Формы вины

общественно опасный  характер своего действия или бездействия, предвидело

общественно опасные  последствия и желало их или сознательно  допускало

наступление этих последствий». Как видно из этой формулировки, термины

«прямой» и  «косвенный» умысел в самом законе не употребляются, однако

теория уголовного права и судебная практика этими  терминами пользуется.

При прямом умысле субъект сознает общественно  опасный характер своего

деяния, предвидит  его общественно опасные последствия  и желает их

наступления. При  косвенном (эвентуальном) умысле субъект  сознает

общественно опасный  характер своего деяния, предвидит  его общественно

опасные последствия  и сознательно допускает их наступление. Содержание

интеллектуального момента и в прямом, и в косвенном  умысле одинаково:

виновный сознает  общественную опасность своего деяния и предвидит его

последствия. Различие заключается в элементе воли.

Элемент воли в  прямом умысле характеризуется желанием наступления

общественно опасных  последствий. Этим прямой умысел отличается от всех

других видов  вины. Желание общественно-опасных  последствий вызывается

определенными мотивами и порождает определенные цели. Без мотива и цели нет

умысла. Поскольку мотив и цель преступления в какой-либо мере связаны и с

другими формами  вины, они выделяются для отдельного рассмотрения.

Характеризуя  элемент воли при умышленной вине, закон (ст. 8 УК)

различает желание  общественно опасных последствий  и сознательное их

допущение. Это  прежде всего означает, что при  косвенном умысле виновный не

желает наступления  общественно опасных последствий. Этим прямой умысел

отличается  от косвенного.

При характеристике косвенного умысла часто указывают  на безразличное

отношение виновного к общественно опасным последствиям своих деяний. В

большинстве случаев  это соответствует действительности: если виновный

предвидит, что  последствия могут наступить  или неизбежно наступят, и ничего

не предпринимает  для их предотвращения, то можно говорить о его

безразличном  к ним отношении. Однако закон  не считает безразличное

отношение к  общественно опасным последствиям своих деяний обязательным

элементом косвенного умысла, и поэтому доказывать его  наличие при

констатации сознательного  допущения таких последствий не требуется[6].

Умысел является наиболее распространенной и представляющей повышенную

опасность формой вины, так как умышленное деяние сознательно направленное

на причинение вреда обществу, создает большую  вероятность причинения этого

вреда, чем неосторожное действие. Лицо, совершившее умышленное

преступление, также представляет большую опасность. В связи с этим,

умышленное  преступление при прочих равных условиях влечет более строгое

наказание, чем  аналогичное преступление, совершенное по неосторожности и

правовые последствия  также более серьезные: судимость  за умышленное

преступление  препятствует передаче лица на поруки, установлены более

строгие правила  условно-досрочного освобождения от наказания, возможность

признания лица особо опасным рецидивистом, амнистия применяется в

ограниченном  объеме.

Неосторожность, как было указанно выше, является самостоятельной  формой

вины. Она рассматривается  как менее опасная форма по сравнению с умыслом.

В соответствие со ст. 9 УК РБ «Преступление признается совершенным по

неосторожности, если лицо, его совершившее предвидело возможность

наступления общественно  опасных последствий своего действия или

бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение, либо не

предвидело  возможности наступления таких последствий, хотя должно было и

могло их предвидеть». Хотя неосторожность является менее  опасной формой

вины по сравнению  с умыслом, преступления, совершаемые  по неосторожности

причиняют значительный вред обществу и имеют относительную

распространенность. В условиях НТР и интенсификации труда при неразвитых

рыночных отношениях увеличивается число неосторожных преступлений и вопрос

борьбы с  этими видами преступлений остро  стоит на повестке сегодняшнего

дня.

В теории уголовного права выделяют два вида неосторожности: преступная

самонадеянность(легкомыслие) и преступная небрежность.

Преступление  признается совершенным по самонадеянности, если лицо, его

совершившее, предвидело возможность наступления общественно  опасных

последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало

на их предотвращение.

Преступная  самонадеянность по своему интеллектуальному  моменту

характеризуется тем, что лицо предвидит возможность  наступления общественно

опасных последствий  своего действия. Часто это связано с сознательным

нарушением  правил предосторожности (правил безопасности движения на

транспорте, правил обращения с оружием, правил пожарной безопасности,

правил техники  безопасности на производстве и т.д.).

По своему волевому моменту лицо легкомысленно рассчитывает на

предотвращение  общественно опасных последствий, но его расчет не

оправдывается, оказывается не соответствующим  объективной обстановке и его

возможностям, в результате чего наступают преступные последствия. Наиболее

часто вина в  виде преступной самонадеянности бывает в автотранспортных

преступлениях. Водитель сознательно нарушает правила  дорожного движения,

понимая, что  могут наступить опасные последствия, но считает, что его

умение водить машину предотвратит их.

Вот уголовное  дело рассмотренное в одном из судов Московской

области[7]. Инженер  Клименко ехал на своей автомашине "Москвич" по улице

районного центра. В ней сидело еще четыре пассажира - родственники

Клименко. Впереди  навстречу "Москвичу" двигался маршрутный автобус "Икарус"

с пассажирами. Клименко, которому надо было повернуть налево, решил, что

успеет это  сделать до подъезда автобуса. В  этот момент заглох двигатель

машины и  она остановилась прямо на пути автобуса, водитель которого не смог

повернуть ни налево, так как навстречу шли другие автомашины, ни направо,

там был тротуар  и стояли люди. Он стал тормозить, но избежать столкновения

не удалось. Автобус сильно ударил в правый бок  автомашину и несколько

метров протащил ее перед  собой. В результате один из пассажиров автомашины

погиб, а остальные, включая Клименко, получили тяжелые телесные

повреждения. Некоторые пассажиры  автобуса, упавшие во время столкновения,

также получили травмы. Клименко был осужден по части 2 статьи 211 УК РСФСР.

Его вина состояла в преступной самонадеянности. Он понимал, что нарушение

правил дорожного движения может привести к столкновению автомашины и

автобуса (интеллектуальный момент), однако рассчитывал, что умение

управлять "Москвичом" и быстрый поворот дадут ему  возможность благополучно

проехать (волевой момент). Однако расчет Клименко оказался неосновательным

из-за неожиданной остановки  работы двигателя, в результате чего наступили

общественно опасные последствия.

Преступная самонадеянность, как форма вины, представляет опасность  тем,

что лицо сознательно нарушает правила предосторожности, хотя и не желает

вредных последствий.

Преступная самонадеянность  и косвенный умысел схожи между  собой.

Неправильное разграничение  преступной самонадеянности от косвенного умысла

может повлечь ошибку в  установлении формы вины. Различие между ними следует

проводить как по интеллектуальному  элементу, так и по волевому. Косвенный

умысел имеет некоторое  сходство с преступной самонадеянностью.

По предвидению можем  ли мы различить косвенный умысел и преступную

самонадеянность?

Предвидение, согласно теории уголовного права - это отражение  в

сознании тех  событий, которые произойдут, должны или могут произойти в

будущем. Поэтому  под предвидением общественно опасных  последствий следует

понимать мысленное  представление виновного о том вреде, который причинит

его деяние общественным отношениям, поставленным под защиту уголовного

закона.

Если выделить интеллектуальный элемент указанных  видов вины -

предвидение, и  сопоставить, то можно сделать вывод  о том, что по

законодательной формулировке мы не можем отличить косвенный умысел от

самонадеянности, и ошибемся. Потому что в словесной  формулировке разницы

нет, а то что  стоит за этим - есть, и отличается это как черное от белого.

По характеру  предвидения эти две формы  сильно отличаются друг от друга.

Однако этого  нет в кодексе, но это понимание  есть в жизни, в здравом

смысле, реальности. И таким образом при косвенном  умысле предвидение носит

конкретный (реальный) характер, а при преступной самонадеянности

абстрактный характер.

Таким образом  отличие от косвенного умысла, при котором лицо предвидит

реальную возможность  наступления общественно опасных  последствий своих

действий, при  самонадеянности возможность наступления  последствий субъект

предвидит отвлеченно от конкретной ситуации, от есть абстрактно,

применительно не к данной, а к другим сходным  ситуациям. Он предвидит, что

подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно опасные

последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не наступят.

По волевому моменту преступная самонадеянность и косвенный умысел также

различаются между  собой, так как у них разное волевое отношение к

последствиям. При косвенном умысле лицо безразлично  относится к наступлению

общественно опасных  последствий, а при преступной самонадеянности  сознание

и воля лица не безразличны к возможным последствиям совершаемого им деяния,

а направлены на их предотвращение. При этом субъект  рассчитывает на

конкретные, реально  существующие обстоятельства, способные

противодействовать  наступлению преступного результата, например, на свою

силу, ловкость, умение, опыт, мастерство, на действия других лиц, сил

природы, машин  и механизмов, а также на другие определенные обстоятельства.

Но расчет оказывается  неосновательным, легкомысленным, в  результате чего

преступного результата избежать не удается.

Так например, С. управлял легковым автомобилем в сильной степени

опьянения, не имел прав на управление транспортными средствами: по пути

следования  неоднократно грубо нарушал правила  дорожного движения, в

результате  чего сбил одного пешехода, через некоторое  время - другого, а

затем автомашина столкнулась со встречной и ударилась  о столб электросети.

Нескольким  гражданам были причинены тяжкие и иные телесные повреждения и

нанесен существенный материальный ущерб. Суд квалифицировал действия С. по

чч. 1 и 2 ст. 211 УК РСФСР и счел указанное деяние совершенное по

неосторожности  в форме преступной самонадеянности.

В данном примере  суд не исследовал всесторонне все  обстоятельства,

относящиеся к  субъективной стороне преступления, в частности о возможности

его совершения с косвенным умыслом, когда лицо не желает причинить

общественно опасные  последствия, но предвидит и допускает  возможность их

наступления. Отсутствие желания свидетельствует о безразличном отношении

лица к последствиям своего деяния, но оно сознательно  допускает их

наступления. По данному делу суд первой инстанции  не исследовал вопроса о

том, что С. был  уверен в невозможности наступления  общественно опасных

последствий, и  не обосновал своего вывода об этом. Вышестоящая инстанция

обоснованно отметила приговор суда ввиду неисследованности обстоятельств,

относящихся к  установлению формы вины.

Таким образом  правильное установление формы и  вида вины необходимо для

квалификации  содеянного, определение степени  вины при индивидуализации

наказания, установления круга обстоятельств, подлежащих доказательству,

надлежащего воспитательного  воздействия приговора на осужденного  и иных

лиц.

Преступление  признается совершенным по небрежности, если лицо, его

совершившее, не предвидело возможности наступления  общественно опасных

последствий своего действия или бездействия, хотя должно было и могло их

предвидеть.

Непредвидение общественно опасных последствий  отличает небрежность по

интеллектуальному моменту от обоих видов умысла и от самонадеянности. Лицо,

как правило, не задумывается над опасным характером своих действий, над

тем, что этими  действиями нарушаются правила предосторожности. Поэтому

мысль о возможных  вредных последствиях не возникает  в его сознании.

Волевой момент преступной небрежности состоит  в том, что виновный хотя

и не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий, но

должен был  и мог предвидеть их наступление, то есть имел обязанность и

реальную возможность  предотвратить общественно опасные  последствия

совершаемого  им деяния, он не активизирует свои психические силы и

способности для  ненаступления вредных последствий.