Уголовная ответственность за убийство

Уголовная ответственность за убийство, квалифицированное  по признакам потерпевшего (автор: Голубь Юлия Сергеевна)  
 
Содержание

·  Введение 
     Глава I. Социальная обусловленность уголовной ответственности за убийство

·  §1. Общественная опасность убийства, предусмотренного п. «а», «б», «в», «г» ч.2 ст.105 УК РФ

·  §2. История уголовного законодательства об ответственности за убийство, квалифицированное по признакам потерпевшего 
     Глава II. Проблемы квалификации убийства, квалифицированного по признакам потерпевшего

·  §1. Убийство двух или более лиц

·  §2. Убийство лица или его близких в связи с осуществлением данных лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга

·  §3. Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии

·  §4. Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности

·  Глава III. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за убийство, квалифицированного по признакам потерпевшего и практика его применения

·  Заключение

·  Список использованных источников

§1. Общественная опасность убийства, предусмотренного п. «а», «б», «в», «г» ч.2 ст.105 УК РФ

Жизнь человека –  самый ценный и хрупкий дар  природы. Основные враги человеческой жизни – это жажда власти, корысть  и болезни. По утверждению демографов, половина жителей Земли умирают  преждевременно, значительная часть  из которых умирает насильственной смертью. Прежде всего, насильственную смерть несут войны, порождаемые  жаждой власти и корыстью. Подсчитано, что за пять с половиной тысяч  лет на Земле было 14 513 больших  и малых войн, во время которых  было убито 3 млрд. 640 млн. человек. [1]

Особое место  среди опасностей для человеческой жизни занимают преступления – убийства. Общественная опасность убийств  состоит в способности порождать  негативные последствия.

Негативные последствия  являются основным, однако, не единственным компонентом общественной опасности. Общественная опасность убийств  состоит в возможности его  повторяемости, а значит, в возможности  наступления негативных последствий  для общества, в результате совершения новых преступлений. [2]

Лицо, совершившее  убийство, также представляет собой  угрозу совершения им нового убийства, влекущего социально негативные последствия. Общественная опасность личности является не только потенциальной, так как общество уже несет затраты, связанные с воздействием на такую личность (расследование преступления, применение мер уголовно-правового воздействия и т.д.), а в самой личности в результате совершения преступления воплощаются негативные последствия: приспособление к социуму через преступное поведение или изменяет свое отношение к важнейшим социальным ценностям.[3]

Убийства при  отягчающих обстоятельствах (ч.2 ст.105 УК РФ) представляет наибольшую общественную опасность по сравнению с другими убийствами. Статистика свидетельствует, что таких убийств в России около 15%. Для признания убийства совершенным при отягчающих обстоятельствах необходимо установить, что действия виновного подпадают под один или несколько признаков, перечисленных в ч.2 ст.105 УК РФ.[4]

Общественная опасность  убийств, где объектом посягательства становится жизнь человека, обязывает  органы следствия неукоснительно соблюдать  требования закона, о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств совершенного преступления. Данное требование отражено в приказе  Генерального прокурора Российской Федерации № 31 от 18 июня 1997 г. (в ред. от 16.03.2006 г.) «Об организации прокурорского  надзора за предварительным следствием и дознанием», где указано: «При получении сообщения об убийстве прокурор обязан принять меры к проведению качественного осмотра места происшествий неотложных следственных и оперативно-розыскных действий, организационному обеспечению квалифицированного расследования и раскрытия преступления, к должному взаимодействию следователей и органов дознания»[5]. Так же в ч.2 п.1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 27 января 1999 г. (в ред. от 06.02.2007 г.) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» (далее — Постановление) говорится, что «по каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имеющие значение для правильной правовой оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания»[6].

П. «а» ч.2 ст.105 УК РФ: убийство двух и более лиц.

Отнесение данного  признака убийства к отягчающим обстоятельствам  объясняется тяжестью наступивших  последствий и опасностью личности виновного, лишающего жизни нескольких человек[7], также, опасность данного вида убийства заключается в том, что у преступника возникает умысел на убийство сразу двух или более человек. Учитывая данные обстоятельства законодатель относит их к числу отягчающих. Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 27.01.99г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» в п.5 говорит, что «по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство двух или более лиц, еслидействия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно»[8]. Следовательно, вменение п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ возможно тогда, когда убийство двух и более лиц является результатом одного действия.

С субъективной стороны  данное преступление может быть совершено не только с прямым умыслом, но и с косвенным.

П. «б» ч.2 ст.105 УК РФ: убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга.

Данное обстоятельство отнесено к квалифицирующим убийство признакам, в связи с тем, что  смерть потерпевшего обусловлена его  общественно полезной деятельностью  по выполнению им служебных обязанностей и общественного долга. Общественная опасность данного вида убийства заключается в том, что виновный действует по мотиву мести за выполнение потерпевшим такой деятельностью. Например, лица, выполняющего обязанности по охране имущества либо задержавшего виновного в совершении преступления.

П. «в» ч.2 ст.105 УК РФ: убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии.

Впервые УК РФ предусматривает  беспомощное состояние жертвы в  качестве квалифицирующего признака, убийство лица, заведомо для виновного  находящегося в беспомощном состоянии, УК РСФСР 1960 г. данный признак не предусматривал.

Пункт «в» ч.2 ст.105 УК РФ представляет собой самостоятельный вид посягательства на жизнь человека, общественная опасность которого не вызывает сомнения.

Ранее существовала практика, по которой беспомощное  состояние жертвы рассматривалась  как признак особой жестокости. Повышенная опасность такого убийства обусловлена тем, что потерпевший ограничен в осуществлении своей защиты. Беспомощное состояние означает, что потерпевший в силу определённых физиологических, психологических и иных причин лишён возможности оказать сколько-нибудь эффективное сопротивление убийце, который сознаёт это и рассчитывает воспользоваться таким положением жертвы. Так по п. «в» ч.2 ст.105 УК РФ следует относить убийство потерпевшего, находящегося в обмороке, бессознательном состоянии, тяжёлой степени опьянения, тяжело больного, престарелого или спящего человека.

Пермский  областной суд признал, что С. Совершил убийство Ш., использовав его беспомощное состояние, преступление было совершено при следующих обстоятельствах: С. И Ш., работая в лесозаготовках и находясь в нетрезвом состоянии, подрались, после чего С. Убежал в лес. Вернувшись из леса, он увидел спящего в телеге Ш. Как указал суд, имея обиду и личные неприязненные отношения, С., воспользовавшись состоянием сна Ш., нанес ему топором по голове удар, повлекший смерть потерпевшего. По УК действия С. Были квалифицированны по п.«в» ч.2 ст.105 УК РФ[9].

В некоторых случаях  подобное убийство может образовать противоправное лишение жизни малолетнего  ребёнка. Убийство может быть сопряжено  с похищением человека либо с захватом заложника. И похищение человека, и захват заложника - это умышленное преступление, совершённое только с  прямым умыслом. Субъектом данного преступления является виновное лицо, достигшее 14-летнего возраста. Похищение человека - это умышленное преступление, которое характеризуется насильственной формой изоляции человека, совершённое в результате обмана и сопряжённое с ограничением свободы передвижения потерпевшего. Одной из наиболее опасных форм деяния признаётся похищение человека, повлекшее смерть потерпевшего. Захват заложника - это умышленное преступление, которое является законченным с момента захвата гражданина в качестве заложника или с момента его удержания, когда захват был осуществлён другими лицами. Мотивом преступления может быть месть правительству или международной организации, отдельным лицам и организациям. Одним из тяжких последствий данного деяния, является смерть заложника.

П. «г» ч.2 ст.105 УК РФ: Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности

Пункт «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает повышенную ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Следует отметить, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «Ю судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. отсутствует разъяснение относительно применения данного пункта ст. 105 УК РФ. Это положение труднообъяснимо, потому что при квалификации содеянного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ имеется несколько сложных моментов, требующих единообразного практического разрешения.

Однако прежде чем  рассматривать данные проблемы, хотелось бы обратиться к истории уголовного законодательства об ответственности  за убийство беременной женщины с  тем, чтобы уяснить место и  роль данного преступления в системе  преступлений против жизни.

[1] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С. 5.

[2] Шеслер А.В. Общественная опасность преступности// Уголовное законодателство: состояние и перспективы развития: Материалы конференции / Отв.Ред. А.Н.Тарбагаев;, 2002 . С.145.

[3] Там же. С.146.

[4] Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. – М., 2004. С. 41.

[5] Приказ Генерального прокурора Российской Федерации № 31 от 18 июня 1997 г. (в ред. от 16.03.2006 г.) «Об организации прокурорского надзора за предварительным следствием и дознанием» // СПС «КонсультантПлюс».

[6] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)// СПС «КонсультантПлюс».

[7] Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. – М, 2004. С.41.

[8] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)// СПС «КонсультантПлюс».

[9] СПС «КонсультантПлюс»//Судебная практика.

§2. История уголовного законодательства об ответственности  за убийство, квалифицированное по признакам потерпевшего

Весь ход исторического  развития свидетельствует о том, что институты государства и  власти являются закономерными и  исключительно значимыми явлениями  человеческого общества, необходимыми элементами его нормального существования  и развития, показателями его цивилизованности. [1]

Об убийстве как  о преступлении, подлежащем наказанию, впервые упоминалось в памятниках русского права в договоре великого князя Олега с греками. В договоре говорилось о том, что если русин  убьет христианина или христиан русина, он умрёт на месте, где совершил убийство. Если виновный скрывался, и  ему принадлежало какое-либо имущество, то ближайший родственник убитого  получал часть имущества. Если же скрывшийся убийца не имеет имущества, он остаётся под судом, а после  розыска подлежит смерти (ст.3).[2]

Уголовно-правовая защита личности всегда в первую очередь  означала и означает защиту жизни  и здоровья человека. В Русской  Правде Ярослава видна наиболее полная картина ответственности за убийство. Ответственность за отдельные виды посягательств на жизнь, в том  числе и за убийство предусматривалось  в памятниках древнерусского права, одним из которых является «Русская Правда». В «Русской Правде» лишение  жизни человека именовалось душегубством (душеубийством или душегубительством). Душегубство, по «Русской Правде», каралось денежной вирой. В Русской Правде Ярослава признаётся право кровной мести, но есть ограничения кровных мстителей: брат мстит за брата, сын – за отца, отец - за сына, брат сестры – за её сына. Из числа кровных мстителей были исключены женщины.

Русская Правда первоначально  предусматривала передачу виновного  в распоряжение родственников убитого  по праву кровной мести. В результате, это привело к сокращению населения. Примерно в 1050 г. кровная месть была заменена на выкуп виновного (головщина). Введенная в Русскую Правду головщина, не содержала в себе элемент уголовного наказания, убийце было предоставлено право самому уладить дело с родственниками убитого, заплатив названную ими сумму (головщину, или выкуп). При не нахождении сторонами согласия, родственники погибшего обращались в суд с гражданским иском, в результате, суд называл сумму в гривнах, которую виновный обязан уплатить истцам. При несостоятельности убийцы он выдавался «головою» родственникам, которые могли наказать его по своему усмотрению, но не имели права лишать его жизни.

Головщина применялась на Руси и в России на протяжении четырёхсот лет. Последнее упоминание о ней было в 1613 году. Однако ее замена в законодательстве происходила постепенно, а в месте с этим менялся и характер ответственности за убийство. В Судебнике Иоанна III предусматривалось взыскание головщины с имущества убийцы и, кроме того, преступник должен был находиться в «казни и продаже боярину и дьяку». В тех случаях, когда убийца не мог заплатить головщину родственникам убитого, он им не выдавался, как следовало из Русской Правды, а подлежал смертной казни. В Судебнике Иоанна IV это положение сохранялось. По Судебнику Царя Федора Иоанновича, который не был введен в действие, предусматривались предъявление иска к виновному в убийстве о возмещении ущерба от этого преступления и смертная казнь виновного.

В названных судебниках выделяются как особо тяжкие убийство господина и убийство в разбое, которые наказывались смертной казнью. М.Д.Шаргородский, изучавший Уставные книга разбойного приказа за 1555 – 1631 гг., отмечал, что в те годы к тяжким относилось убийство путём поджога, которое наказывалось смертной казнью, а совершение трёх разбоев по наказанию приравнивалось к убийству.[3]

Русская Правда действовала  на Руси до XIV в., в нее вносились изменения княжескими грамотами и договорами князей с другими городами и государствами.

Система норм о преступлениях  против жизни, складывается в первых судебниках, Соборном уложении 1649 года, законодательных актах Петра I. Уложение различало убийство с прямым и непрямым умыслом, разделяя убийство с прямым умыслом на убийство с обдуманным заранее намерением (ст. 1454), без обдуманного заранее намерения (ч. 1 ст. 1455), и в запальчивости и раздражении (ч.2 ст. 1455). Квалифицированными преступлениями считались: убийство родителей (ст. 1449), родственников (ст. 1451), начальника, господина и членов семейства господина, вместе с ним живущих, хозяина, мастера, лица, которому убийца обязан своим воспитанием или содержанием (ст. 1451), священнослужителя (ст. 212), часового или кого-нибудь из чинов караула, охраняющих императора или члена императорской фамилии [4].

На первом месте, по тяжести убийства стояло посягательство на жизнь государя. Несмотря на то, что  преступления в Уложении не были систематизированы, в нём были четко выделены отягчающие обстоятельства убийства (совершение преступления в присутствии царя, на государевом дворе, церкви). Практически  все виды убийств наказывались смертной казнью, некоторые наказывались тюремным заключением (убийства совершенные  в драке или по пьяному делу).

Также, в Соборном уложении 1649 г. предусматривалась ответственность  за убийство беременной женщины, предусмотренная  в главе 22 ст.17 Уложения: ««А кто будет с похвалы, или с пьянства, или умыслом наскачет на лошади на чью жену, и лошадью ея стопчет и повалит, и тем ея обесчестит, или ея тем боем изувечит, и беременная будет жена от того его бою дитя родит мертво, а сама будет жива, а с суда сыщется про то допряма, и тому, кто так учинит, за такое его дело учинити жестокое наказание, Белеть его бити кнутом нещадно, да на нем же доправити той жене бесчестие и увечье вдвое, да его же вкинути в тюрму на три месяца. А будет от того его бою та жена и сама умрет, и его за такое его дело самого казнити смертию»[5]. Из анализа данной статьи можно сделать вывод, что жизнь и здоровье беременной женщины охранялось особо.

Законы Петра I – Воинский артикул 1715 г., и Морской устав 1720 г. были более жесткими, чем Уложение 1649 г. (было подтверждение новыми указами, и являлся основным источником). Соборное уложение 1649 г. никто не отменял, к нему просто перестали обращаться.

Воинский артикул  состоял из 24 глав и 209 статей. Он содержал принципы уголовной ответственности, понятие необходимой обороны. Преступления подразделялись на умышленные и неосторожные, содержалось понятие смягчающие обстоятельства, малолетство, аффектное состояние, состояние опьянения. Смертная казнь применялась в 122 случаях, она подразделялась на: простую (применение в 8 случаях), квалифицированная (30), четвертование (6), колесование (5), закапывание в землю заживо, сожжение (3), повешение за ребро на крюку, членовредительство и др. Например, за убийство при отягчающих обстоятельствах применялось колесование или повешение, в других случаях преступнику отсекалась голова. Убийство по неосторожности («ненароком и невольно») наказывалась тюрьмой, штрафом или шпицрутенами. К убийству при отягчающих обстоятельствах относились: отцеубийство, детоубийство, а также убийство по найму или священника, с применением яда, совершенное особо мучительным способом, солдатом офицера, на дуэли, мирных жителей во время военных действий.[6]

Смертная казнь, по Артикулу, распространялась не только на оконченное убийство, но и на его  покушение, приготовление и обнаружение  умысла совершить данное преступление.

Свод законов  уголовных 1832 г. вступил в силу 1 января 1835 г.[7] Данный Свод состоял из двух книг, первая - «О преступлениях и наказаниях вообще», вторая – «О судопроизводстве по преступлениям». Книгу «О преступлениях и наказаниях вообще» можно назвать первым Уголовным кодексом России, в ней систематически изложены положения общей и особенной частей. Ответственность за преступление против жизни предусматривалось в шестом разделе «О преступлениях против безопасности жизни» второй главе «О смертоубийстве», за умышленное убийство, неосторожное убийство, убийство в драке, детоубийство, самоубийство или покушение на него.

В ст.330 Свода законов  уголовных была предпринята попытка  дать определение понятия убийства: «Насильственная смерть, причиненная  другому человеку нанесением ран, ушиба  или отравления, почитается смертоубийством».

Убийство при  отягчающих обстоятельствах наказывалось каторжными работами без срока или  на срок. К умышленному убийству при отягчающих обстоятельствах относились: убийство отца или матери; чадоубийство (сына или дочери); детоубийство (убийство малолетних); братоубийство (сестры или брата); убийство прочих родственников; убийство начальника подчинённым и «обратно»; убийство господ слугами и «обратно»; Убийство лиц при отправлении ими должностей, а также убийство в чреве матери (аборт) шарлатаном или другими лицами не имеющими на это права.[8]

Была предусмотрена  ответственность за неосторожное убийство. Неосторожное убийство делилось на два  вида: когда лицо могло предвидеть противозаконные последствия и  когда лицо совершило действия, не запрещённые законом, но должно было при осмотрительности или могло  предвидеть такие последствия. Данный вид убийства наказывался «по  степени осторожности» тюремным заключением, штрафом или телесной экзекуцией, и, виновный подвергался  церковному покаянию (ст.336).

Соучастники убийства назывались сообщниками, среди них  выделялись исполнитель, зачинщик и  помощник. Все сообщники убийства, в первую очередь виновник убийства подлежал лишению всех прав состояния, и наказывался поркой кнутом и  каторжной работой.

Так как Свод законов  уголовных не отличался высокой  законодательной техникой и был  казуистичен, вскоре после его утверждения  началась работа над проектом нового уголовного законодательства.

Уложение о наказаниях рассматривало преступления против жизни детально, в более широком  плане, чем Уголовное уложение. В  Уложении о наказаниях (ст. 1449—147 1) убийства (смертоубийства) располагались по убывающей степени тяжести —  от наиболее тяжких преступлений до деяний, хотя и направленных против жизни, но считавшихся невиновными и ненаказуемыми.

Наиболее тяжким признавалось умышленное убийство отца или матери, которое наказывалось лишением всех прав состояния и пожизненной (без срока) каторгой. Указывалось, что  дряхлость не является основанием для  освобождения из острога.

Общим основополагающим признаком ряда тяжких убийств являлся  предумышленный (заранее задуманный) характер преступления. Подчеркнем, что  для квалификации убийства отца или  матери по ст. 1449 Уложения о наказаниях предумышленность не требовалась, достаточно было умысла на убийство.

К тяжким предумышленным убийствам относились: совершенные  повторно; жены или мужа, сына или  дочери либо любого родственника по восходящей или нисходящей линии; начальника, господина, хозяина либо члена семьи названных  лиц; беременной женщины; совершенное  путем поджога, взрыва или иным способом, когда опасности подвергалось несколько  лиц; совершенное из засады; с целью  ограбления или получения наследства; посредством отравления. Эти виды убийства наказывались лишением всех прав состояния и каторжными работами (первые три вида — пожизненно), остальные на срок от пятнадцати до двадцати лет (ст. 1451—1453).[9]

По Уложению 1845 г. убийство беременной женщины признавалось квалифицированным преступлением. Статья 1452 Уложения постановляла:

«Кто с обдуманным заранее намерением или умыслом  убьет женщину беременную, зная, что она в сем положении, тот  подвергается за сие: Лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в рудниках на время от 15—20 лет».

По своему же составу  этот вид убийства не представляет никаких особенностей, нельзя только не заметить, что Уложение придает  значение этому особенному качеству объекта только при убийстве предумышленном и оставляет без всякого влияния  при убийстве внезапном. Самые размеры  наказания здесь менее, чем при убийстве других лиц той же группы, так как здесь вместо бессрочной каторги назначается срочная от 15—20 лет. При этом само собою разумеется, что для применимости этого наказания необходимо знание со стороны виновного о беременности жертвы, как это прямо и указано в тексте статьи»[10].

Следующим, кодифицированным актом, принятым в царской России, является Уголовное уложение 22 марта 1903 года. В Уголовном уложении преступления против жизни и здоровья личности были помещены в главе XXII. Стала более  компактной и чёткой система составов преступлений против жизни (ст. 453-466). Уголовное  уложение 1903 г. различает: убийство с  обдуманным заранее намерением (каторга  от 15 до 20 лет); умышленное, но без обдуманного  заранее намерения (каторга от 12 до 15 лет) и убийство в запальчивости  и раздражении (каторга от 4 до 12 лет  или ссылка на поселение). Умышленное лишение жизни делится на:

▪ простое;

▪ с повышенной наказуемостью (квалифицированное);

▪ с пониженною наказуемостью (привилегированное)

Фактически, в Уголовном  уложении были повторены квалифицирующие  признаки убийства, и был исключен общий квалифицированный признак  о предумышленности убийства, а также  включены два дополнительно квалифицирующих  признака – убийство священнослужителя  во время службы, убийство члена  караула, охраняющего императора, или  часового военного караула. Убийство признавалось повторным, если оно было совершено  в течение пяти лет после отбывания  наказания за убийство без смягчающих обстоятельств. В Уголовном уложении предусматривалось освобождение от уголовной ответственности, если смерть причинена – случайно (без умысла и неосторожности); в состоянии необходимой обороны; при побеге потерпевшего из карантина; таможенником или лесничим в рамках законных полномочий при пресечении преступления; при нападении на пост или дозор; солдатом при оказании помощи гражданским властям (если действие соответствовало воинскому уставу).[11]

Уложение 1903 года, по сравнению с Уложением 1845 года, убийство беременной женщины не признало как  квалифицированный вид убийства, именно поэтому данному виду убийства не уделялось особое внимание.

С. В. Познышев в своей работе по особенной части уголовного права,, посвященной сравнению Уголовных Уложений 1845 и 1903 годов, отметил только, что для квалификации убийства беременной женщины по ст. 1452 Уложения 1845 года необходимо было наличие двух условий: 1) прямой умысел и 2) знание виновным того, что женщина беременна[12].

Важно отметить, что  при сравнении нового УК РФ и Уголовного уложения, принципиальных отличий в  классификации преступлений против жизни нет: убийство при отягчающих обстоятельствах, убийство без отягчающих и без смягчающих обстоятельств, убийство матерью новорожденного ребёнка, убийство в состоянии сильного душевного  волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны, лишение  жизни по неосторожности, доведение  до самоубийства. Всё вполне понятно и ясно, но, далеко не всё совпадает. Например, в УК 1996 г. нет ответственности за склонение к самоубийству, и др.

УК РСФСР 1992 г. (введён в действие с 1 июня 1922 г.) – первый закон, в котором кодифицированы уголовно-правовые нормы, устанавливающие  ответственность за преступления против жизни. В основе структуры кодекса  лежало разграничение преступлений по объекту посягательства. Это относилось к преступлениям против жизни[13].

В УК РСФСР 1992 г. ответственность  за убийства была предусмотрена в  главе V «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». V глава УК была разделена на разделы; в I разделе («Убийство» ст.142-148) ответственность предусматривалась:

§ за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ст.142);

§ за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств (ст.143);

§ за умышленное убийство при смягчающих обстоятельствах (ст.144 и 145);

§ за неосторожное убийство (ст.147).

По УК 1922 г. к преступлениям  против жизни было отнесено производство аборта лицом, не имеющим для этого  надлежаще удостоверенной медицинской  подготовки или хотя бы и имеющими специальную медицинскую подготовку, но в ненадлежащих условиях[14] (ст.146).

В ст.142 УК предусматривались  следующие обстоятельства, отягчающие умышленное убийство:

а) из корысти, ревности (если она не подходит под признаки ст. 143) и других низменных побуждений;

б) лицом, уже отбывшим наказание за умышленное убийство или  весьма тяжкое телесное повреждение;

в) способом, опасным  для жизни многих людей или  особо мучительным для убитого;

г) с целью облегчить  или скрыть другое тяжкое преступление;

д) лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом;

е) с использованием беспомощного положения убитого[15].

За умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах  предусматривалось наказание в  виде лишения свободы на срок не ниже 8 лет со строгой изоляцией[16]. Также, УК РСФСР 1922 г, был установлен предел наказания в виде лишения свободы на 10 лет. Умышленное убийство без смягчающих обстоятельств наказывалось лишением свободы на срок не ниже 3 лет со строгой изоляцией. Убийство при смягчающих обстоятельствах, по ст.145 УК наказывалось лишением свободы до 1 года, по ст.144 УК – лишением свободы до 3 лет. Убийство по неосторожности наказывалось лишением свободы или исправительными работами на срок до 1 года (ч.1 ст.147 УК), и лишением свободы до 3 лет (ч.2 ст.147 УК).

22 ноября 1926 г. был  утвержден новый УК РСФСР введенный в действие с 1 января 1927 г. В данном кодексе были оставлены без существенных изменений ответственность за умышленное убийство. Изменения потерпели только санкции, в которых был установлен не низший предел, как в УК РСФСР 1922 г, а высший предел наказания. По ст.136 УК (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах) было предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок 10 лет; по ст.137 УК (умышленное убийство без отягчающих обстоятельств) - до 8 лет; по ст.138 УК (умышленное убийство в состоянии сильного душевного волнения) – наказывалось лишением свободы на срок до 5 лет или принудительные работы на срок до одного года.

В УК РСФСР 1926 г. был  введен новый состав, где объектом посягательства была жизнь человека, — это «доведение лица, находящегося в материальной или иной зависимости  от другого, жестоким обращением последнего или иным подобным путем до самоубийства или покушения на него», В ч. 1 ст. 141 за это преступление устанавливалось  наказание в виде лишения свободы  на срок до 5 лет. Вместе ‚ тем в ч. 2 ст. 141 этого кодекса сохранялись положения ст. 148 УК РСФСР 1922 г., которая предусматривала ответственность за содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или невменяемого лица[17].

В 1934 г. ст.136 УК дополнили  ч.2, в которой была предусмотрена  ответственность за убийство, совершенное  военнослужащим при отягчающих обстоятельствах. Высшей мерой наказания за данное преступление – расстрел. Других изменений в уголовное законодательство об ответственности за преступления против жизни не вносились до 1954 года[18]. Изменения касались усиления уголовной ответственности за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, который принял Президиум Верховного Совета СССР 30 апреля 1954 года. Принятый Указ «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах» позволил значительно усилить борьбу с умышленными убийствами при отягчающих обстоятельствах, и повысить предупредительное воздействие уголовного закона.

Вместе с тем  практика ставила вопрос о дальнейшем совершенствовании законодательства об убийствах. В частности, возникал вопрос о недостатках ч.1 ст.136 УК РСФСР, который устанавливались отягчающие обстоятельства умышленного убийства. Правильное разрешение этого вопроса было очень важным, так как отнесение тех или иных обстоятельств, при наличии которых совершаются убийства, к отягчающим и оказывающим влияние на их квалификацию определяет направленность борьбы с этими преступлениями.[19]

Уголовные кодексы  РСФСР 1922 и 1926 гг. так же, как и  Уложение 1903 г., не отнесли убийство беременной женщины к квалифицированным  видам убийства.

Именно УК РСФСР 1960 г. сохранив прежнюю классификацию  преступлений против жизни, внес важные изменения в характеристику обстоятельств, отягчающих умышленные убийства, и  именно УК 1960 г. предусмотрел повышенную ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности (п. «ж»  ст. 102 УК РСФСР).

Умышленные убийства, совершенные при отягчающих обстоятельствах (ст.102 УК РСФСР 1960 г.) признавались:

а) из корыстных  побуждений;

б) из хулиганских  побуждений;

в) совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга;

г) совершенное с особой жестокостью;

д) совершенное способом, опасным для жизни многих людей;

е) с целью скрыть другое преступление или облегчить  его совершение, а равно сопряженное  с изнасилованием;

ж) женщины, заведомо для виновного находившейся в  состоянии беременности;

з) двух или более лиц;

и) совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства, предусмотренного статьями 104 и 105 настоящего Кодекса;

к) совершенное на почве кровной мести;

л) совершенное особо опасным рецидивистом.[20]

Я считаю важным заметить, что в УК РСФСР 1926 г. содержался более  полный перечень отягчающих обстоятельств, чем в УК РСФСР 1960 г., также, в УК 1960 г. небыли отнесены к отягчающим обстоятельствам месть, на почве  личных взаимоотношений, ревность, совершение убийства военнослужащим, с использованием беспомощного положения потерпевшего.

В УК 1960 г. были более  точно изложены обстоятельства, отягчающие умышленное убийство. Это обстоятельства, характеризующие умышленное убийство: из хулиганских побуждений (п.«б» ст.102 УК); в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга (п.«в» ст.102 УК); совершенное с особой жестокостью (п.«г» ст.102 УК); с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием (п.«е» ст.102 УК); лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства, предусмотренного статьями 104 и 105 (п.«и» ст.102 УК), а убийство двух или более лиц, п. «з» ст.102 УК РСФСР 1960 г., было предусмотрено уголовным законодательством России впервые. Применение данного обстоятельства приводило и приводит к многочисленным судебно-следственным ошибкам. В теории уголовного права не было однозначного толкования с самого начала.

С 1962 - 1994 гг. были внесены  изменения, предусматривающие ответственность  за преступление против жизни. Например, в ст.102 УК РСФСР был изменен  п.«б», предусмотрена ответственность за совершение убийства не только лица, но и его близких родственников, а также с целью воспрепятствования законной деятельности должностного лица.

Также, совершение преступления в отношении беспомощного лица признавалось и признается обстоятельством, отягчающим наказание как по УК РСФСР, так и по УК РФ 1996 г.

В 1996 году был принят новый УК РФ. В настоящее время, в нем указано 12 групп отягчающих обстоятельств, и мне хочется  подробно рассмотреть некоторые  из них в своей работе.

[1] Столыпин П.А. Обращение к народу России//Новое время. 1906 г. 6 сентября.

[2] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.17.

[3] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.19.

[4] Борзенков Г.Н. Курс уголовного права: Учебник для вузов. В 5 т. Особенная часть. Т. 3. М., 2002. – с.127.

[5] Христоматия по Истории государства и права России. Ю.П. Титов. М.: 1997 г. Соборное уложение 1649 г.С.52

[6] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.21.

[7] Там же. С.22.

[8] Там же.

[9] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.24

[10] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 2003. С. 333

[11] Там же С.28.

[12] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб. 2003. С. 333

[13] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.32.

[14] УК РСФСР 1922 года // СПС «КонсультантПлюс».

[15] УК РСФСР 1922 года // СПС «КонсультантПлюс».

[16] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.33.

[17] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. С.35.

[18] Там же.

[19] Там же. С.36.

[20] УК РСФСР 1960 года // СПС «КонсультантПлюс».

§1. Убийство двух или  более лиц

Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах  – наиболее опасный вид убийства. К числу отягчающих обстоятельств  закон относит такие, которые  в значительной степени увеличивают  общественную опасность этого преступления и лица, его совершившего[1].

Первые и важные вопросы, возникшие в теории и  практике уголовного права, от ответа на которые, зависит решение многих проблем, возникающих при квалификации содеянного по ч.2 ст.105 УК РФ, эти вопросы  касаются: особенности состава убийства двух или более лиц? отличие убийства двух или более лиц от убийства, совершенного неоднократно (лицом, ранее  совершившим убийство), а также  от иных смежных составов, как квалифицировать покушение на убийство двух или более лиц? [2]

В действующем УК РФ, ч.2 ст.105, указано 12 групп отягчающих обстоятельств, для квалификации преступления как убийства при отягчающих обстоятельствах  достаточно наличие хотя бы одного из них. Необходимо заметить, что перечень является исчерпывающим, а значит, органы предварительного следствия и суд не вправе дополнять его какими-то иными обстоятельствами, относящихся к разряду отягчающих наказание (ст.63 УК РФ). Если убийство совершено при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных в двух или более пунктах части 2 статьи 105 УК РФ, содеянное подлежит квалифицировать по всем этим пунктам, хотя наказание по каждому пункту в отдельности при этом не назначается.

В 1996 году был принят новый УК РФ. Пункт «з» ст.102 УК РСФСР 1960 г. был воспроизведён в неизменном виде в п.«а» ст.105 УК РФ, данное деяние впервые было предусмотрено в УК 1960 г., его толкование не было однозначным, применение приводило к многочисленным судебно-следственным ошибкам, которые встречаются и в настоящее время. Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» принятое 4 июня 1960 г не содержало разъяснений связанных с квалификацией убийства предусмотренного п. «з» ст.102 УК РСФСР.

Первая рекомендация по применению п. «з» ст.102 УК РСФСР была дана Пленумом Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г., в связи со сложностью применения. В п.12 постановления «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном убийстве» сказано, что при разграничении преступления, предусмотренного п. «з» ст.102 УК РСФСР (п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ), необходимо исходить из того, что умышленное убийство двух или более лиц характеризуется единством преступного намерения виновного, и, как правило, совершаемое одновременно.

В соответствии с  п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам  об убийстве (ст.105 УК РФ)» по п. «а»  ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать  убийство двух или более лиц, если действия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как  правило, одновременно. Следовательно, убийство двух или более лиц представляет собой единое преступление.

Для более полного  освещения проблемы необходимо рассмотреть  понятия «одновременность» и  «разновременность совершения действий». В литературе в эти понятия  нередко вкладывают разное содержание, а между тем, точное установление одновременности или разновременности действий виновного, особенно при единстве умысла и различии мотивов, имеет  принципиальный для квалификации характер. Так, С.М. Корабельников для иллюстрации  признака одновременности приводит следующий пример.

Бывший бухгалтер  кооператива «Панацея» Маляр  получил от председателя этого кооператива  Тимофеева крупную сумму денег  для покупки двух автомобилей  «Волга», но решил их присвоить. Поздно вечером Маляр сообщил Тимофееву  по телефону, что вернулся из командировки с машинами и попросил разрешения зайти, чтобы обсудить детали. Тимофеев согласился. Войдя в Квартиру, Маляр  набросил ему сзади на горло шнур и закинул тело себе на спину. В  это время появилась жена Тимофеева  и, увидев, что убивают мужа, бросилась  на Маляра с ножом. Маляр нанес ей несколько ножевых ранений, отчего наступила смерть. Выбежала дочь, закричала: «Мама, мама». Маляр, схватил ее, перерезал ей горло.

С. М. Корабельников  делает вывод, что последовательное совершение убийств одного за другим должно признаваться единым одновременным  убийством[3].

По мнению авторов, к одновременному убийству двух или  более лиц следует относить убийства, при которых потерпевшим была причинена смерть без разрыва  во времени (причинение смерти одним  выстрелом, либо убийство двух лиц одного за другим), то есть, одновременным следует  признавать убийство двух или более  лиц, совершенное как одним действием, так и последовательное, т.е. совершенное  разными действиями.

Я считаю, одновременным («одномоментным») следует признавать убийство двух или более лиц, которое  совершено одним действием виновного, например, поджогом, взрывом, отравлением, и т.д., когда в результате одного действия виновного гибнет несколько  человек. Одновременным, следует считать  и те случаи убийства двух или более  лиц, при которых смерть потерпевшим  была причинена разными действиями, но совершаемыми одномоментно. Например, виновный (или виновные) избивает (ют) двух потерпевших, переходя от одного к другому, причиняя им смерть. Или, например, производятся два взрыва одновременно в разных местах, в результате которых гибнут люди в обоих случаях.

Разновременным, считается  убийство двух или более лиц, при  котором смерть каждому потерпевшему была причинена разными действиями виновного. Например, убийство двух лиц  в одном месте, но последовательно, разными действиями виновного, например, двумя выстрелами из пистолета. Сначала  одного, а затем другого.

В «Словаре русского языка» Ожегова С. И. и Шведовой Н.В. слово «одновременность» толкуется  как, «происходящий в одно время с чем-н.»[4], «разновременность» - «происходящий в разное время (разновременность события)»[5].

Единство умысла на убийство нескольких лиц является сложным вопросом. Имеются случаи неправильного применения п. «а»  ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. «з» ст. 102 УК РСФСР), и они не единичны, а иногда и очень спорных решений, принимаемых судебными инстанциями разных уровней. К таким случаям относится следующее дело:

Тамбовским областным  судом 1 февраля 1995 г. Назаров был  осужден по п. «г», «д», «з» ст. 102 УК РСФСР (п. «а», «д», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ), т. е. за убийство двух лиц, совершенное с особой жестокостью и общеопасным способом. Обстоятельства дела таковы.

Между Назаровым  и его соседями Шевченко и Манаенковым длительное время существовали крайне неприязненные отношения. 12 апреля 1994г. между Назаровым, с одной стороны, и Шевченко с Манаенковым, с другой, произошла ссора, в ходе которой они подрались. Жена Назарова разняла дерущихся и увела Назарова домой. Считая конфликт оконченным, Шевченко приступил к обрезке яблони у себя во дворе. А Манаенков зашел в дом. Однако Назаров, придя к себе домой, достал ружье и через форточку в окне выстрелил в Шевченко. После этого он вышел на улицу и положил ружье на забор.

На звук выстрела из своего дома выбежал Манаенков. Назаров направил ружье в сторону пытавшегося забежать обратно в дом Манаенкова и произвел в него выстрел, сознавая, что при этом своими действиями подверг реальной опасности жизни близких родственников потерпевшего, а также Шевченко Катя, которые в момент выстрела находились в непосредственной близости от Манаенкова.

Изменяя приговор суда, Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала. что судом дана неправильная юридическая оценка содеянного Назаровым.

Из материалов дела видно, что сначала Назаров убил Шевченко, при этом стрелял из окна своего дома. Затем вышел во двор и застрелил Манаевнкова, когда тот появился на улице. При таких обстоятельствах считать, что у Назарова был единый умысел на убийство двух лиц, оснований не имелось.

Действия осужденного  в отношении Шевченко были переквалифицированы  на ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ), а  совершение им убийства Манаенкова на п. «г», «д», «и» ст. 102 УК РСФСР (п. «д», «е», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ)[6].

В данном случае были все основания для признания содеянного единым преступлением. Мотив преступления был один — его совершение было обусловлено неприязненными отношениями с обоими потерпевшими. Умысел на убийство был прямой. Непосредственно перед убийством у виновного была драка с обоими потерпевшими. Стрелял он сначала в одного, а затем в другого только потому, что Манаенков находился дома. После первого выстрела ружье виновный дома не оставил, а взял с собой и повесил на заборе, воспользовавшись им, как только увидел второго потерпевшего.

При квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует иметь в виду то обстоятельство, что содержание понятия «единство преступного намерения» различается применительно к одновременным и разновременным убийствам.[7]

Для того, чтобы квалифицировать содеянное по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, при разновременности совершенных убийств, должен быть установлен и доказан только прямой умысел на убийство всех потерпевших.

При одновременном  убийстве умысел может быть как прямым, так и косвенным. Возможны следующие  варианты отношения виновного к  смерти потерпевших при одновременном  убийстве или посягательстве на их жизнь: 1) прямой умысел на убийство всех потерпевших; 2) косвенный умысел по отношению к возможной гибели нескольких лиц, при этом как минимум  двое потерпевших в результате действий виновного погибают; 3) сочетание  прямого и косвенного умысла, т.е. прямой умысел на убийство одного лица и косвенный — на убийство другого  или других лиц, если в результате содеянного виновным погибли два  или более лица.

При первом варианте, когда виновный стремился причинить  смерть двум или более лицам, но своей  цели не достиг, т.е. желаемые для него последствия в виде гибели потерпевших  не наступили, возможно применение п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в виде покушения на убийство двух или более лиц). При втором и третьем вариантах п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при отсутствии общественно опасных последствий в виде гибели двух или более лиц применять нельзя.[8]

Покушение на убийство двух или более лиц возможно только с прямым умыслом, направленным на лишение жизни всех потерпевших, т. е. когда виновный предвидел возможность или неизбежность гибели двух или более лиц, осознавал общественную опасность своих действий, и желал этого. Ответственность за данное деяние наступает тогда, когда имеются последствия в виде гибели двух или более лиц, при этом у виновного по отношению к наступившим общественно опасным последствиям был умысел к смерти потерпевших. Умысел может быть прямым или косвенным в отношении всех потерпевших, возможно сочетание прямого умысла на убийство одного лица и косвенного – по отношению к другим потерпевшим (в случае убийства путем применения общеопасного или иного слабо управляемого способа). Убийством с косвенным умыслом в судебной практике признается лишение жизни нескольких человек при срабатывании автоматического взрывного устройства, установленного в целях защиты садового участка от вторжения посторонних лиц[9].

В постановления  Пленума Верховного Суда РФ в п. 2 говорится:

«если убийство может  быть совершено как с прямым, так  и с косвенным умыслом, покушение  на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное  свидетельствовало о том, что  виновный осознавал общественную опасность  своих действий (бездействия), предвидел  возможность или неизбежность наступления  смерти другого человека и желал  ее наступления, но смертельный исход  не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)»[10].

Для убийства двух или более лиц характерно то, что  умысел на убийство всех потерпевших  возникает до начала преступных действий виновного, направленных на лишение жизни своих жертв. В тех случаях, когда умысел на убийство другого лица возникает уже после того, как было совершено убийство первого потерпевшего, убийство двух или более лиц уже не может квалифицироваться как единое преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Большинство авторов в своих работах ограничиваются данным указанием. Однако иногда в литературе встречается утверждение о том, что при разновременном убийстве двух или более лиц возможно перерастание умысла с убийства одного на убийство двух или более лиц.

Так, В. Г. Беляев и  Н. М. Свидлов высказали мнение, что «к убийству двух или более лиц следует отнести и такие убийства, когда до совершения первого деяния виновный не имел намерения лишать жизни другого человека. Умысел же на убийство второго лица возникает (и реализуется) в процессе лишения жизни первого потерпевшего или сразу же за этим. Здесь мы имеем специфическую трансформацию намерения, перерастание умысла с убийства одного лица на нескольких».

В качестве иллюстрации  они приводят следующий случай судебной практики: «Во время распития спиртного  между П. и Щ. присутствии К. возникла ссора, во время которой они оскорбляли друг друга. Щ. ударил П. кулаком. Тогда последний с целью убийства семикилограммовой металлической болванкой ударил Щ. по голове. Удар пришелся вскользь, и потерпевший, потерян сознание, упал на пол. Со скамейки пытался подняться К., но П. убил его, ударив дважды болванкой по голове. Судебная коллегия предложила квалифицировать убийство К. по п. «б» ст. 102, а покушение на убийство Щ. — ст. 15 и п. «з» ст. 102 УК как совершенное в ссоре».

В. Г. Беляев и Н. М. Свидлов считают, что рассмотренная ситуация наглядно свидетельствует о возможности трансформации умысла с убийства одного на убийство двух и, соответственно, о необходимости квалификации содеянного виновным в целом как единого преступления[11].

Цели и мотивы убийства двух или более лиц могут  быть различными, хотя, как правило, они совпадают. Например, виновный собирает в одном месте всех своих недругов, имея различные цели и мотивы в  отношении каждого из них: одного лишает жизни с целью скрыть преступление из страха разоблачения, другого –  из ревности, третьего – из мести, четвертого – с корыстной целью или  по мотивам национальной ненависти  и т.п.

Кроме общей нормы, предусматривающей ответственность  за убийство (ст.105 УК РФ), где жизнь  человека выступает как основной объект посягательства, уголовное законодательство содержит специальные нормы, в которых  жизнь является дополнительным непосредственным объектом, а в качестве основного  объекта предусмотрены, например, основы конституционного строя (ст.277 УК –  террористический акт), правосудие (ст.295 УК – посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие), порядок  управления (ст.317 УК – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа), безопасность человечества (ст.357 УК – геноцид).

В юридической литературе неоднозначно решается вопрос о квалификации действий виновного, когда он одновременно посягает на жизнь государственного или общественного деятеля (судьи, сотрудника правоохранительного органа) и «обычного» человека.

Некоторые ученые предлагают квалифицировать такое деяние по совокупности соответственно ст.277 (ст.ст.295, 317) и по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Аргументы довольно убедительные, поскольку и теория уголовного права, и судебная практика под посягательством на жизнь, в частности, работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка рассматривают убийство или покушение на убийство этих лиц.

Однако, думается, при  такой квалификации нарушается принцип  справедливости (ч.2 ст.6 УК), поскольку  за одно и то же преступление (посягательство на жизнь специального потерпевшего) виновный дважды привлекается к уголовной  ответственности: по соответствующей  специальной норме (ст.ст.277, 295, 317 УК), где жизнь потерпевшего является дополнительным объектом, и за «двойное»  убийство по п. «а» ч.2 ст.105 УК, в котором его жизнь уже «превращается» в основной объект.

По правилам квалификации в одном и том же преступлении один и тот же объект не может  быть одновременно и основным, и дополнительным.

Дополнительным  аргументом против такого подхода может  служить суждение о том, что одновременное  убийство двух или более специальных  потерпевших (государственных деятелей, судей, прокуроров, работников милиции) не может быть дополнительно квалифицировано  как «двойное» убийство по п. «а»  ч.2 ст.105 УК РФ.

При квалификации содеянного, как убийства двух или более лиц  необходимо исходить из следующих обстоятельств:

1) смерть нескольким  лицам причинена в результате  одновременных или разновременных  действий виновного;

2) если смерть  причинена в результате одновременных  действий виновного, то надо  выяснить умышленно ли виновный  причинил смерть всем потерпевшим;

3) если смерть  причинена в результате одновременных  действий виновного и причинение  смерти нескольким лицам охватывалось  его умыслом, то в этом случае  имеются основания для вменения  п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ;

4) если смерть  нескольким потерпевшим причинена  в результате разновременных  действий виновного, то необходимо  установить, был ли у виновного  умысел по отношению к смерти  каждого потерпевшего, ибо при наличия неосторожности к смерти кого-либо из потерпевших убийство двух или более лиц исключается;

5) если виновный  имел умысел по отношению к  смерти каждого потерпевшего, то  с каким видом умысла он  действовал, прямым или косвенным;

6) При наличии  косвенного умысла к смерти  кого-либо при разновременных  действиях виновного содеянное  нельзя квалифицировать по п.  «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, потому что в этом случае нет единого преступления;

7) если виновный  действовал с прямым умыслом,  направленным на лишение жизни  нескольких потерпевших, то имел  ли он умысел на убийство  несколько лиц до начала преступных  действий или нет;

8) если виновный  не имел умысла на убийство  нескольких лиц до начала преступных  действий, то возник ли у него  умысел на убийство нескольких  в процессе причинения смерти  первому потерпевшему (сразу же  вслед за ним) или спустя  некоторое время после причинения  смерти первому потерпевшему. В  последнем случае признаков преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ не будет;

9) если умысел  на убийство нескольких возник  в процессе причинения смерти  первому потерпевшему или сразу  же вслед за ним, то руководствовался  ли при этом виновный одним  или разными мотивами по отношению  к последующим жертвам. При одном мотиве имеются признаки убийства двух или более лиц;

10) если виновный  руководствовался разными мотивами, то не предусмотрены ли эти  мотивы в качестве обстоятельств,  отягчающих убийство;

11) если эти мотивы  предусмотрены в качестве обстоятельств  Отягчающих убийство, то не являются ли они взаимоисключающи ми, например, если виновный причинил смерть одному потерпевшему из хулиганских побуждений, а другому — в связи с выполнением потерпевшим общественного долга, то квалификация содеянного как единого преступления невозможна;

12) если мотивы  не являются взаимоисключающими то имеются основания для квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Некоторую сложность  вызывает вопрос о квалификации убийства двух или более лиц, совершенного в соучастии.

Если объективную  сторону такого убийства полностью  выполняет исполнитель, то действия подстрекателя, пособника и организатора следует квалифицировать по соответствующей  части ст.33 и п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ, даже если все указанные соучастники присутствовали на месте преступления и наблюдали за убийством.

Одновременное убийство двумя виновными по договоренности между собой с распределением ролей двух лиц, когда каждый из них  лишает жизни только одного потерпевшего, в судебной практике квалифицируется  при отсутствии других отягчающих обстоятельств  как простое убийство. При этом предлагается учитывать роль каждого  из них. Делается вывод о том, что  каждый виновный должен выполнить хотя бы часть объективной стороны  именно «двойного» убийства, т.е. применить  насилие к каждому потерпевшему в процессе лишения их жизни.

При этом необязательно, чтобы каждый из соисполнителей нанес  смертельное ранение. Достаточно применить  насилие к каждому потерпевшему при осознании того, что это  помогает другому соисполнителю  лишить потерпевших жизни (удержание, скручивание рук, прижимание, избиение и т.п.). Одно лишь присутствие при  убийстве и «моральная» поддержка  исполнителя (подбадривание и т.п.) не является основанием для признания  лица соисполнителем. В зависимости  от роли он может быть признан пособником или подстрекателем в квалифицированном  убийстве.

Однако в юридической  литературе встречается и другая точка зрения, согласно которой для  квалификации по п.п. «а» и «ж»  ч.2 ст.105 УК РФ не требуется, чтобы каждый виновный совершал действия, направленные на лишение жизни всех потерпевших, достаточно, чтобы каждый применил насилие в отношении хотя бы одной  из жертв, разумеется, при наличии  единого умысла на убийство двух или  более лиц, выраженного в предварительном сговоре.

Убийство двух или  более лиц – это не повторное, а единое квалифицированное преступление, объективная сторона которого состоит  из двух или более актов лишения  жизни потерпевших. По общему правилу, соисполнителем признается лицо, выполнившее  хотя бы часть объективной стороны  преступления. Следовательно, лишение  жизни одного из потерпевших по договоренности между виновными об убийстве двух или более лиц является частью объективной стороны одного единого  убийства, предусмотренного п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ.

Позиция Верховного Суда РФ по конкретному делу толкает  судебную практику на путь искусственного разрушения соучастия в форме  соисполнительства и «превращения» квалифицированного убийства в простое. При таком подходе простым убийством будет массовый расстрел захваченных в плен военнослужащих, когда каждый боевик казнит только одного потерпевшего.

Дополнительным  аргументом небезупречной позиции  Верховного Суда РФ может послужить  вопрос о правовой оценке действий соучастников убийства не соисполнителей (организатора, подстрекателя и пособника) в рассматриваемой ситуации. Сознанием  соучастников охватывается то обстоятельство, что они соучаствуют в одновременном  едином убийстве двух или более лиц, и должны нести ответственность  за соучастие в квалифицированном  убийстве.

Однако если, по мнению Верховного Суда РФ, исполнители подлежат ответственности каждый за простое убийство, то по правилам квалификации действия других соучастников следует квалифицировать по той части статьи УК, по которой квалифицируются действия исполнителей, но со ссылкой на соответствующую часть ст.33 УК РФ, т.е. как соучастие в простом убийстве.

Нелепость такой  квалификации очевидна. Такая практика может привести к тому, что и  в других групповых преступлениях  не будет признаваться соучастие.

Так как убийство двух или более лиц является единым преступлением, а соисполнительство предполагает полное или частичное выполнение объективной стороны преступления (участие в процессе лишения потерпевшего жизни), постольку при наличии у виновных единого умысла на убийство двух или более лиц имеются все основания для привлечения всех принимавших участие в совершении преступления к ответственности за убийство двух или более лиц, независимо от того, принимал ли виновный участие в убийстве каждого потерпевшего или только одного из них.

[1] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник /Под ред.Г.Н.Борзенкова и В.С.Комиссарова. – М.:, 1997. С.35.

[2] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 2003. С.11.

[3] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.23.

[4] Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок.57000 слов/ Под ред.чл.- корр. АН СССР Н.В Шведовой., М.: Рус.яз., 1986. С.381.

[5] Там же. С.565.

[6] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 8.

[7] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.27.

[8] Там же.

[9] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв.ред. В.М.Лебедев. – 5-е изд., доп. И испр. – М.: Юрайт-Издат, 2006. С.291.

[10] Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999г.// СПС КонсультантПлюс.

[11] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.29-30.

§2. Убийство лица или  его близких в связи с осуществлением данных лицом служебной деятельности или выполнением общественного  долга

Рекомендации о  применении п. «в» ст. 102 УК РСФСР (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ) были даны в постановлении  Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленном убийстве»  от 27 июня 1975 г. впервые[1]. В п. 8 данного постановления было отмечено: «По п. “в” ст. 102 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик следует квалифицировать убийство, совершенное с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевшего по выполнению своего служебного либо общественного долга, а также по мотивам мести за такую деятельность».

Аналогичное разъяснение  дается и в действующем постановлении  Пленума Верховного Суда РФ. В соответствии с п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам  об убийстве (ст.105 УК РФ)» по п.«б» ч.2 ст.105 УК РФ «квалифицируется убийство лица или его близких, совершенное с целью воспрепятствования правомерному осуществлению данным лицом своей служебной деятельности или выполнению общественного долга либо по мотивам мести за такую деятельность»[2].

Непосредственно в  законе употребляется словосочетание «в связи», которое Пленумом ВС РФ справедливо интерпретируется как «с целью воспрепятствования» или «по мотиву мести».

Например:

Пайдулаев М. 22 мая 1963 г. был осужден Верховным Судом Дагестанской АССР по ст. 15 и п. «в» ст. 102 УК РСФСР за то, что он 26 февраля 1963 г. покушался на убийство Пархалдалова в связи с выполнением последним служебного долга.

Президиум Верховного Суда РСФСР 19 февраля 1966 г. оставил без  удовлетворения протест заместителя  Генерального Прокурора СССР, в котором  ставился вопрос о переквалификации действий Пайдулаева на ст. 15 и 103 УК РСФСР, предусматривающим ответственность за покушение на умышленное убийство без отягчающих обстоятельств.

Генеральный Прокурор СССР внес по тем же основаниям протест в Пленум Верховного Суда СССР.

Пленум Верховного Суда СССР не нашел оснований для  удовлетворения протеста.

Как установил суд, совершению преступления предшествовали следующие события.

Пайдулаев в 1943 г. был осужден за кражу к 2 годам лишения свободы. В 1944 г. он совершил побег из тюрьмы, но вскоре был задержак Пархалдаловым, работавшим тогда в тюремной охране оперативным стрелком. Пайдулаев просил отпустить его, но Пархалдалов не согласился, и тогда Пайдулаев обещал отомстить, пригрозив убийством.

После освобождения из мест заключения Пайдулаев жил и работал в гор. Махачкале и 26 февраля 1963 г., находясь в гостях у Килесханова, среди других лиц встретил Пархалдалова. Со словами: «Вот теперь ты мне попался, я тебя убью» — Пайдулаев бросился на Пархалдалова и пытался нанести ему удар ножом в грудь. Потерпевший сумел уклониться, и удар пришелся в живот. В результате Пархалдалов получил легкое телесное повреждение без расстройства здоровья.

Пайдулаев пытался еще раз нанести удар потерпевшему, но присутствующий там Ибрагимов помешал ему.

В протесте предлагалось изменить квалификацию действий Пайдулаева по тем основаниям, что столкновение последнего с Пархалдаловым в связи с выполнением им служебных обязанностей произошло за 19 лет до совершения данного преступления, причем в этот период Пайдулаев, по его словам, встречался с Пархалдаловым. При таком положении, утверждается в протесте, покушение на убийство должно рассматриваться как совершенное на почве обычной мести, не связанной со служебной деятельностью потерпевшего, и ввиду отсутствия отягчающих признаков квалифицироваться по ст. 103 УК РСФСР.

Пленум Верховного Суда СССР указал, что с приведенными доводами согласиться нельзя.

Пленум Верховного Суда СССР отметил, что в протесте неправильно указывается, будто  осужденный Пайдулаев, по его словам, проживая в гор. Махачкале после освобождения из заключения, встречался с Пархалдаловым.

В действительности Пайдулаев ничего подобного не угверждал, показан лишь в судебном заседании, что якобы видел как-то Пархалдалова в автобусе в 1962 г., но не может точно сказать, был ли это Пархалдалов.

Таким образом, первая встреча между этими людьми после  события, происшедшего в 1944 г., произошла 26 февраля 1963 г. на квартире Килесханова, где Пайдулаев почти сразу же по приходе набросился с ножом на Пархалдалова и пытался его убить.

Единственным мотивом  покушения на убийство, как это  видно по обстоятельствам дела, являлась месть за то, что в свое время  потерпевший, выполняя служебный долг, задержал Пайдулаева.

То обстоятельство, что событие, послужившее поводом  к покушению на убийство, произошло  задолго до совершения рассматриваемого преступления, не может служить основанием для вывода о том, что с прошествием времени изменилось существо мотива, побудившего Пайдулаева совершить покушение на убийство.

В этой связи, отметил  Пленум Верховного Суда СССР, в постановлении  президиума Верховного Суда РСФСР по данному делу правильно указано, что ответственность за покушение  на убийство в связи с выполнением  потерпевшим своего служебного долга  наступает независимо от того, сколько  прошло времени после совершения потерпевшим тех действий по службе, в связи с которыми и произошло  покушение на убийство. Важно лишь то, что убийство совершено из мести именно за эти действия.

Ввиду изложенного  Пленум Верховного Суда СССР не нашел  оснований для изменения квалификации преступления, совершенного Пайдулаевым, и оставил протест Генерального Прокурора СССР по делу Пайдулаева М. без удовлетворения[3].

Цель воспрепятствования правомерному поведению потерпевшего означает желание не допустить осуществление  служебной деятельности (выполнение общественного долга) или пресечь  её.

Воспрепятствование  происходит до или в процессе осуществления служебной деятельности (выполнения общественного долга).

В соответствии с  п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам  об убийстве (ст.105 УК РФ)» «под осуществлением служебной деятельности следует  понимать действия лица, входящие в  круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с  государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными  в установленном порядке предприятиями  и организациями независимо от формы  собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству, а под выполнением общественного долга - осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенном или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления, и др.)»[4].

Если убийство совершено  при выполнении служебной деятельности (общественного долга), но и по другим мотивам (корысти, ревности, облегчить  совершение другого преступления или  скрыть его и т.п.), то п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ вменению не подлежит, поскольку  в целом в подобных случаях  преступление не обусловлено служебной  деятельностью (общественным долгом) потерпевшего[5].

Не будет данного  квалифицирующего обстоятельства и  в случае причинения смерти потерпевшему, который, хотя и находится при  исполнении своих служебных полномочий, но совершает неправомерные. действия (превышает должностные полномочия, злоупотребляет ими).

В зависимости от того, когда и с какой целью  совершается убийство специального потерпевшего (его близких), можно  выделить три его вида: 1) превентивное (предупредительное), 2) пресекающее  и 3) мстительное.

Превентивное (предупредительное) убийство совершается до осуществления  потерпевшим служебной деятельности (выполнения общественного долга) с  целью её предотвратить, не допустить. При этом необходимо учитывать, что  потерпевший имеет реальную возможность  в ближайшее время осуществить  правомерные действия по службе, и  это обстоятельство осознается виновным. Например, убийство виновным своего руководителя, совершенное в день назначения потерпевшего на должность, с тем, чтобы он не уволил убийцу за прогулы и пьянство на работе, если потерпевший говорил  об этом виновному, когда они находились в равных должностях.

Однако рассматриваемого квалифицирующего признака не будет, если у потерпевшего отсутствует реальная возможность совершить правомерные  действия по службе (работе). Так, убийство сослуживца, который обещает уволить  прогульщика и пьяницу, если когда-нибудь станет его начальником, следует квалифицировать как простое убийство (при отсутствии других квалифицирующих признаков).

Пресекающее убийство совершается в процессе осуществления  потерпевшим правомерных действий по службе (работе) с целью их прекращения (приостановления, замедления, торможения и т.п.).

Следует различать  две разновидности пресекающего убийства. К первому относится  убийство, совершенное во время выполнения конкретных правомерных служебных  действий потерпевшим непосредственно. Такое убийство характеризуется  местом и временем преступления. Оно  совершается в рабочее время  и на рабочем месте. Например, причинение смерти руководителю на приеме по личным вопросам в его кабинете, когда  потерпевший требует от подчиненного написать объяснение по факту длительного  прогула на работе без уважительных причин для последующего увольнения виновного.

Другой разновидностью рассматриваемого преступления является убийство, совершенное в течение  осуществления потерпевшим служебной  деятельности, выражающейся в совокупности правомерных действий, направленных на достижение через определенное время  конкретного результата. Оно может  быть совершено в любое время (днем, ночью) и в любом месте (на работе, на улице, в квартире, в лесу, в поле). Например, убийство подчиненным  руководителя, который вопреки нежеланию  отдельных работников целенаправленно  готовит предприятие к приватизации (оформляет документы, убеждает коллектив  в необходимости приватизации, организует аудиторскую проверку, проводит экспертизы и т.п.).

Однако возможно сочетание рассмотренных разновидностей убийства. Например, убийство руководителя приватизируемого предприятия на общем  собрании трудового коллектива с  целью срыва не только собрания, но и приватизации в целом.

Мстительное убийство совершается после выполнения служебной  деятельности (общественного долга) с целью отомстить за её осуществление. В зависимости от содержания служебной  деятельности мстительное убийство можно классифицировать на два вида:

а) убийство из мести  за конкретное правомерное действие потерпевшего (уволил с работы, отчислил из вуза, дал обвинительные показания  и т.п.);

б) убийство из мести  за требовательное отношение по службе в целом на протяжении определенного  периода времени (по мнению виновного, незаслуженное притеснение, отсутствие карьерного роста, премирования за недостатки в работе, плохая характеристика деловых  качеств подчиненного и др.).

Время, прошедшее  между выполнением действий по службе (работе) и убийством, на квалификацию не влияет. Судебной практике известен случай, когда преступление было совершено  по истечении почти 20 лет после  того, как потерпевший выполнил правомерные  действия, послужившие поводом к  мести[6].

В зависимости от статуса (положения) потерпевшего мстительное  убийство можно подразделить на три  группы:

1) убийство потерпевшего, который продолжает выполнять  ту же служебную деятельность (руководителя после увольнения  виновного, приватизации и т.п.);

2) убийство потерпевшего, который осуществляет другую  деятельность (сменил место работы, повысили в должности, перевели  в другую организацию);

3) убийство потерпевшего, который не осуществляет никакой  деятельности (безработный, пенсионер,  домохозяйка и т.п.).

Под осуществлением служебной деятельности следует  понимать действия лица, входящие в  круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с  государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными  в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству.

Из такого широкого толкования понятия служебной деятельности можно сделать вывод о том, что это любая законная трудовая деятельность. Следовательно, потерпевшим  может быть и служащий (работник нефизического труда), и рабочий (работник физического труда), и крестьянин (работник сельскохозяйственного труда).

Однако подобное толкование вызывает и серьезный  вопрос. Как квалифицировать убийство лиц, которые осуществляют свою деятельность на основании гражданско-правового  законодательства (по договору хранения, перевозки, аренды, подряда и т.п. или предпринимательскую)?

Думается, необходимо давать самое широкое толкование понятия служебной деятельности, под которой следует понимать выполнение любой законной общественно-полезной работы, труда (служение человеку, обществу и государству). Однако целесообразнее внести изменения в уголовный  закон и заменить понятия «служебная деятельность» и «общественный  долг» словосочетанием «общественно полезная деятельность или поступок».

Под выполнением  общественного долга понимается осуществление гражданином как  специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так  и совершение других общественно  полезных действий (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенном  или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим  показаний, изобличающих лицо в совершении преступления, и др.).

Осуществление лицом  специально возложенных на него обязанностей проявляется в участии в деятельности добровольной дружины, оперативного отряда содействию милиции, экологических  организаций, общественных комиссиях, т.е. в работе официальных общественных организаций. При этом не обязательно  быть членом общественной организации.

Используемый в  определении общественного долга  термин «гражданин» означает не наличие  у потерпевшего гражданства, а употребляется  в смысле слова «человек», «лицо».

Совершение других общественно полезных действий предполагает правомерное поведение и законные поступки в интересах человека, общества или государства.

К близким потерпевшему лицам, наряду с близкими родственниками, могут относиться иные лица, состоящие  с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений[7] (например, невеста, жених, друзья и т.п.).

Квалифицирующий признак  убийства «его близких» характеризуется  не только субъективным моментом (желание  причинить боль потерпевшему или  воспрепятствовать его деятельности путем лишения жизни заведомо дорогого для него человека), но и  объективным – наличие в действительности добрых отношений между лицом, осуществляющим общественно-полезную деятельность, и  погибшим.

Возникает вопрос: как квалифицировать действия виновного, который заблуждается относительно таких отношений или в личности потерпевшего?

В юридической литературе правовая оценка убийства при таких  обстоятельствах дается по-разному.

Высказывается мнение, что степень заинтересованности потерпевшего в судьбе близких ему  лиц для квалификации действий виновного  по п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ не имеет значения.

А.Н.Попов при  квалификации убийства в такой ситуации предлагает учитывать, является ли потерпевший  родственником лица, осуществляющего  общественно-полезную деятельность, или  нет. Если потерпевший является родственником, то учитывать при квалификации убийства по п. «б» ч.2 ст.105 УК характер их взаимоотношений (добрые, неприязненные, враждебные) не требуется, поскольку словосочетание «жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений» не относится к родственникам.

Следовательно, причинение смерти любому родственнику потерпевшего в связи с осуществлением им общественно-полезной деятельности необходимо квалифицировать  по п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ. Даже если виновный либо заблуждался относительно взаимоотношений между ними (думал, что добрые, а в действительности были враждебные), либо заведомо знал о неприязненных отношениях, но, тем не менее, совершил убийство родственника в связи с правомерной деятельностью лица.

По мнению А.Н.Попова, в отношении убийства иных лиц (не родственников потерпевшего), необходимо наличие двух моментов: субъективного  – заведомость для виновного о добрых отношениях между иными лицами и потерпевшим, и объективного – существование в действительности таких отношений. При этом если виновный заблуждается относительно истинных отношений между потерпевшим и иными лицами, то, по мнению автора, это обстоятельство не должно влиять на квалификацию содеянного по п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ.

При таком подходе  теряет смысл предложенная А.Н.Поповым  классификация близких лиц на родственников и иных лиц. По существу, он соглашается с авторами первой точки зрения.

Однако при существующей формулировке рассматриваемого квалифицирующего признака ошибка в характере взаимоотношений  между потерпевшим и иными  лицами, которые, по сути, являются не близкими, а неприязненными, враждебными, исключает  объективный критерий понятия близких  лиц. И по правилам квалификации должно расцениваться как покушение  на квалифицированное убийство. Такое  же положение и с ошибкой в  личности близкого лица. Например, вместо родственника, друга виновный, заблуждаясь, причиняет смерть постороннему человеку.

Думается, прав А.Н.Попов, когда предлагает квалифицировать  убийство любого человека по п. «б»  ч.2 ст.105 УК РФ, если преступление было совершено в связи с общественно-полезной деятельностью какого-либо лица.

Однако необходимо добавить, что для этого следует  внести изменения в формулировку рассматриваемого квалифицирующего обстоятельства и заменить словосочетание «его близких» на понятие «иных лиц».

По поводу субъективной стороны рассматриваемого убийства в юридической литературе высказываются  две основные точки зрения.

Одни ученые считают, что преступление, предусмотренное  п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ может совершаться только с прямым умыслом[8].

Другие ученые справедливо  отмечают, что такое убийство может  быть совершено как с прямым, так  и с косвенным умыслом[9]. Действительно, цель – воспрепятствовать правомерной деятельности лица (отомстить ему за её осуществление) не тождественна цели – причинить ему смерть. Например, жестоко избивая потерпевшего, виновный желает «вывести его из колеи», чтобы он не смог на какое-то время осуществлять свои полномочия, но причиняет такие повреждения, нанося их в жизненно важные части тела, которые заканчиваются смертью, к которой виновный относился безразлично, допуская её. Налицо убийство в связи с осуществлением общественно-полезной деятельности, совершенное с косвенным умыслом.

Преступление, предусмотренное  п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ, необходимо отграничивать от других посягательств, совершаемых в связи с осуществлением служебной деятельности специального потерпевшего, когда его жизнь является дополнительным объектом уголовно-правовой охраны. Это посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (терракт – ст.277 УК), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.295 УК), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст.317 УК).

При отграничении квалифицированного убийства от названных посягательств  необходимо исходить из того, что первое является общим составом преступления, а вторые относятся к специальным. По общему правилу квалификации преступлений при конкуренции общего и специального состава всегда применяется специальный состав. При отсутствии хотя бы одного признака специального состава квалификация осуществляется по общему составу преступления.

Так, если посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного  органа совершает несовершеннолетний в возрасте от 14 до 16 лет, то в соответствии со ст.20 УК РФ он должен нести ответственность  не по ст.317 УК (уголовная ответственность  за это преступление предусмотрена  с 16 лет), а по п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ. Не будет специального состава и в том случае, если совершается посягательство на жизнь военнослужащего в связи с его служебной деятельностью, но не связанной с охраной общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

Квалифицированное убийство отличается от посягательств  на жизнь специальных потерпевших  по основному объекту преступления. При убийстве – это личность, её жизнь. В посягательствах на жизнь  специального потерпевшего – это  государственная власть, основы безопасности государства, правосудие, порядок управления, а жизнь является дополнительным объектом.

Имеются отличия  и в конструкции составов рассматриваемых  преступлений. Квалифицированное убийство сконструировано как материальный состав и окончено с момента причинения смерти специальному потерпевшему. Посягательства на жизнь специальных потерпевших  сконструированы законодателем  как формальные составы и окончены не с момента причинения смерти потерпевшему, а с момента покушения на лишение  его жизни. Таким образом, по сравнению  с убийством (в соотношении с  ним) посягательства на жизнь специальных  потерпевших следует отнести  к так называемым «усечённым»  составам.

Следует проводить  разграничение между квалифицированным  убийством и посягательствами на жизнь специальных потерпевших  и по субъективной стороне. Убийство лица в связи с его служебной  деятельностью возможно как с  прямым, так и с косвенным умыслом, тогда как посягательства на жизнь (как формальные составы) характеризуются  только прямым умыслом. Однако это не означает, что отношение к смерти потерпевшего при посягательстве на его жизнь должно проявляться  только в прямом умысле. Например, виновный жестоко избивает судью за его  деятельность. Умысел на посягательство на жизнь судьи – прямой (не желал, не посягал бы). Отношение же к  наступлению смерти судьи у виновного  может быть и безразличным (главная  цель – воспрепятствовать его  деятельности).

[1] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1975. №4.

[2] Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 // СПС «КонсультантПлюс»//Законодательство.

[3] Пример из учебника Попова А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.153-154.

[4] Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 // СПС «КонсультантПлюс»//Законодательство.

[5] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.155.

[6] Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1966. – № 5.

[7] Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 // СПС «КонсультантПлюс»//Законодательство.

[8] Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова, Ю.И.Ляпунова. М., 1998. – С.49; Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я.Козаченко, З.А.Незнамова, Г.П.Новоселов. М., 1997. – С.54.

[9] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. – С.178-179.

§3. Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в  беспомощном состоянии

В соответствии с  п.7 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам  об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в  силу физического или психического состояния защитить себя, оказать  активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее[1].

В «Словаре русского языка» Ожегова С. И. и Шведовой Н.В. слово «беспомощный» толкуется  как нуждающийся в помощи; неспособный  сам делать что-нибудь для себя[2], а «состояние» — это положение, внешние или внутренние обстоятельства, в которых находится кто-что-н[3].

Таким образом, с  точки зрения этимологии понятия  «беспомощное состояние» его можно  определить как положение лица, при  котором оно в силу каких-либо обстоятельств не может само себя защитить в момент посягательства на его жизнь. В диспозиции закона говорится  об убийстве, то можно предположить, что применительно к составу  преступления, предусмотренному ст. 105 УК РФ, беспомощное состояние —  это положение лица, при котором  он в силу каких-либо обстоятельств  не может сам себя защитить в момент посягательства на его жизнь. Я считаю, беспомощное состояние может  быть постоянным или временным в  зависимости от обстоятельств, его  обусловивших. Например, тяжелая болезнь  обусловливает беспомощное состояние  на время болезни, а инвалидность — возможно на всю оставшуюся жизнь. Это не должно влиять на признание  наличия состояния беспомощности  в момент причинения смерти потерпевшему. Также, не должны влиять на квалификацию содеянного и обстоятельства, в силу которых потерпевший оказался в  беспомощном состоянии. Виновный может  сам привести потерпевшего в беспомощное  состояние с целью дальнейшего  убийства или воспользоваться обстоятельствами, сложившимися помимо его воли. Для  закона должно быть безразлично, в силу каких причин потерпевший оказался в беспомощном состоянии, главное, что виновный, совершая убийство, умышленно  воспользовался его беспомощным  состоянием[4].

Обстоятельства  беспомощного состояния потерпевшего можно классифицировать на субъективные (индивидуальные, личностные) и объективные (внешние, ситуативные).

К субъективным обстоятельствам  можно отнести индивидуальные особенности  организма потерпевшего (малолетство, престарелость, наличие тяжелого физического  или психического заболевания и  т.п.).

К объективным обстоятельствам  следует отнести ситуации, в которых  потерпевший находится в момент убийства (оказался связанным, висящим  на высоте, придавленным грузом, закрытым в шкафу, холодильнике, иным образом  обездвижен; состояние сна, сильного алкогольного опьянения, гипноза, иное бессознательное (бесчувственное) состояние).

В зависимости от того, в силу чего потерпевший находится  в беспомощном состоянии, можно  выделить физическую (престарелость, тяжелое  физическое заболевание (отсутствие ног, рук), состояние непреодолимой силы (связан, придавлен, подвешен)) и психическую (психическое заболевание, состояние  гипноза) неспособность потерпевшего. Возможно сочетание физической и психической беспомощности (малолетство, состояние сильного опьянения, сна, иное бессознательное состояние).

В зависимости от длительности беспомощного состояния  оно может быть постоянным (бессрочным) и временным. Беспомощное постоянное состояние с течением времени само по себе не изменяется. Примером беспомощного постоянного состояния служит престарелость, неизлечимое заболевание (отсутствие ног, рук, тяжелая степень психического расстройства). Беспомощное временное состояние проходит само по себе по истечении времени. К беспомощному временному состоянию следует отнести малолетство, состояние сна, опьянения, гипноза.

Учитывая, что одно и то же понятие не только в уголовном  законе, но и других отраслях законодательства должно иметь одинаковое значение, следует предположить, что понятие  «беспомощное состояние» должно одинаково  толковаться применительно ко всем статьям уголовного закона, где оно  используется (ст.ст.63, 105, 111, 112, 117, 120, 125, 131, 132 УК РФ).

В ст. 63 УК РФ беспомощное  состояние потерпевшего признается обстоятельством, отягчающим наказание. В ст. 125 УК РФ оно является признаком  состава преступления. Во всех остальных  беспомощное состояние выступает  квалифицирующим признаком. Обращает на себя внимание то, что все статьи, в которых упоминается беспомощное  состояние потерпевшего, предусматривают  ответственность за совершение преступлений против личности[5].

В юридической литературе и судебной практике неоднозначно решается вопрос о том, влияет ли на квалификацию убийства, кто привел в беспомощное  состояние потерпевшего: он сам или  виновный?

Большинство авторов  единодушны в том, что в данном случае убийство чаще всего совершается  при отсутствии сопротивления потерпевшего, неспособного защитить себя в связи  с беспомощным состоянием. Большинство  считают, что состояние беспомощности  может определяться любыми обстоятельствами, другие с этим не согласны. Некоторые  авторы не относят состояние алкогольного опьянения и сна к беспомощному состоянию потерпевшего.

Л. А. Андреева считает, что к беспомощным потерпевшим  следует отнести тех, кто в  силу каких-либо объективных, в том  числе личностных, признаков не может  Оказать сопротивление убийце. По ее мнению, беспомощное может быть обусловлена возрастом (глубокая старосты, малолетний возраст), болезнью, физическим недостатком, состоянием сильного опьянения, сном, положением тела (связанный человек) и т. п., т. е. беспомощное состояние имеет место тогда, когда жертва убийства в силу физического или психического состояния не способна защитить себя[6].

Большинство авторов  комментариев к ст. 105 УК РФ придерживаются аналогичного мнения. Например, Э.Ф.Побегайло к беспомощному состоянию относит бессознательное состояние, тяжелую степень опьянения, сон и проч[7]. А. И. Рарог высказал мнение, что по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство спящего, тяжело больного, находящегося в сильном опьянении человека, малолетнего и т. п.13 В. В. Ераксин пишет, что к находящимся в беспомощном состоянии необходимо относить больных, престарелых, малолетних, которые не в силах оказать сопротивление виновному, а также лиц, находящихся в бессознательном состоянии, в сильной степени опьянения, спящих и т.д., когда виновный, сознавая это, совершает убийство[8].

Кроме этого, имеется  целая группа авторов, которая придерживается другой позиции.

Например, позиция  С.Дементьев такова: «Устанавливая  ответственность за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, законодатель имел в виду, что в таком случае потерпевшему причиняются дополнительные, особые страдания. Он сознает, что его  сейчас или вскоре убьют, но в силу своего физического состояния не может ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. Это состояние  заведомо понимает убийца, значит, действует  более цинично и нагло, нежели тот, который, как говорится, убивает  «из-за угла»[9].

Я не могу согласиться  с С.Дементьевым, и его дальнейшие рассуждения, на мой взгляд, не верны. Интересно то, что С.Дементьев  подчеркивает следующее обстоятельство: «Судебная практика и наука уголовного права единодушно относят к квалифицированному виду убийства те случаи, когда убийца лишает жизни потерпевшего на глазах у близких родственников. В этом случае виновный сознает, что своими действиями причиняет им особые душевные страдания»[10].

Я считаю, что данный пример, лишний раз подчеркивает, что  в основании усиления ответственности за убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии, не может лежать причинение ему дополнительных страданий, так как убийство потерпевшего на глазах его близких родственников традиционно относится доктриной и практикой уголовного права к убийству, совершенному с особой жестокостью.

Так же, С.Дементьев  считает, что лишение жизни спящего  или находящегося в обмороке человека признавать квалифицированным видом  убийства, то точно также необходимо поступать и в случаях, когда  человек был убит внезапно, например, выстрелом из пистолета сзади. По мнению С.Дементьева, потерпевший не подозревал о предстоящем посягательстве на его жизнь, так как он тоже находился  в бессознательном состоянии.

На мой взгляд, в данном случае произошла подмена  понятий. Неосознание опасности в момент посягательства и бессознательное состояние — это не одно и то же.

Если человек  находится в бессознательном  состоянии, то он в любом случае ничего не может предпринять для того, чтобы противостоять виновному  лицу, который умышленно использует беспомощное состояние потерпевшего для убийства.

Если человек  не осознает, что в данный момент на него может совершиться или  совершается посягательство, то это  не означает, что он беспомощен, достаточно небольшого знака, чтобы потерпевший  обратил внимание на действия виновного  лица и предпринял необходимые меры для противостояния.[11]

Слово «бессознательный» в «Словаре русского языка» Ожегова С.И. и Шведовой Н.В. определяется как сопровождаемый потерей сознания (быть в бессознательном состоянии)[12], а слово «осознать» — полностью довести до своего сознания, понять[13]. Следовательно, неосознание — это то, что не доведено до сознания, не понято.

Следовательно, для  квалификации убийства по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что потерпевший, в момент убийства, находился в состоянии, мешавшим ему адекватно воспринимать действительность. К такому убийству можно отнести, убийство спящего, находящегося в состоянии сильного алкогольного опьянения, психически неполноценного и т. д. Если же произошло убийство потерпевшего, который не осознавал происходящего на его жизнь посягательства, например, в силу внезапности нападения, выстрела из-за угла и т. д., то в этом случае нет оснований для квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как отсутствует беспомощное состояние потерпевшего. Неосознание посягательства потерпевшим не означает наличие у него бессознательного состояния, образующего беспомощное состояние[14].

«По п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее»[15].

Исходя из разъяснения, можно сделать вывод о том, что Верховный Суд РФ толкует  «беспомощное состояние» точно так  же, как и применительно к составу  изнасилования. То есть, беспомощное  состояние — это неспособность  лица защитить себя в силу физического  или психического состояния. Перечень лиц, которые, по мнению Пленума Верховного Суда РФ могут быть отнесены к находящимся в беспомощном состоянии, позволяет сделать вывод о том, что содеянное виновным должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 независимо от того, осознавал или нет потерпевший характер и направленность действий виновного лица.

Интересно складывается судебно-следственная практика по использованию  понятия «беспомощное состояние» преступлений против жизни при квалификации. В  настоящее время невозможно апробировать, что она является постоянной и  последовательной даже в решениях высшей судебной инстанции. За короткий промежуток времени, с января 1997 г. по январь 2002 г., подход Верховного Суда РФ изменился  радикально. Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой  убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильной степени  алкогольного опьянения, признавалось квалифицированным убийством. тем не менее в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.

Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 1997 г. убийство спящего потерпевшего путем нанесения  ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении  лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии[16].

В другом случае Судебная коллегия Верховного Суда РФ признала убийство лица, находящегося в сильной  степени алкогольного опьянения  как преступление, совершенное в  отношении лица, заведомо для виновного  находящимся в беспомощном состоянии. Обстоятельства дела такие:

Верховным Судом  Республики Татарстан 22 апреля 1997 г. Хайруллин осужден по п. «во, «до ч. 2 ст. 105 УК РФ к лишению свободы сроком на 13 лет.

Он признак виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью  Хисматуллина, заведомо для него находившегося  в беспомощном состоянии.

Хайруллин 15 января 1997г. в ходе возникшей ссоры ударил Хисматуллина в грудь, отчего тот упал. Затем Хайруллин стал избивать его ногами, обутыми в зимние сапоги, нанося удары по различным частям тела: голове, шее, грудной клетке, животу. Свои действия он не прекращал и после вмешательства подошедшего Гильмутдинова, пытавшегося его успокоить и вывести из дома на улицу. Напротив, он обеими ногами прыгнул на грудь лежащему потерпевшему. От полученных телесных повреждений Хисматуллин скончался на месте происшествия.

В кассационных жалобах  Хайруллин и его адвокат, ссылаясь на отсутствие у Хайруллина умысла на убийство Хисматуллина и не соглашаясь с выводом суда о том, что потерпевший в момент его избиения находился в беспомощном состоянии, просили учесть смягчающее ответственность обстоятельства, приговор изменить и переквалифицировать его действия на ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 12 августа 1997 г. приговор оставила без  изменения, а кассационные жадобы — без удовлетворения, указан следующее.

Вывод суда о виновности Хайруллина обоснованный, подтвержден исследованными судом доказательствами.

По заключению судебно-медицинского эксперта, смерть потерпевшего Хисматуллина наступила от сочетанной травмы груди, живота, головы с повреждением внутренних органов: сердца, печени, оболочко-желудочной связки, сопровождавшимся внутриплевральным и внутрибрюшным кровотечением и шоком.

Из заключения эксперта усматривается, что на трупе было обнаружено, без учета повреждений  в области живота, не менее 16 тяжких телесных повреждений: закрытая тупая  внутричерепная травма с ушибом головного  мозга, ограниченные переломы ребер  с обеих сторон, двойной перелом  тела грудины, переломы ребер с нарушением пристеночной плевры, разрыв сердечной  сорочки, сердца, ушиб легких.

Исходя из характера  действий Хайруллина, причинившего Хисматуллину указанные телесные повреждения ногами, суд пришел к правильному выводу: виновный действовал с прямым умыслом на лишение жизни потерпевшего.

Помимо этого, согласно заключению судебно-медицинского эксперта, показаниям представителя потерпевшего Хисматуллиной и свидетеля Гильмутдинова, потерпевший Хисматуллин находился в сильной степени алкогольного опьянения, а Хайруллин по своим физическим данным имел явное превосходство над ним.

При таких обстоятельствах  суд обоснованно признал, что  потерпевший Хисматуллин заведомо для Хайруллина находился в беспомощном состоянии.

Таким образом, вывод  суда о виновности Хайруллина во вмененном ему преступлении основан на доказательствах, достоверность которых не вызывает сомнений.

Юридическая квалификация содеянного правильна. Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом содеянного, данных о его личности и всех обстоятельств дела, оснований для его смягчения не имеется[17].

В предоставленном  случае, свидетельствующим о нахождении потерпевшего в беспомощном состоянии, обстоятельством было признано его  сильное алкогольное опьянение, которое исключало возможность  оказания с его стороны какого-либо сопротивления виновному.

В статье заместителя  Председателя Верховного Суда РФ Меркушова А.Е., опубликованной сразу же после принятия Пленумом Верховного Суда РФ постановления «О судебной практике по делам об убийствах» от 27 января 1999 г., отмечается, что суды по-разному решают вопросы квалификации действий виновных, совершивших убийство лиц, находившихся в состоянии сна или тяжелого алкогольного опьянения.

А. Е. Меркушов отметил, что, по мнению одних судов, убийство спящего или лица, находящегося в тяжелой степени опьянения, во всех без исключения случаях следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 к рф как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. По мнению других, беспомощное состояние лица будет только в том случае, когда потерпевший осознавал опасность для своей жизни, но в силу определенных обстоятельств (возраста, болезни, физических или психических недостатков и т. д.) не имел возможности оказать преступнику сопротивление, защитить себя. В против случае, по мнению данных судов, под категорию лиц, находящихся в беспомощном состоянии, можно подвести любого потерпевшего, для которого действия виновного оказались неожиданными (например, убийство из засады, убийство с далекого расстояния из оружия с оптическим прицелом, убийство путем нанесения смертельного удара в спину, когда потерпевший этого не ожидал).

А. Е. Меркушов считает, что Пленум не согласился ни с одной из этих позиций, так как вопрос о беспомощном состоянии потерпевшего применительно к п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела[18].

Пример чрезмерной несправедливости при уголовно-правовой оценке действий виновного лица может  служить дело Быченкова.

Быченков убил Точилина и покушался на жизнь Юдина в тот момент, когда потерпевшие в состоянии сильного алкогольного опьянения спали.

Московский городской  суд признал, что преступление было совершено в отношении лиц, заведомо для Быченкова находившихся в беспомощном состоянии.

В кассационной жалобе адвокат оспаривал вывод суда о том, что потерпевшие находились в заведомо для Быченкова беспомощном состоянии.

Судебная коллегия Верховного Суда РФ приговор изменила, указан следующее.

По смыслу закона, к лицам, находившимся в беспомощном  состоянии, могут быть отнесены, в  частности, тяжело больные, престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. В данном случае потерпевшие Юдин и Точилин к таким лицам не относились. Сам же факт сильного алкогольного опьянения и сна потерпевших не может рассматриваться как заведомое для Быченкова их беспомощное состояние[19].

Я не могу согласиться  с решением Судебной коллегии Верховного Суда РФ в предоставленном случае, так как не было предоставлено  никаких аргументов в обоснование  своего решения. В самом деле, нельзя же считать обоснованием то, что  «сам же факт сильного алкогольного опьянения  и сна потерпевших не может  рассматриваться как заведомое  для Быченкова их беспомощное состояние», так как это вообще не является обоснованием, а неизвестно на чем было основанное заявление, противоречащее закону. Как известно, существует два вида беспомощности потерпевшего — физическая и психическая. В данном случае потерпевшие и не могли оказать сопротивления виновному, и не могли правильно воспринимать действительность, т. е. находились и в физической, и в психической беспомощности, Судебной коллегии Верховного Суда РФ надо было очень хорошо потрудиться, чтобы обосновать в данном случае отсутствие беспомощного состояния потерпевших. Однако она предпочла принять решение вообще без всякого обоснования, И это немудрено, потому что обосновать отсутствие беспомощного состояния потерпевших в этом и подобных случаях просто невозможно, для этого нет ни моральных, ни законных оснований[20].

Я считаю что, непризнание  состояния сильного алкогольного опьянения  и сна беспомощным состоянием потерпевшего противоречит действующему законодательству. Данный подход приводит к неразрешимым противоречиям в  правоприменительной деятельности в тех случаях, когда речь идет о применении других статей, где  беспомощное состояние выступает  признаком состава преступления, например, как в составе изнасилования.

Так, еще во время  действия УК РСФСР было совершенно следующее преступление.

Егоров, проживавший  в пос. Издешково, вечером, пригласив с собой гр-ку М., приехал в комнату для приезжих, где со своими знакомыми стал распивать спиртные налитки. Когда М. оказалась в сильной степени опьянения, Егоров, а затем Жуков изнасиловали ее. Боясь ответственности за совершенное преступление, виновные решили избавиться от потерпевшей. С этой целью они вынесли ее из комнаты и положили под лестницей в холодном коридоре.

Будучи в состоянии  опьянения, потерпевшая ночью при  температуре 24 градуса мороза от охлаждения тела умерла.

Преступные действия виновных были квалифицированы по ч. 3 ст. 117 и п. «е» ст. 102 УК РСФСР (п. «б»  ч. 2 ст. 131 и п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ), т.е. как групповое изнасилование  и убийство, сопряженное с изнасилованием[21].

Интересно, как бы квалифицировалось совершенное  преступление по действующему УК? Будет  ли в этом случае основания для  применения п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ?

Исходя из логики, которой придерживаются некоторые  суды, так как виновные умышленно  воспользовались беспомощным состоянием потерпевшей, состав изнасилования  будет. А, убийства лица, заведомо для  виновного находящегося в беспомощном  состоянии не будет, так как потерпевшая  находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения, а это не беспомощное состояние потерпевшего. То есть, противоречим сами себе. И в  данном случае, наличие беспомощного состояния потерпевшей, а значит и состава изнасилования, признаем, или не признаем. При наличии беспомощного состояния и состава изнасилования, а сомнений в этом нет, значит, что  нельзя не признать, что было совершено  убийство лица, заведомо для виновного (ых) находящегося в беспомощном состоянии. Следовательно, на каком основании случаи умышленного использования виновным состояния сильного алкогольного опьянения потерпевшего для причинения ему смерти нельзя признать убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии?

Можно сделать вывод, что сильное алкогольное опьянение  в случаях, когда потерпевший  не мог уклониться от посягательства на его жизнь, оказать сопротивления  виновному, должно признаваться убийством  лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии.

[1] Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 // СПС «КонсультантПлюс»//Законодательство.

[2] Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок.57000 слов/ Под ред.чл.- корр. АН СССР Н.В Шведовой., - 18-е.изд., стереотип. – М.: Рус.яз., 1986 . С.41

[3] Там же. С.652.

[4] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.260.

[5] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.261.

[6] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.266.

[7] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю. И. Скуратов и В. М. Лебедева. М., 1999. С. 228.

[8] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.266-267.

[9] Дементьев С. Понятие беспомощного и бессознательного состояния // Российская юстиция. 1999. №1.С.43.

[10] Там же.

[11] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.270.

[12] Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок.57000 слов/ Под ред.чл.- корр. АН СССР Н.В Шведовой., - 18-е изд., стереотип. – М.: Рус.яз., 1986. С.42.

[13] Там же. С.397.

[14] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.271.

[15] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3.

[16] Там же. 1997. №12.

[17] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. №4.

[18] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.283.

[19] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №28.

[20] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.292.

[21] Там же. С.292-293.

§4. Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся  в состоянии беременности

В постановлении  Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27.01.99 отсутствует разъяснение  относительно применения данного пункта ст.105 УК РФ. При квалификации убийства беременной женщины уголовно-правовая теория и судебная практика исходит  из того, что срок беременности не влияет на квалификацию (неделя, месяц, несколько  месяцев). Важным условием квалификации преступления по п. «г» ч.2 ст.105 УК закон требует, чтобы потерпевшая заведомо для виновного находилась в состоянии беременности в момент убийства.

Заведомость (от слова «заведомый» - хорошо известный, несомненный) означает, что виновный знает о беременности потерпевшей, субъективно в этом убежден, у него отсутствуют сомнения в том, что она беременна. Источники сведений о беременности могут быть различными: потерпевшая сказала, из медицинских документов, по внешнему облику и т.п. Причем убийство женщины с большим сроком беременности не исключает возможности квалификации действий виновного дополнительно по п. «в» ч.2 ст.105 УК РФ по признаку беспомощного состояния.

Однако в юридической  литературе высказываются различные  точки зрения по вопросу о содержании субъективной стороны рассматриваемого убийства, а именно: степени достоверности  знания виновного о беременности потерпевшей.

Большинство ученых считает, что понятие «заведомость» предполагает достоверное знание виновного о наличии беременности потерпевшей.

Другие представители  уголовно-правовой науки полагают, что, когда у субъекта убийства нет  полной уверенности в фактическом  наличии беременности, то психическое  отношение виновного к данному  отягчающему обстоятельству характеризуется  косвенным умыслом (безразличное отношение  к наличию беременности), и, следовательно, квалификация убийства по п. «г» ч.2 ст.105 УК не исключается.

Неоднозначно решается в юридической литературе и вопрос об уголовно-правовой оценке деяния виновного  в случае его фактической ошибки, когда лицо убеждено в том, что  потерпевшая беременна, а объективно она таковой не является. Например:

Л. состоял в интимной связи с Ш. Ш., желая, чтобы Л. ушел от жены, однажды заявила ему, что  она беременна. Л., опасаясь «неприятностей»  дома и на работе, решил убить Ш. С этой целью он ее пригласил в лес за ягодами и там убил. Вскрытие показало, что беременной потерпевшая не была.

Суд квалифицировал действия виновного по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.)

В основу квалификации деяния виновного лица Бородин С.В. кладет направленность его действий. Л. совершая злодеяние, допускает ошибку, которая состоит в предположении  наличия обстоятельства, квалифицирующего преступление. Он заблуждался, полагая, что личность потерпевшей обладает теми качествами, которые влекут для  него повышенную ответственность за убийство».

Необходимо отметить следующее, виновный, нацеливаясь на достижении какого – либо результата, который не был достигнут им в процессе совершения преступления, то квалифицировать содеянное следует по направленности его умысла, т. е. как покушение на совершение этого преступления. Именно таким образом, по нашему мнению, следует понимать учет направленности действий виновного лица[1].

По мнению Побегайло Э.Ф. виновный исходит из ошибочного предположения о беременности потерпевшей, которой в реальности не было, следует квалифицировать по совокупности двух преступлений – покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, и оконченное простого или квалифицированного другим отягчающим обстоятельством убийства (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 либо ч. 2 ст. 105 с другим пунктом).

С точкой зрения Побегайло Э.Ф я не согласен, т.к совокупности в данном преступлении нет, исходя и из формальных, и из сущностных признаков. В соответствии со ст. 17 УК РФ, совокупность предполагает совершение виновным двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями УК. По мнению Побегайло Э.Ф., виновный совершает преступления, предусмотренные одной статьей УК — ст. 105, следовательно, по чисто формальным критериям в данном случае нет совокупности преступлений. Также, совокупность преступлений в этой ситуации не может быть т.к, виновный фактически совершает одно преступление. Недоведение единичного преступления до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, не превращает и не может превратить данное преступление в совокупность преступлений, т.к последней просто неоткуда взяться.

Иногда в литературе высказывается мнение, что в тех  случаях, когда виновный ошибочно полагает, что потерпевшая беременна, квалифицировать  содеянное следует как покушение  на такое убийство, т. е. по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Недостатком данного  предположения является то, что причинение смерти женщине предлагается квалифицировать  лишь как покушение на убийство. В этом случае в формуле обвинения  не находит отражения факт гибели потерпевшей[2].

В уголовно-правовой литературе предлагается четыре варианта квалификации при наличии фактической  ошибки:

1) п. «г» ч.2 ст.105 УК РФ – как оконченное квалифицированное  убийство беременной женщины;

2) ч.3 ст.30 и п.  «г» ч.2 ст.105 УК – как покушение  на убийство беременной женщины;

3) ч.1 ст.105 УК –  как простое убийство;

4) ч.3 ст.30, п. «г»  ч.2 ст.105 и ч.1 ст.105 УК РФ – как  совокупность простого убийства  и покушения на квалифицированное  убийство.

Данные варианты квалификации действий виновного лица не безупречны и не отражают полностью  обстоятельств содеянного им. Поэтому  в данном случае выбор должен делаться между «плохим» и «очень плохим». На мой взгляд, наиболее предпочтителен вариант квалификации действий виновного  лица как покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся  в состоянии беременности, т. е. по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ.[3]

Фактически виновный совершил простое убийство, т. е. предусмотренное  ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако он стремился причинить смерть беременной женщине. И если бы женщина оказалась беременной, как это ошибочно полагал виновный, то его действия квалифицировалась бы по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Тем не менее, данного результата виновный не достиг, по не зависящим от него причинам. Так как умысел виновного направлен на совершение квалифицированного убийства, то его действия и должны квалифицироваться по направленности умысла, т. е. по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Покушение на квалифицированное убийство более опасно, чем оконченное простое. Следовательно, правильным представляется квалификация совершенного именно как покушение на квалифицированное убийство, независимо от того, совершил виновный простое, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ убийство. Приведенная квалификация, на мой взгляд, более полно отражает направленность действий виновного лица и соответствует принципу субъективного вменения, на котором основывается уголовное право. Если умысел виновного был направлен на совершение более общественно опасного преступления, чем фактически им содеянное, то действия виновного лица будут квалифицироваться по направленности его умысла.

Например, виновный стремился причинить смерть потерпевшему, а фактически причинил только вред здоровью, содеянное будет квалифицироваться  как покушение на убийство, исходя из принципа субъективного вменения. Аналогично решается вопрос и в случае заблуждения виновного относительно беременности потерпевшей, когда он покушался на жизнь беременной, а  потерпевшая таковой не являлась.

Данная фактическая  ошибка о факте наличия беременности потерпевшей единственной не является. Можно выделить и другие виды фактической  ошибки в подобных случаях: 1) виновный полагал, что потерпевшая не беременна, фактически она оказалась беременной; 2) виновный посягал на жизнь беременной женщины, однако ошибся в личности и  причинил смерть постороннему лицу;

1. Если виновный  ошибочно полагал, что потерпевшая  не беременна, а фактически  погибшая оказалась беременной, то в этом случае, содеянное  должно квалифицироваться при  отсутствии иных отягчающих обстоятельств  как простое убийство. Нельзя  вменять в вину субъекту преступления  отягчающее обстоятельство, которое  не охватывалось его умыслом.  Представляется, что иного подхода  к оценке содеянного в этом  случае быть не может.

2. Несколько сложнее  оценить действия виновного лица, когда он посягал на жизнь  беременной женщины, но ошибся  и причинил смерть постороннему  лицу. Иначе говоря, речь идет  об ошибке в личности, когда вместо беременной женщины, виновный, обознавшись, причиняет смерть иному лицу, ложно принятому за выбранную жертву.

В специальной литературе высказано мнение, что в подобном случае квалификация действий субъекта преступления должна быть как покушение  на жизнь беременной женщины и  простое убийство, т. е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ [4].

По утверждению  Н. К. Семерневой ошибка в личности потерпевшей при убийстве не меняет квалификации действий виновного, так как страдает объект, т. е жизнь человека. «Однако с учетом особенностей объекта по п. “г” ч. 2 ст. 105 УК (жизнь не только матери, но и ее будущего ребенка) здесь имеет место идеальная совокупность преступлений, которую в данном случае образуют однородные составы — названный специфический объект и жизнь постороннего пострадавшего. При такой ситуации виновный должен отвечать по ст. 30 и п. ч. 2 ст. 105 УК за покушение на жизнь беременной женщины и ч. 1 ст. 105 УК. Одним действием он выполняет два самостоятельных однородных преступления»[5].

Я считаю, что данное утверждение ошибочно. Двойной квалификации быть не может, так как виновный допускает  ошибку в личности, а не ошибку, называемую «отклонение действия», при которой возможна «двойная» квалификация, так как имеется или может быть несколько пострадавших.

При ошибке в личности беременной женщины возможны следующие  варианты:

— виновный посягал  на жизнь одной беременной женщины, а фактически, обознавшись, причинил смерть другой беременной женщине;

— виновный посягал  на жизнь беременной женщины, а фактически, обознавшись, причинил смерть другой женщине, не находящейся в состояния беременности, или какому-либо постороннему лицу.

В первом случае ошибка в личности не влияет на квалификацию действий виновного. Он все равно  подлежит ответственности по п. «г»  ч. 2 ст. 105 УК РФ. Во втором случае квалификация действий виновного должна быть по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т. е. как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Виновный посягал на жизнь беременной женщины, а фактически совершил простое убийство. Следовательно его действия должны квалифицироваться по направленности его умысла как покушение на квалифицированное убийство.

«Двойная» квалификация действий виновного лица будет в  случае, когда виновный, посягает на жизнь беременной женщины, в то же время умышленно или по неосторожности причиняет смерть постороннему лицу. В таких случаях уголовно-правовой оценке подлежат действия виновного  и по отношению к беременной женщине, и по отношению к постороннему лицу. Хотя такой вариант не имеет  никакого отношения к ошибке в  личности беременной женщине, рассматриваемой  мной в данном случае. Следовательно, мнение, высказанное Н.К.Семерневой, нельзя признать убедительным.

[1] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб, 2003. С.340.

[2] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 2003. С.342.

[3] Там же.

[4] Там же С.343.

[5] Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. Отв. ред. И.Я.Козаченко, З.А.Незнамова, Г.П.Новоселов. М., 2001. С. 84.

Глава III. Совершенствование  уголовного законодательства об ответственности  за убийство, квалифицированного по признакам  потерпевшего и практика его применения

Уголовный кодекс РФ 1996 г. является большим достижением  российской уголовно-правовой доктрины и законотворческой практики. Этот нормативный акт учитывает состояние  российского общества, характеристики и тенденции преступности и тем  самым создает достаточные правовые предпосылки для борьбы с криминальными  проявлениями. Но, как известно, идеальных  законов не существует. В этом плане  новый Уголовный кодекс также  не является исключением: в нем определенные пробелы и неудачные нормы, которые  нуждаются в совершенствовании.

Сразу же после принятия УК 1996 г. выявилась недоработка ст.35 УК РФ. Законодатель, определяя преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или  преступным сообществом не уточнил, действия каких соучастников, в данных формах приравниваются к исполнению объективной стороны преступления. Что позволило бы избежать пояснения, для каждого вида преступления, количественных признаков исполнителей. В том  числе и для убийства (П.14 постановления  Пленума Верховного Суда РФ (далее  – П.В.С.) от 27.01.99г.).

В ч.2 ст.105 УК РФ законодатель при построении квалифицированных составов применяет большое количество оценочных категорий. Уголовно - правовая теория гласит: оценочные признаки в квалифицированных составах должны применяться в ограниченных случаях, так как необходимо, чтобы квалифицирующие обстоятельства, используемые в качестве средств дифференциации уголовного наказания, имели четко фиксированное содержание, были формально определены.  
Конечно, без оценочных категорий, в данной статье не обойтись, но, для упрощения и облегчения применения нормативного материала, раскрытие понятий оценочных категорий ч.2 ст.105 УК РФ лучше проводить непосредственно в Законе - Уголовном Кодексе (так необходимо перечислить составы преступлений, которые могут образовывать признак неоднократности для ст.105 УК РФ), как это делается в ст. 158 УК РФ, а в постановлении Пленума Верховного Суда рассматривать спорные вопросы квалификации убийств - отграничение смежных составов, их критерии и т.д.

27 января 1999г. вышло  новое постановление Пленума  Верховного Суда РФ «О судебной  практике по делам об убийстве»,  но оно, как и старое постановление  от 22.12.92г. не решило наболевших  проблем. Немало спорных моментов  по квалификации убийств при отягчающих обстоятельствах не разъяснены в данном постановлении П.В.С.

Так при вменении п. «г» ч.2 ст. 105 (убийство женщины, заведомо находящейся в состоянии беременности), п.«б» ч.2 ст. 105 УК РФ (убийство лица и его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга) квалификация виновного в условиях фактической ошибки должна быть отражена в постановлении П.В.С.

Возможность наступления  вредных последствий для других лиц (причинение смерти, тяжкого вреда  и среднего вреда здоровью) по неосторожности, при убийстве общеопасным способом и соответствующей с этим квалификацией, также должна быть закреплена в таком Пленуме.  
Необходимо расширить смысл понятия близких лиц, фигурирующих в составе убийства, совершенного с особой жестокостью (п.«д» ч.2 ст. 105 УК РФ), по аналогии с п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ. Иначе убийство в присутствии таких лиц, как жених, невеста, любовник, любовница потерпевшего, которые по настоящему близки и дороги друг другу, при заведомом знании этого виновным, будет расцениваться как «простое» не квалифицированное убийство, (ст.34 УПК РСФСР не дает расширительного толкования).

Постановление П.В.С. РФ от 27.01.99г. указывает, что убийство, сопряженное с разбоем должно квалифицироваться по п. «з» ч.2 ст. 105 и ст. 162 УК РФ, поэтому для объективного назначения наказания важно отграничивать корыстное убийство и убийство, сопряженное с разбоем, что вызывает немалую сложность в правоприменительной среде. Поэтому в постановлении П.В.С. необходимо указать критерии разграничения данных составов (способ совершения преступления, цель, желаемый момент ее достижения, содержание умысла), что, несомненно, будет способствовать правильной квалификации таких деяний.

Много раз обращалось внимание на назначение наказания виновному  за убийство одного лица и покушение  на жизнь другого, когда умысел был  направлен на лишение жизни двух и более лиц. Содеянное в этих случаях как указал Пленум Верховного суда РФ от 27 января 1999г. следует квалифицировать  по ч.1 или ч.2 ст.105 УК и по ч.3 ст.30 и  п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. По данной совокупности возможно назначение наказания до 25 лет лишения свободы, а п.«а»,ч.2 ст.105 УК предусматривает максимальное наказание до 20 лет лишения свободы. Получается, что виновный за то, что не смог убить двух людей, а убил только одного, а второго допустим, не догнал, может понести большее наказание, чем, если бы он убил двух лиц. Такого не должно быть и необходимо, чтобы наказание по данной совокупности не превышало максимально возможного назначения наказания за убийство двух или более лиц.

Осуществление вышеперечисленных  изменений явится, прогрессивным  шагом в доктрине уголовного права  и будет способствовать избавлению от части ошибок, допускаемых при  оценке квалифицированных убийств.

Заключение

О таком преступлении, как убийство, сказано много, написано большое количество научных трудов как российскими и советскими учеными в области уголовного права, так и зарубежными. Огромный интерес данная тема представляет не только с точки зрения криминологии, виктимологии и психологии поведения преступника, но и с точки зрения уголовного права, т.к. убийство (как и любое умышленное преступление против жизни другого человека) всегда и во всех странах мира традиционно являлось, и является, особо тяжким преступлением, которое карается длительными сроками лишения свободы или же смертной казнью.

Таким образом, понятие  убийства, исторически сформировалось в человеческой правовой культуре как  понятие не правового действия посягательства на чужую жизнь совершаемое индивидом  или группой лиц. Необходимым  результатом квалификации деяния как  убийства является наступление смерти потерпевшего. Как показывает предпринятый анализ ряда статей Уголовного Кодекса  Российской Федерации, Российское законодательства дифференцировано подходит к определению  наказания за то или иное убийство, однако любое посягательство на чужую  жизнь предполагает ответственность  перед законом и моральное  осуждение общества. Весь спектр статей УК РФ квалифицирующих убийства еще  раз показывает, что закон есть формализованная, обязательная для  исполнения каждым членом общества норма  морали. Идея правового государства, к которому сейчас стремится Россия предполагает все большее единство между правом и моралью.

В уголовном законодательстве Российской Федерации предусмотрена  довольно большая группа преступлений, совершение которых может повлечь  смерть.

Обязательным условием для признания убийства квалифицированным  является наличие одного из отягчающих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 УК. В деянии лица может быть сразу несколько таких обстоятельств, например, убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, убийство двух и более лиц, лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. В этих случаях необходимо вменять каждое обстоятельство отдельно.

Важно отличать умышленные убийства от таких преступлений, которые  являются ничем иным, как убийством, отягченным причинением вреда другому  объекту. В этих случаях налицо состав убийства со всеми необходимыми его  элементами. Отличие этих преступлений от убийства состоит лишь в том, что  жизнь человека является не первым, соответствующим родовому, а вторым объектом.

В заключении хочу отметить, что, не смотря на то, что тема убийства изучена довольно серьезно, как свидетельствует следственная и судебная практика, убийства относятся  к числу тех преступлений, которые  вызывают часто большие трудности  при расследовании и при юридической  квалификации. Это становится более  актуальным, если учесть, что ошибка в квалификации действий виновного  может существенно повлиять на его  дальнейшую судьбу человека.

Поэтому следует  вопрос об отграничении убийств от некоторых преступлений, связанных  с причинением смерти, нуждается в обстоятельном рассмотрении в каждой конкретной ситуации.

Список использованных источников

Нормативные акты

1. Конституция РФ, 1993 год // СПС «КонсультантПлюс».

2. Закон Российской Федерации от 22.12.1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // СПС «КонсультантПлюс».

3. УК РСФСР 1922 года // СПС «КонсультантПлюс».

4. УК РСФСР 1960 года // СПС «КонсультантПлюс».

5. УК РФ 1996 года // СПС «КонсультантПлюс».

Научная литература

6. Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования: Теория и практика: Учеб. Пособие. – М., 2003. – 144 с.

7. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. – М.: Изд-во Эксмо, 2004. – 704 с. – (Российское юридическое образование).

8. Уголовное право Российской Федерации: (Особенная часть): Учебник/Под ред. д-ра юрид.наук, проф. А.И.Марцева. – Омск: Омская академия МВД России, 2000. – 688с.

9. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник /Под ред. Г.Н.Борзенкова и В.С.Комиссарова. – М., 1997. 752 с.

10. Борзенков Г.Н. Курс уголовного права: Учебник для вузов. В 5 т. Особенная часть. Т. 3. М., 2002.

11. Уголовное право России. Практический курс: Учеб.-практ. Пособие: Учеб. Для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция»/[Адельхаян Р.А, Аминов Д.И., Боков А.В. и др.]; од общ. Ред. Р.А. Адельхаяна; Под науч. Ред. А.В.Наумова; - 2. изд., перераб. И доп. – М., 2004. – 752 с.

12. Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. – 356 с.

13. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 2003. – 898 с.

14. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. Отв. ред. И.Я. Козаченко, З. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 2001.

15. Ожегов С.И . Словарь русского языка: Ок.57000 слов/ Под ред.чл.- корр.АН СССР Н.Ю Шведовой., - 18-е.изд., стереотип. – М.: Рус.яз., 1986 – 797 с.

16. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М.Лебедев. – 5-е изд., доп. И испр. – М.,2006.

17. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю. И. Скуратов и В. М. Лебедева. М., 1999.

18. Дементьев С. Понятие беспомощного и бессознательного состояния // Российская юстиция. 1999. №1

19. Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова, Ю.И.Ляпунова. М., 1998.

20. Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я.Козаченко, З.А.Незнамова, Г.П.Новоселов. М., 1997.

21. Шеслер А.В. Общественная опасность преступности // Уголовное законодателство: состояние и перспективы развития: Материалы конференции / Отв.Ред. А.Н.Тарбагаев;, 2002 – 149 с.

22. Христоматия по Истории государства и права России. Ю.П. Титов. М.: 1997 г. Соборное уложение 1649 г.

23. Столыпин П.А. Обращение к народу России//Новое время. 1906 г. 6 сентября.

Материалы практики

24. Постановление Государственного комитета Российской Федерации по статистике от 04.12.1992 г. «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения».

25. Инструкция «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода».

26. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)».

27. Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» принятое 4 июня 1960 г.

28. Постановления «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном убийстве»

29. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3.

30. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 8.

31. Бюллетень Верховного Суда СССР. 1975. №4.

32. Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1966. – № 5.

33. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. №4.

34. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №28.

35. Приказ Генерального прокурора Российской Федерации № 31 от 18 июня 1997 г. (в ред. от 16.03.2006 г.) «Об организации прокурорского надзора за предварительным следствием и дознанием» // СПС «КонсультантПлюс».