Российско-китайские отношения

     Россия  и Китай являются естественными энергетическими партнерами. Россия – одна из ведущих в мире стран по объемам добычи энергоресурсов: она занимала или занимает первое либо второе место в мире по добыче нефти и является  крупнейшим в мире производителем природного газа. Китай, превратившийся в мировую фабрику, проявляет ненасытный аппетит и испытывает неутолимый голод по энергетическому сырью и энергии, стремясь развивать свою экономику и удовлетворять растущие потребности населения в электричестве и топливе. Андерс Аслунд из Института Петерсона характеризует эти отношения следующим образом: "В них существует огромная взаимодополняемость, поскольку у России есть сырье, а у Китая дешевая рабочая сила и производственный потенциал". Основополагающая причина, приводящая в действие китайскую энергетическую стратегию в целом, и ее энергетические отношения с Россией в частности, состоит в неспособности Китая в достаточной мере обеспечить себя энергией для удовлетворения внутренних потребностей. Россия и бывшие советские республики Центральной Азии играют все более важную роль в обеспечении энергетической безопасности Китая. Китай давно уже добивается от России получения доступа к ее сырьевым товарам; Россия же давно стремится укрепить азиатский вектор своей внешней политики, чтобы создать противовес американской мощи, а также усилить свое политическое, внешнеполитическое и экономическое воздействие на европейцев, создав впечатление, что она заглядывается на Восток. В этих обстоятельствах китайско-российские взаимоотношения нашли свое проявление в целом ряде практических и вполне осязаемых вопросов. В декабре 2009 года российский премьер-министр Владимир Путин открыл новый нефтяной терминал, который будет играть роль экспортных ворот в поставках энергоресурсов на азиатские рынки. Согласно российским информационным источникам, открытие нового нефтяного терминала в Козьмино, что возле Находки, приблизит Россию к ее стратегической цели диверсификации энергопоставок с переносом основной тяжести энергетического экспорта с Европы на страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Согласно новой энергетической стратегии России, это должно позволить ей увеличить экспорт сырой нефти и нефтепродуктов в страны АТР на 22-25 % (сейчас это 8 %), а также начать экспорт природного газа, доведя объемы его поставок в восточном направлении до 19-20 % (с нуля, потому что сегодня газ туда не поставляется). Такая оценка, если в нее не включен сжиженный природный газ с Сахалина, кажется излишне оптимистичной. Тем не менее, если Китай всерьез нацелился на развитие своей газотранспортной инфраструктуры и на использование газа в выработке электроэнергии, то эти цифры могут показаться более реалистичными в анализе китайского измерения российского экспорта.

     В 2009 году Китай и Россия также подписали  официальное соглашение, по которому Москва сегодня получает китайский капитал в обмен на нефть, которую Пекин будет получать от нее завтра. Сумма долгосрочных кредитов, предоставленных Китаем России, составляет в целом 25 миллиардов долларов. При этом 15 миллиардов из этой суммы получит российская нефтяная компания "Роснефть", а 10 миллиардов – российская государственная нефтепроводная компания "Транснефть". Россия в счет возмещения кредитов поставит Китаю в период с 2011 по 2030 год 300 миллионов тонн нефти, причем среднегодовые объемы поставок будут составлять 15 миллионов тонн, или примерно 110 миллионов баррелей. Эти объемы со временем будут увеличиваться, когда завершится строительство обоих участков трубопровода "Восточная Сибирь -  Тихий океан" (ВСТО). Соглашение "кредиты в обмен на нефть" укрепит энергетическую безопасность Китая благодаря наземной нефтетранспортной системе, поскольку Пекину не надо будет возить нефть танкерами по забитым морскими судами Ормузскому и Малаккскому проливам. Он получает еще один гарантированный источник поставки нефти почти на два десятилетия. Кроме того,  если окончательные финансовые условия соглашения будут достаточно благоприятными, Пекин обретет относительно недорогой источник нефтяного импорта. С точки зрения России, важно другое: испытывающие нехватку ликвидности "Роснефть" и "Транснефть" получат эти кредиты в условиях, когда другие источники иностранного финансирования иссякли в результате мирового финансового кризиса. Предполагается, что средства, привлеченные из Китая, Россия истратит на модернизацию, о которой так любит говорить Дмитрий Медведев.

     Еще одно заметное достижение в российско-китайском  энергетическом сотрудничестве за прошлый  год – это покупка "Российско-китайской энергетической инвестиционной компанией" 51% акций российской нефтегазовой компании "Сунтарнефтегаз". Китай также получил лицензию на разработку и добычу газа на двух месторождениях в Восточной Сибири, что в большей степени важно с политической точки зрения, чем в плане запасов газа на этих месторождениях. Доля газа в топливно-энергетическом комплексе КНР крайне незначительна, поскольку в основном китайцы используют уголь (64%угольного импорта Китая поступает из России), а также гидроэлектроэнергию. Но в ближайшие два десятилетия доля газа в выработке электроэнергии должна значительно вырасти. Да, еще одно замечание по поводу угля. В середине сентября 2010 года российское Министерство промышленности и торговли объявило, что Китай предложил Москве кредит в сумме 6 миллиардов долларов в обмен на гарантию импорта угля из России сроком на 25 лет. Эта сделка чем-то напоминает "кредиты в обмен на нефть", но она в очередной раз демонстрирует китайский интерес к российским энергоресурсам, который выходит за рамки нефти. Подтверждением тому стали недавние заявления заместителя председателя Всекитайского собрания народных представителей о развитии сотрудничества между двумя странами, особенно в приграничных районах российского Дальнего Востока и северо-восточного Китая, через которые в перспективе будут осуществляться угольные поставки в дополнение к восточносибирскому углю.

     Что касается других договоренностей в  энергетике, то в рамках последнего визита в Китай глава Росатома Сергей Кириенко и президент Китайской  государственной корпорации ядерной промышленности Сунь Цинь подписали соглашение между Росатомом и этой корпорацией о стратегическом взаимодействии в области мирного использования атомной энергии. Подписан также контракт на технический проект сооружения третьего и четвертого блоков Тяньваньской АЭС. Кроме Тяньваньской станции, РФ и Китай обсуждают также строительство АЭС с реакторами на быстрых нейтронах (БН-800). На сегодняшний день единственный в мире промышленный быстрый реактор (БН-600) работает на Белоярской АЭС в России, и на той же площадке строится первый БН-800 (пуск намечен до 2014 года).

     В конце хотелось бы отметить то факт, что Россия нуждается в торговле с Китаем больше, чем Китай нуждается  в России, особенно в плане энергоресурсов. В 2009 году Россия занимала лишь 14-е место в торговом сотрудничестве с КНР, и на ее долю приходилось всего 1,7% китайского объема торговли с иностранными партнерами. Таким образом, мы видим, что энергетическая составляющая занимает центральное место в перспективах развития российско-китайских взаимоотношений, особенно со стороны России.

Проблемы  во взаимоотношениях России и Китая и некоторые пути их решения

     Во взаимоотношениях Китая и России есть некоторые опасные моменты. В силу объективных причин в начале XXI в. для России опасен постепенный исход ее из Дальнего Востока и Сибири. Это может случиться в силу нарастания сепаратистских тенденций, действий “пятой колонны” внутри страны, утраты способности и политической воли у центральной власти для наведения порядка в собственном доме. На практике установлены тесные связи между китайской организованной преступностью и  российскими правоохранительными органами и властными структурами. Китай объективно заинтересован в переориентации сепаратистов Сибирского и Дальневосточного регионов на Пекин. Также вполне реально возникновение односторонней зависимости России от КНР в экономике и политике. Это приведет страну к утрате внешнеполитической, а в перспективе и внутриполитической свободы, к превращению ее в сырьевой придаток не только Запада, но и Китая. А зависимость Приморья, Хабаровского края, Забайкалья от торговли, поставок продуктов питания, изделий легкой промышленности из КНР видна уже невооруженным глазом.

     Демографическая ситуация тоже чрезвычайно сложна. К концу XX в. Демографическая нагрузка на китайские части российско-китайских речных бассейнов превышала российскую в 17 раз. Иммиграционная политика центральных и региональных властей вызывает большие опасения: тихая китайско-корейская экспансия может привести к тому, что “к середине XXI века в России будет проживать от 7 до 10 млн. китайцев, которые, таким образом, станут второй по численности этнической группой России – после самих русских”. Отсутствие научно обоснованной иммиграционной политики у России может привести в начале XXI в. к конфликтам на межэтнической почве и, возможно, к российско-китайскому военному противостоянию, в котором геополитические силы сторон будут явно в пользу Пекина. Даже в концепции национальной безопасности национально-государственные интересы России применительно к КНР не проработаны, т.е. носят расплывчатый характер, противоречивы и вызывают множество вопросов.

     В свете всего вышесказанного продуктивной была бы геостратегия России, основанная на комплексном развитии многих сфер жизни регионов Сибири и Дальнего Востока (геополитических составляющих – экономической, социальной, военной, политической и др.) с привлечением капиталов и рабочей силы из Китая, а также других стран АТР. Стихийное развитие этого процесса может привести к нестабильности и острым конфликтам. Научно обоснованное управление притоком иммигрантов позволит увеличить ресурсы России. Четко разработанная система квот, требований к иммигрантам могла бы дать ей квалифицированную рабочую силу, предприимчивых, энергичных граждан страны. Но для подготовки такой программы развития производительных сил Сибири, Забайкалья, Дальнего Востока путем интернационализации инвестиций и рабочей силы нужны высококвалифицированные специалисты-синологи, японоведы, политики, экономисты, геополитики. Параллельно надо решать проблему создания системы экономической, инвестиционной, научно-технической, военно-промышленной взаимозависимости Москвы и Пекина, одновременно развивая равноправные взаимовыгодные отношения со странами АТР, прежде всего с Японией, Северной и Южной Кореей, а также с США. Интернационализация развития Сибири и Дальнего Востока предотвратит одностороннюю китаизацию этих регионов. Безусловно, деятельность интернациональных компаний, концессий должна быть под жестким контролем Правительства РФ. Пока же Россия в этом стратегически важном геополитическом регионе выступает как самая слабая страна, а не как сверхдержава.

     Другим  важным моментом является тот факт, что России не нравится, когда ее считают главным образом поставщиком сырья в Китай. Такое положение вещей ставит ее на один уровень с Африкой и наименее развитыми странами Ближнего Востока. Россию беспокоит превышение объемов импорта над экспортом, падение доли машин и оборудования в экспорте, малые объемы взаимных инвестиций. Во-вторых, Москва давно уже поставляет в КНР военную технику и оружие, но в последнее время объемы таких поставок сокращаются. На самом деле, Москва и Пекин стали конкурентами в области торговли оружием, и Россия, как и другие страны, давно уже считает, что китайцы могут скопировать наиболее ценные из поставляемых образцов военной техники, чтобы затем конкурировать с российской продукцией на мировых рынках. Это еще больше снизит экспортные доходы России от продукции, не являющейся сырьем, а также усилит зависимость государства от энергетического экспорта. В-третьих, Россия не может исключать, что поставки передовых и современных систем вооружений в Китай, который наращивает свой военный потенциал, могут оказаться крайне полезными для этой страны в случае маловероятного будущего вооруженного конфликта между двумя государствами.

     России  следовало бы увеличить поставки в Китай товаров с высокой  добавленной стоимостью. Об этом говорил  Владимиру Путину китайский лидер  Ху Цзиньтао, намекая, чтобы мы начали наконец производить товары с высокой конкурентной способностью. А пока главными статьями нашего экспорта в КНР остаются нефть, химические удобрения, лескругляк (в Китае он превращается в палочки для еды, высококачественную мебель и проч., в результате леса в Читинской области практически исчезли – осталось 10%). Понятно, что такая структура торговли не отвечает стратегическим интересам России. С целью диверсификации российско-китайской торговли необходимо вовлекать в нее новые товары, например российскую сельскохозяйственную продукцию (пшеница, молочные продукты), а также развивать взаимодействие в сфере услуг – туристических, транспортных, образовательных. Нам необходимо переходить к экономической кооперации, высокотехнологичному научному обмену, активизировать инвестиционное сотрудничество, развивать банковскую инфраструктуру. Сегодня объем китайских инвестиций в России – порядка 1 млрд долл. Их доля в приграничных районах РФ – всего 3% от всех иностранных инвестиций в этом регионе России. Однако к 2020 году китайская сторона обещает увеличить размер инвестиций в Россию до 12 млрд долл.

     Кроме того, при переходе на новую модель сотрудничества усилия двух государств должны быть направлены на преодоление существующих внешнеторговых барьеров, борьбу с контрафактной и некачественной продукцией, расширение использования национальных валют во взаимных расчетах, законодательное упорядочение приграничной торговли, улучшение транспортной инфраструктуры, создание приграничных зон экономического сотрудничества и совместных логистических центров.

Общественное  мнение

Одна  из множества других проблем – это ощущение ослабления "духа товарищества и партнерства" между двумя странами, который достиг максимума в годы холодной войны, а затем пошел на убыль. Согласно опросу Pew Global Attitudes, сегодня лишь 58%россиян относятся к Китаю благожелательно, и лишь 46% китайцев положительно смотрят на Россию. Отчасти объяснением такого охлаждения в отношениях может послужить проведенный в октябре 2009 года российским Фондом "Общественное мнение" опрос, в ходе которого был задан вопрос: "Считаете ли вы, что усиление Китая угрожает интересам России?" 44% российских респондентов заявили, что Китай угрожает российским интересам, 39% ответили отрицательно, а 17% затруднились с ответом. Согласно результатам того же опроса, россияне с 2002 года считают, что глобальное влияние их страны снижается. В то же время,  эти же самые российские респонденты указывают, что в период с 2002 по 2009 год международное влияние Китая увеличилось более чем на 200%. И опять же, признание усиления китайского влияния может являться отражением растущего недовольства россиян тем, что это усиление отчасти обеспечивается за счет российских ресурсов. Такое восприятие ставит палки в колеса "стратегическому партнерству" России и Китая, особенно в вопросах энергетики.