Роль государства в рыночной экономике

С начала 50-х гг. неокейнсианцы (Р. Харрод, Е. Домар, Э. Хансен и др.) активно  разрабатывают проблемы экономической  динамики и прежде всего темпов и  факторов роста, стремятся найти  оптимальное соотношение между занятостью и инфляцией. На это же направлена концепция “неоклассического синтеза” Пола Энтони Самуэльсона (р. 1915), пытавшегося органически соединить методы рыночного и государственного регулирования. Современная версия теории общественных благ была сформулирована П.Э. Самуэльсоном еще в статье "Чистая теория общественных расходов" (1954).

Посткейнсианцы (Джоан  Робинсон (1903-1983), Пьеро Сраффа (1898-1983), Николас Калдор (1908-1986) и др.) в 60-70-е  гг. сделали попытку дополнить  кейнсианство идеями Д. Рикардо. Неорикардианцы выступают за более уравнительное распределение доходов, ограничение рыночной конкуренции, проведение системы мер для эффективной борьбы с инфляцией.

Однако 70-е гг. стали  периодом разочарования в кейнсианстве. Предлагаемые рецепты оказались недостаточно эффективными, чтобы остановить одновременное усиление инфляции, падение производства и увеличение безработицы.

Кейнсианская парадигма  не сумела полностью вытеснить неоклассическую. Попытка объединить обе парадигмы  в форме неоклассического синтеза не увенчалась успехом, так как не отличалась цельностью; она отрицала при анализе макроэкономических процессов то, из чего исходила в микроэкономике. Более того, в 70-80-е гг. новые направления неоклассики (монетаризм, новая классическая экономика, теория общественного выбора) заметно теснят кейнсианство.

1.3. Переосмысление роли государства в новой политической экономии.

Развитие неоинституционализма способствовало переосмыслению роли государства. В целом неоинституционализм  довольно критически относится к этой роли, считая, что усиление государства способствует снижению экономической эффективности рыночного механизма. Именно против государственного вмешательства в экономику и была направлена теорема (1960) Рональда Коуза (р. 1910). Однако неоинституционалисты понимают, что сложные формы обмена невозможны без активного участия государства, которое специфицирует права собственности и обеспечивает выполнение контрактов. Обладая этой важной монополией на применение насилия по отношению к взрослому населению, государство получает возможность перераспределять права собственности и в свою пользу. Более того, государство может порождать неэффективные институты, благодаря которым оно может присваивать значительную часть доходов общества. Поэтому появляются группы с особыми интересами, которые заинтересованы изменять "правила игры" в свою пользу, занимаясь поиском политической ренты (Э. Крюгер, 1974). К тому же само изменение старых институтов, а так же создание новых требует огромных первоначальных вложений, многие из которых были сделаны ранее и с трудом поддаются изменению. Дело в том, что на освоение этих правил игры люди уже затратили значительные ресурсы, и поэтому введение новых институтов не только требует дополнительных затрат, но и обесценивает уже имеющийся "институциональный" капитал. Возникает своеобразная зависимость от траектории предшествующего развития (path dependence problem).

Ни монетаристы, ни новые  классики, критиковавшие кейнсианцев, не ставили под сомнение надежность самого механизма принятия политических решений. Этот недостаток пытались преодолеть сторонники сформировавшейся в 50-60-е гг. теории общественного выбора (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон, Д. Мюллер, Р. Толлисон, У. Нисканен и др.). Критикуя кейнсианцев, представители этой теории поставили под сомнение эффективность государственного вмешательства в экономику. Последовательно используя принципы классического либерализма и методы маржинального анализа, они активно вторглись в область, традиционно считавшуюся сферой деятельности политологов, юристов и социологов, что получило название "экономического империализма". Критикуя государственное регулирование, представители теории общественного выбора сделали объектом анализа не влияние кредитно-денежных и финансовых мер на экономику, а сам процесс принятия правительственных решений.

Основная их предпосылка  состоит в том, что люди действуют  в политической сфере, преследуя  свои личные интересы, и что нет  никакой непроходимой грани между  бизнесом и политикой. Поэтому ученые этой школы последовательно разоблачают миф о государстве, у которого нет никаких иных целей кроме заботы об общественных интересах. "Рациональные политики", по их мнению, поддерживают, прежде всего, те программы, которые способствуют росту их престижа и повышают шансы победы на очередных выборах. Таким образом, теория общественного выбора попыталась более последовательно провести принципы индивидуализма, распространив их не только на всю коммерческую деятельность, но и на государство.

Подход сторонников теории общественного выбора, как и подход Г. Беккера к проблеме человеческого капитала, исходит из того, что человеческое поведение подчиняется одним и тем же фундаментальным принципам. Люди максимизируют полезность (пытаются достичь наилучших результатов из возможных); стремятся к экономическому равновесию, учитывая при этом явные и неявные издержки (подобно тому, как это происходит на рынке товаров и услуг); и являются устойчивыми в своих базовых предпочтениях (предпочтениях, касающихся их основных фундаментальных потребностей).

Как и везде экономический  империализм в политике проходит три основные этапа. На первом этапе  мы видим стремительную оккупацию "вражеской территории". Традиционные для политологии понятия быстро переводятся на экономический язык. И кажется, что дело заключается лишь в частном приложении общеэкономических принципов (максимизирующее поведение, рыночное равновесие, устойчивость вкусов и предпочтений, соотношение предельных выгод и затрат и т.д.). На втором этапе, "захваченный материал" начинает сопротивляться. Дело в том, что математический инструментарий имеет собственную логику развития и часто внедряется без учета специфики данной науки. Для его адекватного применения требуется углубление, осмысление самих понятий экономической науки. Возникает проблема выбора между истиной и строгостью.

На третьем этапе  осуществляется синтез первых двух. Возникает  новое качество, которое хотя и  показывает, что претензии экономики  на роль универсальной науки несколько  преувеличенны, тем не менее "вторжение" привело к рождению нового знания и взаимному обогащению обеих наук.

Есть и еще одно преимущество такого проникновения. Экономический  империализм подкупает не только своей строгостью, но и преимуществами изложения: его легче изучать  и пропагандировать. Более того, он помогает найти правильный выбор в стандартных ситуациях. Однако его применение предполагает углубление предпосылок. В этом направлении наибольших успехов достигла конституционная экономика.

Переосмысление роли государства в теориях социального рыночного хозяйства

Для формирования рыночной экономики в России необходимо создание институциональных условий, аналогичных  “социальному рыночному хозяйству” в Германии. Методологические основы ее были созданы ордо-либеральной  “теорией порядка” (В.Ойкен, Ф.Бем, В.Репке, А.Рюстов, Л.Микш, А.Мюллер-Армак). Основными элементами концепции социального рыночного хозяйства являются:

- личная свобода;

- социальная справедливость;

- экономическая дееспособность.

Немецкие экономисты на себе испытали пагубность милитаризации экономики и подавления гражданских свобод. Им предстояло решить дилемму невозможности спонтанного порядка и неприемлемости всепроникающего государственного вмешательства. Необходимо было определить разумные границы и эффективные методы государственного вмешательства в экономику, с одной стороны, и активно защитить свободную рыночную экономику от чрезмерного вмешательства государства, с другой.

Концепция социального  рыночного хозяйства формировалась  в атмосфере всеобщего хаоса  в стране, где старый тоталитарный режим - “централизованно-управляемое хозяйство” - рухнул, а “меновое хозяйство” уже успело предстать в форме анархии и “черного рынка”. Германия потеряла четверть своей довоенной территории, была разделена на оккупационные зоны, производство в начале 1948 г. едва достигало половины уровня 1936 г. Огромные людские потери, деморализованное войной и разрухой население, 12 млн. беженцев, изношенный реальный капитал, разрушенная инфраструктура, карточная система и сохранение элементов нацистской системы управления - вот далеко не полный перечень бедствий послевоенной Германии. Произошла поистине “потеря старого мира без приобретения нового”. Чувство апатии и безысходности толкало к пренебрежению установленными нормами. Порядок был настоятельно необходим. Без него было бы немыслимо никакое возрождение страны. Неудивительно поэтому, что появившаяся в 1930-40-е годы “теория порядка” послужила методологической основой социального рыночного хозяйства в ФРГ.

Социальное рыночное хозяйство возникло как особый тип общественного устройства. Ещё Вильгельм Рёпке (1899-1966) выступил не столько против господства государства как такового, сколько против его тоталитарных тенденций (будь то в социалистических или капиталистических одеждах). Поэтому он резко критиковал «фискальный социализм» кейнсианства, считая, что граждане, которые не принадлежат к мощным союзам, оказываются отделёнными от принятия судьбоносных решений, то есть от государства. Между тем, первым условием общественной интеграции, с его точки зрения, является свободное государство, в котором повиновение и порядок существуют лишь с согласия граждан. Поддерживать структурные изменения путём содействия приспособлению хозяйствующих субъектов призывал и видный немецкий социолог Александр Рюстов (1885-1963).

Одним из духовных отцов  немецкого ордолиберализма по праву  считается Вальтер Ойкен (1891-1950). В своём фундаментаьном труде  «Основы национальной экономики» (1940) он выдвинул чрезвычайно важные положения  о взаимозависимости порядков (политического, экономического, социального и правового). В «Основных принципах экономической политики» (работе, изданной уже после его смерти в 1952 году) он выдвинул чрезвычайно важную идею о том, что государство организует рынок, проводя политику порядка. Решающим элементом этого порядка должна стать свободная конкуренция. Эти идеи В. Ойкена развивал его соратник - немецкий правовед Франц Бём (1895-1977). Основное его внимание уделено обоснованию взаимосвязи права и власти. Только сильное правовое государство может стать гарантом эффективной рыночной экономики. Сильное государство – это не такое государство, которое раздаёт налево и направо многочисленные льготы, а то, которое использует политическую власть для создания условий для честной конкурентной борьбы.

Термин «социальное  рыночное хозяйство» был предложен  Альфредом Мюллер-Армаком (1900-1978). Будучи руководителем Отдела экономической  политики Министерства Экономики, - того отдела, который отвечал за обоснование  общей концепции реформ, - он стремился «поставить рыночное хозяйство на службу социальному». Фактически, он пытался реализовать свои идеи о преодолении разрыва между индивидуализмом и коллективизмом, общественными и государственными институтами которые он начал разрабатывать ещё в 30-е годы.

Таковы были основные идеи, которые легли в основу политики Людвига Эрхарда (1897-1977). Однако для того, чтобы благие начинания превратились в реальность, нужно, чтобы были выполнены важнейшие требования, необходимые для проведения эффективной экономической политики:

1. Проводимая политика  должна быть понятной гражданам 

2. Политики должны  убедить людей в её правильности 

3. Политика должна  быть последовательной 

4. Она должна быть  открытой и честной 

5. Должна быть правильно  выстроена тактически, то есть  ориентироваться не только на долгосрочный, конечный результат, но и демонстрировать свою убедительность и эффективность в разумные, с точки зрения ожидания населения, временные сроки.

1.4. “Теория порядка” и конституционная экономика.

Несмотря на кажущиеся различия, между немецкой “теорией порядка” и американской конституционной экономикой много общего.

В США концепция конституционной  экономики возникла в 1960-е годы в  процветающем “обществе массового  потребления” и воспринималась некоторыми оппонентами как консервативная утопия университетских профессоров, не согласных с практикой кейнсианского регулирования. Представители академических кругов сформулировали набор фундаментальных правил, регулирующих рыночное хозяйство (рыночные “правила игры”), и потребовали их конституционного закрепления. Реализация этих правил помогла бы обществу, как считали защитники конституционной экономики, избавиться от засилья бюрократов и многочисленных “искателей политической ренты” в разросшемся государственном аппарате. Даже в рамках теории общественного выбора концепция конституционной экономики занимает достаточно скромное место и как бы не замечается представителями экономико-математического направления.

Парадоксальное, на первый взгляд, сравнение этих двух теорий имеет глубокий смысл. Обе они направлены на совершенствование рыночного хозяйства путем не прямого вмешательства государства в экономику, а косвенного влияния на институциональную структуру общества. Либеральная природа обеих теорий очевидна, однако это не традиционный либерализм, а либерализм нового типа. В отличие от неоклассиков в центре внимания неолибералов стоят не оптимизационные микромодели с набором предельных величин, а равновесные макромодели. Сами условия равновесия трактуются не с количественной, а с качественной, институциональной точки зрения. Новые теории продолжают традиции классического либерализма, отстаивая принципы индивидуальной свободы и частной собственности, но в отличие от классического либерализма XVIII-XIX веков новые либералы ратуют за активное участие государства в экономической жизни, хотя понимают его активность совсем по-иному, чем кейнсианцы. Главное для них - не стимулирование “эффективного спроса” посредством экспансионистской политики государства, а создание институционального механизма стимулирования конкуренции и увеличения прибыли. Это достигается прежде всего путем установления жестких правовых рамок, ограничивающих монополизацию хозяйства, “нечестную конкуренцию” в целом.