Греческое искусство глазами греков

3.      Красота есть поток, море бытия, молния, война, раздор, золото.

4.      Красота есть космос, космическая ритмика, вечность.

5.      Красота есть демоническая индивидуальность, сухой блеск души.

6.      Красота есть время, необходимость боги и судьба.[8]

Заслуживает внимания гераклитовское толкование меры как одной из важнейших эстетических категорий античной эстетики. Мера, согласно Гераклиту, как и гармония, носит всеобщий характер. Она лежит прежде всего в основе космоса: «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимися и мерами потухающими». Таким образом, для Гераклита мера - это объективная закономерность, которая существует независимо от человека. Важнейшие эстетические понятия красоты, гармонии, меры рассматриваются им как отражение свойств и связей объективного мира.

Демокрит

Из богатейшего литературного наследия основоположника атомистического материализма Демокрита до нас дошло лишь небольшое количество отрывков. Из них мы узнаем, что философ объяснял происхождение искусства естественными причинами, рассматривая характеристики начальных ступеней человеческой истории. Мысль Демокрита можно сформулировать следующим образом: никакое искусство «не следует возводить ни к Афине, ни к другому божеству: все искусства порождены с течением времени потребностями и обстоятельствами». 

Происхождение искусства Демокрит связывал с определенными социальными потребностями и обстоятельствами. Согласно его теории, искусство возникло из подражания человека животным. Например, люди научились «от паука - ткачеству и штопке, от ласточки - постройке домов, от певчих птиц — лебедя и соловья - пению». 

Из общей теории атомизма видно, что центральное эстетическое понятие - прекрасное - истолковывается Демокритом материалистически. Сущность прекрасного, по его мнению, заключается в симметрии, мере, гармонии частей, в определенных количественных отношениях. В этом пункте Демокрит следует гераклитовской традиции.

Краткое рассмотрение эстетических воззрений Гераклита, приводит к выводу о том, что эстетика у него выступала как наука об определенных сторонах бытия, космоса. Он пытался найти и определить объективную основу прекрасного, которую видел или в количественных отношениях, господствующих в мире, или в вещественных свойствах космоса, или в стройном порядке, гармонии и симметрии частей.[9]

Платон

Древнегреческий философ-идеалист Платон в период крайне острой классовой борьбы прочно стоял на позициях аристократии. Он всю жизнь был убежденным противником демократии и демократических форм правления. Это определило идеалистический характер его эстетических взглядов. 

Вопросы эстетики поднимаются во многих сочинениях Платона «Гиппий Больший», «Государство», «Федон», «Софист», «Пир», «Законы» и др. Важнейшей эстетической проблемой для Платона является прекрасное. Рассмотрению этой категории посвящен диалог «Гиппий Больший». В беседе с Сократом Гиппий говорит, что к прекрасному относится и прекрасная девушка, и прекрасная кобылица, и прекрасная лира, а также и прекрасный горшок. Остроумно ставя вопросы, Сократ заводит Гиппия в тупик: последнему приходится согласиться с тем, что одно и то же может быть и прекрасным и безобразным. Смысл этого диалога заключается в том, что прекрасное не стоит искать в чувственных качествах единичных предметов, в их отношении к человеческой деятельности. Платон стремится найти то, «что есть прекрасное для всех и всегда». 

Иными словами, философ ищет абсолютно прекрасное; по его мнению, лишь идея, приобщаемая к конкретным вещам, украшает их, делает их прекрасными. Прекрасная идея противопоставляется Платоном чувственному миру, она находится вне времени и пространства, не изменяется. Поскольку красота носит сверхчувственный характер, то она постигается, по Платону, не чувствами, а разумом. 

С идеалистической точки зрения подходит Платон и к искусству. На первый взгляд может показаться, что он полностью следует античной традиции. Известно, что предшественники Платона рассматривали искусство как воспроизведение действительности через подражание. Так подходили к искусству Демокрит, Сократ. Платон также говорит о подражании чувственным вещам, которые сами, однако, являются образами, отражениями идей. Художник, воспроизводящий вещи, согласно Платону, не возвышается до постижения истинно сущего и прекрасного. Создавая произведения искусства, он лишь копирует чувственные вещи, которые, в свою очередь, суть копии идей. Значит, изображения художника являются не чем иным, как только копиями с копий, подражаниями подражаний, тенями теней. Искусство, как подражание «отстоит далеко от истины», ибо оно берет от предмета «нечто незначительное, какой-то призрак». 

Как вторичное отражение, как отражение отраженного, искусство, по Платону, лишено познавательной ценности, более того, оно обманчиво, лживо и препятствует познанию истинно сущего мира. 

В мистически-идеалистическом плане Платон рассматривает и творческий процесс. Он резко противопоставляет художественное вдохновение познавательному акту. Вдохновение художника иррационально, противоразумно. Характеризуя творческий процесс, Платон пользуется такими словами, как «вдохновение» и «божественная сила». Поэт творит «не от искусства и знания, а от божественного определения и одержимости». Философ, таким образом, развивает мистическую теорию поэтического творчества. Согласно этой теории художник творит в состоянии наития и одержимости. Сам по себе этот творческий акт непостижим, носит иррациональный характер. Художник и поэт творят, сами не понимая, что они делают. Разумеется, при таком толковании творческого процесса отпадает всякая необходимость изучения художественной традиции, приобретения навыков и сноровки, выработки определенных умений, ибо художник, как боговдохновенный, является лишь средой, через которую и обнаруживается действие сил божества. Платон не ограничивается общим разбором категории прекрасного, природы искусства и сущности художественного творчества. Философа интересует и социальная сторона эстетического. Какое место занимает искусство в жизни общества, как должно относиться к нему государство? Эти вопросы для философа очень важные, и он рассматривал их довольно подробно. 

В книге «Государство» Платон, как об этом уже говорилось выше, считает, что искусству вообще нет места в идеальном государстве. Однако он допускает сочинение и исполнение гимнов богам, при этом дозволяются только дорийский и фригийский лады, поскольку они возбуждают мужественные и гражданские чувства. 

Суровые требования Платона по отношению к искусству явно смягчаются в его труде «Законы». Здесь он заявляет, что боги из сострадания к человеческому роду, созданному для трудов, установили как передышку празднества и даровали людям Муз, Аполлона, их предводителя, и Диониса, участника этих празднеств, чтобы можно было исправлять недостатки воспитания на празднествах с божьей помощью. Платон допускает устройство хорических празднеств, плясок при условии, если они будут возвышенными, гармоничными, будут воспитывать чувство порядка, меры, внутренней собранности. Философ различает двух Муз: «упорядоченную» и «сладостную». Первая «улучшает людей», вторая - «ухудшает». В идеальном государстве необходимо обеспечить простор «упорядоченной» Музе. Для этого Платон предлагает выбрать специальных «оценщиков» из людей не моложе пятидесяти лет, которые будут осуществлять контроль над художественной деятельностью в государстве.

Платон, несмотря на резко отрицательную оценку искусства с точки зрения его познавательного значения, в то же время не склонен пренебрегать действенной стороной художественной деятельности.[10]

Аристотель

Среди многочисленных работ Аристотеля было немало исследований об искусстве: “О поэтах”, “Гомеровский вопрос”, “О прекрасном”, “О музыке”, “Вопросы поэтики”. Все они пропали. Сохранилась лишь “Поэтика, или Об искусстве поэзии”, да и та не полностью. Вопросов искусства Аристотель касается в “Метафизике”, “Физике”, “Политике”, “Риторике” и в работах, посвященных этике.

Философ говорит об искусстве в широком смысле слова, понимая под ним все то, что создано человеком, а не природой, точнее говоря, даже не продукт человеческой деятельности, а саму эту деятельность. Искусство есть человеческая деятельность, этим оно отличается от природы: «Через искусство возникает то, формы чего находятся в душе». Творения человека целиком зависят от его воли и разума. «Принцип создаваемого заключается в творящем лице, а не в творимом предмете».

Формы искусства, произведения искусства не есть совершенно новые, невиданные формы, это подражание формам бытия, как естественным, так и искусственным. Искусство для Аристотеля есть подражание. В отличие от ремесел, которые творят то, чего никогда не было, искусства — живопись, поэзия, скульптура — подражательны. Яркий пример такого рода искусства — древнегреческая скульптура, центральная и чуть ли не единственная тема которой — прекрасное человеческое тело, созданное природой и облагороженное воспитанием.

Самым подражательным из всех видов искусства Аристотель называет музыку: «Почему ритмы и мелодии, которые, в конце концов, представляют собой только звук, имеют сходство с эмоциональным состоянием человека, а вкусовые ощущения, цвета и запахи — нет? Не потому ли, что они, как и действия, динамичны?». Философ хочет сказать, что сходство музыки с душевным состоянием человека — более непосредственное, чем сходство картины или статуи. Он указывает на процессуальность музыки. Она родственна эмоциям, потому что те тоже существуют во времени — возникают, достигают наибольшей силы и исчезают. «Ритм и мелодия содержат в себе ближе всего приближающиеся к реальной действительности отображения гнева и кротости, мужества и умеренности и всех противоположных им свойств, а также и прочих нравственных качеств. Это ясно из опыта: когда мы воспринимаем нашим ухом ритм и мелодию, у нас изменяется душевное настроение». Предметом искусства для Аристотеля являются исключительно люди; их изображают и скульптура, и живопись, и поэзия.

С точки зрения Аристотеля, мерилом высшего качества как в области научных знаний, так и в подражательном искусстве является степень обобщения. В этом суждении философа искусство, по крайней мере, поэзия, соприкасается с наукой в той мере, в какой обе имеют дело с общим.

Итак, мимесис (центральное понятие эстетики Аристотеля) — это подражание, но подражание, изображающее не единичное, но общее, не то, что было, а то, что могло бы быть. Поэзия подражает, но не воспроизводит; воспроизводит, точно регистрирует случившееся — история.

Искусство подражает уровню не единичного, а сущностного бытия и не столько действительного, сколько возможного. Это возможно сущностное бытие изображается в единичном, в конкретных действиях и характерах, однако в этом единичном оставляется только то, что служит сущностному. Таким образом, и Платон, и Аристотель пишут о том, что искусство — это подражание, но вкладывают в это понятие различный смысл. По Платону, искусство копирует вещи, которые являются тенями идей, т. е. создает тень тени; по Аристотелю, искусство сродни философии и науке, потому что познает общее.

Аристотель, как и его предшественники — пифагорейцы, Демокрит, Платон, обращается к проблеме прекрасного и высказывает мнения, близкие к пифагорейским. Основными характеристиками прекрасного, по Аристотелю, являются: «слаженность, соразмерность и определенность, математика больше всего и выявляет именно их». Воплощение прекрасного и главный предмет искусства — человек.

К числу признаков прекрасного Аристотель относит ограниченность величины: «Прекрасное… состоящее из известных частей, должно не только иметь последние в порядке, но и обладать не какою попало величиной: красота заключается в величине и порядке, вследствие чего ни чрезмерно малое существо не могло бы стать прекрасным, так как обозрение его, сделанное в почти незаметное время, сливается, ни чрезмерно большое, так как обозрение его совершается не сразу, но единство и целостность его теряются для обозревающих, например, если бы животное имело десять тысяч стадий длины». Этот признак прекрасного согласуется с греческим мировоззрением вообще; Вселенная, которая мыслится как прекрасная, — космос — ограничена и замкнута.

Аристотель выясняет специфику прекрасного. До него, у Сократа и Платона, красота и благо отождествлялись. Аристотель отказывается от этого: «Благое и прекрасное — не одно и то же (первое всегда в деянии, прекрасное же — и в неподвижном)».

Поскольку мыслители античности космос, объективный мир воспринимают как прекрасный, то неудивительно, что и в «Физике» Аристотеля мы находим эстетические оценки, например, движение по окружности признается совершенным: «Невозможно непрерывно двигаться по полуокружности или другой части окружности, потому что конец тут не соединяется с началом. А в случае движения по окружности начало и конец соединяются, поэтому только оно является совершенным».

Искусство прекрасно в меру своей естественности, т. е. в той мере, в какой оно подражает природе. Вообще же интуиция шара и круга пронизывает решительно всю античность. Не только небесные тела имеют сферическую форму, а планеты движутся по окружностям, но и время течет по окружности. Вечное возвращение (смена времен года и поколений) — основная идея античного мировоззрения.[11]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Древние греки по-разному смотрели на свое искусство. Пифагор пытался сущность прекрасного определить математически. Гераклит полагал, что красота и гармония складываются из сочетания противоположных элементов. «Ни одним искусством, ни одной наукой нельзя овладеть без обучения»,— утверждал создатель атомистической теории Демокрит. Сократ увидел связь прекрасного с целесообразным. Согласно Платону, прекрасное существует вечно. Для величайшего мыслителя древности Аристотеля прекрасное — объективно существующее качество, свойство самих предметов, вещей, явлений.

Памятники древнегреческого искусства доставляют нам огромное эстетическое наслаждение и дают яркое представление о жизни и мировоззрении эпохи, ушедшей в далекое прошлое. Однако произведения греческого искусства, сохранившиеся до наших дней, — это лишь ничтожная часть былого богатства. Произведения ряда крупнейших мастеров Греции не дошли до нас в подлинниках. Поэтому восстановление истинной картины развития греческого искусства вызывает необходимость в сложной работе как по исследованию сохранившихся памятников искусства, так и по изучению всех косвенных сведений, дающих нам представление о художественной жизни Древней Греции. Основным источником наших знаний об искусстве Древней Греции являются сохранившиеся памятники. Архитектурные и скульптурные памятники Афин, Пестума или Олимпии дают нам высочайшие образцы художественного творчества греческого народа. Но многие античные статуи, до нас дошедшие, не являются греческими подлинниками. О значительной части памятников мы можем иметь представление лишь по мраморным копиям, выполненным древнеримскими мастерами. Греческая живопись в подлинниках также почти не сохранилась. До некоторой степени представление о монументальной живописи Древней Греции могут дать изображения на греческих вазах. Но греческие вазы, прекрасные по форме и украшенные росписью, удивительной как по своему реализму, так и по тонкому чувству формы сосуда, дошедшие до нас в большом количестве, сами по себе представляют высочайшую художественную ценность.                                                                                Изображения на греческих монетах, маленькие статуэтки, ювелирные изделия, также художественно ценные сами по себе, часто интересны и тем, что сохраняют нам более или менее приблизительные копии несохранившихся памятников монументального греческого искусства.[12]