприязненным  действиям, но и такие деяния, как  подкуп, шантаж, уговоры, использование  фальшивых документов и т.п.¹³

Положение о преступлениях  государственных устанавливало  не в порядке ссылочной нормы, как это было в Уголовном кодексе  РСФСР 1922 года, а в виде самостоятельного состава преступления ответственность  за оказание помощи международной буржуазии  и содействие враждебным организациям.