Символ, метафора, аллегория как выразительные средства в режиссуре театрализованных массовых представлений

4. Метафора в актерской игре. «Животные, как ничто другое, дают повод именно для метафор», - заметил как-то писатель Ю. Олеша.

Н. Виноградов в «Красноармейском чуде» так описывает приход на репетицию красноармейской актерской студии В.Э. Мейерхольда:

«Вопрос к Мейерхольду: Как играть классовых врагов? Мейерхольд: Гротеск! Только гротеск! Гениальный гротеск!»

Мейерхольд попросил просвистеть хором птичьих голосов.

Запели пенки, дрозды, жаворонки, соловьи… В комнату вошел лес и тишина. На лицах бойцов, давно оторванных от семей, от родных лесов и полей, - поэтическая грусть.

Стоп! – Мейерхольд хлопнул в ладоши. – А теперь, пожалуйста на скотный двор! Кто враги нашей Республики? Люди? Нет! Взбесившийся скотный двор!.. Бык, акула…

Мейерхольд увлек наше воображение. Мы научили бойцов индивидуализировать образы классовых врагов. Вместо «вообще генерал» появился «генерал-бык», «генерал-индюк», «генерал-осел».[1]

Метафора в актерской игре продолжает оставаться действенным образным средством театра, и с ее помощью режиссер массового представления может и должен создавать образы больших обобщений. Однако, несмотря на такую масштабность, здесь также имеет большое значение неразрывная связь с жизненным опытом данной социальной общности, участвующей в массовом действии. Только в этом случае метафора может быть понятна и способна оказать эмоциональное воздействие на массы.[1]   

Итак мы убедились, что сценическая реализация метафоры позволяет ярче и нагляднее для аудитории выразить суть либо основного события эпизода, либо отношений, складывающихся между персонажами. Аудитория получает возможность быстро и точно, определить, сформулировать свою собственную позицию по отношению к происходящему, что в свою очередь является первой и необходимой предпосылкой к формированию у аудитории активного отношения к получаемой сценической информации. [3]

Важное место в режиссерском искусстве театрализации принадлежит аллегории.

В «Поэтическом словаре» А. Квятковского сказано: «аллегория – иносказание, изображение отвлеченной идеи посредством конкретного отчетливо представляемого образа.  Связь между образом и значением устанавливается в аллегории по аналогии (например, лев как олицетворение силы и т.д.). В противоположность многозначности символа смысл аллегории характеризуется однозначной постоянной  определенностью и раскрывается не непосредственно в художественном образе, а лишь истолкования содержавшихся в образе явных или скрытых намеков и указаний, то есть путем подведения образа под какое-либо понятие».[1]

Жизнь, смерть, надежда, злоба, совесть, дружба, Азия, Европа, Мир – любое из этих понятий может быть представлено с помощью аллегории. [1] В том и заключается сила аллегории, что она способна на долгие века олицетворять понятия человечества о справедливости, добре, зле, различных нравственных качествах. Богиня Фемида, которую греческий и римские скульпторы олицетворяли с завязанными глазами и весами в руке, навсегда осталась олицетворением правосудия. Змея и чаша – аллегория врачевания, медицины. Библейское изречение: «Перекуем мечи на орала» - аллегорический призыв к миру, к окончанию войн.[7]

Аллегория всегда играла заметную роль в режиссуре массовых празднеств всех времен и народов. Значение аллегории для режиссуры реального действия прежде всего в том, что она всегда, впрочем как символ и метафора, предполагает двухплановость. Первый план – художественный образ, второй план – иносказательный, определяемый знанием ситуации, исторической обстановки, ассоциативностью.[1]

Аллегория была наиболее характерна для средневекового искусства, искусства возрождения, барокко, классицизма. [7] Аллегорические образы занимали ведущее место в празднествах французской революции. Вот один из примеров, описанный К. Державиным в книге «Театр французской революции»: «Особую группу декораций представляло аллегорическое оформление сцены в том жанре, который являл собой любопытную особенность революционной драматургии в жанре апофеоза и театрального празднества. Например, торжественно устроенное 10 ноября 1793 года в соборе Парижской богоматери в честь Разума празднество послужило революционной сцене известным образом для оформления ее апофеозов и патриотических живых партий. Посредине собора была воздвигнута гора, на вершине которой находился храм с надписью на фронтоне «философия», окруженный бюстами философов – представителей революции. У подножия горы алтарь, на котором пылал факел истины».[1]

Эстафету использования аллегорических средств в празднествах французской революции приняли советские режиссеры в массовых праздниках 20-х годов. Например: «Сожжение гидры контрреволюции» - массовое театрализованное представление, поставленное в 1918 году в Воронеже.[1]

Режиссер И.М. Туманов на 6-ом Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве построил гимнастов так, что они превратили поле стадиона в карту мира… И вот на карту легла зловещая тень Войны в образе атомной бомбы. Но слово «НЕТ!», появившееся на карте, перечеркивает крест накрест энергичными линиями силуэт бомбы. [1]

    В 1951 году на фестивале в Берлине тот же И.М. Туманов в своей массовой пантомиме на музыку А. Александрова «Священная война» следующим образом использовал иносказательные средства выразительности. Темой представления было самоутверждение человеческих рас, их борьба за свободу и независимость. На поле – 10 тысяч гимнастов, одетых в костюмы белого, черного и желтого цветов. Началось с того, что центр поля заняли белые. Расправив плечи, расставив ноги, они властно стояли на земле. Вокруг них расположились, полусогнувшись, желтые, символизирующие народы Азии, и на коленях – черные – еще не проснувшаяся Африка. Но вот желтые расправили спины, им помогает часть белых, черные поднимаются с колен, желтые начинают двигаться, черные встают во весь рост… Конфликт развивается бурно. Свободолюбивая тема равноправия людей разного цвета кожи, несмотря на то, что была выражена специфическими средствами гимнастических упражнений, достигла огромной художественной выразительности. Этот художественный образ, метафоричный и аллегоричный по режиссерскому решению, вскрывает сложнейшие жизненные явления путем их столкновения и сопоставления.[1]

Все-таки необходимо заметить, что в современном искусстве аллегория уступает место более развитым в образно-психологическом отношении символическим образам.

 

Заключение

 

Использование символа, метафоры, аллегории в театрализации, это насущная необходимость, рождающаяся в процессе решения режиссером новых задач, но в то же время – это всего лишь прием, а всякий прием хорош, когда он не замечается. Зритель должен воспринимать не прием, не форму, а через прием и форму – содержание и, воспринимая его, вовсе не должен замечать тех средств, которые это содержание донося до его сознания.

   Также нужно всегда помнить, что все средства иносказания в режиссуре, организующей деятельность такого социального института, как клуб, должны быть неразрывно связаны с жизненным опытом его реальной аудитории, обуславливаться этим опытом. Двигать искусство вперед способен только тот художник, который живет одной жизнью со своим народом, не отрываясь от него. В этом заключается основной принцип отбора иносказательных выразительных средств для клубного режиссера.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТЕМА: «Школьный роман»

Театрализованный вечер, посвященный

юбилею учителя

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Обоснование выбора темы

Среди множества праздников и торжеств, проведение которых ложится на плечи режиссера досуговых программ, на особом месте стоят личностные праздники и, в частности, юбилеи.

Я всегда испытывал к подобного рода мероприятиям живой интерес, рождавшийся из непреодолимого интереса к индивидуальности, к человеку как личности, ведь жизненный путь каждого человека по-своему прекрасен и неповторим. Именно по этому с нескрываемым удовольствием я принял предложение разработать сценарий и срежиссировать вечер, посвященный 60-летнему юбилею преподавателя русского языка и литературы Черепановской средней школы №4 Н.А. Братцевой.

Я знал, что труд предстоит нелегкий, и хорошо понимал: организация таких праздников требует серьезной работы, имеет свои особенности и трудности.

В центре любого личностного торжества – многогранный облик конкретного человека – главного героя праздника. При создании сценария и постановке представления я, естественно, желал добиться определенного эффекта, имея перед собой четкую цель: вызвать у юбиляра чувство гордости за свою профессию, стимулировать у него ответственность за свое дело.

Личностные праздники дают возможность каждому человеку в яркой художественной форме найти выход чувствам, связанным со стремлением отметить знаменательное событие своей биографии особенно торжественно, коллективно, поделиться своей радостью с близкими, друзьями. В то же время личностный праздник всем своим содержанием и формой должен подчеркивать общественный характер события, вызвать у людей дополнительные чувства взаимной ответственности.

      Одной из самых характерных черт, присущих праздникам такого рода является их документальность. Поэтому представление естественным образом опирается на факты из биографии, поскольку без такой опоры невозможно сформировать активное восприятие действительности, ее оценки. Использование же театрализации в данном случае лишь облегчает восприятие фактов гостями праздника. (тем более, что театрализация эта носит большей частью юмористическую направленность).

Я очень надеюсь, что окончательный результат, которого я желал достичь с самого начала работы над сценарием, совпал с предварительно намеченной целью.

Было также интересно опробовать в юбилейном вечере ассоциативный подход, основанный на использовании символов и метафор, что придало всему представлению особую зрелищность.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТЕМА: «Школьный роман».

Идея: «Спасибо, дорогой учитель, за твой нелегкий труд».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сценарный план

Сценарный план

Пролог

 

1 эпизод. «И я у ваших ног»

 

2 эпизод. «Главный учитель»

 

3 эпизод. «Счастливые годы»

 

4 эпизод. «Юбилейный водевиль»

 

5 эпизод. «Есть только миг».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Пролог

В зале звучит торжественная музыка («Марш открытия»). Входит юбиляр, ее у дверей встречает цветами один из первых ее учеников, Шпигарь Д.В, затем ведет к трону, расположенному в центре зала.

Диктор на фоне музыки:

Онегин был по мненью многих

(Судей решительных и строгих)

Ученый малый но педант.

Имел он счастливый талант

Без принужденья в разговоре

Коснуться до всего слегка,

С ученым видом знатока

Хранить молчанье в важном споре

И возбуждать улыбку дам

Огнем нежданных эпиграмм.

Он по-французски совершенно

Мог изъясняться и писал;

Легко мазурку танцевал

И кланялся непринужденно;

Чего ж вам больше? Свет решил,

Что он умен и очень мил.

2. Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая, искренняя, бескорыстная, и очаровательная, готовая любить весь мир, Наташа была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка.

 

I эпизод. «И я у ваших ног»

На сцену выходит ведущий (Онегин)

Онегин: Дамы и господа! Я давно уже оставил свет и светская суета стала чуждой мне. Но сегодня я здесь, с вами. На мое имя пришло приглашение, и я не мог не ответить взаимностью. Вот оно: «Евгений! Учителя и ученики 4-ой школы надеются, что вы не откажете в их просьбе помочь в проведении вечера, посвященного знаменательно дате – юбилею Нины Антоновны Братцевой. Безгранично полагаемся на вашу милость». Естественно я не мог не принять приглашение, зная какое уважение питает юбиляр к моей особе, и какое уважение питаю сам к Нине Антоновне я, Евгений Онегин. (Кивает головой в знак почтения).

   На сцену вбегает ведущая (Ростова)

Ростова: Ах, Онегин, вы уже здесь! Сегодня такой праздник, такой замечательный праздник. Я не чувствовала себя такой счастливой наверное с того самого дня рождения, когда Борис признался в любви ко мне. Вот и Пушкин, Нина Антоновна спешит вам передать:

«Я вам желаю в День Рожденья:

Пусть будут в жизни вновь и вновь

И божество, и вдохновенье,

Восторг, и слезы, и любовь!»

Онегин: В пресс-центре празднования юбилея скопились десятки телеграмм с поздравлениями дорогому юбиляру. Давай зачитаем некоторые из них. (В руках у Онегина 6 телеграмм. Сначала он читает телеграмму сам, следующую подает Наташе и т.д.) Вот Грибоедов вопрошает:

И я у ваших ног.

В свои 60 вы расцвели прелестно,

И поэтому скромны, не смотрите на свет.

Не влюблены ли вы? Прошу мне дать ответ.

Ростова: Некрасов предвидит:

В каком году  - рассчитывай,

В каком дому – угадывай,

В нарядной светлой горнице

Сошлись двести человек.

Хлеб, соль на стол поставили,

Хозяйку дружно славили,

Ей пожелали в здравии

И в счастье жить свой век!

Онегин: От Маяковского:

А если в раздумье

свести брови все же,

Тебе от души пожелаю того же!

А это от благодарного Вознесенского:

Спасибо! За то, что ты есть,

Спасибо! За то, что позвала

На свой юбилей

Спасибо за угощения,

За компанию эту спасибо!

И мне за мое поздравление

Тоже скажи «спасибо»!

Ростова: Добродушный Заходер признается:

В день 60-летия тебя

Видеть так приятно,

Ну, приятно, просто очень,

Так приятно, сто нисколько

Скрыть я не могу!

Онегин: И наконец пожелания от Блока:

Покой тебе, как прежде снится,

Жизнь, работа – вечный бой…

Пусть дальше мчится колесница,

Что управляется тобой!

Ростова: Какие прекрасные, волнующие слова! Поэты умеют быть благодарными. Тем более, если это касается людей любимых и уважаемых, выполняющих на этой земле очень важную задачу.

 

II эпизод. «Главный учитель».

 

Онегин: Знаешь, по пути сюда, я думал: какое это счастье, наверное, посвятить всю свою жизнь одному, любимому делу. Вложить всего себя, всю свою душу и энергию в идею, в процессы.

Ростова: Да, это действительно – великое счастье, так как эти процессы, как ты сказал, направлены на воспитание детей. Ведь такие учителя, как Нина Антоновна не просто дают материал, который нужно вызубрить, а учат детей думать, мыслить  и сеют на самом деле разумное, доброе и вечное в детских душах.

Онегин: И это разумное, доброе и вечное впоследствии начинает прорастать в человеке. Кто-то являет собой благодатную почву для подобного семени, у кого-то в душе камни, но и в том и в другом случае семя уже посеяно и дело опять-таки заключается в процессе, в самом процессе прорастания. У кого-то он длится дольше, кто-то начинает пользоваться ими совсем рано.