Автор работы: Пользователь скрыл имя, 08 Ноября 2015 в 15:06, реферат
С победой в семьи простых советских людей не пришло долгожданное облегчение и улучшение. Им были навязаны новые испытания и тяготы, нищета и голод. Невозможность допущения послевоенного голода определялась тем, что голодовками военных лет для него была подготовлена слишком благодатная почва. Советское правительство всячески стремилось скрыть масштабы трагедии 1946-1947 гг. от собственного народа и от Запада. В средствах массовой информации упорно создавалась иллюзия успешного преодоления трудностей, улучшения положения в стране.
Сообщения о заболевании колхозников дистрофией были направлены в центр из Архангельской, Владимирской, Калужской, Рязанской, Сталинградской, Чкаловской областей, Краснодарского края, Татарской АССР и др. Сотни телеграмм от директоров совхозов поступили зимой 1946-1947 гг. в Совмин СССР. Они информировали правительство о том, что в связи со снятием рабочих с хлебного пайка распространились заболевания дистрофией. Вследствие чего имели место массовый невыход на работу и увольнения.
Историк В.П. Данилов вспоминает, что после демобилизации он из Германии прибыл в конце 1945 г. в Чкаловскую область. Положение с продовольствием было очень плохое, а в декабре 1946 г. был голод. Видел опухших от голодания людей, забитые досками окна домов. Многие спасались бегством в другие края. В областном центре такого, конечно, не было.
По данным Министерства здравоохранения РСФСР, в апреле 1947 г. было зарегистрировано 372,3 тыс. больных алиментарной дистрофией, а в мае того же года их численность возросла до 507,7 тыс., из них умерли 706 человек. Цифра смертности явно занижена. Впереди были трудные для выживания месяцы, о которых точно подметил В.И. Ленин, в мае 1918 г. предупреждавший об этом питерских рабочих: "... За непомерно тяжелым маем идут еще более тяжелые июнь, июль и август". Имеется достаточно примеров, подтверждавших ленинские слова на материалах 1947 г. К сожалению, из-за подтасовки учета и тщательного сокрытия фактов голода в России нет возможности привести обобщенные данные численности больных дистрофией и умерших от нее в следующие за маем месяцы.
Южные районы Белоруссии, граничащие с Украиной и Орловской областью, оказались серьезно задетыми засухой. Кроме того, в 1945 г. более 1/3 всех колхозов республики не выдавали хлеба и более половины не выдавали денег на трудодни колхозникам. Не увеличивалась выдача на трудодни и в 1946 г. Запасы продовольствия иссякли к весне 1947 г. Секретарь ЦК ВКП(б) Белоруссии Гусаров сообщал секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову: "Колхозники Полесской, Полоцкой и Витебской областей Белорусской ССР с начала текущего года испытывают острую нужду в хлебе и в последнее время питаются жмыхами, отрубями, травами. Большое напряжение физических сил во время полевых работ, при неудовлетворительном питании, привело многих колхозников к истощению". Он просил дать указание об отпуске 500 т ячменя и овса для продажи остронуждающимся семьям колхозников.
В Карело-Финской ССР, несмотря на низкий урожай 1946 г., колхозами республики в срок и с превышением был выполнен план обязательных государственных хлебопоставок. Колхозы дали 70,6 тыс. ц зерна, что на 28,6 тыс. ц больше чем в 1945 г. На продовольственные нужды 59838 человек колхозного населения, после засыпки на семена, оставалось в среднем на каждого по 36 кг зерновых и по 38 кг картофеля. Жители колхозов с сентября 1946 г. исчерпали собственные запасы и у многих в январе 1947 г. хлеба уже не имелось. Люди переживали крайнее затруднение. Кроме того, в республике с 1 октября 1946 г. была сокращена численность сельского населения, снабжавшегося пайковым хлебом, с 80600 человек до 40500 человек. В связи с произведенным сокращением было полностью снято со снабжения хлебом из государственных фондов более 15 тыс. человек населения, возвратившегося во II-й половине 1946 г. из эвакуации. Семьи возвращенцев не имея огородов, не успевали выработать достаточное количество трудодней, поэтому с колхозов им причиталось хлеба совсем мало. В этой группе людей в январе 1947 г. были установлены массовые заболевания дистрофией, требовавшие безотлагательной помощи. Всего в январе 1947 г. в Карело-Финской ССР насчитывалось 36740 человек колхозного населения, нуждающегося в хлебе. При отсутствии излишков сельскохозяйственных продуктов у колхозников, приобрести хлеб на рынках не имелось возможности. Правительство Карелии решило трудоспособную часть населения колхозов привлекать для работы на лесозаготовки, где их можно было обеспечивать хлебом, а 20 тыс. человек престарелых и детей, занятых на колхозных работах, просило союзное правительство принять на пайковое снабжение по централизованным хлебным фондам из расчета 6 кг зерна на одного человека в месяц.
Более полные сведения о численности голодавших есть по Украине и Молдавии. Министерством здравоохранения Украинской ССР 27 января 1947 г. было дано указание всем заведующим облздравотделами по ведению учета больных дистрофией и ежедекадной отчетности о заболеваемости и госпитализации больных. На упорядочение учета больных дистрофией обращалось внимание и в последующих распоряжениях Минздрава УССР. По донесению на 25 февраля 1947 г. в 16-ти областях республики было зарегистрировало 498 тыс. заболеваний дистрофией, из них 53 тыс. в городах. Из общего числа больных 156 тыс. человек составляли дети. На 10 апреля 1947 г. по 23 областям Украины и г. Киеву из 819 тыс. дистрофиков, 80% приходилось на село, а число умерших от дистрофии составляло 32 тыс. человек. Всего в республике голодало более 2,7 млн. человек колхозного населения.
В Молдавской ССР учет больных дистрофией производился с осени 1946 г. В ноябре того же года было зарегистрировано 29,9 тыс. человек, заболевших дистрофией, в декабре -- 41,6 тыс., в январе 1947 г. -- 131,5 тыс. человек. Из-за несовершенности системы учета, сведения о заболеваниях населения дистрофией, поступавшие из уездов были разноречивы. Это обстоятельство в последующем потребовало изменения учета. По материалам подворного обследования на 20 февраля 1947 г. в городах, уездах и районах Молдавии состояло более 208 тыс. человек больных дистрофией, из них у 27 тыс. состояние болезни было неизлечимым. Среди общего числа больных 47% составляло дети. В конце марта 1947 г. заместитель министра здравоохранения СССР Кузнецов, постоянно находившийся в Молдавии, сообщал в Москву, что благодаря проведенным мероприятиям общегосударственного и местного порядка, дальнейший рост дистрофии был якобы приостановлен и по состоянию на 20-е марта в республике заболеваемость дистрофией была будто бы стабилизирована за исключением отдельных районов. Вывод оказался поспешным и не подтвердился, т. к. в середине апреля того же года в Молдавии было зарегистрировано более 300 тыс. больных дистрофией, из которых умерло более 36 тыс.
По всей стране голодали рабочие железной дороги, проживавшие в сельской местности, у которых в 1946 г. сняли с централизованного снабжения детей и иждивенцев. В декабре 1946 г. отмечены массовые заболевания дистрофией среди семей железнодорожников. По неполным данным, к концу года на 16 железных дорогах страны насчитывалось более 11 тыс. больных дистрофией. Наиболее неблагополучное положение было на Забайкальской железной дороге (2,5 тыс. больных), Кишиневской (2,4 тыс.), Сталинской (670), Кировской (260), Сталинградской (250). Некоторые рабочие ввиду истощения не могли выходить на работу, часть детей не посещала школу, были зарегистрированы случаи смерти от голода. Многие железнодорожники увольнялись, переходили на другие участки, чтобы получать больше хлеба по карточкам. В этой связи характерно заявление на имя начальника 1-й дистанции службы пути Казанской железной дороги рабочего Г.Ф. Гладеева: "... Прошу войти в мое положение... рабочая карточка 550 г на 7 человек, нас не обеспечивает. Другой месяц мое семейство хлеба и картофеля не видит, дохожу. Жалованье 300 руб., на мешок картошки... Прошу дать мне разрешение перейти на 2-йоколоток в рабочие, хоть на время, если можно, то поскорее...".
Секретарь центрального комитета профсоюза рабочих железных дорог юга, находившегося в г. Харькове, 20 января 1947 г. направил председателю Совмина СССР Сталину докладную записку об имевшихся случаях заболевания дистрофией. В ней отмечалось, что значительная часть работников железных дорог юга проживала в сельской местности. У тех из них, кто имел приусадебную землю, в засушливый год погиб урожай картофеля и овощей. В связи с отменой выдачи карточек на детей и иждивенцев, многодетные оказались в тяжелых материальных условиях. Недостаточная калорийность питания, отсутствие полноценных белков, воздействие холода на организм способствовали развитию безбелковых отеков -- дистрофии и авитаминоза. Такие заболевания имели место на Кишиневской, Северо-Донецкой, Южной, Сталинской, Юго-Восточной и Северо-Кавказской железных дорогах, где было госпитализировано 246 человек. По неполным данным, 29 случаев заболевания окончились летальным исходом. ЦК профсоюза выделил дополнительные ассигнования в размере 100 тыс. рублей из бюджета государственного социального страхования для особо нуждающихся. Отдельным рабочим была выделена материальная помощь в размере от 500 до 700 руб. Некоторые селения (Фламенда, Романовка, Бессарабская Молдавской ССР), в которых главным образом проживали железнодорожники, не связанные с сельским хозяйством, по ходатайству партийных, советских, профсоюзных организаций были переименованы Верховным Советом СССР в рабочие поселки, что дало возможность детям и иждивенцам получать хлебные и продовольственные карточки. Однако проводившиеся мероприятия были совершенно недостаточны и без непосредственной помощи со стороны вышестоящих организаций не могли ликвидировать и предотвратить дальнейшее развитие заболеваний.
2. Голод в городах
Голод коснулся и крупных промышленных центров с гарантированным карточным обеспечением продовольствием: Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Сталинграда, Красноярска, Ярославля и др. Зимой 1947 г. на предприятиях и стройках Ленинграда и Сталинграда имелись случаи массовых заболеваний дистрофией. В феврале 1947 г. по Сталинграду было зарегистрировано 998 заболеваний у взрослых и 1370 -- у детей, из них 700 человек имели дистрофию II степени. В марте того же года на предприятиях Ленинграда при медицинском обследовании рабочих установлено, что заболеваемость алиментарной дистрофией и авитаминозом превышала 30%. На заводе "Севкабель" из 300 обследованных рабочих выявлено 128 (42%) больных дистрофией и 31(10%) -- авитаминозом; на Ижорском заводе -- 38% рабочих с дистрофией и 14% с авитаминозом; на заводе им. Сталина, соответственно, -- 20 и 14%. Подобное положение с голодной заболеваемостью было вскрыто на заводе им. Марти, "Линотип", им. Жданова и комбинате им. Кирова.
Ленинградское руководство 29 марта приняло строго секретное постановление о предупреждении развития заболеваемости населения г. Ленинграда авитаминозами и алиментарной дистрофией. Виновниками голода были объявлены хозяйственные, партийные, профсоюзные работники заводов и Ленгор-здравотдела, которые проявляли бездушие и безразличие к нуждам трудящихся. Постановление рекомендовало всем предприятиям общественного питания шире практиковать витаминизирование приготовляемой пищи, а в буфетах закрытого и открытого типа организовать продажу витаминов, фруктовых, ягодных и овощных соков. С этой целью надо было подготовиться и с начала весны проводить сбор ранней дикорастущей зелени -- щавеля и крапивы для использования ее на приготовление блюд в предприятиях общественного питания.
Более конкретной была задача организовать с 5 апреля 1947 г. во всех заводских столовых под наблюдением врачей усиленное рационное питание для рабочих и служащих больных алиментарной дистрофией по следующим нормам питания, представленным в таблице 1.
Таблица 1
Нормы усиленного питания рабочих и служащих г. Ленинграда, больных алиментарной дистрофией, в день (г).
Нормированные продукты за счет продовольственной рабочей карточки 1 Крупа - 67 2 Мясо-рыба - 60 |
Ненормированные продукты 1 Картофель - 120 2 Овощи - 80 3 Мука пшеничная - 5 4 Соевая колбаса - 100 |
3 Жиры - 27 4 Сахар - 30 Итого - 184 |
5 Творожно-соевая сырковая масса - 100 6 Кефир соевый - 150 Итого - 555 |
| Всего - 739 | |
По плану "усиленное" питание рабочего должно было составлять 739 г в день. Если бы к этому еще 200-400 г хлеба, то общая калорийность всех названных продуктов питания была бы около 2000 ккал., т. е. чуть больше половины нормальной потребности взрослого человека, но о хлебе в постановлении не упоминалось. При этом необходимо учесть, что в приведенном выше рационе питания преобладали растительные белки, а основную долю калорий давали соевые продукты. Ни калорийное содержание, ни качественная структура набора продуктов не являлись достаточными для излечения больных дистрофией.
Для обеспечения запланированного питания больных был утвержден план производства и распределения дополнительной ненормируемой продукции на апрель и май 1947 г. В нем предусматривалось произвести на предприятиях Ленинграда 1500 т соевого кефира, 900 т творожно-соевой сырковой массы, 850 т мясного бульона, 60 т плавленного сыра, 80 т овощной икры, 100 т рыбных отходов. Этими продуктами предполагалось накормить 100 тыс. рабочих и служащих, 273 тыс. школьников, 55 ты с. ремесленников и 57 тыс. детей в садах, яслях и детдомах. Проблема была в том, что в Ленинграде не было этих продуктов питания. Спустя два дня после принятия постановления было подготовлено письмо на имя заместителя председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. В нем секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) П.С. Попков обращался за срочной помощью, ссылаясь на то, что у населения Ленинграда, перенесшего тяжелые испытания в период блокады, повторные массовые заболевания дистрофией вызывали тяжелые последствия. Он просил увеличить до июня включительно лимит лечебно-диетического питания с 10 тыс. человек до 25 тыс. и усиленного детского питания с 22 тыс. до 40 тыс. человек. Выделить сухого картофеля -- 1000 т, сои или соевого жмыха -- 1000 т, 500 т сухофруктов, а также увеличить завоз молока из Эстонии на 2000 т и освободить подсобные хозяйства промышленных предприятий от сдачи государству 50% вылова рыбы, чтобы во II квартале 1947 г. всю рыбу использовать на дополнительное питание рабочих.
Необеспеченность рабочих питанием пытались компенсировать административно-судебными мерами. При этом главные обвинения выдвигались против хозяйственников и снабженцев. В прокуратуру г. Ростова-на-Дону 4 июня 1947 г. из газеты "Молот" поступил материал о смерти рабочего завода сельскохозяйственных машин "Красный Аксай", участника Великой Отечественной войны Н.И. Аникийчука. Проверкой, произведенной прокуратурой, было установлено, что Аникийчук был принят на завод 25 апреля того же года и проработал 20 дней. Во время работы он упал в голодный обморок и его на носилках доставили в здравпункт. Придя в сознание Аникийчук объяснил врачу, что он три дня ничего не ел. Его накормили и в связи с отсутствием свободных мест для дистрофиков в больнице выдали больничный лист, отправив затем в заводское общежитие. Там через 9 дней, в полном одиночестве, он умер от голода. Этот факт вызвал взрыв возмущения трудящихся завода, потребовавших создания комиссии для расследования. При медицинском обследовании других рабочих было выявлено еще 92 человека с тяжелой формой дистрофии. По представлению прокурора 22 июля того года Ростовским горкомом ВКП(б) было вынесено решение, в котором указывалось директору завода "Красный Аксай", секретарю заводской парторганизации и председателю профкома на бездушное отношение к нуждам рабочих. Они были предупреждены о строгой ответственности в случае повторения подобных фактов. Начальник жилищно-коммунального отдела завода, комендант общежития и работники ОРСа, виновные в срыве обеспечения людей питанием, были привлечены к суду.
На юге голодание людей продолжалось и осенью 1947 г. 18 октября прокурор Ростовской области Полозков сообщал Генеральному прокурору СССР К.П. Горшенину, что в г. Таганроге зарегистрировано 70 случаев смерти людей от дистрофии, в Шахтах -- 42, в Новочеркасске -- 19. В кочегарке завода им. Молотова в г. Таганроге 6 октября того же года был обнаружен труп рабочего стройучастка А.П. Кочетова 55-ти лет. Предварительным расследованием установлено, что рабочий Кочетов, не имевший квартиры и хлебной карточки, оказался в тяжелых материальных условиях и ночевал в кочегарке завода. В результате истощения он умер. В кармане брюк умершего было обнаружено заявление на имя начальника стройучастка завода об оказании ему материальной помощи. В связи с этим случаем прокуратурой области было возбуждено уголовное дело.
В конце зимы 1947 г. обострились продовольственные трудности в столице СССР г. Москве. С перебоями отоваривались хлебные карточки, в городе иссякли запасы картофеля и овощей. Ввиду того, что у некоторых заводов картофель изъяли на семена, а других источников поступления ОРСы не имели, то не обеспечивалось общественное питание рабочих. Положение было настолько опасным, что под угрозой срыва оказалась работа предприятий и строительных трестов Министерства авиационной промышленности, а также Министерства вооружения СССР. На других, несекретных заводах Москвы и Московской области, положение с питанием было хуже.