Законы Хаммурапи, протестантизм

"Слово о Законе  и Благодати" написано между  1037 и 1050 годами. Оно было очень  популярно на Руси, недаром сегодня  известно в разных редакциях  более пятидесяти его списков  XV-XVI веков.⁷ Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста - "Молитва" и "Исповедание веры", которые обычно публикуются вместе со "Словом".Логический анализ позволяет разделить "Слово о Законе и Благодати" на три составные части. Первая - это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов - "Закона и Благодати". Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской церковью и церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий Завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому Завету придавалось гораздо меньшее значение.Иларион в своем "Слове" стоит ближе к восточной церкви. Он говорит: "Прежде был дан Закон, а потом Благодать, прежде - тень, а потом истина".⁸ Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона ("тени") древних иудеев. Более того, предпочтение Ветхого Завета может привести к иудаизму. Лишь Новый Завет ("истина"), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением открыл всем народам путь к спасению. В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение - первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников. Суть же притчи такова. Сарра - жена праотца Авраама - долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына - Иакова. Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь - это образ Ветхого Завета, Закона. Ее сын появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра - это символ Нового Завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий Завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового Завета. Следовательно, не "первородство" имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в Заветах Иисуса Христа. "Закон ведь прежде был и несколько возвысился, но миновал, - говорит Иларион. - А вера христианская, явившаяся и последней, стала больше первого и распростерлась на множество языков. И Благодать Христова, объяв всю землю, ее покрыла, подобно водам моря". В рассуждении Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. "Христианское же спасение - благодатно и изобильно, простираясь во все края земные... - пишет Иларион. Христиане же поспешением истины и Благодати не оправдываются, но спасаются."⁹ О второй части "Слова" Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. "И уже не идолопоклонниками зовемся, - пишет Иларион, - но христианами, не без упования еще живущими, но уповающими на жизнь вечную." Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не "безвестная" и "захудалая" земля, но земля Русская, "что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах" света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено божиим промыслом. Третья часть "Слова" посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении Василий), которого "посетил посещением Своим Всевышний". Кроме того, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении - Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом "каган". А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого князя Владимира Иларион сравнивает с императором византийским Константином. Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом. По сути дела, "Слово" - это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.

"Слово о Законе  и Благодати" иллюстрирует  и первые шаги христианства  в Древней Руси. Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим святое крещение, что само христианство преобразило Русь. Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции. Интересно еще одно направление деятельности митрополита Илариона. Во многом по его инициативе и при поддержке великого князя Ярослава Мудрого уже в XI веке начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и его бабки княгини Ольги. А это означало, что древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси. Митрополит Иларион в своем "Слове о Законе и Благодати" складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV веке признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: "О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же - на Руси... Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, - ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей".¹⁰ В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам. По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI века. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Не случайно в 1039 году митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир, и в которой в мраморном саркофаге хранились его останки. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия и произошло только в XIII столетии. Однако само стремление русских людей уже в XI веке обрести своих святых очень характерно. Это означало, что христианская идея посмертного спасения и воскресения становилась для Руси актуальной, ибо русские люди обрели истинную веру. Значит, перед Русью открывался путь к спасению. И в размышлениях митрополита Илариона, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле, мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси. В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по "вписыванию" истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст "Слова о Законе и Благодати", позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место.

 

 

Библиография.

1.Чанышев А.М. Протестантизм.-М.:Наука,1969.-216 С

2.Христианство: Словарь / Под общ. ред. Л.Н.Митрохина и др.-М.:Республика,1994.-559 С.

3. Токарев С.А. Религия в истории народов мира.-М.:Политиздат,1986.-576 С.

4. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России. XI - XX вв.- М.: Политология, 1995.- 478 с.

5. Исаев И.А. История государства и права России.- М.: Юрист, 1999.- 489 с.

6. Владимиров Б. Н. Всеобщая история государства и права. 1996.

7. Черниловский З. М. Хрестоматия по всеобщей истории. 1993.

8. Жидков О. А. и Крашенинникова Н. А. История государства и права

зарубежных стран. 1999.

 

 

 

¹ Черниловский З. М. Хрестоматия по всеобщей истории. 1993.

² Владимиров Б. Н. Всеобщая история государства и права. 1996.

³ Токарев С.А. Религия в истории народов мира.-М.:Политиздат,1986.-576 С.

⁴ Чанышев А.М. Протестантизм.-М.:Наука,1969.-216 С.

⁵ Гараджа В.И. Протестантизм.-М.:Политиздат,1971.-200 С.

⁶ Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России. XI - XX вв.- М.: Политология, 1995, С.23.

⁷ Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России. XI - XX вв.- М.: Политология, 1995, С.25

⁸ Памятники литературы Древней Руси. -М.: Худож.лит, 1984, С. 48.

⁹ Памятники литературы Древней Руси. -М.: Худож.лит, 1984, С. 36.

¹⁰ Свердлов М.Б. От закона русского к Русской Правде.- М.: Наука, 1988, С.5.