Терроризм как актуальная этическая проблема современности

Вооруженное нападение  без смертельного исхода и причинение незначительного ущерба имуществу. Осуществляются террористическими организациями на стадии становления, когда еще не накоплен опыт проведения крупномасштабных операций, а также активно действующими организациями, которым необходимо только продемонстрировать способность к проведению вооруженных операций.

Кибертерроризм – нападения на компьютерные сети. Первые примеры компьютерного терроризма появились в конце 1990-х годов, что связано как с развитием сетей, так и с увеличившейся ролью компьютеров во всех сферах жизни. Обратная сторона этого явления – зависимость нормальной жизнедеятельности общества от сохранности компьютеров, и как следствие – увеличившееся внимание к ним различных «киберпартизан» и «киберхулиганов». Нападения на компьютеры посредством несанкционированного доступа производятся в целях саботировать работу соответствующих учреждений.

2. Терроризм – как  порождение глобализации.

Одним из порождений глобализации и технического прогресса стал терроризм. Глобализация породила терроризм как  глобальную угрозу и в то же время  получила от него сокрушительный удар. Ощущение опасности, риска стало всеобщим и постоянным. "Общество риска" превратилось в реальность. Автор этого термина, немецкий социолог У. Бек, раскрывая его содержание, указывал на состояние всеобъемлющего страха, все более овладевающее людьми: "Опасность представляет "разрушительная сила войны". Язык опасности заразен: социальная нужда иерархична, новая опасность, напротив, демократична. Она поражает и богатых и бедных. Потрясения затрагивают все области. Рынки разрушаются, правовые системы не охватывают состава преступлений, правительствам предъявляются обвинения, и они одновременно получают новые шансы действовать. Глобализация отразилась на исламских странах преимущественно негативно. Двери глобальной экономики оказались для них в целом закрыты. Культура этих стран по-прежнему очень далека от западной, а традиции и обычаи выдержали испытание на прочность. Поскольку исламские культуры, в отличие от христианских, не заняты постоянной выработкой новых и пересмотром старых мировоззрений (как на социальном, так и на индивидуальном уровнях), ислам продолжает определять повседневную жизнь верующих мусульман, удерживая ее от радикальных перемен. Видимой дестабилизирующей (атакующей) стороной являются исламские радикальные организации, представляющие из себя надгосударственные образования, действующие на основании собственных, внутренних представлений об этических (духовных) ценностях.  
 
Объектами террористических актов служат государства, не разделяющие систему духовных ценностей террористов или поддерживающие ее (системы) прямых оппонентов (например, Израиль). Страны, которые являются целями для террористов, в большинстве своем - лидирующие представители т.н. западного, или техногенного пути развития. С точки зрения обывателя - это места комфортного проживания, мировые лидеры общества потребления - США, Европейское сообщество, Саудовская Аравия. Сопоставляя вышеприведенные данные, можно прийти к выводу о взаимосвязи фактически уже идущей мировой террористической войны и общего кризиса современной цивилизации, существование и развитие которого констатируют крупнейшие ученые в различных сферах познания.  
 
Суть этого кризиса абсолютно точно выразил директор Института философии РАН, академик Степин: для продолжения успешного развития цивилизации необходима новая нравственная, этическая система, объединяющая все человечество. Международный терроризм можно рассматривать как некий рефлекс, выброс отчаяния и бессильной злобы в ответ на методически нарастающее и бесцеремонное господство Запада над всем миром. Поэтому в духовном и политическом плане борьба с ним совпадает с вопросом об альтернативных сценариях глобализации. Ясно, что культуры, народы, государства подошли к такой стадии взаимодействия, когда отношения между ними приобретают качественно новый характер и многократно разделенное человечество ищет новые формы синтеза. Как сделать так, и можно ли сделать так, чтобы это происходило во благо всех культур, народов и государств или, по крайней мере, без существенных, очевидных потерь для них? Этот поставленный реальной историей вопрос является вызовом для общественной науки, включая этику. Народы хотят знать, куда ведет, во имя чего осуществляется глобализация, какую человеческую, духовную перспективу она обещает, и самое главное, всем ли найдется достойное место в новом глобализированном мире, на каком языке в нем будут разговаривать, каким богам там будут молиться.

3.Идея ненасилия как  объединяющая основа различных  культур.

Сказать, что такое  терроризм и, само главное, выработать адекватное, совершенно непримиримое отношение к нему, мы сможем только в рамках общего негативного отношения к насилию. Насилие есть зло. Всегда есть зло. Его нельзя считать этически нейтральным средством, которое может быть употреблено иногда во благо, а иногда во зло. Терроризм, особенно международный терроризм, представляет собой самую кричащую форму насилия. Необходимо различать два вопроса. Один – как относиться к насилию, когда оно уже состоялось. Здесь уже все определяется практической целесообразностью. Вплоть до ответного насилия, без которого, к сожалению, часто нельзя обойтись. И совсем другой вопрос уже чисто философского плана – возможен ли и если да, то как возможен мир, в котором бы не было насилия? Отвечая на него, мы говорим, что насилие нельзя преодолеть насилием. Здесь есть только один путь – отказа от насилия. Путь ненасилия. И чтобы двигаться по нему, нам надо понять, что насилие есть нечто противоположное морали, гуманизму.

Идея ненасилия по степени зрелости, месту в культуре человека и человечества вполне способна стать объединяющей основой разных культур.  
 
Ненасилие нельзя считать открытием выдающихся людей, оно заложено в самом фундаменте человеческого бытия. Как писал Ганди, мир существует, движимый любовью, ибо, если бы враждебность была движущей силой мира, он давно бы погиб. В этом смысле идеал ненасилия есть нечто очень близкое, органичное всем людям. И задача заключается не столько в том, чтобы постепенно интегрировать и начать практиковать ненасильственные способы деятельности, сколько в том, чтобы отказаться от тех особых и исключительных случаев насилия, которые все еще принято считать оправданными, законными, справедливыми.  
 
Идея ненасилия универсальна, присуща всем религиям и культурам, определяющим духовное и культурное многообразие современного мира. Никто не может сказать: это исключительно иудаистская идея, буддийская идея, конфуцианская идея, индуистская идея, христианская идея, исламская идея. Точно также никто не может сказать, что она чужда какому-либо из этих религиозно-культурных комплексов. В том-то и дело, что каждый из них может считать ее своей. Это та несомненная и, возможно, единственная платформа, на которой все они могут объединиться, которая, говоря точнее, их уже объединяет, объединяет если и не актуально, то в своих глубинных духовных истоках.  
 
Более того, ненасилие представляет собой такой гуманистический проект, который может быть обоснован и мотивирован как в рамках религиозного, так рационально-прагматического взгляда на мир. И этим он адекватен и современному состоянию умов, которое характеризуется плюрализмом мировоззрений, и современному состоянию культуры, в рамках которой мировоззренческие символы веры не имеют решающего влияния на нормы практического поведения.  
 
Еще одна, исключительно важная особенность программы ненасилия, позволяющая ей претендовать на роль идеальной, духовно организующей основы жизни человека и человечества независимо от их религиозно-культурных, национально-исторических и других различий состоит в том, что она имеет негативный характер. Она является ограничивающим условием деятельности, но не ее позитивным содержанием. Это – запрет на определенные действия. Ненасилие обнаруживаается не в том, что человек делает, а в том, что он не делает. Ненасилие есть отказ от насилия. Почему данная особенность является в интересующем нас плане преимуществом?  
 
Во-первых, благодаря этому ненасилие оказывается действенной программой. Для позитивного действия требуются желания, мотивы, над которыми человек не властен. Негативность действия состоит в запрете на осуществление определенных желаний и мотивов в том случае, если они возникают, что полностью подконтрольно его сознательной воле. Человек не может сделать так, чтобы он непременно чего-то захотел. Но он всегда может отказаться от того, что он хочет. Нельзя, совершенно нереально требовать от человека, чтобы у него не появлялось спонтанного желания прибегнуть к силе, отомстить, убить – это невозможно в силу его биологической природы и законов социальности. Однако вполне реально требовать, чтобы человек заблокировал данное желание, погасил его в себе, не дал ему выхода – это полностью соответствует регулятивным возможностям разума, сознательной воли человека.  
 
Во-вторых, негативное действие может быть не только категорически-действенным, но и общезначимым. Позитивные поступки, т.е. поступки в собственном смысле слова, всегда конкретны, индивидуальны, замкнуты на частные обстоятельства. Они по определению также бесконечно многообразны, как бесконечно многообразны индивиды в их жизненных ситуациях. Невозможно себе даже представить, чтобы все люди совершали одинаковые поступки. Другое дело – негативные действия, запреты. Поскольку они являются результатом разумно обоснованного и сознательно решения, то они могут быть столь же общезначимыми, сколь общезначим разум и сознательная воля. Поэтому вполне реально представить картину, когда все люди могут не совершать поступки, относительно которых они пришли ко всеобщему пониманию и согласию, что они не должны их совершать.  
 
В-третьих, ненасилие в качестве негативного поступка исключает возможность морализирующего самообмана. Для понимания нравственного качества позитивного поступка очень важны мотивы, по которым он совершен. Но разобраться в них крайне сложно. Мы знаем, что зло всегда скрывается под личиной добра, выдает себя за добро. В случае ненасилия как негативного поступка, не совершаемого в силу запрета, психологические основания для морального самообмана, для того, чтобы зло выдавать за добро, отсутствуют. Здесь не важны мотивы, в силу которых не совершается поступок. Здесь важен сам факт того, что он не совершен. Моральный мотив морально запрещенного поступка состоит в том, что этот поступок не состоялся. А в вопросе о том, состоялся ли запрещенный поступок или нет, обмануться невозможно.  
 
В-четвертых, программа ненасилия не требует духовных пастырей, идеологов и пропагандистов, как особой специально выделенной группы лиц, которые бы стояли на ее страже, были бы посредниками между ней и принимающими эту программу реальными индивидами. Программа ненасилия сама сама по себе так ясна, очевидна, а ее применение так однозначно, что в этом легко и безошибочно может разобраться любой человек в здравом уме, который хочет это сделать.  
 
Наконец, в-пятых, преимущество ненасилия как ограничивающего принципа деятельности состоит в том, что оно обозначает ее пространство, но не затрагивает конкретного содержания деятельности. Это – предельно свободная, расковывающая творческие силы человека нравственная программа, с точки зрения которой можно делать все, кроме одного: нельзя совершать насилие над человеком. И она совершенно не предполагает унификации цивилизационно-культурных различий. Таким образом, ненасилие – та новая и ближайшая духовная высота, которую предстоит взять человечеству и которую оно может взять только объединенными усилиями.

Заключение 
Несомненно, что терроризм не является единственными проблемами современного мира. Глобализация порождает целый массив этических проблем, отражающих различные грани проблемы международной справедливости в различных социальных сферах. До сих пор дискуссия о глобализации ведется экспертами преимущественно на их собственном локально-профессиональном поле; задача этики – объединить локальные аспекты в перспективу единой этической оценки. В каждой сфере современного мира глобализация проблематизируется по своему: если с экономикой связаны проблемы распределения и экономического роста, то политика сталкивается с угрозой дестабилизации институтов, а культура –с опасностью полной или частичной дезинтеграции. Столь же различными могут быть способы решений проблем в каждой из них.

Формат настоящей работы не позволяет осветить все этические проблемы, которые возникают в ходе дискуссии о процессах глобализации. Это касается, в том числе, таких ключевых проблемных областей, как биоэтика и экологическая этика. Хотя эти области представляют собой идеальный пример проблем, являющихся предметом внимания общественности с точки зрения этики, само их содержание не связано непосредственным образом с глобализацией. Тем не менее, глобализация, заставляя задуматься о судьбах планеты, открывает одновременно планетарную перспективу, которая делает очевидной хрупкость и незащищенность экосистемы Земли перед лицом растущей человеческой активности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

1. Васильев В.Л. Психология  терроризма. Материалы Международной  конференции «Серийные убийства и социальная агрессия: что нас ожидает в XXI веке?». – Ростов-на-Дону, 2001.

2. Гушер А.И. Проблема  терроризма на рубеже нового  тысячелетия новой эры человечества. – М., 2002.

3. Право и безопасность. – Декабрь 2002. - №4 (5).

4.. Требин М.П. Терроризм в XXI веке. – Минск: Харвест, 2004.

5. Шестаков В. Террор – мировая война: досье. – М.: Олма-Пресс образование, 2003.

6. История этических учений: Учебник / Под ред. А.А. Гусейнова. - М.: Гардарики, 2003. 
7. Мораль и насилие: Императив ненасилия // Этика: Учебник для философских факультетов / Под общ. ред. А.А. Гусейнова, Е.Л. Дубко. М.: Гардарики, 2006.

8. Назарчук А.В. Этика глобализирующегося общества. – М.: Директ-Медиа, 2002.

9. www.antiterror.ru.

10. www.kreml.org.

11. www.lenta.ru.

12. www.terrorism.ru.