Россия и ВТО

Рекомендуемая литература

1. В.Б. Буглай, Н.Н. Ливенцев, Международные экономические отношения.- М.: ФиС, 1996

2. Основы внешнеэкономических  знаний / Под ред. И.П. Фаминского.- М., 1994.

3. М. Пебро. Международные  экономические и валютно-финансовые  отношения.:- М., 1994

4. П.X. Лимдерт. Экономика  мирохозяйственных связей.- М., 1992. 5. В.И. Фомичев. Международная торговля.- М.: Инфра-М, 1998.

6. Экономика внешних связей  России / Под ред. А.С. Булатова.- М.: Бек, 1995.

"Знак ВТО на груди у него, больше не знает никто ничего". Перефразируя детского классика, только так можно сказать о вступлении России во Всемирную торговую организацию.

Переговоры по ВТО ведутся поспешно и келейно. Число "посвященных" - переговорщиков с российской стороны можно сосчитать на пальцах одной руки, потому подробности процесса, затрагивающего всех и каждого, простому народу неизвестны. Оппозиция не устраивает референдумов по этому важнейшему поводу, а послушные единороссы сроду не интересовались народным мнением. Как всегда, позицию Кремля и российского правительства определяет исключительно политическая конъюнктура.

Основной переговорщик - директор департамента торговых переговоров  Минэкономразвития РФ Максим Медведков - на днях еще раз подтвердил это политическое решение. Ведомство Грефа отрапортовало, что сегодня в России почти полностью обновлена законодательная база по внешней торговле. В течение двух лет нашей стране предстоит быстренько ратифицировать все международные соглашения, необходимые для вступления в ВТО. Но для вступления во Всемирную торговую организацию придется не только пройти непростой путь переговоров с другими странами, но и фактически изменить действующую Конституцию РФ. Ведь тарифные и регулирующие решения в рамках ВТО принимаются конференциями и Генсоветом этой организации, то есть на наднациональном уровне. Между тем, Основной закон РФ относит подобные функции к национальным. Соответственно, еще недавно это было исключительной компетенцией правительства, президента и парламента суверенной страны.

Для российских неолибералов вопрос о членстве в ВТО, как и об ограниченном суверенитете России, выглядит крайне просто. Если Россия претендует быть активным участником экономической глобализации, тогда мы должны войти куда угодно. Хоть в Парижский клуб, хоть в ВТО, причем любой ценой. Министр финансов РФ Алексей Кудрин торжественно заявил: "Россия должна занять свою нишу в международном разделении труда и выйти на зарубежные рынки. А доступ к ним возможен только по общим правилам, которые мы принимаем, вступая в ВТО". Однако, как всякий процесс, глобализация имеет две стороны. По точному замечанию Константина Крылова, следует говорить "не об "объективном процессе" глобализации, но, напротив, о глобализаторах, которые сами не глобализуются, и глобализуемых, которых глобализуют разнообразными способами".

Уже в ходе переговоров по ВТО России дали четко понять, где ее место. И оно оказалось не у стола победителей - "глобализаторов" - сильных мира сего, которые разрабатывают правила мировой торговли и управляют процессом в своих интересах. По умолчанию Россию сразу отнесли к категории "глобализуемых" - всех остальных, покорно играющих по предложенным правилам: списывающих по команде "сверху" долги и принимающих заведомо невыгодные предложения, от которых нельзя отказаться. Давайте прикинем, что даст России "вожделенное" ВТО? И что же хотят от нас взамен глобализаторы?

Говорят, что вступление в ВТО позволит оградить наших экспортеров сырья от всякого рода санкций. Но конкретные потери от антидемпинговых расследований на фоне российского экспорта, составляющего 200 млрд. долларов в год, выглядят не особенно внушительно. Сам Минэкономразвития оценивает их максимально в 4 млрд. долларов. Но даже, если Россия войдет в ВТО, наш экспорт все равно ожидает около 2,5 млрд. долларов "неустранимых" потерь. Вот только незадача: все обязательства по ВТО наша страна должна выполнить немедленно, а все возможные выигрыши, довольно туманные сами по себе, для России отнесены на далекие сроки.

Например, взамен на вступление от России сразу же потребовали, чтобы  тарифы на электричество и другие энергоресурсы в холодной стране приблизились к мировым. Кстати, в  протоколе, уже подписанном РФ с  Евросоюзом, содержится точный график повышения тарифов для внутрироссийских потребителей газа. Согласованной целью  этого секретного протокола является "удвоение" к 2010 году. Но не обещанного виртуального ВВП, а вполне реальной отпускной цены на газ. Она вырастет примерно до уровня 60 долларов за одну тысячу куб. метров газа. Понятно, что вступление в ВТО необычайно выгодно для возлюбленных властью газовиков, но не для всех нас.

Герман Греф не раз заявлял, что вступление в ВТО будет приносить России 18,4 млрд. долл. в год. Здесь торговый министр либо снова слукавил, либо не совсем корректно использовал анализ западных экономистов. В отчете Всемирного банка не говорится прямо о том, что Россия будет получать при входе в ВТО "манну небесную" в размере 18,4 млрд. долл. в год. Там прогнозируется, что после присоединения к ВТО ровно на эту сумму в течение 2 лет увеличится потребление в нашей стране. Но это не значит, что "дорогие россияне" будут все больше покупать свое, отечественное. Совсем наоборот. В том же анализе Всемирного банка есть и такая оценка: выгода зарубежных игроков в 10 раз будет больше, чем отечественных.

И это вполне объяснимо. При вступлении в ВТО в Россию придутновые международные корпорации, чьи прибыли будут уходить прямиком на Запад. Расчеты Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН подтверждают, что от вступления в ВТО Россия не получитощутимой выгоды. Напротив, наша страна будет терять 1% ВВП, или 7,2 млрд. долл. в год. Даже эксперты Всемирного банка предупреждают, что "прямые иностранные инвестиции, вероятно, могут повлечь спад производства в компаниях, находящихся в собственности россиян".

Ведомство Грефа также  скромно умалчивает о массовой безработице, которая с неизбежностью грядет при вступлении в ВТО. На прошедшем недавно в Санкт-Петербурге экономическом форуме руководители предприятий предупреждали, что вступление в ВТО может привести к 40%-ному сокращению рабочих мест в стране. Сами эксперты Всемирного банка лишь робко надеются, что "опека российского государства поможет безработным дожить до того дня, когда они смогут начать пожинать плоды от вступления России в ВТО". Однако недавняя монетизация льгот показала, что при существующей "опеке государства" шансы выжить у нас минимальны.

Самый тяжелый удар придется на сельское хозяйство и пищевую  промышленность. Будучи членом ВТО, Россия уже не сможет ограничивать приток в страну иностранной продукции. Ученые Российской академии сельскохозяйственных наук подсчитали, что после вступления в ВТО только российский агропром будет терять 4 млрд. долл. ежегодно. В качестве примера можно привести недавнее соглашение по мясным квотам, продавленное чуть ли не лично президентом США. Или напомнить историю с тарифами на сахар, который завозился до определенного времени в страну свободно. И это почти погубило все сахарные заводы и российское свекловодство в нашем Черноземье.

Но российский агропром - это не только число поголовья  скота; не только статистическая урожайность  или яйценоскость. Товарное сельское хозяйство - это образ жизни для  трети наших сограждан. Его крах лишает тружеников агропрома не просто пожизненной занятости и привычного уклада. Для населения села и мелких городов исчезает сам смысл их жизни. А это окончательно подрывает  социальную стабильность, да и сам  генофонд страны, поскольку основной демографический потенциал русских  сегодня сосредоточен именно здесь.

Это обстоятельство прекрасно  понимают наши партнеры, которые настойчиво требуют от России снизить уровень  поддержки российского сельского  хозяйства от 10 млн. до 3 млн. долларов ежегодно. Для сравнения, эта весьма скромная сумма равна рыночной цене нескольких хороших комбайнов. При этом на поддержку своих сельхозпроизводителей ЕС, только по официальным данным, ежегодно расходует на эти цели свыше 1 млрд. долларов, США - более 1,7 млрд. долларов. Фактически, эти средства инвестируются в воспроизводство стабильности и традиционных ценностей, скрепляющих свою страну.

Похоже, что при вступлении в ВТО связность самой России вскоре будет поставлена под угрозу. Иностранцы продавливают обвальный рост транспортных тарифов в России, протянувшейся на десять часовых поясов. Кроме того, существующая большая неравномерность экономики России по регионам только радикально усилится. В России есть регионы-доноры: это богатые сырьем территории, на которых негативно не отразится вступление в ВТО. Но есть немало экономически слаборазвитых регионов, которые не смогут выдержать натиска конкуренции. Поток импортных товаров попросту остановит новые производства, которые сегодня только начинают разворачиваться с нуля - все эти новые заводы и фабрики в большинстве регионов страны.

Известно, что после девальвации  рубля в течение 1998-1999 годов в  пять раз у нашей промышленности был благоприятный промежуток времени. Многие секторы российской промышленности - пищевая, легкая, частично машиностроение - бурно вытесняли импорт и хорошо развивались. В этом была главная  причина высоких темпов роста 2001-2002 годов. Сегодня в российских регионах работают в основном импортозамещающие  производства, которые приносят максимальный валовой региональный продукт. Исследования показали, что только 10 процентов  региональных предприятий (в основном, в сырьевой сфере)позитивно воспринимают идею вступления в ВТО. Остальные 90%, в силу своей неподготовленности, отсутствия опыта, и особенно изношенных мощностей, которые достигают сегодня до 70%, просто находятся в панике. И эти опасения совсем не беспочвенны.

Уже очевидно, что фатально пострадает наша легкая промышленность, только едва поднимающаяся с колен. При снятии всех нетарифных ограничений, неутомимые китайцы легко "забьют" не только ЕС, но и отечественных  производителей. Сильная встряска ожидает  машиностроение: под вопросом будет  само существование автопрома и, особенно, авиапрома. Снижение импортных  пошлин на гражданские самолеты (хотя это и выходит за рамки ВТО) является для администрации США принципиальным условием на переговорах. Алексей Портанский, глава Информационного бюро по присоединению России к ВТО, выразил позицию российских переговорщиков довольно откровенно: "Есть такие страны, которые раньше производили самолеты, а теперь они их не производят. И чувствуют себя они нормально при этом". Так что все рекламируемые планы по созданию единой авиастроительной корпорации России бессильно повисают в воздухе...

Даже для крупных городов, таких, как Санкт-Петербург и Москва,последствия вступления в ВТО будут гораздо значительными, чем сегодня принято говорить с высоких трибун. Особенно это касается развитого в обеих столицах банковского сектора и сферы услуг. В ходе переговоров Запад настаивает на резком открытии российского рынка финансовых и страховых услуг. Сергей Глазьев считает, что после вступления в ВТО Россия повторит печальный опыт стран Прибалтики и Восточной Европы. Там национальные банки оказались быстро вытеснены иностранными коллегами. Известно, что капитализация одной Citigroup (той самой, что организовала встречу мировой бизнес-элиты с Путиным в Константиновском дворце), в два раза выше, чем у всех российских банков.

Руководитель президентских  аналитиков А. Дворкович на днях отметил, что в экономике надо "придерживаться традиций" и следует ориентироваться  на те отрасли, которые уже достигли успехов. По его оценке, на ближайшие 10 лет приоритетами России станут экспорт  сырьевых ресурсов, коммуникации, в  том числе транспорт и связь. В переводе с бюрократического на русский это означает, что другие отрасли неизбежно "вымрут". Кто  же выиграет от такого почтикавалерийского вступления в ВТО? Сами правительственные эксперты считают, что кроме добытчиков нефти и газа, чьи доходы резко вырастут за счет внутренних тарифов, в барыше окажутся только металлурги и химики. Все это лишь только подтверждает вывод, сделанный в недавнем Меморандуме ИНС, цена поспешного решения "верхов" весьма высока - это постепенная утрата энергополитического суверенитета России и консервация сырьевой модели "мировой кочегарки", а затем нарастающая фрагментация страны.