Нарушения восприятия при повреждениях мозга

Эти результаты показывают, что за счет сужения перцептивного поля (в частности, за счет невнимания к левой половине поля) больной не может воспринять несколько зрительных стимулов, предъявляемых симультанно. У такого больного зрительная кора может «концентрировать свою активность только на одной точке, в то время как остальные точки остаются как бы несуществующими». И, как показывают предыдущие опыты, симультанное восприятие нескольких элементов становится возможным только тогда, когда стимулы могут быть объединены в единую конфигурацию.

4. окуломоторная атаксия

Перцептивное нарушение, на котором мы фиксировали внимание, было связано с другим, возможно зависимым от него, синдромом, многократно описанным в литературе. Оно заключается в нарушении окуломоторного сканирования и «атаксии взора» (R.Balint, 1909; Н.Нёсаеп, J. deAjuriaguerra, 1957).

Несмотря на то что больной мог очень хорошо контролировать движения правой верхней конечности с закрытыми глазами, его движения сразу теряли всякую точность, когда выполнялись при контроле зрением. Локализация и захват предмета, расположенного на столе, занимали у него много времени; его движения были неуклюжими, и он часто вовсе пропускал предметы. Характерно, что его «взор» проявлял ту же беспомощность что и рука.

Это нарушение собственно окуломоторного сканирования проявлялось также при чтении и письме. При чтении посторонние слова попадали в поле зрения; в письме больной не мог правильно расположить элементы в пространстве и писать в строчку (рис. 1 ,А).

Однако, если он пытался писать с закрытыми глазами, то письмо значительно улучшалось (рис. 1, Б),

Эти результаты показывают, что нарушения моторной активности, как ручной, так и окуломо-торной, возникали преимущественно при наличии зрительного контроля. Однако остается неисследованным, являются ли они связанными с постулируемыми изменениями в активности зрительной коры, о которых мы уже говорили.

Были предприняты серии опытов с целью определить, в какой степени дефект симультанного зрительного синтеза проявляется в моторных координациях.

Опыт 8: больного просили сначала дотронуться кончиком карандаша до точки, нарисованной на листе бумаги. Это он мог совершенно правильно выполнить. Однако, если экспериментатор дотрагивался до некоторой точки на бумаге (не делая отметки) и затем просил больного дотронуться до той же точки, то выполнение задания становилось чрезвычайно затрудненным и отмечались значительные отклонения (от 2 до 3 см).

Еще большие затруднения возникали в том случае, если от больного требовалось скоординировать свои движения по отношению к нескольким зрительным элементам, например, поставить кончик карандаша в центр круга или креста. В этом случае он жаловался на то, что в то время как он фиксировал внимание на одной линии, другая линия креста исчезала.

Отмечалась также тенденция «терять» изображение при фиксации внимания на кончике карандаша. Поэтому больной пытался употреблять специальные способы для того, чтобы воспринимать все элементы симультанно. Так, он пытался вести кончик карандаша вдоль одной из линий креста или смотрел на круг издали и делал быстрое движение карандашом в направлении центра.

Очень похожие нарушения возникали тогда, когда от больного требовалось обвести фигуру (рис. 2) или скопировать рисунок.

Рис 2. Попытки обвести простые фигуры

Ясно, что если имеется только один-единственный фокус возбуждения в зрительном поле, то акт фиксации соответствующего объекта остается относительно ненарушенным. Если, однако, присутствует только след этого возбуждения (как, например, когда больной должен дотронуться до той точки, до которой за I—2 с перед этим дотронулся экспериментатор), то ослабленная зрительная кора проявляет значительный дефект концентрации нервной деятельности. След крайне неустойчив, отсюда, как следствие, возникают существенные ошибки. Итак, неспособность больного видеть одновременно два элемента и координировать фиксацию и манипули рование при опоре на симультанное восприятие вызывают феномен «оптической атаксии», в значительной мере представляющей моторный эквивалент зрительного расстройства (рис. 2).

 

. зрительный синтез и

ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Имеет место очевидный парадокс, заключающийся в том факте, что больной может воспринимать целостную структуру, будучи в то же время неспособным воспринять комплекс несвязанных элементов. Этот парадокс, однако, может быть разрешен, если мы будем иметь в виду, что оценка больным перцептивной структуры может быть утеряна, если от него требуется сфокусировать внимание на элементах, составляющих структуру.

Опыт 9: если больному предъявляется узор, на котором шестью точками изображен прямоугольник, то он может его легко воспринять и назвать. Но если от больного затем требуется сосчитать число точек, то он испытывает значительные трудности. Новое задание тотчас разрушает восприятие конфигурации, теперь в качестве объекта анализа выступают отдельные элементы. При этих условиях больной становится неспособным отчетливо видеть прочие точки, кроме той, которую он фиксирует в данный момент. Этот простой опыт помогает нам понять особенности акта чтения у нашего больного, особенности восприятия им целостных и сложных ситуаций.

Изображение определенной ситуации воспринимается больным как нечто целое, хотя он не всегда верно понимает его содержание. Когда, однако, он пытается его проанализировать, то возникают трудности, подобные описанным в предыдущем опыте. Концентрация внимания на любой детали приводит к потере ее связи с предыдущей, и общее восприятие изображения становится дезинтегрированным.

Опыт 10: больному предъявляется рисунок, изображающий двух людей, разговаривающих на веранде. Он сразу говорит: «Здесь есть какие-то люди». Затем, когда его просят уточнить их число, он говорит: «Один», указывая на голову одного из людей, затем указывает на руку другого и говорит: «Два». Затем указывает на голову того же человека, говоря: «Вот третий». Повторение опыта не приводит к улучшению понимания, а, напротив, ведет к дальнейшей дезинтеграции первого общего впечатления.

Тот же основной дефект зрительного синтеза проявлялся у больного в дефектах ориентировки в пространстве. Хотя ориентировка в левом — правом (по отношению к себе и внешним объектам) была сохранна, ориентировка в пространстве была отчетливо нарушена. По его собственным словам, он был не способен вначале ориентироваться в своем родном городе. «Мне было стыдно, — говорил он. —

Несмотря на то, что город был так хорошо мне знаком, я был вынужден постоянно спрашивать дорогу. Однажды я обратился за этим к одному прохожему; на обратном пути я случайно обратился к тому же самому человеку с той же просьбой. Естественно, он был удивлен и поинтересовался, не был ли я пьян. Я извинился и решил искать дорогу без посторонней помощи».

Опыт 11: этот дефект ориентировки исследовался А.Ю.Колодной. Было обнаружено, что больной был совершенно не способен рисовать маршруты и планы местности. При попытках нарисовать схему своей палаты он не смог представить расположение предметов и был вынужден исследовать каждый отдельный предмет заново с тем, чтобы уточнить его местоположение в палате. В результате простое задание на изображение схемы палаты было выполнено посредством многократных отдельных осматриваний и поэтому было очень длительным. (В одном случае ему требовалось порядка 40 мин для выполнения всего задания, для чего он поворачивал голову и даже тело порядка 100 раз). Было также характерным то, что когда больной рисовал схему, стоя спиной к палате, то он представил ее зеркально без соответствующей транспозиции.

Таким образом, общий дефект, лежащий в основе потери ориентировки, возникал вследствие сужения объема восприятия до одного элемента и неспособности отразить взаимосвязи свойств элементов в плане зрительного восприятия или представления, что приводило к синдрому, который был близок к описанному ранее синдрому «симультанной агнозии».

6. ЭФФЕКТ ВОЗДЕЙСТВИЯ  КОФЕИНА НА ЗРИТЕЛЬНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Попытаемся теперь подойти к синдрому с точки зрения теории нейродинамики И.П.Павлова.

Если, как это предполагал И.П.Павлов, снижение тонуса нервного процесса в пораженной зрительной коре является причиной этого синдрома, то можно предположить, что некоторые фармакологические агенты, влияя на общее состояние тонуса коры, будут производить изменение симптомов. Тот факт, что ранением была полностью разрушена только относительно небольшая часть затылочно-теменной области, дает достаточно оснований для того, чтобы ожидать позитивный результат.

Были проведены серии опытов после инъекции 10-процентного раствора кофеина (от 0,05 до 0,1 г). Контрольные опыты проводились до и после инъекции.

Опыты дали отчетливые результаты. Больной утверждал, что неожиданно все предстало перед ним «в более ярком свете». Он был способен выполнять новым, непосредственным способом многие задания, которые обычно вызывали у него значительные затруднения. Эти изменения проявлялись через 15—20 мин после инъекции и достигали максимума через 30—35 мин. Позже они постепенно уменьшались, через один-полтора часа продуктивность возвращалась на прежний уровень.

(1) Тахистоскопическое восприятие фигур

Опыты этого типа, описанные в первом разделе этой работы, через 20—25 мин после инъекции давали отчетливо иные результаты. В опытах на одновременное предъявление двух рисунков восприятие двух элементов было зафиксировано почти в 50% предъявлений. Сравнение этих данных с данными, полу-

Таблица 1

Симультанное восприятие фигур до и после инъекции кофеина

 

Время исследования	Число предъявлений	Восприятие только одной фигуры	Восприятие фигур
				полное	неполное
(1) До инъекции кофеина	30	25	0	5
(2) 25 мин после инъекции кофеина	30	14	12	4
(3) Спустя 1 ч после инъекции кофеина	30	20	2	6

ченными до и после инъекции, дано в табл. 1. (В этой таблице «неполное» восприятие двух рисунков соответствует тем случаям, когда одно изображение воспринималось отчетливо, но испытуемый сознавал, что присутствовало также еще какое-то второе изображение.)

(2) Зрительно-моторная координация 
Показатели выполнения простых проб на зри 
тельно-моторную координацию значительно улуч 
шились после инъекции кофеина.

Было обнаружено, что через 15—20 мин после инъекции больной мог без труда поставить точку в центр круга и установить кончик карандаша в центре креста. Далее, он мог выполнять эти задания непосредственно, не прибегая к способам, использующим «обходной путь». Общее время, необходимое для выполнения этих двух заданий, значительно сократилось.

(3) Зрительный анализ узоров

Аналогичные результаты были получены и в пробах на подсчет точек, сгруппированных в простые упорядоченные узоры. Как правило, больной был полностью не способен сосчитать пять точек, сгруппированных в простой узор. Но, спустя 20 мин после введения кофеина, он выполнял задание легко и быстро, эффект сохранялся приблизительно в течение часа.

(4) Рисование плана

Наблюдалось удивительное улучшение способности рисовать планы и маршруты. Задание выполнялось гораздо быстрее и уровень представления значительно улучшился. Число поворотов головы значительно сократилось: с 110 до 8 поворотов. Как и в предыдущих опытах, наилучшие показатели имели место 25—Зимин после введения кофеина, и эффект сохранялся 1—2 ч. Эти данные показывают, что затылочно-темен-ное ранение обусловливало уменьшение тонуса возбуждения зрительной области коры. Увеличение уровня тонуса фармакологическими средствами приводило к отчетливому, хотя и временному, улучшению зрительной и окуломоторной функции. (...)

резюме и выводы

Был описан случай, при котором отчетливые расстройства зрительного восприятия возникли вследствие двустороннего затылочно-теменного ранения. Были приведены аргументы в пользу того, что ключевым симптомом данного синдрома являлось сужение зрительного восприятия до одного объекта или конфигурации. Этот дефект может быть объяснен в терминах теории корковой деятельности И.П.Павлова. Согласно этой теории в данном случае имеет место общая функциональная ослабленность (или уменьшение кортикального тонуса) пораженных отделов мозга. Таким образом, любой участок возбуждения внутри данной области тормозит сохранные участки зрительной коры посредством отрицательной индукции. Следовательно, если предъявляется большое число стимулов симуль-танно, то вероятно, что только очень небольшое их число способно вызвать перцептивный ответ. Больной, следовательно, сможет воспринимать только отдельный элемент или отдельное свойство общего стимуль-ного паттерна.

Вероятно, что подобное объяснение может быть применимо для многих описанных в литературе феноменов, связанных со зрительной агнозией. В частности, «сужение зрительного внимания», «неспособность соединить детали в связанное целое» и «поэлементное восприятие» являются не более чем психологическими последствиями лежащего в их основе нейрофизиологического дефекта.

В то же время представляется маловероятным, чтобы подобное объяснение, по крайней мере в данной форме, было применимо для всех форм агнозии, особенно для тех из них, которые, как нам представляется, обладают понятийной и репрезентативной природой, например, для первичной топографической агнозии. Более адекватное объяснение этих синдромов на физиологическом уровне остается в качестве задачи для будущих исследований.