Курсовая работа по «Системе экономической теории»

В переходной экономике влияние формы собственности на эффективность деятельности субъектов реального сектора в конечном счете оказывается меньшим, чем воздействие общей направленности государственной экономической политики. Функционирование предприятий всех форм собственности в переходный период определяется бюджетной, денежно-кредитной, валютной политикой властей, стабильностью налоговой политики и величиной налогового бремени, методами и масштабами государственного ценового контроля и регулирования, характером и последовательностью антимонопольной политики.

Глава 3. Государственные предприятия в переходной экономике.

3.1.Понятие государственного сектора.

Государственный сектор экономики представляет собой совокупность предприятий и организаций, находящихся в государственной собственности и финансируемых из государственного бюджета. Границы государственного сектора в переходной экономике довольно подвижны. Из-за набирающей силу корпоратизации и приватизации предприятий существует большое разнообразие смешанных государственно-частных структур. В настоящее время статистика большинства стран с переходной экономикой обычно исключает из рамок госсектора предприятия, находящиеся в процессе приватизации, причем даже в тех случаях, когда доля государственной собственности в их капитале остается значительной. Поэтому общий объем государственного имущества за счет государственных пакетов акций и далей в капитале смешанных предприятий оказывается гораздо больше, чем собственно государственный сектор.

Отношение к государственному сектору экономики и после девятилетия рыночных реформ остается одним из наиболее спорных вопросов. Начало рыночной трансформации в большинстве стран было связано с ультралиберальными настроениями в отношении к государству как собственнику и в оценке возможности эффективного функционирования государственных предприятий. В эйфории надежд на чудеса приватизации правительства постсоциалистических стран явно недооценили потенциал госкапиталистической модели компаний в переходной экономике. Сейчас понятно, что причиной этому скорее были политические предпочтения, чем трезвый экономический расчет.

3.2.Коммерциализация государственных предприятий.

Ограниченное распространение в переходной экономике ряда стран имели идеи коммерциализации госсектора (главным образом через акционирование государственных предприятий). Дольше всего они просуществовали в Китае, где первые признаки корректировки концепции госкапитализма обозначились лишь в 1997 г. Китайские государственные акционерные компании в большинстве своем так и Ре смогли преодолеть убыточность. В 1996 г. 40—50% таких компаний удерживались на плаву лишь благодаря кредитам государственных банков: до 80% их оборотных капиталов формировалось исключительно за счет банковских кредитов.

В восточноевропейских странах коммерциализация государственных предприятий рассматривалась главным образом как подготовительный, переходный этап к приватизации, который желательно миновать как можно скорее. Однако на практике большие проблемы с приватизацией и особенно затруднения в реструктуризации крупных приватизированных предприятий заронили серьезные сомнения в абсолютном и повсеместном превосходстве частных компаний. Иностранные инвесторы интересовались только «звездами» национальной экономики и не спешили принимать в расчет интересы реструктуризации остальных предприятий. А национальный капитал стремился использовать дешевые государственные активы, не заботясь об эффективности перераспределения ресурсов и наполнении государственного бюджета. К тому же у государственных предприятий в странах с переходной экономикой фактически не было серьезного опыта работы в рыночных условиях. Исключением является Венгрия, где все-таки делались неоднократные попытки организовать на рыночных принципах работу предприятий, по тем или иным причинам сохраняющихся полностью или частично в госсобственности.

Более того, на первоначальном этапе рыночной трансформации отмечалась и прямая дискриминация государственных предприятий. Так, в России в ходе массовой приватизации и сразу после нее власти неоднократно заявляли, что государственная поддержка (государственные гарантии под кредиты, участие в крупных инвестиционных проектах под патронажем государства) может быть предоставлена в первую очередь приватизированным предприятиям.

В Польше государственные предприятия с помощью дискриминирующей системы налогов были сознательно поставлены в худшее положение по сравнению с частными. Независимо от их реального экономического состояния государственным предприятиям отказывали в инвестиционных кредитах, налог на капитал изымался без учета рентабельности и требований восстановления основных фондов. И лишь впоследствии на основании закона о коммерциализации (1997 г.) государственные предприятия были уравнены с частными.

Получилось так, что «пасынками» для государства стали именно те предприятия, в которых ему принадлежал либо весь капитал, либо его значительная часть. При таком отношении к собственным капиталам государство не только постоянно недополучало свои законные бюджетные доходы от дивидендов на госпакеты акций и от передачи таких пакетов в трастовое управление, но и несло прямые убытки от неэффективного управления акционерными обществами с государственным участием. Так, из 3500 госчиновников, входивших в советы директоров российских АО в конце 1997 г., 80% составляли сотрудники федеральных министерств и ведомств, индифферентное или, что значительно хуже, «заинтересованное» поведение которых по отношению к АО развязывало руки менеджменту компаний, позволяя ему игнорировать интересы государства, накапливать долги, размывать госдолю путем несанкционированных дополнительных эмиссий.

3.3.Состав государственной собственности и особенности управления ею.

Вопрос о сравнительной эффективности государственных и приватизированных предприятий в переходной экономике является весьма спорным. Достоверных и однозначных аргументов для предпочтения того иди иного организационно-правового статуса предприятия просто не существует. И это проблема не только переходной экономики. В условиях нормально функционирующего рынка в странах Запада в принципе тоже не доказано, что приватизация государственных предприятий приводит к росту их эффективности.

Масштабное сокращение госсектора в развитых странах в 80-х гг. в основном преследовало цель устранения чрезмерной бюрократизации управления госпредприятиями, постоянного и бесконтрольного вмешательства в экономику государственного чиновничества. Что же касается эффективности работы предприятий, особенно крупных, то в современных условиях она зависит скорее Не от «инстинкта собственника», а от качества, профессионализма Управления, т.е. от уровня менеджмента и способности собственника контролировать результаты его деятельности. Это же в полной мере относится и к трансформирующейся экономике постсоциалистических стран.

В переходной экономике опыт преобразования государственных предприятий в АО с различными объемами государственных пакетов акций позволяет сделать, по крайней мере, два принципиальных вывода.

Во-первых, во всех странах с переходной экономикой возобладало мнение, что сохранять в руках государства целесообразно только пакеты, обеспечивающие ту или иную степень контроля в управлении компанией. Обычно это не менее 25—30% капитала АО, что позволяет государству участвовать в управлении, но не ограничивать при этом жестко права частных инвесторов. В иных случаях целесообразно сохранить в руках государства более крупные, нередко контрольные пакеты акций. Есть и АО со 100% государственного капитала. Как правило, крупные государственные пакеты необходимы в так называемых стратегически важных отраслях и производствах, где сильный государственный контроль рассматривается как решающий фактор экономической безопасности страны. Так, Мингосимущество России относит к стратегически важным три группы АО:

1. предприятия, работающие в сфере естественных монополий как общероссийского, так и регионального значения (РАО «Газпром», РАО «ЕЭС России»);
2. предприятия, занимающие доминирующее положение на том или ином товарном рынке и требующие целенаправленной реструктуризации для создания конкурентной среды (значительная часть региональных предприятий обрабатывающей промышленности);
3. предприятия, акции которых используются для создания интегрированных образований (например, холдингов, вертикально интегрированных компаний и т.п.), необходимых для реализации государственной структурной политики в некоторых отраслях экономики, например, в оборонной промышленности, транспорте. Примером могут служить также предприятия, входящие в вертикальные нефтяные компании, во многие финансово-промышленные группы.

Во-вторых, в любой стране с переходной экономикой имеются отрасли и производства, которые традиционно являются объектом безусловной монополии государства. В России к таковым обычно относят водные ресурсы, воздушный бассейн, недра, леса и другие природные богатства, а также транспортные магистрали, единые энергетические системы, памятники культуры и искусства, государственные золотовалютные резервы и пр. Правда, нередко возникают существенные разногласия в подходах к приватизации некоторых функций государства и объектов государственной собственности — образования, здравоохранения, страхования, социального обеспечения, культуры.

Особняком стоит вопрос о земле, приватизация которой в переходный период допускается не во всех странах. В большинстве стран с переходной экономикой пока нет развитого рынка земли. Купля-продажа ее, как правило, жестко регулируется государством. Обычно не допускается продажа земли иностранным физическим и юридическим лицам. В том случае, когда сделки купли-продажи допускаются, земля не может быть перепродана в течение определенного длительного времени (например, в Румынии — в течение десяти лет). Тем не менее идет постепенная приватизация земель сельскохозяйственного назначения с использованием разнообразных методов — от возврата земель прежним владельцам (реституция) до передачи в собственность или длительную аренду земельных наделов членам бывших сельскохозяйственных кооперативов. Так, в Чехии к 1997 г. было приватизировано более 80% государственных земель, в Болгарии — более 50%. Особой проблемой структуры государственного сектора является государственная собственность на банковские финансовые организации. В России большинство коммерческих банков с самого начала реформы были частными, а государство держало контроль лишь в таких ключевых финансовых структурах, как Сбербанк, Внешэкономбанк. Восточноевропейские страны с приватизацией банков не спешили, и вопрос об этом встал лишь после практического завершения приватизации в реальном секторе. В приватизации банков ставка делалась на крупного иностранного инвестора, причем права иностранного банковского капитала жестко регулируются государством. В Китае медленные реформы в государственном секторе промышленности явились причиной того, что главные банки продолжают оставаться в государственной собственности и кредитовать госпредприятия, хотя в целом они стали больше уделять внимания рискам и доходам, сокращать поддержку ненадежных заемщиков.

3.4.Масштабы государственного сектора.

По мере завершения реорганизации традиционных государственных предприятий в условиях перехода к рынку и, главное, преодоления трансформационного спада могут изменяться подходы к размеру и составу государственного сектора экономики. В Польше, например, считают, что после начала устойчивого экономического роста уже не существует объективных причин для исключения каких-либо отраслей и предприятий из процессов приватизации. Сокращение государственного влияния и контроля рассматривается как предпосылка притока крупных инвестиций в

энергетику, угле- и газодобычу, транспорт и другие сектора инфраструктуры, а также повышения конкурентоспособности на мировых рынках.

Оценки необходимых масштабов госсектора формировались в странах с переходной экономикой в условиях столкновения и борьбы различных точек зрения, на фоне политического противостояния в обществе. Например, в Венгрии острые дискуссии о судьбе так называемого твердого ядра экономики, т.е. стратегически важных крупных предприятий, не только сильно затянули принятие новой версии закона о приватизации (1995 г.), но и обусловили внесение в него ряда компромиссных положений. В конечном итоге перспектива привлечения иностранных инвестиций перевесила доводы о сохранении под государственным контролем наиболее известных предприятий национальной экономики. Так же сложилась и в Армении судьба знаменитого Ереванского коньячного завода, который в течение нескольких лет был закрыт для приватизации как элемент национального достояния страны, а затем все же был продан иностранному инвестору.

Опыт функционирования государственного сектора переходной экономики в большинстве стран показал, что государство, как и любой другой собственник, может выполнять свои функции недостаточно эффективно. Последовательной политики государства по отношению к остающемуся в его собственности имуществу нет практически ни в одной стране, и действия государства направлены на решение отдельных очевидных проблем. В России эти проблемы можно свести в две группы.

Во-первых, идет поиск методов эффективного управления теми предприятиями, в капитале которых в течение длительного времени сохраняется высокая доля государства. Таким методом может стать, например, передача государственного пакета акций в доверительное управление либо сторонним для компании юридическим лицам (банковско-финансовым холдингам, финансово-промышленным группам, специализированным консалтинговым фирмам), либо менеджменту самой компании (как было в случае с 35% акций РАО «Газпром»). Состав представителей государства в органах управления АО с крупным госпакетом и порядок голосования этим пакетом акций устанавливается централизованно.

Во-вторых, разворачивается так называемая доприватизация. Она может заключаться в выработке приватизационных стратегий для предприятий, ранее входивших в списки не подлежащих приватизации в тот или иной период времени. Подобные списки составлялись наряду с приватизационными программами во всех странах, в том числе и в России. Кроме того, «доприватизации» подлежат остававшиеся в собственности государства мелкие пакеты акций, не дающие реальных возможностей контроля. Так, в восточноевропейских странах, как и в России, существуют сотни компаний с незначительными долями государственного участия, не обеспечивающими ни доходов, ни контроля. Государству выгоднее избавиться от этих долей, нежели номинально оставаться их собственником.