Кругосветное путешествие Ф. Магеллана

Утром в понедельник 10 августам 1519 г. флот снялся с якоря в Севилье и спустился по Гвадалквивиру до Санлукар-де-Баррамеда, где и были закончены последние сборы. 20 сентября корабли вышли в открытое море и взяли курс на юго-запад. Спустя шесть дней они были у Канарских островов, а пристав к острову Тенерифе, запаслись водой и дровами. Но едва только флот отплыл от этих островов, как между Магелланом и Хуаном де Картахеной начались разногласия. Капитан корабля «Сан-Антонио» - Хуан де Картахена, считая себя равным по власти Магеллану, запротестовал, когда от Канарских островов повернули на юг, и указал Магеллану, что он уклоняется от королевских инструкций. Картахена стал подговаривать против Магеллана и других офицеров; тогда Магеллан, пригласив для совещания Хуана де Картахену и других офицеров на свой корабль, приказал арестовать Хуана де Картахена и заковал его в цепи. Капитаны запротестовали против такого наказания, и Магеллан был вынужден подвергнуть его обыкновенному аресту. Вместо него капитаном корабля «Сан-Антонио» был назначен Гаспар де Кесада.

От экватора Магеллан повернул к «Земле Святого Креста» (Бразилия), и 13 декабря 1519 года флот бросил якорь в гавани Санта-Люсия, известной теперь под именем Рио-де-Жанейро.

Здесь за стекляшки, ленты, ножницы, рыболовные крючки и т.д. испанская экспедиция приобрела большое количество первосортных продуктов. По свидетельству Пигафетты (Антонио Пигафетта – молодой итальянец, который участвовал в экспедиции Ф. Магеллана; он и стал историком экспедиции), на борт были погружены ананасы, сахарный тростник, бананы, куры и мясо «анто» (по-видимому, это тапир).

А. Пигафетта о нравах бразильских индейцев: «Здешний народ, - пишет он, - не христиане и ничему не поклоняются. Они живут сообразно с велениями природы и достигают возраста 125-140 лет. ˂…˃ Как мужчины, так и женщины ходят нагие. Живут они в продолговатых домах, называемых «бойи» и спят в хлопчатобумажных сетках «амаке (гамаки)», привязываемых внутри этих домов концами к толстым брусьям. У них есть лодки «каноэ», выдолбленные из одного громадного дерева при помощи каменных топоров. В этих лодках помещаются от 30 до 40 человек. Цвет кожи у них не черный, а желтоватый…Своего повелителя они называют касиком».

26 декабря,  после тринадцатидневной стоянки, флотилия снялась с якоря и продолжала свой путь к югу вдоль берегов Южной Америки. 10 января 1520 г. под 34°40′ ю.ш. экспедиция достигла устья большой реки, опресняющей на большом пространстве морские воды. Эта была Ла-Плата. Местность на северном берегу реки получила название Монтевиди. Позже здесь образовалась столица современного Уругвая – Монтевидео.

Дельту Ла-Платы испанцы  приняли за пролив, ведущий в «Южное море». Когда тщательные поиски не увенчались успехом, Магеллан – повел свои корабли дальше к югу. По пути моряки заходили во все бухты, надеясь найти этот пролив, и охотились на пингвинов, несмотря на то, что мясо пингвинов жестко и малопитательно.

Наконец, достигнув 49°39′  ю.ш., флотилия 31 марта 1520 г. вошла в удобную бухту, названную Сан-Хулиан (св. Юлиан). Здесь Магеллан решил остаться на зимовку.

Однажды, после двухмесячного  пребывания на этом безлюдном, суровом  берегу, испанцы увидели человека, который показался им настоящем  гигантом. Это был патагонец.  Магеллан знаком пригласил на корабль, и туземец без боязни сел в посланную за ним лодку. Все, что он видел на корабле, приводило его в крайнее изумление. Но больше всего он удивился, когда его подвели к большому металлическому зеркалу. «Когда  он увидел в зеркале свое лицо, - пишет Пигафетта, - он был страшно испуган и шарахнулся назад, опрокинув при этом на землю четырех наших». Рослые, широкоплечие, краснокожие с желтой каймой вокруг глаз и с волосами, выбеленными известью. Они были закутаны в шкуры гуанако (разновидность ламы) и обуты в широкие, меховые сапоги, что и дало испанцам повод назвать их «патагонцами» (большеногими). Роста они были не такого уж гигантского, так как рост патагонцев в среднем достигал 1,72-1,92 метра, что превышает рост европейцев. Вооружение состояло из лука и тростниковых стрел, снабженных острыми наконечниками из стрел.

Желая доставить в Европу несколько туземцев, капитан-генерал пошел на хитрость. Магеллан вручил патагонцам множество подарков, что они были не в силах захватить заманчивые железные кольца, соединенные толстой цепью. Тогда им посоветовали надеть эти кольца на ноги, что они и сделали. Матросы заперли кандалы на замки, и туземцы очутились в плену. Затем испанцы попытались захватить еще несколько женщин, но один из матросов был ранен отравленной стрелой, что и вызвало почти мгновенную смерть. Этот печальный случай заставил испанцев отказаться от своего намерения.

Предвидя, что зимовка  будет продолжительная, и, принимая во внимание, что в стране патагонцев очень мало съестных припасов, Магеллан приказал экономить провизию и установить для экипажа строгий рацион. Эта мера усилила недовольство среди матросов, и несколько офицеров, стоявших на стороне Хуана де Картахены, решили поднять бунт. «Зима, - говорили подстрекатели, - будет суровой и продолжительной; что эта земля пустынна и тянется к югу до самого полюса, и нет никакой надежды найти пролив, ведущий в Южное море, и эта бесполезная экспедиция обрекает всех на гибель и, пока не поздно, вернуться в Испанию ». Но Магеллан не хотел, и слушать о возвращении назад. «Я не могу вернуться и не вернусь назад! – говорил Магеллан. – Сам король определил маршрут экспедиции, и ни под каким предлогом я не соглашусь его изменить. Я поведу корабли на юг, пока не достигну конца этой земли или не встречу какого-нибудь пролива. Лучше испытывать самые тяжкие лишения, чем с позором вернуться в Испанию». Он надеялся на то, что это решение, выраженное в столь грубой форме, заставит замолчать недовольных людей и вернет к себе расположение всего экипажа. Но он ошибся. Недовольные освободили Хуана де Картахену и завладели двумя кораблями; вскоре к мятежникам присоединился и капитан третьего судна – «Виктория». Восставшие объявили Магеллану, что он должен вернуться в Испанию, в случае отказа же грозили прибегнуть к оружию.

Магеллан суровыми мерами решил подавить мятеж. Он послал преданного ему Гонсало Гомеса Эспиносу на корабль «Виктория» с приказанием капитану немедленно явиться. Капитан «Виктории» Луис Мендоса, считая себя в полной безопасности, с насмешкой выслушал приказание Магеллана и наотрез отказался ехать к нему. Тогда Эспиноса вдруг выхватил небольшой кинжал и ударил Мендоса в шею, другой испанец, прибывший с Эспиносой, нанес второй удар Мендосе, и Мендоса замертво упал на палубу корабля. Завязалась борьба, но Магеллан, следивший за ней со своего корабля, тотчас же выслал шлюпки с солдатами к «Виктории» и вскоре сигнальный флаг, поднятый на мачте «Виктории», уведомил Магеллана об одержанной победе.

Таким образом, замыслам противника был нанесен удар. Пораженные энергией и решительностью Магеллана, Хуан Картахена  и его товарищи решили тайно отплыть в Испанию. Но на следующий же день корабли Магеллана, занявшие позицию у входа в гавань, отрезали им путь. Попытка прорваться под покровом ночи закончилась неудачно, и вскоре капитаны обеих кораблей – Квесада и Картахена – были уже пленниками Магеллана. Магеллан решил сурово наказать мятежников. Ведение суда Магеллан поручил альгуасилу (главному судье) эскадры Гонсало де Эспиносе. Переданные военному суду, они были приговорены к смерти. Судья приговорил к смерти около человек. [1; стр. 432] Высокое положение Хуана де Картахены, которого сам король назначил инспектором флота, избавило его от казни. Магеллан распорядился высадить его и мятежного капеллана Педро Санчеса де ла Рейна на берег и больше их никогда не видели. 40 матросов были прощены, так как Магеллан нуждался в экипаже.

В бухте Сан-Хулиан оказалось мало пресной воды. Поэтому в середине мая, несмотря на дурную погоду, Магеллан послал к югу на разведку корабль «Сант-Яго» во главе с капитаном Серраном. Через несколько дней испанцы открыли под 50° ю.ш. реку Санта-Крус. 22 мая поднялась сильная буря, и корабль разбило о прибрежные скалы. Весь экипаж уцелел, кроме одного матроса. Потерпевшие с трудом добрались до бухты, после чего Серран был назначен капитаном на «Консепсион».

 После неудачной попытки Магеллан решил ждать улучшения погоды. И 24 августа 1520 г. флотилия покинула эту бухту. Достигнув реки Санта-Крус, корабли простояли здесь около двух месяцев. Испанцы отдохнули, пополнили запасы еды. С наступлением весны Магеллан повел корабли дальше к югу. Следуя вдоль береговой полосы, он тщательно исследовал все излучины в поисках вожделенного пролива.

21 октября  на 52° ю.ш. за выступом берега показался глубокий залив, который, как потом выяснилось, вел в пролив, соединяющий Атлантический океан с «Южным морем». Этому мысу и заливу было присвоено название «Одиннадцать тысяч дев» (Кабо-Вирхенес).

Достигнув этого пункта и  видя перед собой вдававшуюся  в материк бухту, Магеллан не догадывался, что он находится перед входом в искомый пролив. Он послал два корабля - «Сан-Антонио» и «Консепсион» на юго-восток, а на юго-запад лодку. «Тринидад» и «Виктория» вошли в юго-западный канал, где простояли четыре дня и вернулись назад для соединения с другими кораблями. Но там был только «Консепсион»: он зашел в тупик – залив «Бесполезный» и повернул обратно. Спутники Магеллана не знали, при каких обстоятельствах исчез «Сан-Антонио»; они полагали, что корабль погиб, так как Мишкита был проверенным другом Магеллана. Следуя дальше вдоль «Патагонского пролива», Магеллан еще пять дней (23-28 ноября) вел три корабля на северо-запад, точно по дну горного ущелья. По ночам виднелись огни костров, поэтому Магеллан и назвал эту страну – Огненная Земля.

3. Пролив Магеллана и выход в Тихий океан

В конце ноября Магеллан вступил в заднюю часть пролива. Моряки, посланные на лодке вперед, дошли до места, за которым открывалось безбрежное море. Этот мыс – западную оконечность острова Санта-Инес – на южной стороне пролива Магеллан назвал Желанным, так как, - говорит Пигафетта, - мы уже давно стремились его увидеть.

Через 38 дней, после дней как Магеллан нашел атлантический  вход в пролив, соединяющий два океана, он обогнул мыс «Желанный» (теперь Пилар). Существует мнение, что Магеллан шел северным курсом до 30,5° ю.ш., а затем переменил курс на запад-северо-запад – к Молуккским островам. [5; с. 172-173]

27 ноября «Виктория» шедшая впереди других кораблей, первая достигла выхода в открытый океан, где берег американского материка  поворачивал круто на север. Мыс, которым заканчивался пролив, испанцы назвали в честь своего корабля «Викторией».

28 ноября флотилия в составе трех кораблей вышла в Тихий океан (название это дано спутниками Магеллана потому, что во время четырехмесячного перехода через океан они не разу не испытали бури и штурмов). До плавания этот океан носил название Южное море.

Можно себе представить всеобщую радость, когда мореплаватели увидели  перед собой новый океан. Отныне новая дорога на дальний восток была открыта и предположения Магеллана подтвердились. Пролив, которым впервые прошел Магеллан, получил название от испанцев Пролива всех Святых, так как в этот день корабли Магеллана вошли в первый раз в этот пролив; последующие поколения, однако, не признали этого названия и дали ему имя Магелланова, под которым он известен и в наши дни. Вероятно, именно во время перехода через Тихий океан в южном полушарии спутники Магеллана обратили внимание на две звездные системы, получившие название Большого и Малого Магеллановых облаков. «Южный полюс не такой звездный, как северный, - пишет Пигафетта. – Здесь видны скопления большого числа небольших звезд, напоминающих тучи пыли. Между ними расстояние небольшое, и они несколько тусклые. Среди них находятся две крупные,  но не очень яркие звезды, двигающиеся очень медленно».

Испытывая жестокий голод, страдая  от цинги (болезнь, которая унесла жизни 19 человек; десны распухают до такой степени, что закрывали зубы, как в верхней, так и в нижней части, и поэтому люди не могли принимать пищу), флотилия пересекла океан. На пути, которым шел Магеллан, расстилалась беспредельная водная пустыня, и лишь изредка встречались необитаемые острова.

24 января 1521 г. был открыт необитаемый остров, названный именем св. Павла, который находиться на 16°15′ ю.ш.; 4 февраля - остров Акул, находящийся на 10°40′ ю.ш. У Пигафетты он назван Злосчастным островом.

6 марта  флотилия достигла густонаселенных островов, туземцы которых проявили полнейшее неуважение к принципу частной собственности. Эти острова(10-20° ю.ш., 140-150° в.д.) Магеллан назвал их островами Латинских Парусов, т.к. туземные каноэ были оснащены треугольными, или латинскими, парусами. Впоследствии им было дано название Разбойничьих, а с 1668 г. они именуются Марианскими островами. Туземцы жестоко поплатились за свое неуважение к принципу частной собственности. Магеллан предпринял карательную экспедицию, в результате которой было сожжено 40-50 хижин. [7; стр.29]

У туземцев, по словам Пигафетты, не было ни предводителя, ни религии. «Ходят они нагие, некоторые носят бороду и черные волосы, спускающиеся до пояса… Цвет их кожи смуглый, хотя родятся они белыми. Зубы их окрашены в красный и черный цвета, они считают это признаком самой большой красоты. Они мажут тело и волосы кокосовым и кунжутным маслом…Они бедны, но весьма ловки и особенно вороваты, вследствие чего эти острова были названы Разбойничьими».

Продолжая продвигаться к западу от Разбойничьих островов, Магеллан прошел еще свыше одной тысячи миль и высадился 16 марта на цветущем острове Самар (Филиппины). Здесь он решил дать отдых измученному экипажу и приказал раскинуть две палатки для больных. Вскоре появились туземцы, неся с собой бананы, пальмовое вино, кокосовые орехи и рыбу. Испанцы взамен предложили им зеркальца, гребешки, и прочие мелочи.

Путешественники узнали, что  самым ценным продуктом является кокосовая пальма. Из ее плодов приготавливают хлеб, вино, масло и уксус. Волокна идут на изготовление одежды и циновок (плетёное ковровое изделие из соломы, камыша, тростника и т. п.), древесина служит прекрасным строительным материалом.

Узнав, что о. Самар входит в большой архипелаг, Магеллан присвоил ему название «Сан-Ласаро» (Св. Лазаря), впоследствии ему присвоено было имя Филиппинского в честь Филиппа II. В 1563-1565 гг. испанцы утвердились на Филиппинских островах и удерживали их в своем владении до 1898 г.

Высадившись на острове Хумуну  по соседству с Самаром, испанцы пробыли десять дней. Магеллан и Дуарте Барбоза встретили в лесах Хумуну множество деревьев, которые растут в Индии, на островах Малайского архипелага и в Малакке. Очевидным становилось, что цель экспедиции – Молуккские острова – не за горами.