Проблема формирования рыночной институциолнальной структуры в России

Противоречия в формальных нормах принимают особо обострённые  формы. Провозглашаемые в Конституции  свобода торговли, передвижения, право  на жизнь, бесплатное здравоохранение  в государственных учреждениях, бесплатное образование и т. п. на практике оказываются заблокированными федеральными и местными законами и  подзаконными актами, либо неформальными  правилами.

 В первые годы российских  реформ было распространено мнение, что смена «экономических координат»  с планово-командных на рыночные  заставит предприятия лучше работать, а это, в свою очередь, обеспечит  экономический рост. В качестве  основы экономической политики  был выбран стандартный набор  мер монетаристской политики117: 1) либерализация цен и внешней  торговли, 2) приватизация государственных  предприятий, 3) принятие бездефицитного  бюджета, 4) свободный курс рубля.  Считалось, что этих и им  подобных мер вполне достаточно  для экономического развития. Меры  монетаристской политики, как их  понимали реформаторы, были призваны  побудить предприятия изменить  свою внутреннюю структуру, чтобы  работать в новых условиях  более производительно. 

Последователи неоклассической школы  предполагали, что законы, характерные  для современной западной экономики, будут автоматически и сходным  образом действовать и в постсоциалистических странах. Практика показала, что это не так. В результате реформ вместо экономического роста и повышения благосостояния граждан Россия получила разрушенное хозяйство, преобладание в экономике финансово несостоятельных предприятий, высокий уровень безработицы, обнищание населения, расстроенную систему государственных финансов, коллапс и «ползучую приватизацию» бюджетной сферы, доминирование бартерных сделок и повсеместные неплатежи, лидером которых выступает само государство, национальные конфликты и т. п. Неумело проводимые экономические реформы привели к тому, что значительная часть общества не нашла себе места в новой системе экономических координат.

 Результатом общего упадка  хозяйства стало то, что доля  людей с доходами ниже прожиточного  минимума составляет в России  свыше четверти всего населения  и постоянно растёт. Общая тенденция  в динамике доходов домашних  хозяйств свидетельствует о растущем  обнищании широких слоев населения. 

Так, только в 1998 г., по сравнению с 1997 г., численность малоимущего населения  возросла на 4,3 млн. человек, или на 14,0 %. Численность населения с денежными  доходами ниже величины прожиточного минимума составила к августу 1999 г. 51,7 млн. человек, или 35,3 % всего населения  России118. Обнищание населения сопровождается устойчивым ростом безработицы за годы реформ (Приложение 1). Несмотря на высокие цели, ставившиеся реформаторами, новая экономика России в результате реформ не смогла достичь даже уровня ВВП 1990-91 гг., когда «социалистический строй» агонизировал, а товары первой необходимости в большинстве регионов можно было приобрести только по карточкам (Приложение 2.).

 Во многом крупные теоретические  и практические провалы в экономической  политике были связаны со слабостью  научных знаний в области экономического  реформирования и его институциональной  основы и, в первую очередь,  их недостатком в России. Именно  поэтому на первых этапах реформ  не было дано их взвешенной  политико-экономической критической  оценки.

Таким образом, реформы осуществлялись в значительной мере вслепую или  по интуиции. Практика подтвердила  еще раз, что интуиция, не основанная на знаниях и опыте, плохой руководитель.       

Сами реформаторы довольно странно  высказывались о своём главном  инструменте -приватизации. Так, Е. Гайдар в статье «Логика реформ» позволил себе довольно откровенное признание: «... Очевидно, что не существует экономически оптимальных моделей приватизации государственной собственности. Это  тот сюжет, где кончается логика экономических взаимосвязей и начинаются социально-политические коллизии» .

Таким образом, оказывается, что экономическая  политика на самом деле на экономические  соображения не опиралась, а была лишь политическим доктринёрством.

 

3.2 Формирование институциональных структур и принятие экономических решений

 

В самом важном смысле институты - это правила. Обычно эти правила  разделяют на формальные и неформальные. К формальным относят правила, вытекающие из законодательства, а к неформальным - традиции поведения людей данного  круга или данной группы. У правил есть своя иерархия, система взаимообусловленности. В центре системы -базовые ценности, на которых строится вся институциональная  структура. Ценности провозглашаются  в основном законе - «Конституции», которая, являясь договорённостью  общества о базовых ценностях, устанавливает  фундаментальные принципы и важнейшие  процедуры законотворчества, то есть определяет правила установления правил, которые регламентируют, кто и  каким образом может устанавливать  правила и каковы условия признания  их легитимности. Реализуя эту систему, законодатели устанавливают «правила игры» через определение политики и принятие законов, руководящие  органы принимают регламентирующие документы. Внешний слой сфер правил составляют прикладные стандарты, собственно регламентирующие действия и отношения людей в конкретных ситуациях. Эта схема взаимоотношений различных уровней правил справедлива как для формальных правовых систем, так и для неформальных ограничений, как для общества или группы, так и для действующего лица.

Уровни правил жёстко детерминированы  от центра к периферии, где каждая внутренняя сфера определяет окружающую её внешнюю и где каждая последующая  внешняя сфера более мобильна, чем определяющая её внутренняя. Прикладные стандарты меняются чаще, чем правила  игры; правила игры меняются чаще, чем  правила установления правил и т. д. Изменение ценностей происходит в истории очень редко и  изменяет всю систему правил.

Любопытно, что одни и те же или  схожие прикладные стандарты могут  использоваться для реализации совершенно противоположных ценностей. Например, в Советском Союзе, придерживавшемся реализации социалистических ценностей, и в Федеративной Республике Германии, следовавшей принципам построения социального рыночного хозяйства, в послевоенные годы было схожее законодательство о правах потребителей. Призью «Будь готов! - Всегда готов!» у советских пионеров свидетельствовал о готовности к «борьбе за дело КПСС», тогда как те же слова у скаутов США означали борьбу за ценности демократии и личной свободы. Представляется, что именно общность или сходство множества прикладных стандартов в разных системах правил сыграли важную роль в появлении в первые годы перестройки идей конвергенции и выработки (или согласования) так называемых «общечеловеческих» ценностей. Интересно отметить, что новые идеи конвергенции связаны с созданием так называемого «информационного общества», где основой также будет согласование единых прикладных стандартов, но уже стандартов передачи данных и связанных с ней систем .

В экономической литературе последних  лет при анализе источников и  направленности институциональной  динамики институты рассматриваются, прежде всего, как правила. В центре анализа оказывается влияние  правил на хозяйственную деятельность через детерминирование производственных (или, как их часто называют в литературе, «трансформационных») и трансакционных издержек экономических субъектов.

Возможность регулировать с помощью  правил величину и распределение  трансакционных издержек играет ключевую роль. Как подчеркивал Коуз, "без понятия трансакционных издержек, которое, в общем-то не привилось в современной экономической теории, невозможно понять работу экономической системы, нельзя с пользой проанализировать многие проблемы и нет основания для определения политики"45.

Действительно, экономическая литература до сих пор не выработала единого  понимания феномена трансакционных издержек, и вряд ли возможно привести определение этого понятия, с которым согласилось бы большинство экономистов. Несмотря на его прочное вхождение в терминологический аппарат современных институциональных исследований, согласование чёткого определения ещё предстоит. В качестве синонимов в экономических работах на равных используются понятия «трансакционные издержки», «издержки использования рьшочного механизма», «издержки использования механизма цен», «издержки осуществления трансакций обмена на открытом рынке», «издержки совершения операций», «издержки в трансакциях обмена», «издержки процессов обмена», «рыночные издержки» и, наконец, «издержки обмена». Последний термин некоторые исследователи, о чём речь пойдёт ниже, используют для определения лишь одной из составляющих собственно «трансакционных издержек».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Если в развитии законодательной  базы рыночной экономики в России за последние годы достигнут несомненный  прогресс, то в практическом применении законов, как известно, дело обстоит  не лучшим образом. Законы далеко не всегда соблюдаются, это характерно как  для вертикальных отношений (государство - предприниматель), так и особенно для горизонтальных (между самими предпринимателями, то есть отношений, которые в западной литературе называют "контрактами"). Низкая дисциплина "контрактов" порождает специфически посткоммунистический вид трансакционных издержек - дополнительные затраты и усилия экономических агентов, связанные с необходимостью самостоятельно, а не при помощи государства защищать свои права и интересы: требование полной предоплаты поставок, высокого вознаграждения за риск в средне - и долгосрочных проектах и т.д., вплоть до использования "услуг" криминальных организаций, обеспечивающих соблюдение партнерами условий хозяйственных договоров. Между тем в рыночной системе подобный вид трансакционных издержек занимает ограниченное место, а часто вообще отсутствует, потому что там защита "контрактов" - едва ли не основная функция государства в экономике, функция настолько абсолютная, что воспринимается участниками хозяйственных отношений как нечто само собой разумеющееся.

Явно неэффективное исполнение этой функции государством в России связано не только с недостатками в использовании законодательной  базы и в организации судебной cиcтeмы''. Оно имеет более глубокие корни - слабость институтов правового государства, фактическое доминирование исполнительных органов над другими ветвями власти, отсутствие традиций и реальных условий независимости судебной власти. Кроме того, незавершенность процесса передела собственности мешает формированию общественного консенсуса по вопросу о роли закона и соответственно ослабляет возможности государства в правовом регулировании экономики. Только формирование гражданского общества и завершение преобразований в сфере отношений собственности обеспечат условия для таких "правил игры", которые будут выражать согласованные интересы основной массы экономических агентов и поэтому могут быть надежно защищены государством.

Институциональный характер должен иметь, на наш взгляд, и такой традиционный инструмент развития экономики, как  промышленная политика. Официальная  долгосрочная концепция такой политики в нашей стране отсутствует, поэтому  действия государства по решению  крупных производственных и структурных  проблем осуществляются в наиболее примитивных формах субсидирования кризисных отраслей и регионов. Чаще же государственное участие ограничивается обещанием поддержки, так как  для большинства бюджетных целевых программ нет источников финансирования.

Прямое участие государства  в производстве необходимо и неизбежно, особенно в тех сферах экономики, которые не могут быть подняты  усилиями российского частного и  квазичастного капитала. Речь идет об обновлении производственной инфраструктуры, неразвитость которой создает эффект "бутылочного горлышка", отдельных предприятиях легкой и пищевой промышленности, способных выпускать недорогую массовую продукцию, пользующуюся устойчивым спросом, о приборостроении и других производствах, определяющих научно-технический прогресс в машиностроении. Остро необходима реально действующая программа поддержки экспорта продукции обрабатывающей промышленности. Однако на практике, сталкиваясь с нехваткой средств, государство продолжает довольно бессистемно распылять ресурсы. В то же время гораздо более "дешевый" и действенный инструмент структурных преобразований - закрытие или перепрофилирование несостоятельных предприятий на основе процедуры банкротства - до сих пор не играет заметной роли. Более того, убыточные предприятия часто поддерживаются "на плаву" самим государством.

Вполне очевидно, что проблема банкротств включает много сложных производственных, юридических и социальных составляющих, тем более что в нынешней ситуации массовых неплатежей бывает трудно установить истинную причину несостоятельности  предприятия. Однако отсутствие банкротств лишает нашу экономику одного из важнейших  рыночных институтов, действие которого направлено именно на структурную перестройку  производства.

Крупные институциональные изменения  происходят медленно, так как институты  являются результатом исторических перемен, формирующих индивидуальное поведение. Чем выше институциональная  неуверенность, тем выше становятся затраты по операциям. Отсутствие возможности  заключать контракты и вступать в другие обязывающие институциональные  отношения является причиной экономической  стагнации. Норт в своих работах выдвигает фундаментальные вопросы о связи экономических изменений, технического развития и институциональных условий.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

1) Алексеев М. Коррупция не  знает границ / М. Алексеев // Экономика  и жизнь. - 2005. - №12 (9070).

2) Амосов А. Макроэкономическая  политика и институциональные  "ловушки" / А. Амосов // Экономист. - 2002.

3) Аузан, А.А., Крючкова П.В. Административные барьеры в экономике: задачи деблокирования. / А.А. Аузан., П.В. Крючкова

4) Балацкий Е. Функциональные свойства институциональных ловушек / Е. Балацкий // Экономика и математические методы. - 2007, том 38.

5) Блохин А.А. Институциональный  аспект анализа цены российских  реформ / А.А. Блохин // Пробл. прогнозирования. - 2005.