Типология переводческих ошибок

Второй тип ошибок — это слепое следование тексту оригинала без понимания его смысла. Такие ошибки встречаются уже довольно редко. Вся история переводческой мысли свидетельствует о том, что здравомыслящие переводчики не брались за перевод. не поняв смысла оригинала, даже тогда, когда текст этот составлял таинство.

Третий тип ошибок состоит в том, что переводчик подменяет динамический фрейм, возникший в сознании автора оригинала и выведенный им в тексте, своим собственным, возникшим на основе недостаточного когнитивного опыта.

Рассмотрим пример ошибки этого типа, сравнив текст романа Турнье с текстом его перевода:

Так случилось, что я на время потерял способность пользоваться правой рукой. Вооружившись гаечным ключом, я пытался отвернуть гайки в навек заглохшем моторе. Очередной поворот оказался роковым. Мне еще повезло, что рука и плечо были расслаблены. В результате пострадала только кисть — но зато как! Я словно услышал треск рвущихся сухожилий.

Un incident banal me prive pour un temps de 1'usage de ma main droite. J'ai voulu en quelqucs tours de manivelle degommer les segments d'un motcur quc ses batteries nc scraient pas parvenues a ranimcr. Un retour de manivelle m'a surpris. mais par chance alors que j'avais le bras mou ct Tepaule disponible. C'cst mon poignet qui a supports tout le choc, et je crois bien avoir entendu craquer ses ligaments.

Из текста Турнье мы узнаем следующее:

1. В автомастерской его героя в ремонте находилась машина, 
   которую нужно было завести.
2. Герой сомневался в том, что сможет завести ее с помощью 
   бортового аккумулятора (ses batteries ne seraient pas parvenues a 
   ranimer — форма Futur anterieur dans le passe свидетельствует имен 
   но о сомнительности в возможности реализации действия), если 
   предварительно не «прокрутит мотор» (если точно, то коленча 
   тый вал мотора) заводной ручкой (la manivelle), чтобы освободить 
   поршневые кольца двигателя от загустевшего масла (degommer les 
   segments).
3. Внезапно от поворота заводной ручки мотор завелся (что 
   довольно часто случается), т.е. коленчатый вал начал вращаться, 
   но, естественно, в обратную сторону. Заводная ручка, прижатая к 
   коленчатому валу, резко и сильно провернулась вместе с валом, 
   ударив героя по руке.
4. К счастью, герой в этот момент уже не нажимал на ручку, 
   т.е. не прилагал усилий, его рука была расслаблена, а плечо ока 
   залось в стороне, что и спасло его от переломов. Но связки ладо 
   ни оказались порванными.

526 

 

 

 

В русском переводе эта сцена представлена весьма таинственно.

1. Герой гаечным ключом непонятно зачем пытается отвер 
   нуть какие-то гайки. Как известно, эта операция чревата только 
   мозолями на руках и не может привести к сильным травмам, так 
   как в этом случае человек не подвержен активному противодей 
   ствию машины.
2. Очередной поворот гаечного ключа оказался роковым... и 
   далее более-менее верно о пострадавшей руке.

Что случилось с героем, манипулировавшим гаечным ключом, остается переводческой загадкой.

С текстом Турнье произошли поистине чудесные превращения: заводная ручка становится гаечным ключом, из таинственного ниоткуда возникают загадочные зловещие гайки, которые герою, ведомому неясной силой, рожденной воображением переводчика, непременно надо открутить. Повернув одну из них, герой внезапно получает страшнейший удар по руке неизвестно чем и неизвестно откуда. История и вправду мистическая. Жаль только, что сам Турнье в этом описании банальной, обыденной, по его собственному выражению, ситуации предельно логичен и понятен. Он рассказывает о заурядном происшествии, подробно объясняя хорошо известными всем словами, что произошло, как и по какой причине.

§ 6. Переводческие ошибки на этапе перевыражения системы смыслов

На этапе перевыражения ошибки обусловлены прежде всего недостаточно мастерским владением языком перевода, неспособностью найти в языке перевода формы, эквивалентные соответствующим формам оригинала.

Начнем с наиболее простых примеров, не требующих длительных лингвистических разысканий, к которым, кстати сказать, должен быть готов переводчик. Для этого вернемся к переводу романа Турнье и рассмотрим следующий отрывок текста, обращая внимание главным образом на выделенные фрагменты: А) прогорклое масло

Эти красноватые вспышки да еще запах прогорклого масла, пропитавший окрестности, и создают то окружение, которое я ненавижу, но. к своему стыду, и обожаю.

Cette palpitation rougeatre et I'odeur de vieitte graisse qui imprcgne toute chose id composent une atmosphere que je hais, et dans laquelle pourtant inavouablcment je me complais.

В этой же картине в русском переводе возникает запах прогорклого масла, пропитавший окрестности. Создается впечатление.

527

 

 

будто рядом с авторемонтной мастерской героя расположена какая-то дешевая харчевня, где гниют продукты, распространяя запах, отравляющий все вокруг. Но во французском тексте нет ничего подобного: ни прогорклого масла, ни окрестностей. Человеку, мало-мальски знакомому с русским языком, понятно, что прилагательное прогорклый относится к испорченным пищевым продуктам, имеющим не только неприятный запах, но и горький вкус. Чаще всего это прилагательное используется в сочетании с существительным масло. Сама лексическая форма прилагательного прогорклый содержит как элемент значения горечь.

У Турнье же речь идет об отработанной автомобильной смазке, которой пропахло все в мастерской героя. Тот, кто хотя бы раз заглядывал в авторемонтную мастерскую, прекрасно представляет себе этот поистине всепроникающий запах. Но переводчик не обращает внимания на то, что речь идет об автомастерской, а не о пиццерии, он не старается найти в словаре значение французского слова graisse (смазка], а уж словосочетание vieille graisse (старая, отработанная смазка] вовсе уводит его в область пищевых продуктов. Видимо, ощущая как-то абсурдность своего выбора, переводчик заменяет французское tome chose id (все предметы, все вещи, находящиеся здесь, т.е. в мастерской) на некие окрестности. Таким образом, привычный для героя-автомеханика запах смазки в мастерской превращается в переводе в запах испорченных продуктов вокруг мастерской, в ее окрестностях.

Рассмотрим еще один пример. У Булгакова один из персонажей первой главы «Мастера и Маргариты» одет в черные тапочки: «Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках».

В переводе на чешский язык произошла замена тапочек на сандалии (a cernych sandalech]. В чешском языке есть слова, обозначающие понятия, близкие русскому слову тапочки. Tfepky (домашние тапочки], pldtenky cvicky (спортивные тапочки]. Переводчик же одел Бездомного в сандалии, т.е. летнюю легкую обувь, главным образом на кожаных ремешках, что изменяет картину типичной внешности молодого интеллигента простого происхождения в Советской России 20-х гг.

Обратимся к другому примеру. Героиня романа Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн» («Mein Name dei Gantenbein») собирается в свет и не может найти свою цепочку: Siefmdet ihre Halskette nicht. В переводе эта ситуация выглядит следующим образом: Она не может найти своего ожерелья. Как мы видим, немецкая шейная цепочка преобразуется в переводе в ожерелье. На первый взгляд, замена допустима. И цепочка, и ожерелье являются женскими украшениями и носятся на шее. Однако, если заглянуть в словарь

528 

языка перевода, т.е. русского языка, то можно узнать, что ожерелье — это только украшение из драгоценных камней, жемчуга и т.п. Иначе говоря, ожерелье и цепочка не одно и то же. Ожерелье замысловатее и дороже цепочки. Деталь туалета служит косвенной характеристикой персонажа, поэтому замена одного предмета другим представляется неоправданной.

В пятой главе «Мастера и Маргариты» описывается ситуация ожидания Берлиоза членами Правления Массолита, когда всем хотелось пить, все нервничали и сердились, и разговор шел о писательских дачах в поселке Перелыгино на Клязьме:

— Хлопец, наверно, на Клязьме застрял, — густым голосом ото 
звалась Настасья Лукинишна Непременова...

— Позвольте! — смело заговорил автор популярных скетчей 
Загривов. — Я и сам бы сейчас с удовольствием на балкончике чайку 
попил, вместо того чтобы здесь вариться.

Эта сцена особенно интересна в переводе на французский язык, так как в ней место желаемого действия обозначено словом балкончик, заимствованным из французского.

• Le gars est prohablement en train de trainasser аи bord de la 
  Kliazma, — dit d'une voix epaisse Nastassia. Loukinichna Nieprevmienova...
• N'exagerons rienl Coupa hardiment le populaire auteur de 
  sketches Zagrivo. Personnellement, je m'installerais avec plaisir a une 
  terrasse pour hoire un hon verre de the, аи lieu de rester a cuire id.

Наиболее значимыми для нашего анализа в этих фрагментах являются русское высказывание Я и сам бы сейчас с удовольствием на балкончике чайку попил... и его французский эквивалент Je m'installerais avec plaisir a une terrasse pour boire un bon verre de the...

Первое, что привлекает внимание в русской и французской фразах, это русское слово балкончик и его французский эквивалент terrasse.

В русском языке существуют заимствованные из французского слова балкон и терраса, поэтому первый вопрос заключается в том, почему в переводе возникает слово terrasse, а не balcon.

Толковый словарь французского языка дает определения слову balcon, которые в русском переводе могут быть интерпретированы следующим образом:

1. платформа, выступающая из фасада здания и сообщающа 
   яся с квартирой одним или несколькими отверстиями;
2. балюстрада (перила);
3. балкон в театре1.

Значения русского слова балкон совпадают с первым и третьим значениями французского слова.

См.: Le Petit Robert. Vol. 1. Paris, 1987. P. 155.

.129

 

Первое значение, на первый взгляд, не противоречит значению русского слова ба/гкончик (если не принимать во внимание уменьшительного суффикса, создающего дополнительную эмоциональную окраску).

Однако при более пристальном рассмотрении денотата, обозначенного французским словом, обнаруживается, что он не похож на тот, что обозначен русским сходно звучащим словом. В самом деле, французское слово balcon обозначает очень небольшое пространство, где хватает места только для цветов. На таком балконе пить чай невозможно. В то же время во французском языке существует слово terrasse, которое обозначает:

1. возвышение земли;
2. площадка на свежем воздухе на каком-либо этаже дома, 
   идущая уступом к нижнему этажу;
3. балкон больших размеров;
4. площадка на тротуаре перед кафе или рестораном1.

Таким образом, третье значение практически соответствует значению русского слова в тексте оригинала. Можно предположить, что именно это значение и обусловливает выбор переводчика. Но для французского читателя со словом terrasse ассоциируется прежде всего совсем иная картина, соотносимая с четвертым словарным значением.

Реально оказывается, что четвертое значение наиболее привычно для французов, которые пьют чай, кофе или что-либо еще на террасах кафе и ресторанов. Поэтому само слово terrasse, возникающие в тексте перевода, уводит читателя совсем в иную область.

Употребляя слово terrasse, переводчик выводит персонаж на улицу. В переводе действие происходит вне дома, в общественном месте, где за еду нужно платить.

Более того, французскому слову terrasse предшествует неопределенный артикль. Это еще раз подчеркивает, что речь идет о террасе какого-то кафе, бара или ресторана. Нарисованная в переводе картина оказывается привычной и понятной французскому читателю; ему представляется, что русские пьют чай так же, как и французы.

У М.А. Булгакова же картина представляется совсем иной.

Пить чай на балконе — это культурная традиция русских, возникновение которой можно объяснить следующим: во-первых, желанием находиться в теплую погоду на свежем воздухе, вне помещения, но одновременно и у себя дома или на даче, т.е. в определенной обособленности, а во-вторых, реакцией на малочисленность и нетрадиционность открытых летних кафе даже

Le Petit Robert. P. 1947,

530 

 

 

в городах. Это может объясняться не только иными климатическими условиями, но и финансовой несостоятельностью большей части населения Советской России. Для них рестораны и кафе с открытыми верандами — недоступные зоны.

Форма слова балкончик в булгаковском тексте несет определенную эмоциональную нагрузку благодаря уменьшительному суффиксу -ник-, который обозначает «небольшой, уютный балкон своей квартиры, где можно приятно провести время, поставить маленький столик, поесть и попить». Такое удовольствие не влечет каких бы то ни было больших финансовых затрат,

Русский фрейм «чаепития» в уединенной прохладе на даче или на балкончике в московской квартире трансформируется в переводе во фрейм чаепития «по-французски», т.е. на открытой террасе какого-нибудь уличного кафе, где мимо снуют прохожие, официанты и т.п. Изменение пространственной характеристики фрейма повлекло за собой расширение его актантовой структуры, а именно расширение потенциальных участников ситуации. Иначе говоря, в оппозиции дома — в общественном месте русский фрейм располагается на одном полюсе, а французский — на другом.

В некоторых случаях прямой перевод высказываний, внешне не представляющих каких-либо затруднений, может оказаться деформирующим. Деформации подвергаются авторские идеи, которые нужно видеть не в строках текста, а «между строк».

Для иллюстрации этой деформации приведем еще один пример из «Мастера и Маргариты». Следующее высказывание содержит значительную культурологическую информацию и отношение автора к описываемой предметной ситуации. Его перевод на французский язык выполнен исключительно точно, но концептуально неверно. Воланд обращается к Степе Лиходееву, проснувшемуся в состоянии тяжелого похмелья:

Однако! I Я чувствую, / что после водки / — / вы пили портвейн. / Помилуйте, / да разве это можно делать!

Sapristi! I Et je sens I qu'apres la vodka, I hier, I vous avez bu du portO. I Voyons, voyons, I peut-on faire une chose pareillel

В этом высказывании проявляется один из аспектов универсального концепта «пьянства», понятного носителям самых разных культур, но различающегося как нюансами содержания, так и оценочной модальностью. В основе пьянства лежит, как правило, неумеренное (количественная категория) употребление дешевых, т.е. доступных (качественная категория), алкогольных напитков. В булгаковском высказывании формулируется правило, понятное носителю русской культуры и заключающее в себе некую норму поведения: