Влияние пацифизма

       Чтобы этого не произошло, при расширении энергетической экспансии следует,во-первых, соблюдать стандарты технической и антитеррористической безопасности объектов ядерной энергетики. Во-вторых, заинтересованные государства должны взять на себя ответственность за ликвидацию заброшенных рудников, решение проблем законсервированных объектов. В-третьих, гораздо более интенсивно должна решаться проблема ядерных хвостохранилищ и рекультивации земель.

       Контртеррористические меры - обязательный элемент всех энергетических программ и проектов. Не следует воспринимать как фигуру речи заявление генерального директора МАГАТЭ Мохаммеда эль-Барадеи о «гонке на время». Действительно, речь идет о том, чтобы, развивая ядерную энергетику, «защитить себя, обеспечить сохранность потенциально смертоносных материалов и не дать террористам возможность добраться до них первыми».

       В 2005 году ООН приняла Международную  конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма. Этот документ призван  упредить террористические акты с использованием ядерного материала и других радиоактивных веществ. В нем предусмотрен механизм сотрудничества государств в таких сферах, как предотвращение ядерного терроризма и обмен необходимой информацией. Разработан механизм возвращения похищенных радиоактивных материалов, ядерных устройств либо веществ, используемых террористами. Государство-участник, на территории которого находятся ядерные материалы, использовавшиеся при совершении теракта, обязаны принять меры по их обезвреживанию и хранить их в соответствии с гарантиями МАГАТЭ. Однако пока конвенцию подписали 107 государств, а ратифицировали всего пять, в то время как необходима ратификация 22 государствами.

       Реализация  положений этого актуального  международного документа должна иметь, помимо национального, и субрегиональный аспект. В рамках СНГ реальные превентивные действия не могут быть ограничены территорией только одного государства, особенно с учетом того, что одна из функциональных задач Содружества - обеспечение коллективной безопасности, в том числе защищенности от террористических угроз. Очевидно, что субрегиональное сотрудничество в большей мере отразит особенности геополитической ситуации, позволит реализовать накопленный опыт противодействия терроризму.

       В целях устранения угрозы ядерного терроризма, странам - участницам СНГ необходимо принять следующие экстренные меры:

• ускоренное выполнение внутригосударственных процедур, необходимых для вступления в силу Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма от 13 апреля 2005 года;
• разработка странами - участницами СНГ Соглашения о борьбе с актами ядерного терроризма, включающего комплекс превентивных мер и учитывающего положения Кодекса поведения по обеспечению безопасности и сохранности радиоактивных источников (Code of Conduct on the Safety and Security of Radioactive Sources, IAEA, 2003 г.);
• интенсификация инвентаризации и паспортизации объектов радиоактивных материалов в масштабах СНГ, сопровождающаяся реальной оценкой угроз хищений таких материалов, выведения их в неконтролируемый оборот, использования для создания «грязной» бомбы - с учетом категоризации радиоактивных источников, рекомендованной МАГАТЭ (Categorization of Radioactive Sources, IAEA-TECDOC-1344);
• мониторинг в масштабах СНГ объектов, потенциально опасных с точки зрения хищения и/или выведения в неконтролируемый оборот радиоактивных материалов, а также любых преступных посягательств, связанных с оборотом данных материалов, в особенности перемещенных через государственные и таможенные границы;
• организация единой системы радиационного контроля субрегионального уровня, прежде всего «радиологического барьера» на границах стран - участниц СНГ;
• продолжение практики проведения совместных антитеррористических учений на радиологически опасных объектах.

2.3. «Новый» наряд пацифизма

       Почти все информационные войны современности  ведутся «за мир». Иногда они переходят в настоящие, называемые по прихоти их идеологов то миро-творческими операциями, то антитеррористическими, то освободительным движением, то еще невесть чем. Но в основе притязаний каждого участника конфликта лежит своя «высшая правда», под знамена которой путем различных информационных технологий стараются поставить как можно больше людей. Потому что известно: если войну поддерживает меньше 40–45 % населения, она обречена на провал.

       Наиболее  ярко высветила ту идейную полифонию, что царит в современном мире, война в Ираке 2003 года. 70 % американцев, поддержавших действия своего президента, были уверены, что США проводили  превентивную антитеррористическую операцию. Для Ирака это была освободительная война. Либеральная Европа, не симпатизируя ни тем, ни другим, больше всего заботилась о сохранении статус-кво в мировых порядках, который раньше обеспечивали ООН и другие международные организации. И только одна сила, не имеющая ни границ, ни национальной принадлежности, ни особых интересов в зоне конфликта, последовательно выступала против войны. Это движение — пацифизм.

       Накануне  начала боевых действий на улицы Лондона  вышли около миллиона манифестантов, в Риме — еще больше. Власти двухмиллионной Барселоны сообщили, что в митингах протеста приняли участие 1 млн. 300 тыс. человек. В Мадриде демонстрантов было 600 тысяч, в Берлине — около полумиллиона, в Париже и Афинах — по 200 тысяч, в Осло — 60 тысяч, в Копенгагене — 50 тысяч, в Амстердаме — 40, в Стокгольме — 30, в Вене — 25. (Справедливости ради надо отметить, что внушительное число манифестантов не всегда руководствовалось чисто антивоенными настроениями. Так, на улицы Лондона вышли протестовать в основном мусульмане; в Италии и Испании население воспользовалось случаем выступить против своих правительств, поддерживающих США; в Германии же у власти социалисты, которым не к лицу обижать бедные народы.)

       В самой Америке не обошлось без  конфузов. После того как вручение национальной музыкальной премии «Грэмми» вылилось в пропаганду антивоенных взглядов артистов-лауреатов, которых в итоге предупредили об отключении микрофонов, устроители церемонии «Оскара» всерьез обеспокоились за свой контингент. Среди звезд Голливуда нашлось немало пацифистов — Джордж Клуни, Сьюзен Сарандон, Джессика Ланж и другие отказались прибыть на церемонию, но они не так беспокоили политиков, как те, что прибыли и взяли слово.

       Чтобы похожая ситуация не случилась на телевидении, информацию о военных действиях по сути подвергли жесткой цензуре. Натовские военные привезли с собой беспрецедентный по своей численности корпус журналистов, операторов, комментаторов — более тысячи человек. Тем не менее развернутый в Катаре информационный центр стоимостью 1 млн долларов, разработанный ведущими дизайнерами-декораторами Голливуда и способный вещать по спутниковой связи на весь мир, цедил свежие новости скупо и уже тогда, когда из других источников они становились известны всем. Белый дом активно вмешивался в работу телеканалов и открыто выразил неудовольствие по поводу предоставления эфира Саддаму Хусейну, Пентагон выработал четкие правила освещения журналистами иракской операции. Полетели и первые головы. Ветерана тележурналистики Фила Донахью отправили в отставку, которую он так прокомментировал своему коллеге Владимиру Познеру: «Сейчас мы возвращаемся в 50-е годы, когда требуют от людей, чтобы они дали клятву верности. Нужно быть патриотом, нельзя возражать против войны в Ираке. Если возражаешь, то кончается вот этим». Известный военный телекорреспондент Питер Арнетт также в одночасье лишился своего места за антивоенные высказывания.

       Так что же это за сила — пацифизм: если с ним так усердно борются, значит боятся? Или только делают вид? Способно ли антивоенное общественное движение предотвратить или остановить кровопролитие?

       Пацифизм  как историческое явление возник в конце XIX — начале XX века. Тогда  сформировались первые организации  и движения, перешедшие от слов к  активным действиям. Но идейные корни их мировоззрения уходят в далекое прошлое. Свои проекты вечного мира предлагали Фома Аквинский, Франциско Суарес, Данте, Эразм Роттердамский, Себастьян Франк, Лейбниц, Бентам, Кант. Перу французского аббата Сент-Пьера принадлежит «Проект установления вечного мира в Европе», где еще в 1718 году предрекалось образование прообраза Лиги Наций — «постоянного сообщества» государств, обязующихся не нападать друг на друга, оказывать взаимопомощь при ведении внешних и гражданских войн, а споры между собой разрешать через арбитраж. Во времена Великой французской революции Национальному собранию страны была предложена Декларация международного права, призывающая человечество отказаться от войн, а государства — не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Ее идейный пафос восприняли отцы-основатели США, авторы Декларации прав человека и гражданина.

       В Российской империи идеи пацифизма  также нашли последователей, по-своему осознавших миротворческую устремленность христианских заповедей, прежде всего  у графа Толстого с его «непротивлением злу насилием». Первыми российскими пацифистами стали представители верхушки общества — государственные деятели, юристы, экономисты. На рубеже XIX–XX веков выходят книги М. А. Энгельгардта «Прогресс как эволюция жестокости», «Вечный мир и разоружение», профессора Л. А. Комаровского «Главные моменты идеи мира в истории», парламентария князя В. Н. Тенишева «Вечный мир и международный третейский суд», труды Ф. Ф. Мартенса, Гессена, Новикова. Железнодорожный магнат из Русской Польши Блиох (на Западе более известный как Жан Блох) в шеститомном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях» еще в 1898 году доказал утопичность состояния «вооруженного мира», достигнутого путем гонки вооружений великих держав.

       Именно под давлением российских пацифистов император Николай II решил выступить с предложением о созыве первой Гаагской конференции в 1899 году. Представители 26 стран собрались тогда, чтобы обсудить вопросы сокращения и ограничения вооружений, международной кодификации законов и обычаев войны, международного арбитража и третейского суда, запрещения особо разрушительных и жестоких видов оружия.

       Первая  русская революция 1905–1907 годов дала толчок к возникновению пацифистских организаций в России — сначала на периферии империи (Польское, Витебское, Финляндское общества), а потом и в столицах. В них к 1914 году состояло членами более тысячи человек. Самое влиятельное — московское Общество мира — имело отделения в Ревеле, Новочеркасске, Туле, Одессе, Харькове и Тифлисе. Либеральные пацифистские общества отличались от сектантов и толстовцев тем, что не пропагандировали отказа от воинской службы, считая такую меру преждевременной и нереалистичной. Они сознавали, что ни одно государство не откажется от права на самооборону, и больше уповали на силу просвещения, которое рано или поздно убедит правительства и общественность в пагубности любой военной агрессии.

       Однако  вступление России в Первую мировую войну быстро доказало тщету всех этих усилий.

       При коммунистическом режиме в условиях противостояния двух систем пацифистское мировоззрение считалось в СССР буржуазно-оппортунистиче-ским. Однако после Второй мировой войны, когда обескровленная Европа возжаждала мира — крепкого и надолго, советские люди не составили исключения. С тех пор формула «лишь бы не было войны» четко определила приоритетную общественную ценность. С возникновением Комитета защиты мира само движение за мир, пусть подконтрольное партии и спецслужбам, получило официальное одобрение властей. Впрочем, его существование не помешало началу «холодной войны», гонке вооружений, милитаризации общества. Наконец на XXII съезде КПСС Хрущев раскритиковал взгляды пацифистски настроенных людей, подчеркнув, что «нельзя разговорами о мире сдержать военную машину агрессора».

       Но  когда ядерные запасы по обе стороны  океана выросли настолько, что ими  можно было разрушить несколько  таких планет, как Земля, разделенное  человечество стало опасаться войны больше, чем вероятного противника.

       Одними  из первых забили тревогу ученые, объединившись  в рамках Пагуошского движения, созданного как инструмент влияния научной  мысли на политиков. В Советском  Союзе еще в конце 1950-х группа физиков-ядерщиков, среди которых были А. Д. Сахаров, П. Л. Капица и другие, пыталась воспрепятствовать испытаниям ядерного оружия. Стремление предотвратить ядерный апокалипсис привело Сахарова к отрицанию тоталитарного государства, провоцирующего подобный апокалипсис, и затем к идее сближения социалистической и капиталистической систем.

       Американский  ученый Б. Рассел разработал систему  последовательных шагов на этом пути, вплоть до созыва всемирной конференции, призванной «продвинуться в вопросе  о Мировом правительстве», попытки создания которого предпринимались уже дважды — сначала с помощью Лиги Наций, а затем ООН. «Если его не создать, все другие меры не будут иметь долговременного значения», — заключает Б. Рассел.

       Однако  «миротворческие» операции последних лет — сначала в Югославии, когда согласие ООН на вторжение было получено уже постфактум, а затем в Ираке, где его и вовсе не было, — отодвинули осуществление прекрасной мечты на еще более неопределенное будущее. Оптимисты говорят, что, не будь ООН, война в Ираке началась бы на несколько месяцев раньше, пессимисты — что ООН как организация, созданная для обслуживания «холодной войны» в биполярном мире, себя исчерпала. И хотя сразу по окончании конфликта лидеры трех великих держав — России, Германии и Франции — поспешили встретиться в Петербурге, чтобы обсудить варианты будущего устройства мира, его очертания остаются абсолютно неясными.

       Прогнозы! — как их не строить в этом изменчивом мире, особенно политикам, призванным играть на долгосрочную перспективу. В качестве подспорья  в США еще в конце 1970-х вышел нашумевший труд — «Следующие 200 лет. Сценарий для Америки и всего мира» («США: экономика, политика, идеология», 1995, № 3). Авторы — Г. Кан, У. Браун и  Л. Мартел — разрабатывали идею постепенного выравнивания уровня жизни в развивающихся и развитых странах. Несмотря на подрывную деятельность развитых стран, их влияние на экономическую, социальную, духовно-нравственную сферы жизни стран развивающихся приводит к сближению экономики двух миров. Не вдаваясь в подробности, назовем некоторые объективные причины сближения. Наличие капиталов (к которым приравнены природные ресурсы), рынков и техники. Экспорт рабочей силы, которая впоследствии возвращается на родину с накоплениями и профессиональными навыками. Создание на чужой территории дочерних предприятий. Туризм. Поставки техники. Импорт «грязных» и «лакейских» видов деятельности и т.д. Но все это начнет приносить реальные плоды при одном условии — высокой степени внешней стабильности. В самом деле, сколь бы провокационно ни вела себя до недавних пор, например, Ливия, открыто поддерживавшая международный терроризм, никто не оспаривал ее права на многомиллиардные доходы от продажи нефти. (Сейчас, после событий в Ираке, полковник Каддафи стал куда более сговорчивым.) «Если различные страны, входящие в ОПЕК, будут проводить достаточно разумную политику, то им, очевидно, будет позволено пользоваться своим богатством более или менее беспрепятственно в течение некоторого времени, может быть вечно», — заключают авторы, прибавляя, что «развивающиеся страны находятся в относительной безопасности от военной угрозы со стороны развитых государств».