Бактериологическое (биологическое) оружие

И только в Средние века, благодаря стараниям  Святой Инквизиции, позорный способ ведения  войны был прекращен. Но прекратился  он вовсе не по причине своей не гуманности, а просто потому, что были физически истреблены люди, ведавшие секрет прививки. Их обвиняли в колдовстве, в связях с дьяволом и отправляли на костер.

Но, видимо, Инквизиция недостаточно постаралась, т.к. не следует забывать, что оспа сыграла ключевую роль при колонизации  и Северной, и Южной Америки. В  считанные месяцы этой болезнью были почти полностью истреблены империи Ацтеков, Инков и Майя. Разве сумели бы крохотные отряды конквистадоров иначе справиться с многомиллионным населением? Документально известно, что среди «оборудования», доставленного миссионерами из-за океана, были также «святые мощи» - останки почитаемых христианской церковью людей. Когда начинались «неприятности», эти останки распаковывались, и у них просили помощи для борьбы с «презренными язычниками». И помощь приходила в виде болезни и, как видно, весьма эффективная помощь.

Несколько лет назад в прессе промелькнуло сообщение о том, как ученые попытались выяснить, от чего умер один из христианских святых, чьи останки до сих пор  почитаемы католической церковью. Вердикт  был однозначным - оспа! Причем оспа, от которой и сейчас можно легко  заразиться. Без сомнения, было ЧТО попросить у «святых мощей» христианским священнослужителям!!!

В XVII веке мы встречаем и первый конкретный исторический факт, который можно считать прототипом бактериологической войны. О нем сообщил известный французский бактериолог Шарль Николь. В переписке, имевшей место в 1763 году между английским генералом Амхерстом, губернатором Новой Шотландии (Северная Америка), и подчиненным ему полковником Букэ, комендантом крепости Форт-Питт, Николь обнаружил точные доказательства умышленного заражения американских индейцев оспой Генерал Амхерст писал, между прочим:

«Не могли  бы Вы попытаться распространить оспу, среди взбунтовавшихся индейских  племен? Необходимо использовать все  средства для истребления этих дикарей». На это полковник Букэ поспешно отвечает: «Я попробую их заразить оспой с помощью одеял, которые я уж как-нибудь им доставлю».

Английский  генерал, не колеблясь, соглашается  с этим:

«Рекомендую Вам распространить таким образом оспу и попользовать все возможные средства, чтобы уничтожить, наконец, эту отвратительную расу».

Открытие  Николя недавно подтвердили американские авторы Э. В. Стерн и А. Э. Стерн  в книге «Влияние оспы на судьбу американских индейцев» (Бостон, 1945), приведшие  доказательства доставки полковником  Букэ индейским вождям двух одеял и платка, находившихся до этого в госпитале для больных оспой. Тотчас же после вручения этих «данайских даров» среди индейских племен в штате Огайо вспыхнула серьезная эпидемия оспы.

Первой  научной попыткой применения болезнетворных микробов для уничтожения живых  существ, притом попыткой удачной, был  опыт Пастера по заражению кроликов бациллой куриной холеры. Во время  своих лабораторных исследований Пастер заметил, что кролики необычайно чувствительны к этой бацилле. Мадам  Поммери из Реймса, занимавшаяся оптовой продажей вин, жаловалась на огромный ущерб, наносимый ей дикими кроликами. Тогда великий ученый решил оказать помощь французской винной промышленности, и послал в Реймс своего ассистента, который заразил нескольких кроликов бациллой куриной холеры и выпустил их на волю в. Через три дня там было обнаружено тридцать два мертвых кролика, а остальные, напуганные столь необъяснимой для них массовой гибелью, разбежались. Шампанское было спасено.

Случай  применить такой подход в отношении человека представился в первую мировую войну. Бактериологические средства применили немцы, пытаясь обратить это жестокое оружие как против животных, так и против людей.

Американские  источники (доклад Мерка) приводят неоспоримые  доказательства того, что в 1915 году немецкие агенты заразили болезнетворными  микробами лошадей и прочий скот, которые отправлялись из американских портов и были предназначены для  войск союзников в Европе.

Французский автор Л. Симон сообщал интересные факты о том, как была раскрыта попытка бактериологической диверсии в Румынии в 1916 году. За несколько дней до объявления войны Румынией, в германское посольство вместе с дипломатическим багажом прибыл ящик с надписью «Строго секретно». Этот ящик был адресован военному атташе полковнику фон Хаммерштейну. Так как состояние войны с Германией было объявлено раньше, чем предполагалось, и все немецкое имущество перешло в руки дипломатического представительства Соединенных Штатов, в то время еще поддерживавших нейтралитет, то упомянутый подозрительный багаж был доставлен в посольство США, где ящик закопали в саду. Однако об этом узнали полицейские власти, и после долгих переговоров ящик был выкопан и вскрыт. В нем наряду со взрывчаткой оказались стеклянные ампулы, наполненные темноватой жидкостью. Ампулы были снабжены инструкцией, рекомендовавшей вливание жидкости в корм либо непосредственное введение ее через рот в пищеварительный тракт лошадей и других домашних животных. Как показал бактериологический анализ, ампулы содержали живые бактерии сапа и сибирской язвы.

Верховное командование французской армии 26 марта 1917 года издало приказ, в котором  сообщался факт задержания вражеского агента, снабженного жидкостью и  специальными кисточками для смазывания ноздрей у лошадей. В этой жидкости были обнаружены живые палочки сапа.

О том, что немцы не ограничивались в  своих попытках применения бактериологических средств исключительно животными, можно судить хотя бы по одному из приказов вермахта (от 16 марта 1917 года), рекомендовавшему «колодцев не отравлять».Союзное командование периода первой мировой войны предупреждало в 1918 году свои войска о бактериологической диверсии неприятеля, оставлявшего при своем отступлении трубочки, в которых содержались болезнетворные микробы.

Очень подозрительными представляются также  многочисленные случаи столбняка, наблюдавшиеся  среди гражданского населения Соединенных  Штатов после их вступления в войну. Исследования показали, что столбняк развивался у больных, которые при  раздражении кожи и при сыпи пользовались пластырем содержавшим, как оказалось  позднее, споры столбнячной палочки. Партии этого пластыря попали в Соединенные  Штаты окольным путем из вражеских  государств .

Все эти  факты могут служить неопровержимым свидетельством того, что биологические  средства были применены во время  первой мировой войны, и хотя они  не принесли ожидаемых результатов, однако, по-видимому, произвели определенное впечатление, раз уж вскоре после  окончания войны на конференции  по разоружению, состоявшейся в Вашингтоне в 1922 году, а затем на пленарных  заседаниях ассамблеи Лиги наций  этим проблемам было уделено значительное внимание. Ассамблея Лиги наций постановила осудить бактериологическую войну. 17 июня 1925 года в Женеве представителями сорока восьми государств был подписан «Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств».

Все государства, за исключением Соединенных Штатов, Японии, Бразилии, Никарагуа, Сальвадора и Уругвая, ратифицировали этот важный документ либо присоединились к нему. Президент США Калвин Кулидж 12 января 1926 года представил протокол на ратификацию сенату, однако сенат отклонил его. Вопрос был окончательно решен спустя двадцать один год, когда президент Трумэн 8 апреля 1947 года вообще изъял этот протокол из сената вместе с другими восемнадцатью «устаревшими» договорами. Подготовка США к бактериологической войне в то время зашла уже очень далеко. Отметим Два крупнейших капиталистических государства, не ратифицировавших Женевский протокол 1925 года, позднее начали бактериологическую войну.

И если на Западе в тот период пока только говорилось и писалось о бактериологической войне, то японская армия в глубокой тайне приступила к действиям. В  октябре 1936 года шестьдесят руководящих  деятелей Японии, как военных, так  и гражданских, ночью собрались  на тайное совещание, на котором один из высших офицеров, Бушикава, познакомил собравшихся с состоянием исследований по изысканию возможностей применения бактериологического оружия. Эти исследования были начаты по приказу императора Хирохито.

Первые  лаборатории, предназначенные для  подготовки бактериологической войны, были созданы в 1935 - 1936 годах на территории оккупированной японцами Маньчжурии. Они были строго законспирированы и известны как «Управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии» и «Иппоэпизоотическое управление Квантунской армий». Во главе первой команды, названной "отрядом 731", стоял известный японский бактериолог генерал Исии Сиро, другой, скрывавшейся под названием «отряд 100», руководил ветеринарный врач генерал Вакамаиу.

Когда в 1937 году японская армия, оккупировав  всю Маньчжурию, вторглась в Центральный  Китай, а затем в 1938 и 1939 годах  предприняла безуспешные попытки  агрессии против Советского Союза и  Монгольской Народной Республики, лаборатории  бактериологической войны, руководимые  Исии Сиро, работали уже полным ходом. О масштабах подготовки и совершенных преступлениях мир узнал лишь после разгрома в 1945 году советскими войсками крупнейшей японской армии - Квантунской армии, в составе которой работали оба отряда (№ 731 и 100). С 25 по 30 декабря 1949 года в Хабаровске происходил процесс по делу двенадцати бывших японских военнослужащих, виновных в подготовке и развязывании бактериологической войны. Хабаровский процесс раскрыл тайну организации и деятельности современных «фабрик заразы», какими были бактериологические лаборатории Квантунской армии.

"Отряд  731" состоял из восьми отделов. "Отдел 1" занимался экспериментальным  выращиванием микробов чумы, холеры, газовой гангрены, сибирской язвы, брюшного тифа, паратифов и других  заболеваний, пригодных, по взглядам  того времени, для применения  в бактериологической войне. В  известной степени «филиалом»  этого отдела была также строго  законспирированная тюрьма, узники  которой служили «подопытными  кроликами» в экспериментах, проводившихся  для определения эффективности  бактерий.

В этом отряде было 4500 инкубаторов, где разводились  блохи, для которых создавалась  естественная среда: они культивировались на живых грызунах. Имелись все  условия, позволявшие в короткое время вырастить многие килограммы блох, что равнялось десяткам миллионов  этих насекомых, предназначенных для  переноса чумы. Представление о масштабах  работы по выращиванию блох может  дать показание одного из свидетелей на Хабаровском процессе, сообщавшего, что только в филиале 543 в районе Хайлара летом 1945 года одновременно находилось 13 000 крыс, которые служили хозяевами для блох, зараженных чумой.

"Отдел  2" имел несколько иной профиль.  Он носил название «экспериментального»  и проводил исследование в  области применения бактерий  в полевых условиях. Здесь, собственно, конструировались всякого рода  бактериологические снаряды,— фарфоровые  авиационные бомбы, артиллерийские  снаряды, а также специальные  парашюты для сбрасывания бактериологических  средств с воздуха. Кроме того, здесь производились различные мелкие средства диверсии и бактериологического нападения в виде автоматических ручек, тростей, игрушек. в которые мог быть помещен заразный материал.

"Отдел  3" оправдывал замаскированное  название всего отряда 731: он действительно  занимался водоснабжением и профилактикой,  но и там, в мастерских производились  гильзы для бактериологических  снарядов - авиационных бомб системы  «Исии».

Массовым  производством бактерий занимался "Отдел 4". О его производительности можно судить по такому факту: в течение  нескольких дней там можно было вырастить по меньшей мере 30 000 биллионов бацилл.

Важную  роль играл опытный полигон на станции Аньда. Здесь испытывалось действие различных видов бактериологического оружия на людях— китайских и маньчжурских военнопленных. Военнопленных привязывали к вкопанным в землю столбам, а затем побли-зости производились взрывы различных бактериологических снарядов: бомб. мин., гранат и т. д. Так погибли многие военнопленные, смертельно пораженные газовой гангреной, в результате попадания в их организм вместе с осколками спор анаэробных бактерий. Вблизи военнопленных, привязанных к столбам, выбрасывались также зараженные блохи, распылялись суспензии болезнетворных микробов и т. д.

Первая  крупная попытка, практического  применения бактериологического оружия была предпринята в 1940 году под личным руководством генерала Исии, организовавшего экспедицию самолетов в район китайского города Нинбо. На довольно большом пространстве вокруг этого города были сброшены блохи — разносчики чумы. Налет оказался эффективным. В указанном, районе вспыхнул очаг эпидемии чумы среди китайского населения. Любопытно, что эта экспедиция стала темой документального фильма, снятого по указанию Исии, вероятно, в учебных целях.

Среди прочих диверсий подобного рода следует  отметить применение японцами бактерий паратифов и сибирской язвы в  момент отвода своих войск из Центрального Китая в 1942 году. По приказу Исии было использовано 130 кг этих бактерий, которыми были заражены водоемы, поля и пищевые продукты, умышленно оставленные в диверсионных целях. Кроме того, тифом и паратифами были заражены сотни китайских военнопленных, которые при появлении у них признаков заболевания выпускались на свободу или оставлялись в лагерях на покидаемой японцами территории.

А каково было отношение гитлеровской Германии — к проблемам бактериологической войны? Нюрнбергский процесс показал, что немцы готовились к бактериологической войне и притом в очень широких  масштабах. Немецкий генерал Вальтер  Шрейбер, дававший показания на процессе, заявил: «Несмотря на многократные и определенные заключения санитарной инспекции армии (опиравшейся на данные разведки и заявления врачей с Восточного фронта), на основании которых не следовало опасаться применения бактериологического оружия со стороны Советского Союза, начальник главного штаба вермахта фельдмаршал Кейтель приказал начать подготовку к бактериологической войне.