Безличность науки и значение личности в науке

Основные качества.

     Одно и то же  слово - особенно обозначающее абстрактное понятие – имеет для    разных    людей    различный    смысл.   Термины    "оригинальность", "самостоятельность    мышления",   "воображение"    и   "интуиция"   нередко взаимозаменяемы,  но для  наших  целей нам  придется различать  их смысловые оттенки. Формальных определений здесь недостаточно, так как их интерпретация опять-таки зависит от смысла, вкладываемого в эти слова. В ходе более подробного обсуждения точное значение, приписываемое каждому  термину, станет более очевидным.

     С  моей точки .зрения, бесчисленные умственные  и  физические качества,

присущие ученому как таковому, могут быть приблизительно классифицированы по шести важнейшим категориям:

1) энтузиазм и настойчивость;

2)  оригинальность:   независимость  мышления,  воображение,  интуиция,

одаренность;

3)  интеллект:  логика,  память,  опыт,   способность  к   концентрации

внимания, абстрагированию;

4) этика: честность перед самим собой;

5) контакт с природой: наблюдательность, технические навыки;

6)  контакт  с   людьми:  понимание  себя  и  других,  совместимость  с

окружающими  людьми,  способность  организовать  группы,  убеждать  других и прислушиваться к их аргументам .

 

 

ЭНТУЗИАЗМ И НАСТОЙЧИВОСТЬ.

     Энтузиазм  означает   интерес,  рвение,  пыл,   страсть,   возбуждение,

направленные на реализацию замысла. Он создает мощную мотивацию к достижению определенных  целей  и  настойчивость  в  преодолении  препятствии.  Важными ингредиентами научного склада ума являются стремление к достижению прогресса в научной работе и  постоянная неудовлетворенность имеющимся состоянием дел.

          Настойчивость - это  способность к длительному и упорному преследованию поставленной  цели.  Она  зависит  от  умения  сосредоточиться  на   решении поставленной  задачи, сохранять  спокойствие  в случае неудачи, однообразной работы и даже успеха; она черпает свои силы в здоровом оптимизме, мужестве и вере.

 

Преданность цели.

     Исследователь,  месяцами  усердно  работающий  в  лаборатории,  может  затем находить  самые  наивные  и  нелепые  причины, чтобы  объяснить  задержку  в сопоставлении и  описании достигнутых  результатов. В целом ученые крайне не расположены  делать  что-либо, что  им  особенно  не  нравится.  Они  готовы выполнять даже самую утомительную и скучную работу, но  только в том случае, если  полностью  уверены  в неизбежности ее  для решения той или иной важной проблемы. Нередко они испытывают  сознательные или  подсознательные сомнения относительно того,  стоит ли продолжать лабораторные  исследования  или  уже настало время  описывать свои  результаты.  В итоге такая нерешительность не дает  им делать  ни  того, ни другого. Этот тип лености  нередко встречается среди  ученых,  и  для его преодоления  нужны самоанализ  и  самодисциплина. Притом  еще  недостаточно сделать  открытие  или  даже  кратко описать  его. Невзирая на  все  трудности,  оно должно  быть проработано до такой степени, чтобы  и  другие   смогли  воспринять  идею  и  продолжить  работу   в  этом направлении. 

 

   

Устойчивость к неудачам и однообразию.

     В  науке человек  такого  типа  будет  удовлетворяться  тем, что просто

"околачивается" в лаборатории: он никогда не способен полностью освоить свою область  за счет плановой систематической работы, особенно если  это требует руководства  группой или  по крайней мере участия  в работе группы. Он может писать  превосходные  небольшие  статьи,  но  никогда  - обширный  обзор или монографию. В  области литературы  он может стать первоклассным критиком, но оригинальный роман или даже короткий  рассказ,  который он вечно  собирается написать,  так никогда и не материализуется. Он может даже  уговорить самого себя,  что  в  высшем образовании нет смысла, так  как вообще  все это можно изучить самостоятельно.  Правда  же заключается  в том,  что  он  просто  не обладает   достаточной   самодисциплиной   для   преодоления   той   ужасной

заторможенности, которую  испытывает  каждый пишущий человек, когда приходит время прекратить просто говорить и мечтать о своей работе, а надо садиться и писать вполне определенный текст, огрехи которого  уныло уставятся на своего творца, заставляя любого, не обладающего  железной  волей, пятиться назад, к комфорту досужей посредственности.

 

 

Устойчивость к успеху.

     Гораздо  больше  людей  могут  противостоять  неудаче,  нежели  успеху.

Бедствия могут даже облагородить человека, мобилизовав  все лучшее  в нем, в то время как  слава низводит всех, кроме самых великих, до такого состояния, когда человек  превращается  в символ самодовольного авторитета или в лучшем случае становится добрым покровителем тех, кто славы лишен. Как  работа  ведет  талант  к славе, так  слава уводит  его от  работы, используя  для  этого множество способов.

     Успех вреден также  и  порождаемой им лестью. Слава делает  действующую личность  действующим  лицом.  Хочет  он  или  не хочет,  но ученый должен с достоинством относиться порой к  чрезмерным восхвалениям со стороны  прессы, телевидения,   научной   общественности,    иначе   его   скромность   будет восприниматься с  обидой. 

     Слава безжалостно губит  живую  личность,  превращая  человека  в

памятник  его  собственным  достижениям.  Это  не  то признание,  в  котором нуждается  ученый, но  противодействие  последствиям этого  признания  может потребовать столько же  усилий,  сколько отняла та самая работа,  которая  и привела его к славе.

 

 

Мужество.

     Мало кто считает мужество важным  качеством научной деятельности. Оно и не является  таковым в привычном смысле этого слова. Случается, конечно, что бактериолог   заражается   смертоносным    микробом,    что    исследователи рентгеновских  лучей (в  том числе  У. Кеннон) на первых порах  подвергались опасности,  так  как  необходимые защитные  меры  еще не были известны,  что токсиколог  может пасть  жертвой одного  из изучаемых им  смертельных  ядов. Однако люди  склонны излишне драматизировать подобные несчастные случаи, ибо в науке они происходят не чаще, чем в других областях деятельности. Несмотря на все эти опасности, для того чтобы стать исследователем, великой отваги не требуется.

     Иногда врач ставит  на  себе те  или  иные  эксперименты. но  они редко

бывают опасными. Готовность подвергать себя риску  производит на публику еще большее впечатление,  чем несчастные случаи. И все же, на мой взгляд, делать вклад  в  науку,  выступая  в  качестве  морской  свинки,  просто  глупо, за исключением очень редких случаев, когда никакая другая форма эксперимента не может  привести  к  решению  действительно важной проблемы.  Каждый  человек должен  реализовывать  свои  лучшие способности,  так  что  давайте  оставим доблесть и физическую отвагу  представителям  вооруженных сил. Ученому нужна менее эффектная,  но более устойчивая  разновидность мужества, с  тем  чтобы выбрать деятельность, которая  наверняка лишит  его многих радостей,  в  том числе  в  семейной жизни  и в достижении благосостояния. Молодым  начинающим

врачом он должен стремиться к низкооплачиваемой работе в лаборатории, а не к более  привлекательной  работе  в медицинских  учреждениях.  По  мере  роста профессионального  уровня  ему нужна  немалая смелость, чтобы  отказаться от предложения  занять   высокооплачиваемую  и   влиятельную   административную должность.  Еще  большее мужество потребуется  для  продолжения оригинальной научно-исследовательской работы, не получающей ни моральной, ни материальной поддержки.

 

Здоровье и энергия.

     Упоминание  здоровья  и энергии  в числе  полезных  для занятия  наукой

качеств может  показаться  излишним. Эти  качества так  или  иначе важны для любой деятельности; сидячий образ жизни ученого, быть может, предполагает их не     в    меньшей    степени,    чем    занятия    другими    профессиями. Ученому-"фундаментальщику",  безусловно,  не  нужна  мощная мускулатура,  но слабое,   подверженное   болезням,   чересчур  изнеженное   тело  неспособно противостоять тяжелым нагрузкам, с  которыми  сопряжены высшие  достижения в любой области.  Ученый, который  стоя проводит в лаборатории долгие часы или напрягает  все свои  умственные силы,  погружаясь в многочасовые абстрактные размышления,  нуждается в дисциплинированном, мужественном и,  я  бы сказал, спартанском  образе  жизни.  Он  должен находить  способы  поддерживать свою физическую форму,  несмотря на  искусственно созданные работой в лаборатории жизненные  привычки.  Верно,  что  иногда  физический или психический дефект может  послужить  движущей  силой  для  совершенствования  человеком   своих творческих  и  интеллектуальных  способностей,  но  наличие  такого  дефекта требует еще большего внимания к своей физической форме.

 

 

ОРИГИНАЛЬНОСТЬ.

     Сила  оригинальной, творческой мысли  состоит  в  способности по-новому

взглянуть  на вещи. Под независимостью мышления я в  первую  очередь  имею в виду инициативность и способность  сделать  первый шаг. А  эта способность в свою  очередь   зависит  от   воображения,  умения  сформировать  осознанное представление о чем-либо новом, ранее не встречавшемся в действительности. А для  этого  нужны острота  взгляда,  проницательность, способность  выделить наиболее важные характеристики, еще не заметные для непосвященного.

 

 

Независимость мышления.

     Безнадежная  непригодность  слова  как  средства  передачи   информации

ощущается   особенно   болезненно,   когда  мы   хотим   объяснить   природу

оригинальности. Слова служат  символами вещей, известных нам  из предыдущего опыта; сама же суть оригинальности в том и состоит, что она не  похожа ни на что  другое, ранее  встречавшееся.Разум  сумасшедшего необычен,  но  он доводит  независимость мышления до такой степени, когда утрачивается контакт с действительностью. Он  не похож  ни на один другой разум, воспринимая вещи нестандартным образом. Слишком углубившись  в область воображаемого, он не в состоянии вернуться оттуда с плодами своего нового видения мира.

     У гения могут возникать почти  столь же  фантастические видения. Тем не

менее он способен включить  сознание, чтобы скрупулезно и объективно сверить свои фантазии с  действительностью. Именно эта способность сохранять контакт самого фантастического полета  мысли с окружающим миром и различать значимые для  человечества ценности  характерна для  оригинальности  и  независимости творческого мышления. Гений  способен не только уноситься в неизведанное, но и возвращаться назад на землю.

     Научная изобретательность, независимость от традиционного образа мыслей на самом начальном этапе исследования  -  это  особого  рода оппортунизм. Обычный оппортунист, или "охотник за  шансами", не думает о перспективах, не мыслит оригинально; напротив, он стремится извлечь  из предоставляющихся ему возможностей   немедленную  выгоду   в  ущерб   высшим  целям,   не   дающим незамедлительных результатов.

     Изобретательность - ценное свойство даже на  начальных стадиях  научной деятельности,  но  устоявшаяся независимость мышления является также основой воображения и интуиции - самых важных атрибутов научной одаренности.

 

 

Непредубежденность.

     Существуют, с  одной  стороны, убедительные доводы  в пользу того,  что

истинный  ученый  должен  быть способен  избавляться от  предубежденности  и привычного  хода  мыслей,  ибо  только   это  обеспечивает  восприимчивость, способность  обнаружить нечто  новое,  сформулировать полностью  новаторскую мысль. С другой стороны, действительно непредубежденный мыслитель знает, что он не может и не должен быть свободен от предубежденности, иначе  он потерял бы все преимущества опыта, приобретенного не только за время его жизни, но и в   ходе   исторической   эволюции.   Абсолютно  непредубежденный   индивид,

относящийся  к каждой возможной  ситуации с  равным  доверием, непригоден не только  для  науки, но и  просто для выживания. В действительности творчески мыслящий ученый полон ранее воспринятых  идей и пристрастий. Одни результаты он  считает благоприятными,  другие нежелательными; он  хочет доказать  свою излюбленную теорию и бывает очень раздосадован, если ему это не удается.Предубежденность,  как известно,  сохраняет наиболее ценные плоды опыта. Без нее он никогда не смог бы сделать выбор из бесчисленного количества возможных путей.

     Что мы действительно разумеем под "непредубежденным мышлением" ученого, так это такой склад ума, который предусматривает  осуществление контроля над многочисленными предубеждениями и проявляет готовность пересмотреть их перед лицом  опровергающих   свидетельств.  Хотя  разум   ученого  преимущественно ориентирован на  логику, он  должен  уметь  принять  факт,  даже если  тот и противоречит    ей.    Вот   почему   творческое   исследование   не   может руководствоваться  формальной логикой. И впрямь,  коль скоро ученый признает примат факта (независимо от того, выглядит этот факт  рациональным или нет), высший  тип  научной  деятельности  является,  как   это  ни  парадоксально, "анти-логичным" или по крайней мере "не-логичным".

 

  

Воображение.

     Воображение настолько  сильно  зависит  от  независимости мышления, что здесь  можно  добавить  совсем  немного.  Именно  посредством независимого и оригинального мышления разум формирует осознанные представления о чем  бы то ни было, воображает нечто, ранее в реальности не наблюдавшееся.

     Научить  воображению невозможно, разве что восприятие важности и  значимости может быть обострено в  процессе приобретения  опыта  методом  проб  и ошибок. Эта  независимость способности к  критическому суждению от  опыта объясняет,  почему в  течение жизни для  развития способностей к оценке требуется гораздо больше  времени, чем  для проявления  преимущественно  врожденной  способности к воображению.                                       Чутье   на   потенциальную   практическую   или   теоретическую   значимость воображаемых нами  вещей само  по себе не  есть воображение; это необходимое условие для выбора из бесчисленного количества рожденных воображением картин тех из них,  которые значимо соответствуют реальности. Сочетание воображения с  последующим  проецированием  значимых аспектов  воображаемой  картины  на осознаваемую  реальность представляет  собой основу творческого  мышления  - самой облагораживающей и приносящей удовлетворение  деятельности, к  которой только способен человеческий мозг. Акт  научного и художественного творения, наподобие  акта  творения  биологического,  приносит наслаждение  снятием напряжения,  вызванного   острой  потребностью,  которая,   будучи  утолена, оставляет  все  наше  существо  в  состоянии  приятной   расслабленности   и удовлетворенности.