Этика Эпикура

    Различие  отношения к будущему у Аристиппа  и Эпикура приводит мыслителей к  различному мироощущению. Это важно  отметить, так как в литературе часто смешивают гедонизм и эпикуреизм, полагая, что их значения очень близки и характеризуются оптимистическим, жизнерадостным отношением к бытию. Однако философия гедонизма есть “пессимизм наизнанку”, есть психология “пира во время чумы”, так как погоня за немедленными, сиюминутными удовольствиями проистекает из неверия в будущее. Это – позиция гибнущих сословий и классов, в которой нет ни грамма оптимизма и, тем более, – демократизма. С наибольшей лаконичностью она выражена в печально знаменитой фразе Людовика XV, произнесенной много веков спустя: “После меня — хоть потоп” (цит. по 4, стр. 194).

    Напротив, установка Эпикура пронизана  оптимизмом, искренней убежденностью  в том, что завтрашний день будет  лучше. “Природа учит считать ничтожным  то, что дается случаем, и, находясь в счастье, признавать себя несчастным, а находясь в несчастье, не придавать большого значения счастью и принимать без шума [спокойно] блага, которые даются случаем, и быть готовым к бою с кажущимся злом, которое дается им: ведь бренно все, что толпа считает благом и злом, а мудрость не имеет ничего общего со случаем” (цит. по 3, стр. 235). Только с этих позиций возможно предпочесть как более высокие духовные наслаждения, не презирая наслаждений физических, но отводя им подчиненное положение. “Не следует насиловать природу, следует повиноваться ей, а мы будем повиноваться ей, необходимые желания исполняя, а также естественные, если они не вредят, а вредные сурово подавляя” (цит. по 3, стр. 220). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Нравственный  идеал Эпикура

    Нравственным  идеалом у Эпикура является жизнь  мудреца, философа, который не презрел земные блага, а, напротив, живет в согласии с природой и, следовательно, лучше всего соблюдает цель жизни, назначенную природой. Только такая жизнь рождает гармонию человеческого существования. В противном же случае, “если ты по всякому поводу не будешь приурочивать действий своих к цели природы, если ты отвернешься от этой цели, чтобы искать и избегать чего-нибудь другого, действия твои будут в разладе с мыслью” (цит. по 4, стр. 199). Именно в согласии с природой, освободившись от предрассудков и ложных мнений, сообразуя свои потребности с тем, что природно необходимо, мудрец достигает высшего удовольствия в деятельности мысли и внутренней свободы.

    Мудрец  блажен не потому, что подобен богам, а потому, что он наиболее глубоко  познал законы природы и живет в соответствии с ними. Он знает меру своих сил и разумно пользуется ими. Он освободил себя от ложных мнений и стремлений и потому спокоен, безмятежен и устремлен к познанию истины. Ему известно, что счастье заключается в достижении наиболее прочного и длительного наслаждения, источником которого могут быть только духовные блага — дружба и знание. “Блажен тот, кто удаляется от мира без ненависти, прижимает к груди друга и наслаждается с ним” (цит. по 5, стр. 200).

    Эпикурейский  идеальный человек (мудрец) отличается от мудреца в изображении стоиков и скептиков. В отличие от скептика эпикуреец имеет прочные и продуманные убеждения. В отличие от стоика эпикуреец не бесстрастен. Ему ведомы страсти (хотя он никогда не влюбится, ибо любовь порабощает). В отличие от киника эпикуреец не будет демонстративно нищенствовать и презирать дружбу, напротив, эпикуреец никогда не покинет друга в беде, а если надо, то он и умрет за него. Эпикуреец никогда не будет наказывать рабов. Никогда не станет тираном. Эпикуреец, далее, не раболепствует перед судьбой (как это делает стоик): он понимает, что в жизни одно действительно неизбежно, но другое случайно, а третье зависит и от нас самих, от нашей воли. Эпикуреец не фаталист. Он свободен и способен на самостоятельные, самопроизвольные поступки, будучи подобен в этом отношении атомам с их самопроизвольностью.

    Подобно Демокриту и Аристотелю, Эпикур выше всего в людских отношениях ценит  дружбу, основанную на равенстве и  единомыслии. Отмечая в дружбе утилитарный  момент (“всякая дружба желанна ради себя самой, а начало она берет от пользы” (цит. по 2, стр. 393)), он отнюдь не сводит ее к выгоде. Бескорыстная дружба всегда связана с готовностью оказать поддержку: “Мы не столько имеем надобность [в помощи] от друзей, сколько в уверенности относительно помощи” (цит. по 3, стр. 220). Мудрость и дружба неразрывно связаны, ибо истинная дружба порождается мудростью. “Благородный человек всего более занят мудростью и дружбой, одна из них есть, благо смертное, другая — бессмертное” (цит. по 3, стр. 224), ибо память о нем сохраняется друзьями.

    Занятия философией, как и дружба, способствуют достижению безмятежности души (атараксии). Причем философия у Эпикура всегда обладает практической направленностью: она исцеляет от душевных страданий  и ей не мешает тесная связь с жизнью: “Следует смеяться и философствовать и в то же время заниматься хозяйством и пользоваться всеми остальными способностями и никогда не переставать изрекать глаголы истинной философии” (цит. по 5, стр. 114).

    Эпикур  сплотил вокруг себя единомышленников: “сад Эпикура” представлял собой совершенно исключительное явление. По свидетельству античных авторов, все члены эпикурейской общины были связаны между собой узами теснейшей дружбы и взаимной симпатии. Сам Эпикур нежно любил своих учеников, проявляя о них и их детях постоянную заботу (например, почти восемь лет он оказывал помощь детям Метродора, который умер раньше него). Особенностью общины эпикурейцев было то, что в нее на равных правах входили женщины и рабы. В отличие от всех предшественников и современников, которые полагали, что раб находится вне морали, Эпикур не разделял эту точку зрения. Впервые идея, высказанная младшими софистами, получила практическое воплощение в эпикурейской общине. Все же это не помешало Эпикуру в теории оставаться идеологом рабовладельческой демократии: свое учение о морали он обращает к свободным гражданам.

    Ученикам  и последователям Эпикур преподал урок редкой нравственной цельности и  душевного мужества. Его оптимизм, умение радоваться жизни и заботиться о других, выражены в предсмертном письме Гермарху: “Гермарху от Эпикура привет! Когда я писал тебе это, я переживал счастливый день, который вместе и мой последний день. Меня преследовали такие муки, что ничего, кажется, нельзя было прибавить к их силе. Но страданиям тела противопоставил я радость духа, исходившую из воспоминания о моих изобретениях. Ты же, Гермарх, чтобы дать новое доказательство той привязанности, которую ты смолоду питаешь ко мне и моей философии, имей попечение о детях Метродора” (цит. по 4, стр. 201).

    Эпикур  знает, что смерть — это распад тела на атомы. “Мы рождаемся один раз, а дважды родиться нельзя, но мы должны уже целую вечность не быть” (цит. по 3, стр. 219). Нет бессмертия души, нет иной жизни, кроме земной, а  к этой земной жизни он привязан, ибо, вопреки страданиям, он – жизнелюб. Мужество Эпикура это – нравственная стойкость мыслителя, свободного от предрассудков, убежденного в ценности для людей того, что он сделал.

    Эпикур  предложил людям “тетрафарком”  – четверолекарствие, способное излечить человечество от болезненного страха и указать путь к счастливой жизни: “Бог не внушает страха; смерть не внушает опасения; благо легко достижимо; зло легко претерпеваемо” (цит. по 2, стр. 393).

    Притягательная  сила учения Эпикура и его личности в жизненности и доступности выдвинутых им философских принципов, его гуманности и свободомыслии. Именно это обусловило долгую жизнь эпикурейских общин. Изо всех школ античной философии только школа эпикурейцев выдержала борьбу с христианством и погибла последней в VI в. н.э. (а по некоторым источникам в VIII) с тем, чтобы одной из первых возродиться в XV столетии в Италии и Франции. Традиции этики Эпикура продолжали развиваться в новое время.

    После смерти Эпикура (270/271 г.) его приемником по руководству школой стал Гермарх из Митилены. Воспитанником этой школы стал такой выдающийся представитель античного атомизма, как римский философ Лукреций. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Вывод

    Этика, или практическая философия Эпикура, непосредственно связанная с его физикой и каноникой, должна была указать путь к счастливой жизни, в силу чего она становилась прежде всего житейской мудростью. Счастье, по Эпикуру, состоит в удовольствии, в удовлетворении желаний, а удовольствие он видел не в чувственном наслаждении, как киренаики (см. Киренская школа), а в отсутствии страдания. Достижение удовольствия есть условие обеспечения счастливой жизни, ведущей к невозмутимости, безмятежности (атараксии), включающей и здоровье тела, и спокойствие духа. Жизнеутверждающая этика Эпикура противостояла этике стоицизма, скептицизма, неоплатонизма. Эпикур не был проповедником грубых чувств, наслаждений, наоборот, он решительно выступал против них (ср., напр., Письмо к Менекею; 131–132). По Эпикуру, нравственная жизнь требует соблюдения надлежащей меры во всем. Разделяя желания людей на естественные и надуманные, или вздорные, он видел идеал в удовлетворении первых, подразделяя их на необходимые и не необходимые и рекомендуя ограничиваться самыми необходимыми.

    Важное  место в этике Эпикура занимают категории справедливости, дружбы и мудрости. Понимая относительность справедливости, он сводил ее к тому, чтобы не вредить другому и не терпеть вреда от других. Эти идеи Эпикура явились одной из предпосылок теории общественного договора.

    Учение Эпикура о дружбе носит утилитаристский характер: в основе дружбы лежит личная выгода индивида. Подлинная дружба, по Эпикуру, порождается мудростью: мудрость – благо смертное, а дружба – благо бессмертное. Мудрость Эпикур рассматривал как врачебное искусство, исцеляющее людей от душевных страданий. Изучение философии и как его результат – мудрость не только обогащает людей знаниями, но и доставляет им величайшие духовные наслаждения. Высший жизненный идеал мудреца – атараксия (термин античной этики означающий «невозмутимость», «безмятежность». Наиболее общий смысл заключается в невосприимчивости души к аффектам, переносе внимания  с внешних обстоятельств на внутреннее состояние и в предпочтении разума чувствам).  Безмятежность, проповедуемая Эпикуром, достигается не уходом от жизни и отшельничеством, как в учениях стоицизма и скептицизма, а изучением природы, знанием ее сокровенных тайн. Мудрец в понимании Э. – это знаток жизни, поднявшийся выше обыденной мирской суеты.

    Идеи  Эпикура и созданной им эпикурейской школы оказали огромное влияние на дальнейшее развитие философии и естествознания. 
 
 
 
 
 
 

    Список  литературы

    1. Чанышев А.Н. Философия Древнего  мира: Учебник для вузов. –  М; 2003.

    2. Новая философская энциклопедия, т. 4. – М: “Мысль”, 2001.

    3. Гусейнов. А.А. – краткая история этики – М; 1987.

    4. Иванов В.Г. История этики Древнего  мира. – Л; 1980.

    5. Шакирзаде А.С. Эпикур. – М; 1963.

    6. www.iph.ras.ru  Институт Философии Российской Академии Наук.