Уголовная ответственность за соучастие в преступлении

     Добровольным надо признавать лишь полный отказ подстрекателя, ликвидацию им обоих результатов своей деятельности. Предупреждение только причинения вреда следует признавать лишь частичным добровольным отказом с соответствующими правовыми последствиями его - влиянием на назначенное наказание.

     Таким образом, при полном добровольном отказе действия подстрекателя квалифицируют в соответствии с характером тех действий, которые он совершил до добровольного отказа, с применением ст.31 УК; при частичном добровольном отказе (например, подстрекал двух исполнителей, одного смог отговорить от совершения преступления, а другого не смог или не смог отговорить исполнителя, однако сообщением в органы власти предотвратил причинение вреда) его действия следует квалифицировать по соответствующей статье УК без применения ст.31 УК.

     С квалификацией действий организатора при добровольном отказе также не все так просто. Почти во всех работах организатор объединен с подстрекателем и квалификация их разрешается совместно, но даже в тех работах, в которых подстрекатель и организатор разъединены, квалификация их действий совпадает[51]. Подобного быть не должно, поскольку они выполняют абсолютно разные функции: подстрекатель создает преступника и готовит тем самым преступный вред, а организатор выполняет функции объединения, координации и планирования преступления применительно к уже готовым преступникам, рекрутированием преступников он не занимается. Отсюда добровольный отказ организатора должен выглядеть иначе, чем подстрекателя, он не обязан оказывать обратное воздействие на иных соучастников с тем, чтобы они отказались от совершения преступления, поэтому для него достаточно предотвращения преступного вреда тем или иным способом, в том числе и путем сообщения в органы власти. Иным путем нивелировать свои организаторские функции он, скорее всего, не способен, поскольку они чрезвычайно сложны и чем организованнее преступление, тем сложнее нивелировать организатору функции объединения, координации и планирования. При добровольном отказе организатора его действия следует квалифицировать по соответствующей статье УК со ссылкой на ст.31 УК.

*[51] Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. 2007. С. 200

     На основании сказанного, на наш взгляд, нужно изменить редакцию ч.4 ст.31 УК: "Добровольный отказ организатора заключается в принятии мер, предупредивших наступление общественно опасного вреда, который он организовывал. Добровольный отказ подстрекателя представляет собой склонение подстрекаемого к отказу от совершения преступления и предотвращение тем самым общественно опасного вреда. Добровольный отказ пособника - это ликвидация им результата своих действий до использования его (результата) иными соучастниками при продолжении преступления".

     В случае добровольного отказа исполнителя его действия квалифицируются по статье уголовного закона, охватывающей его поведение до отказа, со ссылкой на ст. 31 УК. Основной проблемой при этом становится квалификация действий иных соучастников, которые не связаны с добровольным отказом. Как выше уже было указано, традиционная позиция по этому поводу заключается в признании их действий приготовлением к преступлению. С таким решением трудно не согласиться.

     "Однако, как отмечает Р.Х. Кубов куда девалось соучастие, уже осуществленное (подстрекатель склонил пособника к оказанию помощи исполнителю, пособник изготовил для исполнителя отмычку и передал ее и т.д.) и попытаемся его решить.

 На взгляд автора:

а) соучастие и неоконченное преступление два самостоятельных института уголовного права, при квалификации невозможен подход с применением либо неоконченного преступления, либо соучастия, поскольку эти два института не взаимозаменяемы в силу своей юридической природы; б) соучастие выступает в качестве отягчающего обстоятельства, тогда как неоконченное преступление либо исключает ответственность (ст.31 УК), либо смягчает ее (ст.66 УК)". [52]

*[52] Кубов Р.Х. Совершенствование практики применения норм УК РФ об организационных формах преступной деятельности // Российский следователь. 2006. № 4.

      Более точна квалификация по совокупности неоконченного преступления и соучастия; конкретном преступлении имеет место и неоконченность его и соучастие в нем (приготовление и пособничество, подстрекательство, организаторская деятельность в преступлении).

     Исключение соучастия из квалификации приведет и уже приводит к неоправданному освобождению от уголовной ответственности иных соучастников, которые к добровольному отказу не имеют никакого отношения и тем не менее в силу акцессорности соучастия вслед за исполнителем, добровольно отказавшимся от доведения преступления до конца, освобождаются от уголовной ответственности.

     Пример: Так, Федоров и Шевченко захватили на улице потерпевшего и на машине под управлением Чайкина привезли к дому, в подвале которого избивали его, причинив менее тяжкие телесные повреждения, никаких условий его освобождения не выдвигали. "Имея реальную возможность незаконно удерживать потерпевшего, осужденные предоставили ему свободу, т.е. добровольно освободили".Чайкин не участвовал в доставке потерпевшего в подвал, в его избиении и освобождении, он только привез его на машине к дому. "Дело в отношении Чайкина по ст.17 и ч.2 ст.125 УК РФ как пособника похищения человека, не принимавшего участия в избиении потерпевшего, впоследствии добровольно освобожденного виновными, прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления"[53].

     Получается, что добровольный отказ распространен на лиц, которые о нем и не помышляли. Думается, что это абсолютно несправедливое и незаконное решение, поскольку Чайкин добровольно не отказывался от доведения преступления до конца и как пособник должен быть привлечен к уголовной ответственности, а ст.6 и 60 УК требуют назначать наказание в соответствии с характером и степенью опасности преступления; в действиях Чайкина

*[53] Определение Верховного Суда РФ от 27.09.2006 по делу 3 75-о06-20 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 3.

сохранилось приготовление  к преступлению, которое не отменяется добровольным отказом других лиц; приготовление имеет место в преступлении тяжком, что согласно ч.2 ст.30 УК не отменяет уголовной ответственности за него. Вполне естественно, действия Чайкина должны быть квалифицированы как приготовление к похищению человека и пособничество в похищении человека. Кому-то покажется, что такая двойная квалификация излишня, поскольку одни и те же действия требуют одной квалификации, здесь же речь идет о квалификации действий лица, который увез человека с улицы в определенное место. Сомнения имеют под собой почву, но не совсем. Дело в том, что одни и те же действия мы можем рассматривать под разным углом зрения, например, с позиций их объективных содержания и сущности или субъективного восприятия, с позиций оконченного или неоконченного преступления, с позиций единоличного или в соучастии совершенного преступления и т.д. Все это не мешает определить нам какое-либо деяние как совершенное, например, единичное единоличное усеченное неоконченное преступление. И все эти характеристики будут вполне оправданными и невзаимозаменяемыми. Мало того, когда мы говорим о соучастии, то имеем в виду не только сам характер действий человека, но его встроенность в структуру действий иных лиц с позиций совместности действий; мы не должны забывать о второй стороне совместности - деятельности всех вместе. Именно это мы должны вменить Чайкину - его совместную деятельность с Федорова и Шевченко до добровольного отказа последних.Требует ссылки на ст.33 УК и поведение соучастника, действующего с косвенным умыслом, поскольку необходимым признаком преступной группы является наличие только прямого умысла, отсюда, косвенный умысел может составлять лишь элементарное соучастие с соответствующей квалификацией. При возможном признании неосторожного соучастия и оно должно быть отнесено к элементарному соучастию с квалификацией со ссылкой на ст.33 УК РФ.

     Вторая проблема. Квалификация действий соучастников всех видов достаточно прозрачна: опасное поведение исполнителя рассматривается по статье Особенной части без ссылки на ст.33 УК (ч.2 ст.34 УК), данный традиционный подход вполне обоснован и оправдан; преступные действия иных соучастников квалифицируются по двум вариантам в зависимости от того, какой формой соучастия они объединены: если имеется элементарное соучастие - со ссылкой на ст.33 УК, при наличии группового преступления - по норме Особенной части без ссылки на ст.33 УК. Но в такое в общем ясное решение постоянно вторгается широкое и узкое понимание исполнителя, а при этом - и иных соучастников, что деформирует судебные решения. На взгляд автора, нужно освободиться от фикции широкого понятия исполнителя и либо признавать групповым преступлением только соисполнительство в чистом виде (чего сделать никогда не удастся), либо однозначно признать, что и иные виды соучастников могут создавать преступную группу, но при определенных правилах; применительно к группе лиц с предварительным сговором этими правилами выступают признаки ее, изложенные в соответствующем разделе работы. Законодатель об особенностях квалификации действий подстрекателей и пособников ничего не говорит.

2.2 Ответственность соучастников  преступления по специальным  квалификационным признакам

     Специальные правила квалификации возникают в связи со спецификой отражения соучастия в Особенной части  УК.

     Формы соучастия указаны либо в качестве самостоятельных видов преступлений (ст. 208 УК - организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем; ст. 209 УК - бандитизм; ст.210 УК - организация преступного сообщества; ст.212 УК - массовые беспорядки), либо в качестве отягчающих или особо отягчающих обстоятельств.

     Рассмотрим пример. Закон признает оконченным бандитизм (ст. 209 УК) с момента создания банды. Однако за этим оконченным преступлением скрывается неоднозначная преступная деятельность, которую можно разделить на несколько видов. Дело в том, что создание банды как оконченное преступление будет иметь место в преступлениях:

а) доведенных до логического  конца (например, при систематическом  совершении участниками банды хищений);

 б) прерванных после  первого акта реализации замысла  (например, после первого хищения);

в) прерванных на стадии исполнения первого преступления, когда  оно еще не окончено;

г) прерванных на стадии участия кого-либо в банде, когда  данное лицо в собственно организации банды не участвовало;

д) прерванных непосредственно  после организации банды.

     Указанные разновидности преступления составляют всю массу оконченного бандитизма. Во всех приведенных случаях фактическая завершенность преступления (а) или прерывание фактической преступной деятельности (б, в, г, д) значения для квалификации не имеют, поскольку преступление объявляется оконченным с момента организации банды. Исключение было сделано Пленумом Верховного Суда только для тяжких преступлений, последствия которых при бандитизме требуют дополнительной квалификации[54]. В последующем Пленум Верховного Суда установил: "Судам следует иметь в виду, что ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступных действий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих случаях следует руководствоваться положениями ст.17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ"[55].

     Таким образом, за сферу квалификации бандитизма выведены все конкретно совершенные бандой преступления вне зависимости от их тяжести. Разумеется, подобное конкретизирует квалификацию, делает ее более понятной. Однако здесь не все так просто. Ведь уголовный закон вводит в структуру бандитизма еще и нападение, под которым понимают физическое насилие или угрозу такового либо процесс, "началом которого является момент создания реальной опасности применения насилия, а завершением - полное овладение имуществом с получением возможности распорядится им по своему усмотрению, в силу чего отпадает необходимость в применении насилия"[57], включающий в себя насилие или его угрозу.

     Если не ввести нападение в бандитизм, то "провиснет" участие в нападениях, предусмотренное ч.2 ст. 209 УК, останется непонятным сам факт его существования.

*[54] Определение Верховного Суда РФ от 13.04.2007 по делу № 73-о07-20 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 5. 

[55] Определение Верховного Суда РФ от 21.06.2007 по делу № 89-о07-20 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 8.

 [57] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 года № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. - М., 2000. С. 265.

     Отсюда все насильственные преступления становятся составной частью бандитизма и, по общему правилу, выведены из него быть не могут, разве только фиктивно в качестве идеальной совокупности, но и для этого должны быть основания (скажем, несоответствие санкции ч.2 ст. 209 УК тяжести и опасности насильственного преступления). Однако санкция ч.2 ст. 209 УК весьма серьезна (от 8 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества), то она охватывает почти все насильственные преступления, кроме, разве что, убийства (ст.105 УК).

     Следовательно, при точном, адекватном толковании закона предложенная Пленумом квалификация оказывается неверной. Мало того, вслед за этим возникает еще одна проблема: если уж все или почти все насильственные преступления охватываются ч.2 ст. 209 УК, то совершенно нелогично квалифицировать по совокупности с бандитизмом менее опасные преступления против собственности, тем более, что сам Пленум утверждает, что при наличии оружия хотя бы одного члена банды "нападение вооруженной банды считается состоявшимся и в тех случаях, когда имевшееся у членов банды оружие не применялось"[58], т.е. нападение возможно и без оружия. А возможно ли нападение без насилия вообще, например, бандой совершены кражи. Будут ли такие действия квалифицированы как бандитизм? На взгляд автора, да. Но в таком случае нужно признать, что законодатель, применив термин "нападение", сузил круг бандитизма, логичнее было бы написать в законе "участие в совершаемых преступлениях", что исключило бы споры по поводу толкования "нападения" и сделало бы абсолютно прозрачной суть данной формы бандитизма.

     И в то же время прерванная деятельность представляет собой не что иное, как фактически неоконченную преступную деятельность, которая юридически признана  оконченной.

*[58] Уголовное право. Особенная часть. - М., 2004. С. 230; Мальцев В.В. Ответственность за преступления против собственности.. С. 48; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 года № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации. - М., 2006. С. 264 и др.