Лекции по «Истории экономики»

Данная тема посвящена началу процесса индустриализации в Великобритании 18 столетия, справедливо считающейся  «первой в истории индустриальной нацией» или страной «промышленного переворота» (термин живописный, но не очень удачный, см. ниже). В ходе этого преобразования, которое следовало бы более точно, хотя и прозаично назвать «становлением современной промышленности», постепенно вырисовываются характеристики, четко отличающие последнюю от «до-современной»: (1) широкое использование механических машин; (2) внедрение новых «неодушевленных» источников энергии, особенно углеводородного топлива; (3) широкое использование материалов, обычно не встречающихся в природе. С этим связан и рост масштаба предприятий в большинстве отраслей производства.

Термин «промышленный переворот» широко принят для обозначения периода британской экономической истории, во время которого в основном осуществилась механизация текстильной промышленности, началось использование усовершенствованных паровых машин и «восторжествовал» фабричный способ производства (приблиз. 1760 – 1830гг). Однако этот термин искаженно отражает природу действительно происходивших в экономике процессов. Популяризировавшие его авторы 19 – нач. 20 вв. подчеркивали значение «великих изобретений», резкий, драматический характер перемен и негативные социальные последствия нового способа производства (детский труд, вытеснение традиционных ремесленных умений, нездоровый быт новых фабричных поселков и т.п.). При недостатке как данных, так и склонности к количественной оценке явлений, они охотно прибегали к импрессионистским эпитетам типа «внезапный», «стремительный», «бурный» и т.п.

В более недавнее время  ряд исследователей проделали значительную работу по измерению произошедших тогда  изменений объема производства, национального дохода и связанных с ними переменных и обнаружили, что их темпы были относительно скромными. Лишь в середине 19 в. (т.е. значительно позднее традиционно указываемого времени «переворота») английская промышленность стала действительно обретать «новый» характер.

Цитата из Т.С. Эштона, ведущего историка английской экономики 18 века: «…Слово «переворот» предполагает внезапность перемен, фактически не характерную для экономических  процессов. Система человеческих отношений, иногда называемая капитализмом, зародилась задолго до 1760г. и вполне сформировалась намного позднее 1830г. – мы рискуем упустить из виду существенный факт непрерывности».

Таким образом, промышленный переворот  – скачок в развитии производительных сил, заключающийся в переходе от мануфактурного производства, основанного на использовании ручного труда, к фабричному, основанному на машинной технике. Промышленный переворот – это мировой процесс, который характеризовался общими закономернорстями и одновременно имел свои особенности в отдельных странах. Первой страной промышленного переворота авляется Англия. Благоприятными для этого были природно-экономические условия: богатые запасы железной руды и угля, наличие шерсти для производства сукна, водные коммуникации, а также внешнеэкономические услорвия, в частности беспрерывные войны на европейском  континенте предъявляли спрос на английские товары (военную одежду, обувь, оружие, боеприпасы и т.п.)

Появление в английской промышленности первых машин связано  с развитием хлопчатобумажной промышленности, которая работала на колониальном сырье и имела устойчивый широкий рынок сбыта. Были изобретены ткатский челнок, механическая прялка, мюль-машина для тонкого прядения, менханический ткатский станок. Завершение промышеленного переворота в Англии ознаменовано становлением машиностроительной промышленности (в первой половине Х1Х в.)

Предпосылки индустриализации и сопутствующие ей явления 

          Перемены  в рассматриваемый период происходили  не только в промышленной, но  также в социальной, интеллектуальной, коммерческой, финансовой, сельскохозяйственной и политической сферах. Распутать эту «бесшовную паутину» исторического процесса с присвоением каждому фактору приоритета и веса трудно, но резонно предположить, что интеллектуальные предпосылки были все же наиболее фундаментальными, ибо открывали путь и способствовали другим переменам.

Некоторые ученые считают приложение достижений науки к производству определяющей характеристикой промышленности нового времени. В отношении 18 века справедливость такого взгляда проблематична. До второй половины 19 в. научное знание было слишком слабо и фрагментарно, чтобы научные теории становились фундаментом новых технологий и производственных отраслей. Иное дело – методы науки (в особенности, наблюдение и эксперимент), бесспорно широко применявшиеся в утилитарных целях еще с конца 17 в., и далеко не всегда учеными. В рассматриваемый период технический прогресс осуществлялся в значительной мере силами ремесленников-рационализаторов, механиков-самоучек и т.п., метод работы которых следовало бы назвать скорее методом проб и ошибок, чем научно-эксперементаторским.

Будучи первой в мире страной крупномасштабной индустриализации, Англия первой повысила и продуктивность сельского хозяйства. Уже к концу 17 в. она опередила в этом отношении почти все страны континентальной Европы, и лишь для примерно 60% английских тружеников сельское хозяйство оставалось основным занятием. В дальнейшем доля рабочей силы, занятой в с.х., неуклонно снижалась – до ~36% в начале, ~22% в середине 19-го столетия и менее 10% в начале 20-го (впрочем, абсолютная численность занятых в отрасли продолжала расти до середины 19 в.). Повышение производительности было достигнуто посредством селекции в животноводстве, введения новых культур (в частности кормовых) и новых способов севооборота, в особенности чередования пашни с временным пастбищем.

Важным условием успеха этой работы было «огораживание» полей, т.к. при старой системе чересполосицы  внедрение новых культур и  севооборотов было бы почти невозможным. Наиболее известны огораживания, проведенные актами парламента в 1760г. и в конце наполеоновских войн, породившие значительную литературу протеста  Однако к 1760г. более половины пашни в стране уже было огорожено по частной договоренности в результате постепенного процесса, особенно активного с конца 17 в. В результате огораживаний, на смену компактным деревням, окруженным нарезанными на полосы «открытыми» полями, пришел новый аграрный ландшафт с огороженными консолидированными фермами площадью, как правило, в 100 – 300 акров. Постепенно возобладала тенденция к укрупнению хозяйств: к 1851г. около трети культивируемых площадей принадлежала фермам, имевшим более 300 акров, и лишь 22% - фермам площадью менее 100 акров. При этом, однако, мелких фермеров было почти вдвое больше, т.к. это были преимущественно крестьяне-собственники, использовавшие лишь семейный труд, в то время как крупное хозяйство вели капиталистические фермеры-арендаторы, выплачивавшие денежную ренту и нанимавшие безземельных сельскохозяйственных рабочих. Бытовавшее прежде мнение об «обезлюденьи» деревни в результате огораживаний неверно: новые приемы земледелия на самом деле повышали спрос на рабочую силу. Лишь во второй половине 19 столетия с началом механизации абсолютная численность занятых в сельском хозяйстве начала сокращаться.

Тем временем растущая продуктивность сельского хозяйства позволила  неуклонно улучшать стандарты питания  быстро растущего населения. В период приблизительно с 1660 по 1760гг. Англия даже экспортировала продовольствие – пока демографический рост не обогнал рост продуктивности. Кроме того, относительно более зажиточное, специализированное и коммерчески ориентированное, чем большинство крестьянства на континенте, английское сельское население составляло готовый рынок для промышленных товаров.

Коммерциализация сельского хозяйства  отражала общий процесс коммерциализации всей нации. Уже в конце 17 в. Англия по объему внешней торговли в пересчете  на душу населения опережала все  страны кроме Нидерландов. В период с 1688 по 1801гг., в то время как доля сельского хозяйства в национальном доходе упала с 40% до 32,5%, доля горнодобывающей, перерабатывающей промышленности и строительства возросла с 21% всего лишь до 23,6%, доля торговли и транспорта выросла с 12% до 17,5%, т.е. почти на 50%.

Коммерциализация взаимодействовала  с развитием финансовой организации. Зарождение английской банковской системы  связывают прежде всего с деятельностью  ряда лондонских «золотых дел мастеров» (ювелиров), начавших функционировать  в качестве банкиров (выписанные ими депозитные квитанции обращались фактически как банкноты) с 1660-х гг. Учреждение Английского банка в 1694г. в качестве утвержденного законом монопольного акционерного банка вынудило частных лондонских банкиров прекратить выпуск банкнот, но они продолжали действовать как депозитные банки, принимая тратты и дисконтируя векселя. В провинции формальная банковская система, впрочем, отсутствовала: некоторые элементарные ее функции (учет векселей, перевод фондов в Лондон) брали на себя денежные маклеры, стряпчие и богатые купцы-оптовики. У Английского банка не было местных филиалов, его банкноты не имели хождения за пределами столицы, а официально чеканившихся металлических денег малых номиналов остро не хватало – недостаток восполнялся частными предпринимателями, выпускавшими всякого рода купоны и жетоны, имевшие местное хождение. Из этих разнородных источников и возник институт «местных» (т.е. не лондонских) банков, переживших стремительный рост во второй половине 18 столетия – к 1810г. их число дошло почти до 800.

Эйфория, порожденная «Славной революцией», а затем удачным для Англии завершением войны «за испанское  наследство», привела к созданию, в конце 17 – начале 18 столетия, ряда акционерных компаний, часть из которых  получала королевские хартии на монополию. Спекулятивный финансовый бум, связанный с надеждами на быстрое обогащение от колониальной торговли, и последовавший скандальный крах некоторых из этих компаний привели, в 1720г., к законодательному запрету на учреждение акционерных обществ иначе, чем с особого разрешения парламента (дававшегося крайне неохотно). Закон действовал до 1825г., и в результате Англия вступила в «промышленный переворот» с законодательным барьером против корпоративной формы организации бизнеса, принимавшего, следовательно, форму товариществ или простого частного предприятия.

Еще одним важным следствием «Славной революции»  было окончательное  установление контроля парламента над  государственными финансами: это значительно  удешевило государственные заимствования  и, следовательно, высвободило капитал для частных инвестиций. Накоплению капитала для инвестиций способствовало также и в высокой степени регрессивное налогообложение (налоговое бремя было пропорционально более тяжелым для более бедной части населения). Сомнительно, что очень большая часть этих накоплений вкладывалась непосредственно в промышленность, т.к. большинство промышленных предприятий начинало со скромных масштабов и росло за счет реинвестиции прибыли. Однако косвенно, через вложения в инфраструктуру, особенно транспортную, этот капитал внес значительный вклад в процесс индустриализации.

Перевозка больших количеств объемных низкостоимостных грузов (зерно, строительный лес, уголь, руда) требовала дешевого и надежного способа транспортировки. До появления железных дорог самыми экономичными и эффективными транспортными артериями были водные пути. Островное положение Британии, наличие большой по протяженности береговой линии, множества естественных гаваней и судоходных рек давали стране важное преимущество, сокращая потребность в сухопутных перевозках, неэффективность которых столь затрудняла рост торговли и промышленности в континентальной Европе. Экономическое развитие, однако, требовало постоянного улучшения этих водных путей. В период между 1690 и 1749гг. парламент принял около 190 частных постановлений об улучшении состояния рек и гаваней. С середины 18 столетия началось массовое строительство сети судоходных каналов (иногда даже дополненных акведуками и подземными туннелями), связывавших реки друг с другом, а также шахты и карьеры с их рынками. В целом в период с 1750 по 1820гг. около 3000 миль судоходных водных путей было добавлено к уже существовавшей тысяче миль. Строительство и эксплуатация каналов велись частными чартерными компаниями, учреждавшимися с особого разрешения парламента (главное исключение из общего порядка, установленного вышеупомянутым ограничением на организацию акционерных обществ), которые взимали плату за проход с частных судовладельцев, а иногда и сдавали в аренду баржи.

Превосходная для своего времени сеть водных артерий была дополнена улучшенными колесными дорогами. Начиная с 1690-х гг. частными постановлениями парламента стали учреждаться местные дорожные тресты, строившие и улучшавшие участки дорог и взимавшие подорожный сбор со всякого проезжающего и проходящего. Эти тресты не были коммерческими компаниями, но управлялись попечительскими советами, состоявшими из местных землевладельцев, фермеров и предпринимателей, заинтересованных в снижении своих обязательств по местным налогам и в улучшении доступа к рынкам. Хотя большинство таких платных участков были короткими, они со временем образовали густую сеть, выросшую с 3400 миль в 1750г. до 15 000 миль в 1770г. и достигшую пика в 22 000 миль к 1836г., когда железнодорожный транспорт начал уже теснить гужевой и водный.

Промышленная технология и инновации

Историки «промышленного переворота»  всегда обращали особое внимание на стремительную  механизацию и рост хлопчатобумажной промышленности в последние два  десятилетия 18 века. Однако почти столетием ранее и почти одновременно появились два нововведения, чье воздействие на процесс индустриализации было едва ли не более фундаментальным, хотя его важность и проявилась спустя много лет. Это было изобретение процесса плавки железной руды с применением кокса (освободившее черную металлургию от зависимости исключительно от древесного угля) и «атмосферной» (раннего типа) паровой машины, дополнившей, а затем и заменившей ветряные и водяные мельницы (до этого единственные неодушевленные источники энергии).

Первые успешные попытки переработки  каменного угля в кокс, пригодный  для доменных печей, были сделаны  еще в 1709г., однако изобретение распространялось медленно – к середине века лишь около 5% британского чугуна выплавлялось подобным образом. Лишь непрерывное удорожание древесного угля и дальнейшее совершенствование процесса выплавки чугуна и его переработки в мягкую сталь сдвинули дело с мертвой точки. Металлурги сумели использовать экономический эффект масштаба, сосредоточивая все операции в одних и тех же местах, обычно рядом с угольными шахтами. К концу века производство чугуна и железа (почти исключительно с помощью кокса) превысило 200 тыс. т, и Англия превратилась в их нетто-импортера.

Энергия пара была впервые использована в горнодобывающей промышленности. С ростом спроса на каменный уголь и руду, интенсифицировались попытки их добычи из все более глубоких шахт. Главным препятствием для роста добычи была проблема откачки из шахт воды, для чего, с начала 18 столетия, и стали применять паровые насосы. Наиболее удачной оказалась громоздкая, дорогостоящая и имевшая низкий КПД, но дававшая надежный результат паровая машина Ньюкомена (1712г.). К концу столетия использовалось уже несколько сотен таких машин, главным образом на угольных шахтах, где топливо было особенно дешевым. В 1770-х гг. шотландский инженер-самоучка Джеймс Уатт радикально усовершенствовал ньюкоменовский двигатель, сделав его более экономичным, компактным и практичным, и начал коммерческое производство своих машин в партнерстве с промышленником М. Болтоном. Усовершенствования Уатта открыли для парового двигателя множество новых применений, в частности в мукомольном производстве и в производстве хлопковой пряжи (впервые в 1785г.).

Текстильное производство (главным  образом шерсти и шерстяных тканей, в меньшей степени льняных) значительно выросло в Великобритании (отчасти и в Ирландии) еще в «доиндустриальный» век. Использовалась в основном надомная система с давальческим сырьем, и лишь начавшееся в 18 в. производство шелка (сдерживавшееся его высокой стоимостью и конкуренцией континентальных производителей) основывалось на итальянской фабричной модели с использованием машин с приводом от водяного колеса.