«Холодная война»: идеологические и геополитические факторы ее возникновения

3. Основные тенденции развития  российско-американских отношений  после окончания «холодной войны»

После окончания  «холодной войны», распада СССР и  превращения Росийской Федерации в самостоятельный субъект международной политики, российско-американские отношения прошли ряд этапов и претерпели существенные изменения.

В начале 90-х  гг. XX в. как у российской, так и  у американской элиты не было недостатка в завышенных ожиданиях относительно светлых перспектив российско-американских отношений. В Российской Федерации ждали, что Америка по достоинству оценит те потери и жертвы, на которые пошла Россия во имя «свободы и демократии», и не только прольет «золотой дождь» экономической помощи России, но и обеспечит ей достойное место в западном сообществе «цивилизованных народов». Как представляется, именно этими надеждами, а не личностными особенностями или идейной позицией тогдашнего министра иностранных дел А.Козырева (получившего на Западе прозвище «Господин «ДА») объясняется проамериканский курс на международной арене в начале 90-х гг. XX в.[18]

В 1990 году Чарльз Краутхаммер опубликовал свое знаменитое эссе об «однополярном моменте», о будущей способности Америки формировать мировой порядок по своему усмотрению. «Истинная геополитическая структура мира после «холодной войны»: представляет собой единый полюс мировой власти, который состоит из Соединенных Штатов Америки, находящихся на вершине индустриального Запада», - писал он.[19]

После распада  Советского Союза, венчавшего победоносное для Запада окончание «холодной войны», Америка в самом деле окончательно укрепилась в уверености, что ей предначертана судьбой роль единоличного лидера в мире, способного в одиночку привести его в «светлое будущее» по-американски. Неоспоримое превосходство США в военной, экономической и политической сферах создавало впечатление, будто теперь на международной арене они могут делать практически все что им вздумается.

Морально роль гегемона оправдывалась не только необходимостью реализовать свои национальные интересы в исключительно благоприятных для этого условиях, но и, возможно, искренней уверенностью, что они ву полной мере совпадают с интересами всего международного сообщества, а также тем, что США несли в значительной мере бремя расходов и ответственности, всегда сопутствующее лидерству. В то же время в Соединенных Штатах столь же нереалистично полагали, что Россия буквально по мановению волшебной палочки обретет динамичную рыночную экономику и стабильную демократическую политическую систему без серьезной помощи извне, а главное, будет всегда и во всем следовать в кильватере американской внешней политики.

Сейчас по прошествии времени можно сколько угодно говорить о том, что эти представления  и ожидания были явно завышенными  и нереалистичными, но разочарование  по обе стороны Атлантики не стало от этого менее сильным. Результат взаимного непонимания – нарастающее чувство разочарования и обманутые ожидания, а также формирование новых, но столь же далеких от действительности представлений о друг друге.

В США Россию стали воспринимать как «государство-обузу», неспособное самостоятельно решать собственные проблемы, предпочитающее ходить по миру с протянутой рукой и шантажирующее Запад с помощью своего ядерного потенциала, а русских – как представителей мафии, создающих дополнительные проблемы для стран «свободного мира».[20]

В России же Америка  быстро превратилась из «примера для  подражания» в «источник всех бед»: ее считали виновной в намеренном развале российской экономики и промышленности, особенно о высокотехнологичных отраслей, скупе за бесценок национальных богатств и государственных секретов, утечке российского интеллекта и как следствие - полной утрате Россией ее былого международного статуса.

На рубеже нового тысячелетия представители американской политической элиты были настроены в отношении России очень скептически.[21] Так, например, советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс в одном из первых своих интервью после вступления в должность в 2000г. заявила: «Я полагаю, Россия будет все больше сближатся с арабскими странами, включая Иран. В конце концов такая политика приведет ее к отказу вносить свой вклад в усилия по сохранению мира... Я искренне считаю, что Россия представляет опасность для Запада вообще и для наших европейских союзников в частности. Но они, ни мы еще не осознали в полной мере ту опасность, которую таят в себе ядерный арсенал и баллистические средства доставки Кремля».[22]

В своей оценке перспектив российско-американских отношений  К. Райс была не одинока. На основе серии  интервью в марте-апреле 2001г. с «теми, кто отвечает или скоро будет отвечать за формулирование российской политики США», американская исследовательница С. Уолландер пришла к следующему заключению о подходах американской администрации к этому вопросу: «Базовое представление, на котором строится политика США, состоит в том, что Россия слаба и в течение достаточно долгого времени будет оставаться таковой... В отличие от стран Центральной и Восточной Европы, которые избрали своим приоритетом интеграцию в западные институты и готовы нести издержки в кратко- и среднесрочном плане ради достижения этой долгосрочной цели, Россия избегала принятия тяжелых решений и не достигла особого прогресса. В результате в течение ближайших лет она будет продолжать бороться со своей слабостью... Россия более не является ни основной угрозой американским интересам, ни инструментом для осуществления этих интересов во всех случаях».[23]

Не менее  осторожно оценивали перспективы  российско-американских отношений и в российском руководстве после прихода к власти В.В. Путина. Так, в Концепции внешней политики РФ, утвержденной президентом РФ 28 июня 2000г., говорилось о значительных трудностях последнего времени в отношениях с США, наличии серьезных, в ряде случаев – принципиальных, разногласий. Характерно, что в 1999-2000 гг. и в Вашингтоне и в Москве тщательно избегали термина «партнерство» применительно к российско-американским отношениям.

Итак, при всех различиях в подходах российских и американских элит к проблеме российско-американских отношений эти подходы объединяла стойкая уверенность в том, что конструктивного взаимодействия двух стран на мировой арене нет будущего. Во всяком случае, именно этот взгляд превалировал на рубеже веков и в Москве и в Вашингтоне.

События 11 сентября 2001г. стали «моментом истины»  в современной мировой политике и ознаменовали крутой поворот в  российско-американских отношениях. Уже  через несколько часов после  террористических актов в Нью-Йорке  и Вашингтоне президент РФ первым из мировых лидеров дозвонился до президента США Дж. Буша. В ходе телефонного разговора российский руководитель не только выразил самое глубокое сочувствие американскому народу, но и сообщил о прекращении учений российских стратегических сил, поскольку вооруженные силы США были приведены после террактов в состояние высшей боевой готовности и нельзя было исключить возможность ошибки или просчета.[24]

За декларациями последовали и дела. США и Россия стали ведущими участниками антитеррористической коалиции, созданной после 11 сентября 2001г.. Следует отметить, что руководство США до этой трагической даты рассматривало российские призывы к борьбе с международным терроризмом как попытку придать легитимность войне в Чечне или как способ вовлечения Америки в борьбу с исламом в интересах России. Американский политолог Д. Саймс в связи с этим отмечает: «Сконцентрировавшись на гуманитарных интервенциях, администрация Клинтона уделяла недостаточно внимания, сил и средств более насущным проблемам, таким как растущая угроза «Аль-Каиды». В результате неверной расстановки приоритетов был нанесен ущерб отношениям с Россией, произошло непредвиденное охлаждение отношений с Китаем. Как следствие Америке труднее было заручится их содействием в борьбе с терроризмом в период, предшествоваший 11 сентября 2001г. По иронии судьбы напряженность в отношениях с Россией частично способствовала тому, что администрация Клинтона отказалась от поступившего еще в 1999г. предложения Москвы о совместной борьбе против талибов».[25]

Трагические события 11 сентября 2001г. заставили Вашингтон  по-новому расставить приоритеты в  российско-американских отношениях. Важнейшим направлением двухстороннего сотрудничества стало взаимодействие в рамках антитеррористической коалиции. При этом выяснилось, что Россия является гораздо более ценным для Америки партнером в рамках коалиции, чем подавляющее большинство стран-членов НАТО. В ходе операции «Несокрушимая свобода» Россия предоставила Соединенным Штатам разведывательную информацию о террористических группировках, выделила воздушные коридоры для американской авиации, расширила военно-техническое сотрудничество с Северным альянсом. Официально Вашингтон высоко оценил помощь со стороны России в борьбе с международным терроризмом.

Новый стиль  российско-американских отношений  позволил Москве и Вашингтону заключить  Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, предусматривающий трехкратное сокращение их развернутых стратегических боезарядов в течение ближайших десяти лет. Сближение России с Западом и его лидером США создало условия для учреждения Совета Россия – НАТО, который является, как это говорится в Декларации глав государств и правительств стран – членов – НАТО и РФ от 28 мая 2002г. механизмом для консультаций, выработки консенсуса, сотрудничества, совместных решений и совместных действий России и государств – членов НАТО по широкому спектру вопросов безопасности в Евро-Атлантическом регионе. Можно сказать, что позиция, занятая Кремлем 11 сентября 2001г. во многом способствовала решению США и Евросоюза о признании рыночного статуса российской экономики.

Было бы неверным, однако, представлять дело так, будто на протяжении прошедших лет Россия и США добились полного взаимопонимания по проблеме разоружения. Многие американские политики и эксперты, близкие к консервативному крылу республиканской партии, как правило, скептически относятся к международному сотрудничеству в деле ограничения и сокращения вооружений. По их мнению, с окончанием «холодной войны» время традиционного контроля над вооружениями истекло и в нынешних условиях Соединенные Штаты не должны быть ограничены нормами международного права в своей военно-технической политике. В этих кругах весьма популярны рассуждения о том, что складывавшийся на протяжении последних десятилетий режим контроля над вооружениями устарел и его надо заменить на систему односторонних шагов, осуществляемых в интересах США в сфере разоружения. Именно такие подходы возобладали в Вашингтоне после прихода к власти Дж. Буша в 2000г.[26]

Практика современной  международной политики сформировала новую, соответствующую реалиям XXI, а не XX в. повестку дня, касающуюся отношений между Россией и США. Важнейшими пунктами этой российско-американской повестки, несомненно, являются: предотвращение распространения ОМП, борьба с международным терроризмом и международной организованной преступностью, а также совместные усилия по укреплению стабильности в Евразии.

С приходом к  власти Барака Обамы (2008г.) в российско-американских отношениях начала утверждаться модель партнерства. Партнерство означает, что РФ и США строят свои отношения исходя не из идеологических догм (как в годы «холодной войны») и не из союзной солидарности (как было бы, если бы они стали союзниками), а из своих национальных интересов. В случае если их интересы совпадают, никакие идейные расхождения более не помешают взаимовыгодному сотрудничеству двух стран (борьба с терроризмом, нераспространение, торговля, технологические проблемы). В тех же областях, где позиции двух держав расходятся, они действуют в соответствии со своими национальными интересами, а не пожеланиями партнера (расширение НАТО на восток, войны против Югославии и Ирака, поставки оружия Китаю и т.д.). Вряд ли можно говорить о создании системы равноправного партнерства в ситуации, когда внешнеполитическая стратегия США предусматривает в перспективе «решительное, но вместе с тем реалистичное и разумное применение силы, при котором соблюдение американских интересов и защита американских ценностей сочетались бы с открытым осознанием собственного мирового превосходства». По мнению США нереалистично ожидать симметрии во взаимоотношениях, которые больше не являются симметричными. Однако партнерству нет разумной альтернативы, оно – наиболее устойчивая модель двухсторонних отношений.

Российско-американские отношения стали гораздо болеее сбалансированными. Период значительной односторонней зависимости России от американской помощи и поддержки уходит в прошлое, теперь уже США нуждаются в российском содействии и в борьбе с терроризмом, и в предотвращении распространения ОМП, и в урегулировании ряда локальных конфликтов.[27]

холодная война  геополитическая

Заключение

В результате проделанной  курсовой работы совершенно очевидно, что "холодная война" является важнейшим периодом XX века. Начало «холодной войны» ознаменовалось речью У. Черчилля в Фултоне. Как следует из первой главы данной курсовой работы после окончания Второй Мировой войны западные страны не могли смириться с усилением Советского Союза и странами социалистического блока и этим объясняется враждебная политика в отношении них. Формальным объявлением «холодной войны» послужила речь У. Черчилля в Фултоне.

Делая выводы по второй главе, можно с уверенностью предположить, что Карибский (Кубинский) кризис являлся переломным моментом «холодной войны». Вызванный агрессивными действиями американского империализма против нового кубинского правительства, Кубинский кризис чуть было не привел к третьей мировой войне, но тем не менее с его окончанием началась разрядка между противоборствующими блоками.

Сокрушение  прежнего равновесия в мире, основанного  на взаимном сдерживании угрозой  гарантированного не только обоюдного, но и всеобщего уничтожения, означает, в том числе и начало формирования новой стабильности, являющейся следствием сочетания противоборства и сотрудничества всех тех, кто сегодня "делает" мировую политику. Таким образом, подведение итогов "холодной воины" далеко не исчерпывается ответом на вопрос "Кто победил в этой войне?". Проблематичность же разделения стран и народов на "победителей" и "побежденных" не умаляет необходимости уяснения собственного места в новом формирующемся мировом порядке.

Список  использованной литературы

1. Мировая политика  после 1945 года / Кальвокоресси П.  В 2 кн., М.: Международные отношения, 2000

2. Неизвестные  американские архивные материалы  о выступлении У. Черчилля / Злобин  В.Н. М.: «Новая и новейшая история», № 2, 2000

3. Карибский  кризис. Как это было / Алексеев  А.И., М.: изд-во политической лит-ры, 1989

4. Карибский  кризис / Васильев В.Н., М.: Наука, 1991г.

5. Советский  Союз и революционная Куба / Адамишин  А.Л., М.: Наука, 1987

6. Советская  внешняя политика в годы "холодной  войны" (1945 - 1985) / Под ред. Г.Н.  Нежинского, М.: Международные отношения, 1995

7. История советского  государства 1900 – 1991 / Верт Н., М.: Прогресс, 1992.

8. Основы геополитики  / Дугин А., М.: Прогресс, 2000