Каковы черты сходства и отличия между старым и новым институционизмом

 

 

Содержание

 

 

 

Введение

 

Современный институционализм возник не на пустом месте. У неоинституционалистов были предшественники — представители «старого», традиционного институционализма, которые также пытались наладить связи между экономической теорией и правом, социологией, политологией и т.д. Однако между взглядами «старых» институционалистов (Т. Веблен, Дж. Коммонс, У. Митчелл) и неоинституционалистов есть, по крайней мере, три коренных различия.

Во-первых, «старые» институционалисты (в частности, Дж. Коммонс в «Правовых основах капитализма») двигались от права и политики к экономике, пытаясь подойти к анализу проблем современной экономической теории при помощи методов других наук об обществе. Неоинституционалисты идут прямо противоположным путем — изучают политологические, правовые и многие другие проблемы общественных наук при помощи методов неоклассической экономической теории и прежде всего с применением аппарата современной микроэкономики и теории игр.

Во-вторых, «старый» институционализм базировался, прежде всего, на индуктивном методе, шел от частных случаев к обобщениям, в результате чего общая институциональная теория так и не сложилась. Институты здесь анализировались без общей теории, в то время как ситуация с основным течением экономической мысли была, скорее, обратной: традиционная неоклассика была теорией без институтов. В современном институционализме положение коренным образом меняется: неоинституционализм использует дедуктивный метод — от общих принципов неоклассической экономической теории к объяснению конкретных явлений общественной жизни. Здесь сделана попытка анализировать институты на базе единой теории и внутри нее.

В-третьих, «старый» институционализм как течение радикальной экономической мысли преимущественно обращал внимание на действия коллективов (в первую очередь профсоюзов и правительства) по защите интересов индивида; неоинституционализм ставит во главу угла независимого индивида, который сам, по своей воле и в соответствии со своими интересами решает, членом каких коллективов ему выгоднее быть.

 

 

 

 

1. Старый институционализм

 

Сформировавшись на американской почве, институционализм вобрал в себя многие идеи немецкой исторической школы, английских фабианцев, французской социологической традиции. Нельзя отрицать и влияние марксизма на институционализм. Старый институционализм возник в конце XIX в. и оформился как течение в 1920-1930 гг. Он пытался занять "среднюю линию" между неоклассическим "экономиксом" и марксизмом.

В 1898 г. Торстейн Веблен (1857-1929) выступил с критикой Г. Шмоллера, ведущего представителя немецкой исторической школы, за чрезмерный эмпиризм. Пытаясь ответить на вопрос "Почему экономика не является эволюционной наукой", он вместо узко экономического предлагает междисциплинарный подход, который включал бы социальную философию, антропологию и психологию. Это было попыткой повернуть экономическую теории к социальным проблемам1.

В 1918 г. появляется и понятие "институционализм". Его вводит Уилтон Гамильтон. Он определяет институт как "распространенный способ мышления или действия, запечатленный в привычках групп и обычаев народа". С его точки зрения, институты фиксируют устоявшиеся процедуры, отражают общее согласие, сложившуюся в обществе договоренность. Под институтами им понимались обычаи, корпорации, профсоюзы, государство и т. д. Такой подход к пониманию институтов типичен для традиционных ("старых") институционалистов, к которым относят таких известных экономистов как Торстейн Веблен, Уэсли Клэр Митчелл, Джон Ричард Коммонс, Карл-Август Виттфогель, Гуннар Мюрдаль, Джон Кеннет Гэлбрейт, Роберт Хейлбронер. Познакомимся с концепциями некоторых из них немного поближе.

В 1899 г. выходит книга Торстейна Веблена "Теория праздного класса. Экономическое изучение институтов" — первое монографическое исследование, основанное на последовательно институциональной методологии. Вдохновленный идеями социал-дарвинизма, Веблен рассматривал в «Теории праздного класса» естественный отбор институтов. Институт праздного класса — это деятельность господствующей элиты, которая подчеркивает свое привилегированное положение престижным потреблением. Веблен изучал этот институт, как современные ему антропологи изучали обычаи африканских племен. Он считал, что этот институт является частным проявленим "законов хищничества и паразитизма" и задерживает развитие общеста в силу инерции, демонстративного расточительства и системы неравного распределения благосостояния.

В книге "Теории делового предприятия" (1904) Т. Веблен анализирует дихотомии индустрии и бизнеса, рациональности и иррациональности. Он противопостовляет поведение, обусловленное действительным знанием, поведению, обусловленному привычками мышления, рассматривая первое как источник изменения прогресса, а второе — как фактор который противодействует ему.

В работах, написанных в годы первой мировой войны и после нее, — "Инстинкт мастерства и состояние промышленных умений" (1914), "Место науки в современной цивилизации" (1919), "Инженеры и система цен" (1921) — Веблен рассматривал важные проблемы научно-технического прогресса, акцентируя внимание на роли "технократов" (инженеров, ученых, менеджеров) в создании рациональной промышленной системы. Именно с ними он связывал будущее капитализма.

Уэсли Клэр Митчелл (1874-1948) учился в Чикагском, стажировался в Венском и работал в Колумбийском университете (1913 — 1948) С 1920 г. он возглавил Национальное бюро экономических исследований. В центре его внимания находились вопросы деловых циклов и исследования экономической коньюнктуры. У.К. Митчел оказался первым институционалистом анализирующим реальные процессы "с цифрами в руках". В своей работе "Деловые циклы" (1927) он исследует разрыв между динамикой промышленного производства и динамикой цен.

В книге "Отсталость в искустве тратит деньги" (1937) Митчелл подверг критике неоклассический «экономикс», в основе которого лежит поведение рационального индивида. Он резко выступал против "блаженного калькулятора" И. Бентама, показывая различные формы человеческой иррациональности. Он стремился статистически доказать отличие реального поведения в экономике от гедонического нормотипа. Для Митчела действительный экономический субъект — это среднестатистический человек. Анализируя нерациональность трат денег в семейных бюджетах, он наглядно показывал, что в Америке искусство "делания денег" значительно опередило умение их рационально тратить.

Большой вклад в развитие старого институционализма внес Джон Ричард Коммонс (1862-1945). В центре его внимания в работе "Распределение богатства" (1893) находился поиск инструментов компромисса между организованным трудом и крупным капиталом. В их числе фигурируют восьмичасовой рабочий день и повышение заработной платы, которая ведет к увеличению покупательной способности населения. Он отмечал также благотворность концентрации промышленности для повышения эффективности экономики.

В книгах "Промышленная доброжелательность" (1919), "Промышленное управление" (1923), "Правовые основания капитализма" (1924) последовательно проводится идея социального соглашения рабочих и предпринимателей посредством взаимных уступок, показывается как диффузия капиталистической собственности способствует более равномерному распределению богатства.

В 1934 г. выходит его книга "Институциональная экономическая теория", в которой вводится понятие трансакции (сделки). В ее структуре Коммонс выделяет три основных элемента — переговоры, принятие обязательства и его выполнение — а также характеризует различные виды трансакций (торговые, управленческие и рационирующие). С его точки зрения, трансакционный процесс — это процесс определения "разумной ценности", которая завершается контрактом, реализующим "гарантии ожиданий". В последние годы в центре внимания Дж. Коммонса находились правовые рамки коллективных действий и прежде всего суды. Это нашло отражение в работе, изданной уже после его смерти, — "Экономика коллективных действий" (1951)2.

Внимание к цивилизации как к сложной социальной системе сыграло методологическую роль в послевоенных институциональных концепциях. В частности, это нашло своеобразное отражение в работах американского историка-институционалиста, профессора Колумбийского и Вашингтонского университетов Карла-Августа Виттфогеля (1896-1988) — прежде всего, в его монографии "Восточный деспотизм. Сравнительное изучение тотальной власти". Структурообразующим элементом в концепции К.А.Виттфогеля является деспотизм, который характеризуется ведущей ролью государства. Государство опирается на бюрократический аппарат и подавляет развитие частнособственнических тенденций. Богатство господствующего класса в этом обществе обусловлено не собственностью на средства производства, а местом в иерархической системе государства. Виттфогель считает, что природные условия и внешние влияния определяют форму государства, а она в свою очередь — тип социальной стратификации.

Очень важную роль в становлении методологии современного институционализма сыграли работы Карла Поланьи (1886-1964) и прежде всего его "Великая Трансформация" (1944). В работе "Экономика как институционализированный процесс" он выделил три типа отношений обмена: реципроктность или взаимный обмен на натуральной основе, редистрибуцию как развитую систему перераспределения и товарообмен, лежащий в основе рыночной экономики.

Хотя каждая из институциональных теорий уязвима для критики, тем не менее, само перечисление причин неудовлетворенности модернизацией показывает, как изменяются представления ученых. В центре внимания оказываются не слабая покупательная способность и неэффективный потребительский спрос, ни низкий уровень сбережений и инвестиций, а значение системы ценностей, проблемы отчуждения, традиции и культуры. Даже если рассматриваются ресурсы и технология, то в связи с общественной ролью знаний и проблемами защиты окружающей среды.

В центре внимания современного американского институционалиста Джона Кеннета Гэлбрейта (р. 1908) находятся вопросы техноструктуры. Уже в работе "Американский капитализм. Теория уравновешивающей силы" (1952) он пишет о менеджерах как носителях прогресса и рассматривает профсоюзы как уравновешивающую силу наряду с большим бизнесом и правительством.

Однако наибольшее развитие тема научно-технического прогресса и постиндустриального общества получает в работах "Новое индустриальное общество" (1967) и "Экономическая теория и цели общества" (1973). В современном обществе, — пишет Гэлбрейт, — существуют две системы: планирующая и рыночная. В первой ведущую роль играет техноструктура, которая основана на монополизации знаний. Именно она осуществляет принятие основных решений помимо владельцев капитала. Такие техноструктуры существуют как при капитализме, так и при социализме. Именно их рост сближает развитие этих систем, предопределяя тенденции конвергенции.

 

 

2. Новый институционализм

 

Под институтами в современной теории понимаются "правила игры" в обществе или, "созданные человеком" ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми, а также система мер, обеспечивающая их выполнение (enforcement). Они создают структуру побудительных мотивов человеческого взаимодействия, уменьшают неопределенность, организуя повседневную жизнь3.

Институты делятся на формальные (например, Конституция США) и неформальные (например, советское "телефонное право").

Под неформальными институтами обычно понимают общепринятые условности и этические кодексы поведения людей. Это — обычаи, "законы", привычки или нормативные правила, которые является результатом тесного совместного существования людей. Благодаря им люди легко узнают, чего хотят от них окружающие, и хорошо понимают друг друга. Эти кодексы поведения формирует культура.

Под формальными институтами понимаются правила, созданные и поддерживаемые специально на то уполномоченными людьми (государственными чиновниками).

Процесс формализации ограничений связан с повышением их отдачи и снижением издержек путем введения единых стандартов. Издержки защиты правил связаны, в свою очередь, с установлением факта нарушения, измерением степени нарушения и наказанием нарушителя, при условии что предельные выгоды превышают предельные издержки, или, во всяком случае, не выше их (MB ≥ MC). Права собственности реализуются через систему стимулов (антистимулов) в наборе альтернатив, стоящих перед экономическими агентами. Выбор определенного направления действий завершается заключением контракта.

Контроль за соблюдением контрактов может быть как персонифицированным, так и неперсонифицированным. Первый основывается на родственных связях, личной верности, общих верованиях или идеологических убеждениях. Второй — на представлении информации, применении санкций, формальном контроле, осуществляемом третьей стороной, и в конечном счете приводит к необходимости организаций.

Круг отечественных работ, затрагивающих вопросы неоинституциональной теории, уже достаточно широк, хотя, как правило, эти монографии мало доступны для большинства преподавателей и студентов, так как они выходят ограниченным тиражом, редко превышающим тысячу экземпляров, что для такой большой страны как Россия, конечно, очень мало. Среди российских ученых, активно применяющих неоинституциональные концепции в анализе современной российской экономики, следует выделить С. Авдашеву, В. Автономова, О. Ананьина, А. Аузана, С. Афонцева, Р. Капелюшникова, Я. Кузьминова, Ю. Латова, В. Маевского, С. Малахова, В. Мау, В. Найшуля, А. Нестеренко, Р. Нуреева, А. Олейника, В. Полтеровича, В. Радаева, В. Тамбовцева, Л. Тимофеева, А. Шаститко, М. Юдкевич, А. Яковлева и др. Но весьма серьезным барьером для утверждения данной парадигмы в России является отсутствие организационного единства и специализированных периодических изданий, где бы систематизировано излагались основы институционального подхода.

 

 

3. Сравнительная характеристика "старого" и "нового" институционализма

 

Хотя институционализм как особое течение сложился еще в начале ХХ века, долгое время он находился на периферии экономической мысли. Объяснение движения экономических благ лишь институциональными факторами не находило большого числа сторонников. Отчасти это было связано с неопределенностью самого понятия "института", под которым одни исследователи понимали главным образом обычаи, другие — профсоюзы, третьи — государство, четвертые корпорации — и т. д., и т. п. Отчасти — с тем, что институциалисты пытались в экономике использовать методы других общественных наук: права, социологии, политологии и др. В результате они теряли возможность говорить на едином языке экономической науки, каким считался язык графиков и формул. Были, конечно, и другие объективные причины, по которым данное течение оказалось не востребованным современниками.