Игры животных

Министерство сельского  хозяйства РФ

Департамент научно-технической  политики и образования

ФГОУ ВПО «Санкт-петербургская  государственная 

академия ветеринарной медицины »

Кафедра патологической физиологии

 

 

 

 

 

Реферат по зоопсихологии  на тему:

«Игры животных».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила студентка II к 18 группы

Морозова Наталия Олеговна

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2011 год.

Оглавление:

1)Игра  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  .3

2)Игры животных и игры детей (сравнительно-психологические аспекты)7

3)Список литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1)Игра.

 

Игра - еще один «трудный»  термин, в связи с которым возникают многочисленные противоречия. Котенок, играющий клубком ниток, или собака, гоняющаяся за мячом, - обычные примеры игр у домашних животных; аналогичные примеры можно найти у большинства млекопитающих и многих низших животных. Однако имеется ли в этих ситуациях нечто большее, что оправдывало бы употребление такого термина? Ответить на этот вопрос трудно. По-видимому, затруднения вызваны отсутствием тщательного анализа: до сих пор лишь в очень немногих случаях так называемое игровое поведение было подробно описано и проанализировано, а его характеристики были сопоставлены с характеристиками других типов поведения животных того же вида. Вполне возможно, что с углублением наших знаний по этому вопросу мы убедимся в том, что игровое поведение еще более неоднородно, чем это сейчас представляется. Пока же у самых различных животных удается выделить особую форму поведения, включающую движения, которые явно играют важную роль в других формах (агрессия, локомоция), но между тем не вызывают у наблюдателя впечатления, что они совершаются «всерьез». Следует подчеркнуть, что такое впечатление неизбежно субъективно; если щенята не наносят друг другу ранений во время драк, то можно приписать в той же мере к отсутствию соответствующего «вооружения», как и несерьезность намерений. Кроме того, мы не всегда считаем игровой такие ситуации, когда животное ведет себя агрессивно, не нанося при этом повреждений: взрослые самцы макак- ресуров часто «кусают» ссорящихся самок, не причиняя им вреда,- это поведение просто поддерживает устойчивость в группе. Тем не менее обойтись без категории игры невозможно, и целесообразно рассмотреть некоторые ее признаки.

 

Незавершенные последовательности действий.

Движения, входящие в  игровое поведение, особенно не отличаются от тех, которые часто встречаются у данного вида в ситуация с иным функциональным содержанием, например, при охоте и умерщвлении добычи котятами, при драках, половой и манипуляторной активности у макак-резусов, при галопировании у жеребят и т.д. Однако в игровых ситуациях последовательности движений часто бывают незавершенными- короткий галоп, остановка и возвращение галопом назад у жеребят; садки без интромиссий у детенышей макак-резусов. У черного хоря в агрессивных играх отсутствуют четыре агонистические реакции: две крайние формы нападения («умерщвление укусом в затылок» и «атака без боковой стойки» и два крайних вида реакции страха («угроза из оборонительной стойки» и «визг»)

 

 

Выработка новых комплексов поведений.

У животных могут случайно выработаться новые движения, специфические для игровой ситуации и, по-видимому, не имеющие функционального значения помимо нее. Например, у Эйбл-Эйбесфельдта был ручной барсук, научившийся делать сальто.

 

Смешение  функционально различных типов  поведения.

Поскольку игровое поведение часто состоит из комплексов движений, относящихся к другим типам поведения, эти различные в функциональном отношения движения часто оказываются перетасованными в игре. Так, в игровом поведении мангуста смешаны элементы охотничьего и полового поведения, а в групповых играх макак-резусов- элементы агрессивного и полового поведения.

 

Несоответствие  интенсивностей отдельных движений и всей последовательности в целом.

Последовательности движений при игровом поведении часто  остаются незавершенными. Например, у макак-резусов агрессивные броски часто не доводятся до конца, челюсти при укусах не сжимаются. Напротив, некоторые движения могут быть преувеличены по сравнению с нормальной функциональной ситуацией; это особенно относится к прыжкам и скачкам, часто наблюдаемым в подвижных играх (например, у макак-резусов, у котят). Часто отдельные движения повторяются по многу раз подряд, не приводя к следующему элементу последовательности, как это должно было бы происходить в других ситуациях. Кроме того, может быть изменен порядок появления элементов: те элементы, которые в нормальной последовательности появляются позже, при игре возникают раньше, и наоборот.

 

На  групповые игры другие особи обычно не реагируют «серьезно».

Кроме того, у некоторых  видов животных игре, по-видимому, а предшествует особый сигнал, указывающий на специфический характер этого поведения («игровая мимика» у макак-резусов, припадание на грудь и передние лапы у собак и кошек).

 

У высших млекопитающих игру молодых животных часто начинает взрослое животное.

Львица, помахав хвостом, побуждает львят начинать играть с ней; самки шимпанзе щекочут  детенышей, переворачивают их, кусают «понарошку».

Ни одна из этих особенностей не является общей для всех разновидностей  поведения,   объединенных  под  общим  термином  «играй», а некоторые из них встречаются и не в игровых ситуациях. Так, незавершенные   последовательности   часто   встречаются   при   охотничьем  поведении  у   сытых   животных — хищных  млекопитающих и птиц; называть это игрой или нет зависит от точки зрения.  Смешение  же  функционально   различных   форм  поведения отмечается в реакциях молодых половозрелых самок макак –резусов на чужих детенышей — с материнского поведения они скоро переключаются на чистку шерсти,  агрессивное или половое поведение. Тем не менее в целом можно  утверждать следующее: хотя движения,- характерные для игрового поведения, могут   напоминать движения при других видах активности, этого нельзя сказать о лежащем в их основе мотивационном состоянии. Игровое поведение не связано с действием устойчивых мотивационных факторов, как это наблюдается в других ситуациях; так, элементы агрессивного и полового поведения могут появляться, когда животное, по-видимому, не испытывает ни агрессивного, ни полового побуждения. Игровое поведение может прекратиться, не достигнув «завершающий» ситуации. Например, попытки садок у молодых обезьян могут не приводить ни к интромиссиям,   ни  к зйякуляции;  вероятно, они ослабевают в   результате    выполнения   других,   элементов    акта спаривания. С другой стороны, игровое поведение может повторяться много раз подряд, несмотря на то что каждый раз оно приводит к «завершающей» ситуации.

Игровое поведение легко прерывается другими видами активности; например, оно может немедленно прекратиться в результате голода или испуга. Тем не менее игра возникает не только из-за отсутствия интенсивных мотивационных факторов, которые могли бы вызвать какую-либо другую активность. У приматом и хищных агрессивные игры могут быть очень интенсивными и все же сопровождаться знаками дружелюбия, например вилянием хвостом, а также сигналами, блокирующими попытки кусаться. Подвижные или манипуляторные игры могут продолжаться весьма долго, хотя они не приводят к пищевому вознаграждению. Однако самое очевидное доказательство того, что игра — это не просто такая активность, которой животное занято, когда ему больше нечего делать, получено в опытах Мейсона. В этих опытах шимпанзе предоставлялся выбор между пищей и «групповой стимуляцией», заключавшейся в игре или ласке. Когда обезьяна была сыта, она явно предпочитала игру пище, по даже после лишения пищи (в течение 15 ч) игра выбиралась в 40% случаев.

Итак, факторы, контролирующие игровое поведение, далеко не ясны и, несомненно, весьма сложны. Как бы то ни было, игровое поведение существует, и игнорировать его невозможно. Многие млекопитающие, особенно молодые особи, проводят в играх много времени. Есть ли игры у низших позвоночных? На этот вопрос можно ответить только после того, как нам станет известно, чем изучаемое поведение отличается от доведения этих же особей в других ситуациях и в чем оно сходно с игровым поведением других видов. Открытие основ игрового поведения, несомненно, само по себе вознаградит исследователей за все их труды, не говоря уже о том, что оно прольет свет на природу регуляции многих других видов активности.

 

Этот краткий обзор показывает, что относительно «мотивации» невозможны какие-либо прямолинейные обобщения. Ото связано в первую очередь с тем, что категории поведения разграничены в большой мере условно и каждая из них на самом деле весьма разнородна. Пытаясь приписать некое единое побуждение поведению, определяемому на чисто функциональной основе, мы неизбежно сталкиваемся с трудностями. Далее, говоря о влиянии депривации на состояние мотивации, о степени спонтанности поведения, о роли стереотипных «завершающих актов», прекращающих соответствующие последовательности действий, характерные для данного поведения, следует помнить, что значение этих факторов для различных типов поведения неодинаково даже у животных одного вида и тем более у животных разных видом. Контроль каждого типа поведения составляет самостоятельную проблему; лишь после того, как будет проведен анализ адекватных примеров различных видов поведение, можно будет попытаться делать какие-либо обобщения и оценить тот уровень анализа, на котором они полезны. Поэтому ближайшей целью исследователей поведения должно быть создание точных методов анализа поведения в самых разных поведенческих ситуациях, а не стремление конструировать некую  общую теорию «побуждения».

 

Изучение факторов, контролирующих различные типы поведения, показало, что относительное значение экстраневральных влияний, спонтанности, обратных связей, возникающих вслед за выполнением  реакции, и т. д. сильно варьирует в различных случаях. Таким образом, пока нет смысла формулировать общие теории побуждения, которые были бы применимы для всех типов поведении у всех организмов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2)Игры  животных  и игры детей (сравнительно-психологические аспекты)

 

Игры животных уже давно служат объектами интенсивных зоопсихологических и этологических исследований, однако в изучении сравнительно-психологических аспектов игры на сегодняшний день в сущности мало что изменилось со времен известных работ Н.Н. Ладыгиной-Котс. Вместе с тем вопрос о возможностях (и необходимости) сопоставления игр детенышей животных и игр детей представляет, конечно, большой теоретический и практический интерес, в частности, для детской психологии и дошкольной педагогики.

В этом плане здесь  приводятся некоторые выводы, вытекающие из разработанной нами концепции игры животных как развивающейся психической деятельности и предложенной нами классификации игр животных. Согласно этой концепции, игры животных представляют собой не особую категорию поведения, как принято считать, а основное содержание определенного периода онтогенеза - ювенильного (преадультного, игрового), свойственного только высшим позвоночным (птицам и млекопитающим). Иными словами, игра - это совокупность специфически преадуальных проявлений общего процесса развития поведения в онтогенезе животных, это - адуальное поведение в процессе его становления. По сравнению же с предшествующим, ранним постнатальным периодом игра составляет новое содержание поведения, определяющее дозревание первичных элементов поведения и их преобразование в поведение взрослых (половозрелых) животных.

При этом, как показали результаты приведенного нами 35-летнего  исследования манипуляционного поведения  разных видов млекопитающих, в ходе игры развиваются не целиком поведенческие акты взрослых животных, а составляющие их сенсомоторные компоненты. Эти компоненты, развитие которых началось еще в эмбриональном (пренатальном) периоде онтогенеза, подвергаются в игровом периоде глубоким функциональным изменениям, и лишь в качественно преобразованном виде они становятся основными частями «окончательного» (взрослого) поведения. Следовательно, имеет место не «просто» перерастание игровых действий во взрослые, а формирование из элементов этих действий качественно нового поведения взрослых животных. Этот процесс преобразования сенсомоторных компонентов поведения совершается на основе накопления фундаментального индивидуального опыта, чем определяется познавательная функция игры у животных и вообще значение игры в онтогенезе психики животных.

Упомянутые функциональные преобразования компонентов поведения  соответствуют общим морфофункциональным преобразованиям и, так же как и те, носят характер расширения, усиления или смены функции. С точки зрения психологического анализа, наибольший интерес представляют ниже рассматриваемые явления субституции (замещения объектов воздействия), поскольку этими преобразованиями устанавливаются наиболее существенные новые связи с компонентами окружающей среды, чем обусловливается качественное обогащение содержания психического отражения. Можно даже сказать, что в целом психическое содержание игровой активности, а тем самым развитие всей психической деятельности в ювенильном периоде онтогенеза определяются установлением молодым животным различных субституционных отношений и связей с компонентами среды. Их можно определить как «преадаптивно-компенсаторные» связи, замещающие, предваряющие и имитирующие жизненные ситуации и взаимоотношения взрослых животных. В этом смысле вся игривая активность представляет собой преадаптивную субституцию взрослого поведения.